Конечно, шрам еще оставался, да и не только шрам. Рана, которая в принципе и не была глубокой, уже успела достаточно хорошо зажить, но кое-где она все еще была подернута засохшей коркой. Вот только угождать мексиканцам и что-то им показывать Крис естественно не собирался, и дело было не столько в связанных за спиной руках, сколько в личной антипатии.

- А не пошел бы ты, - отозвался он, оборачиваясь и снова глядя в глаза мексиканцу. – С какой стати, я должен тебе что-то показывать?

Стерва, которую все бросили в обществе лошадей Криса и Чарли, забеспокоилась первая, потому что оказалась с краю, ближе всего к открытому пространству. Она подняла голову и фыркнула. А потом подалась в сторону на сколько хватало повода и раздула ноздри. Правильнее бы было их заткнуть, но кобыла видимо об этом не подумала.

Благодаря лёгкому ветерку, который дул как раз в направлении берега, запах просочился под мескитовые кусты почти одновременно с появлением здоровенной повозки, в которую была впряжена четвёрка мулов. Воняло от повозки... как от повозки, в которой вывозят свиной навоз. В повозке сидели два бородатых мужика, один старый и седой, другой помоложе, с чёрными волосами и трубкой в зубах.

- Шевелись! Швелись! - понукал молодой упряжку. - Куда?!! Сто рожнов вам в печёнку! Поворачиваем, заразы!

Повозка стала медленно огибать кусты, держа курс прямо на кучи брёвен. Разумеется, капитана и его команду мужики либо не видели, либо просто игнорировали.

- Хосе, Пабло! Пожалуйста, помогите нашему гостю! - сказал Григорио очень спокойно и очень вежливо. Уже знакомый Крису Хосе и другой парень мигом подскочили к нему. - Только не порвите одежду! - остановил Рамирес усердие товарищей и добавил: - Может быть... ему ещё в ней возвращаться придётся...

Хосе, хотевший просто разорвать рубашку, присел возле Криса и принялся расстёгивать пуговицы.

- Извини, Кристо! Тебя ведь вроде Кристо зовут, - произнёс Григорио не переставая улыбаться. - Но я должен проверить то, что ты и Аугусто рассказывали о Хорхе. А другого способа у меня нет.

Видя, что с рубашкой возни будет много, Григорио подобрался к матери девушки. ("Подошёл" - нельзя было сказать, ибо передвигаться приходилось не выпрямляясь во весь рост).

- Извините за такую сцену, сеньора! Но этот парень убил моего родного брата и пытается доказать, что на это у него были очень веские причины. Мне нужно проверить его слова и своими глазами увидеть доказательства. Сеньора! - Рамирес смотрел женщине прямо в лицо. - У нас остаётся совсем мало времени для разговора - рейнджеры теряют терпение. Минут через пять, я отпущу вас к ним, но перед этим я хотел сказать вот что. Всё что я говорил тут - это правда. Я очень люблю вашу дочь и хочу жениться на ней. И я... - Рамирес задумался. - Я изменю образ жизни, - добавил он. - Я хочу, чтобы вы поехали с нами. Всё, что я говорил о жене Эрнесто и о его ребёнке - правда. Что бы не случилось, я обещаю вам свою защиту в Мексике.

- Не убивайте больше никого. Я вас прошу. - Неожиданно она подалась вперёд и взяла мексиканца за рукав. - Я поговорю с рейнджерами. Только не надо больше стрелять. Потому что если ещё кто-то умрёт... - Она убрала руку и договорила фразу, вся подобравшись, тихо, но достаточно решительно: - Если кто-то ещё умрёт - я уже не смогу вам поверить.

- А я не про ошибки и говорю, - тихо ответил он Чарли на его слова о том, что такие, как Крис, учатся только на своих ошибках.

Грегорио успел толкнуть ещё одну короткую и яркую речь о том, что не держит женщин в заложницах. "А что же ты делаешь? - подумал про себя МакЭлрэй. - Взял бы да отпустил тогда". Но вопрос о заложниках волновал его сейчас мало. Не до того было. К тому же через паузу на землю "нейтральной полосы" между камнями и брёвнами полетело оружие Криса.

- Правильно! - вполголоса похвалил мексиканца Август. - Давай уж заодно и Винтера кидай. - А потом крикнул громче: - Ладно, мы ждём миссис Смит. Крис! Веди себя тихо, мне твой труп не нужен. Вы, парни, там поаккуратнее друг с другом, а то мне недосуг работать могильщиком по такой погоде. - Он повернулся к Чарли и тихо продолжил свою предыдущую мысль: - Если человек делает глупость, он за это получает по какому-нибудь болезненному месту. - Август категорично ткнул себя пальцем в колено, будто как раз там самое болезненное место и находилось. - Запомнит или нет - его дело. Я всегда говорил, что воспитание и наказание - это разные вещи. Воспитывать бесполезно, если человек сам на ус не мотает. А вот получить, что причитается - это уже другой вопрос. Впрочем... - Он досадливо отмахнулся. - Меня самого стоило бы крепко отделать. Надо было смотреть за парнем лучше. Что я, первый день его вижу, что ли? Вот ты мне объясни, как он вообще до сих пор жив?... Ну прямо как я, честное слово!

Август привык смотреть правде в глаза. В Крисе он узнавал себя лет в 17-20. И слова-то он сейчас произносил примерно те же, которые его собственный командир говорил про него. В самом МакЭлрэе в возрасте Криса разве что не было столько злости. Он ведь не воевал на гражданской войне и вся его агрессия оборачивалась не на своих соотечественников, которые по непонятным причинам вдруг стали врагами, а на индейцев, мексиканцев. Словом, на людей другого рода-племени. Август сочувствовал Крису и переживал за него может быть так, как не переживал ни за одного другого человека в Техасе. И не постеснялся бы в этом признаться, спроси его кто-нибудь об этом прямо. Но никто не спрашивал, поэтому он и не говорил.

На слова Августа он лишь мысленно огрызнулся - «Посмотрел бы я на тебя!» - и в очередной раз обругал возившегося с рубашкой мексиканца.

После нескольких минут брыканий, Винтеру все-таки удалось хоть как-то «достать» своих противников. Изловчившись, он со всей силы пнул расстегивавшего на нем рубашку мексиканца в живот, отпихивая того в сторону, и попытался ударить второго затылком в лицо.

- Кристо! - строго крикнул Григорио, жестом останавливая Хосе. - Что ты делаешь?! Перед тобой находятся две женщины, а что ты устраиваешь? что ты творишь у них на глазах? В чужом народе ты лицо своей страны; в своей стране ты - лицо своего рода! Кто ты здесь, перед нами и перед этими женщинами - ты представитель техасского народа, представитель рейнджеров! Прекрати извиваться и веди себя достойно! Тебя попросили всего лишь представить доказательство твоих слов. Ничего особенного и недостойного в этом нет!

- Доказательство моих слов?! – произнес он запальчиво. – Ты считаешь меня лжецом и просишь вести себя достойно?! Да почему ты решил, что я вообще должен тебе что-то доказывать?! Или ты думаешь, что все такие лжецы, как ты?! Уже полчаса обещаешь МакЭлрею отпустить к нему женщину, и всякий раз находишь новый предлог, чтобы этого не делать, как девица, которая не хочет замуж.

Винтер сделал небольшую передышку, и, уже глядя на Хосе, добавил.

- А ты даже не пытайся ко мне подойти – иначе еще раз получишь!

Вряд ли эта угроза могла сильно напугать мексиканца, который был явно крупнее и сильнее Винтера, но в любом случае, сдаваться без драки молодой отступник не собирался.

Клинффорд, очень беспокоившийся за Криса, не горел особым желанием что-то объяснять мирным жителям, случайно оказавшимся не в том месте в неподходящее время. Но с приказом не поспоришь, так что, крикнув фермерам «Стойте, стойте!», он стал спускаться навстречу повозке. Нагнав ее почти у поворота (пока вне пределов видимости мексиканцев), Джозеф торопливо сказал:

- Я – Джо Клинффорд, рейнджер. Поезжайте другой дорогой, там, у реки, залегли мексиканские бандиты…

***

Чарли, тем временем, прислушивался к происходящему за камнями – судя по возне и выкрикам, Крис испытывал терпение Рамиреса. Неодобрительно покачав головой (уже в который раз), Хезер ответил Августу:

- Не кори себя, мы подчас всем отрядом за Винтером не могли уследить, что уж говорить о тебе одном.

Чарли слегка усмехнулся, словно что-то вспомнив, и продолжил:

- Большинство мальчишек такие, вырастет – поймет, что сначала нужно думать, а потом делать. Ты же ведь понял? – уточнил он.

- Во-первых, это не я задерживаю женщину, а вы. Как только мы договорились, что я отпускаю её - рейнджеры тут же подослали ко мне стрелка. Хороша у вас, американцев, манера вести мирные переговоры! И вот после этого, - Рамирес категорично тукнул пальцем в Криса, как в первопричину, - после этого ты ещё возмущён, что я не верю рейнджерам! Конечно, не верю! А что мне остаётся? Во время того, как Аугусто распевал мне о чести и благородстве рейнджеров, он подослал тебя меня убивать!

Григорио поднялся. Во всяком случае поднялся насколько это позволяла высота каменного укрытия.

- Нет у тебя никакого шрама! И ты врёшь, и Август твой тоже врёт!

Может, это и выглядело странно, но миссис Смит слушала очень внимательно и теперь пришла к выводу, что нужно вмешаться. Она боялась за себя, боялась за свою дочь, боялась за этого молодого и вспыльчивого рейнджера, и даже за Рамиреса, который пока что вёл себя по отношению к ней достаточно вежливо. Женщина просто поняла, что должна вмешаться, иначе кто-нибудь снова начнёт спорить, или убивать. Ей даже показалось, что если она не вмешается и не сделает что-то категоричное - они так и останутся навечно прятаться за этими камнями и спорить с кем-то, ежесекундно ожидая выстрелов.

Повернувшись к Крису, она быстро провела рукой по его щеке и попросила:

- Не надо пожалуйста. - И снова обратилась к Грегорио, повторив то же самое: - Не надо. - Что именно "не надо" - она не уточнила, зато протянула руки и принялась быстро (и достаточно ловко) расстёгивать пуговицы на рубашке Криса. Видимо она посчитала, что её-то Крис точно не станет пинать ногами.

- Какой другой дорогой? Ты чего?!

Другой фермер, который был постарше, перехватил инициативу:

- Ты что? Какой рейнджер? Мы за брёвнами едем. Какой такой "другой дорогой"?

- Сам иди другой дорогой, - буркнул молодой, намереваясь подхлестнуть мулов. - Мексиканские бандиты... Да хоть команчи! Не стреляют же пока.

Старший подтолкнул младшего в бок, чтобы поторапливался. Младший хлестнул мулов и повозка двинулась дальше.

А потому, поняв, что рубашку с него все-таки снимут, и чувствуя себя в душе абсолютно беспомощным, и этого злясь еще сильнее, Винтер перевел взгляд на Рамиреса.

- Значит, это рейнджеры во всем виноваты? – запальчиво спросил он. – Похоже, ты по жизни – жертва обстоятельств. То оружие тебя заставили вытащить против твоей воли, то кузница загорелась, хотя ты этого не хотел, то женщину тебе никак не дадут отпустить… Странно, что ты вообще жив при таком-то везении, - Винтер сделал паузу и, усмехнувшись, добавил. – Хотя я лично думаю, что это ты просто лжец и… трус. Ты даже со связанного рубашку снять не можешь, предпочитаешь, чтобы за тебя это делали другие.

В подтверждение своих слов, он даже слегка взял женщину за предплечье, удерживая её руку. Оживлённое лицо его как-то вдруг "погасло", он оставил и пленника и женщину и вернулся на своё место к камням, де сидел раньше.

В принципе, тридцать лет - возраст достаточно юный (пусть даже не все со мной в этом согласятся), а мексиканцы (которые в основе своей - испанцы) - люди эмоций, страстей и чувств - в противовес более уравновешенным американцам.

Григорио слишком увлёкся всем происходящим в последнюю четверть часа и теперь корил себя за то, что не смог вовремя оценить и проанализировать обстановку. "Вёл себя, как мальчишка!" - подумал он.

Произошло слишком много эмоционально-напряжённых действий: сначала - громящая речь Августа, потом - пламенная речь самого Грегорио, потом старательно подстраиваемая ползущему рейнджеру ловушка, которая невозможна была бы без помощи женщины (а с ней Грегорио разговаривал первый раз в жизни) и наконец - удачный захват рейнджера без единого выстрела. Грегорио праздновал удачу, радовался как мальчишка и за этим азартом не заметил самого главного, что произошло.

Теперь, когда он резюмировал Крису существующее положение - у него (простите за банальную фразу) открылись глаза: никаких мирных переговоров нет, рейнджеры только воспользовались ими как предлогом, чтобы подослать убийцу. Рамирес убедил своей речью не Криса - он убедил самого себя.

- Аугусто! Я понимаю, что говорить дальше бессмысленно - вы всё равно нас не отпустите, что бы мы не сделали. - Говорил Рамирес очень медленно, с большими паузами и как-то неправдоподобно спокойно. - Поэтому мы уходим сами. - Грегорио не боялся, что его перебьют или недослушают: если рейнджеры что-то не расслышат, это будет их проблема. - У нас есть три заложника... - Грегорио проговорил эти слова с трудом и сжал зубы так, что побелели скулы. - Да, три! - повторил он через некоторое время. - И мы уходим. Скот мы оставляем вам. - Грегорио перевёл дыхание, словно ему не хватало воздуха. - Сейчас два моих человека пойдут и погрузят тела покойных на лошадей, чтобы мы могли увезти их. - Он снова перевёл дыхание. - А я в это время буду держать револьвер у виска твоего парня. - Последовала небольшая пауза. - При первом же выстреле, - Григорио произносил слова очень медленно. - При любом первом выстреле, даже если это будет выстрел по вороне - я размозжу голову твоему другу. - Казалось, Рамирес уже сказал всё, в повисшей тишине было слышно, как фыркают лошади, разбредшиеся по пойме реке и чавкают по грязи коровы... Вдруг Рамирес добавил: - Аугусто! Я никогда не стрелял в женщин. И мне не хотелось бы это начинать!

- Так вот, - подытожил мексиканец, - Вы дадите нам спокойно уйти и оставите любое преследование. - Помолчав секунду, он добавил: - Я тебе клянусь!.. А я держу своё слово в отличие от тебя, что я отпущу твоего парня на Рио-Гранде.

Грегорио был очень бледен, после последних слов, он навалился на камни за спиной так, словно ему стало тяжело сидеть. Потом повернулся к женщине, которая была тут же, недалеко (в принципе, за грядой было не так много безопасного места, так что там все были друг от друга "недалеко").

- Простите, сеньора... - голос его дрогнул в самом неподходящем месте. - Я не могу отпустить вас.

- Вы хотите, чтобы я вам поверила. Тогда позвольте мне поговорить с ними. - Она не стала дожидаться ответа Рамиреса, видимо побоявшись, что он не даст ей высказаться, и заговорила громко, хотя голос её слегка срывался: - Мистер... - Кажется, этого рейнджера звали Август, если вспомнить, как называет его мексиканец. - Мистер Август! Позвольте нам уйти. Послушайте! Когда мой муж застрелил того человека, я знала, я всегда знала, что рано или поздно он погибнет. Нельзя убивать за коров. Позвольте нам уехать с этими людьми в Мексику. Нам нечего больше здесь делать, мы не сможем работать на ранчо без моего мужа. Это было его ранчо. Его дело. Я верю, что эти люди нас не обидят. Послушайте меня, уже погибло четыре человека. Хватит! Я хочу, чтобы мистер Рамирес забрал моё стадо и увёз нас в Мексику. - Она повернулась к Рамиресу и заговорила тише. но не менее горячо: - Отпустите этого юношу. Они не имеют права преследовать нас, если я сама хочу уехать с вами. Вы - благородный человек. Поступите благородно, простите им, как я прощаю вам.

Она смотрела в чёрные глаза мексиканца умоляющим взглядом, прижимая руки к груди и вся её фигурка словно устремилась в его сторону, хотя на самом деле женщина не двигалась с места.

- Вы что не можете подождать пару минут?- осведомился он несколько раздраженно, - я же вам говорю там опасно - переговоры рейнджеров с бандитами. Закончатся – заберете ваши бревна, никуда они не денутся.

Август глянул на Чарли и пожал плечами. Всё, что он мог ещё высказать по данному поводу, он должен был сказать Крису, а не Чарли и даже не Рамиресу. Сейчас он принял решение. Для него лично конфликт себя исчерпал, потому что миссис Смит изъявила желание ехать с мексиканцами. Может быть, это было с её стороны неправильным решением, но она поступала сообразно со своими понятиями о жизни. В том, что она говорит самостоятельно, а не под дулом револьвера, Август был уверен. Она говорила горячо, но свободно, это чувствовалось по тону. И наконец, МакЭлрэй действительно знал, где живёт Рамирес, мог поехать и своими глазами убедиться, обманул его мексиканец или нет.

Сейчас МакЭлрэя больше волновал капитан. Как тот среагирует на подобный поворот дела? Август не обольщался. Колбэрн и его люди, вчерашние бандиты, которые ещё много чего не знают о рейнджерской службе, могут оказаться не такими снисходительными и миролюбивыми. Поэтому он повернулся и крикнул в сторону зарослей:

- Капитан! Убирайте оружие, миссис Смит претензий к мистеру Рамиресу не имеет. Они уходят.

Этого могло оказаться недостаточно. Капитан мог не послушать приказа Августа, как он уже один раз сделал. Чихни сейчас кто-нибудь погромче - начнётся перестрелка. А МакЭлрэю всё-таки хотелось обойтись без новых трупов. Поэтому он прислонил винчестер к брёвнам, расстегнул пояс и оставил его лежать тут же, и снова окликнул Рамиреса:

- Грегорио! Я выхожу. Без оружия. - Он медленно поднялся и вышел из-за брёвен на открытое место. Показав пустые руки, он добавил: - У тебя четыре заложника. Нет, погоди... Чарли! Оставь оружие и иди сюда. Пять заложников. - Он посмотрел в сторону камней. - Уходите, никто не будет вас задерживать.

МакЭлрэй подумал, что пока они безоружные стоят между кустами и Рамиресом, капитану уж точно не придёт в голову стрелять. К тому же, хотя Рамирес ему больше не верил, сам Август почему-то верил Грегорио.

Разубеждать миссис Смит Винтер не стал, хотя бы потому, что не мог гарантировать ни ей, ни ее дочери безопасность. А так, кто знает, возможно, им и удастся уцелеть. Но просто промолчать он тоже не мог.

- Послушайте, мэм, я понимаю, вы напуганы, но разве вы хотите, чтобы ваша дочь стала женой человека, убившего ее отца? Вы бы хоть ее спросили… - молодой отступник покачал головой и отвернулся.

Однако, если поведение женщины Винтер еще мог объяснить, то последующие действия Августа для него стали полнейшей неожиданностью. Он даже позабыл об угрозе Рамиреса, размозжить ему голову, и, не удержавшись, крикнул.

- МакЭлрей, ты совсем рехнулся?! Ты еще дай этим мексиканцам почетный эскорт до границы. Он же убийцы! Как же ты их отпускаешь?! – затем в голове мелькнула мысль, что вполне возможно на рейнджера так подействовала угроза главаря, и он опасается за его, Криса, жизнь. А потому и идет на уступки бандитам. После этого предположения на душе стало совсем противно. Ведь получалось, что из-за его глупости бандиты безнаказанно уйдут из Техаса. Эмоции захлестывали и, не сдержавшись, молодой отступник добавил. – Забудь про меня и арестуй их, слышишь?!

Впрочем, это скорее была бравада – умирать Винтеру совсем не хотелось.

-Напрасно ты так. Капитан не будет стрелять.

***
Что думал капитан по поводу пленения Криса? Ответить на этот вопрос сложно, учитывая его запутанные отношения с подчиненным, но одно ясно точно – стрелять и подписывать тем самым Винтеру смертный приговор, он не собирался вовсе.

Во-первых, такой поступок шел вразрез со всеми принципами Колбэрна – слишком подло было бы мстить Крису чужими руками, а во-вторых, капитан искренне был уверен, что пленение Винтера – прямая заслуга мистера МакЭлрэя. Зачем он отправил мальчишку на верную смерть? Ведь то, что мексиканцы не застрелили вражеского лазутчика на месте, проявив чудеса благородства, было, скорее, исключением, чем правилом. Ответа на этот вопрос капитан не знал, но решил поинтересоваться им у Августа при первом же удобном случае.

Переговоры, тем временем, благополучно завершились – миссис Смит заявила о своем добровольном уходе с бандитами и, с точки зрения закона, рейнджеры не могли ей в этом воспрепятствовать. И хотя капитан слышал, что голос женщины звучит уверенно и не напугано, все же он сомневался в разумности ее решения. Сам Колбэрн не верил Рамиресу – не видел причин верить, так как считал, что порядочные мужчины женщин не крадут. Почему этот мексиканец, раз он такой благородный, не поговорил с вдовой Смита на ранчо и не договорился с ней полюбовно?

Капитан бессильно сжал руку в кулак. Что он мог сделать в такой ситуации?

- Ладно, я не буду стрелять, уходите, - сказал он хладнокровно, хотя чувствовал себя так, словно совершает ошибку, - но, миссис Смит, обещайте, что если с вами будут плохо обращаться, вы дадите нам, техасским рейнджерам, знать об этом. В частности мне, капитану Джеймсу Колбэрну.

Это звучало довольно беспомощно и глупо, но не просить хотя бы о такой маленькой услуге капитан не мог.

- Вы, рейнджеры, слишком зазнаётесь! - крикнул молодой фермер. - Воображаете из себя слишком большую власть. Ваши разборки с бандитами - это ваши проблемы, нечего их на нас перекладывать!

Старший с готовностью поддержал:

- Некогда мне с вами тут стоять! Скоро солнце сядет! - (Солнце было в зените). - Мне ещё брёвна обратно везти. Меня свиньи ждут. Ты что ли будешь мне свинарник строить? А ну, убери с дороги свою крапчатую скотину!

Лошадь Джо была чубарая, но фермер на это внимания не обратил. Замахнувшись кнутом, он попытался через своих мулов достать юного рейнджера. Правда, длины кнута не хватило и он только мулов напугал. Животные подались вперёд и в сторону, чуть не налетев на Джо.