- Поехали к Рио-Гранде. Найдём удобное место на берегу и заночуем. И нам и лошадям надо отдохнуть.

Он двинулся в сторону реки, сдерживая рвущуюся на запах воды кобылу. Нужно было о многом расспросить Криса, но тот выглядел слишком измученным, если не сказать, подавленным. У Августа язык не повернулся набрасываться на него с упрёками или требовать, чтобы он тут же, на месте, подробно излагал все свои приключения.

- У нас осталось сушёное мясо, так что есть чем перекусить, - добавил МакЭлрэй, поглядывая по сторонам. Эти места он хорошо знал, как впрочем, наверное, всю Рио-Гранде от Матамороса до Эль-Пасо. - Не думаю, что кто-нибудь из ребят Рамиреса захочет взять реванш и вернуться. Они вымотались не меньше нас, если не больше. А от команчей мы как-нибудь отобьёмся. Крис! Тебе Грегорио ничего напоследок не сказал? - спросил он прямо, решив выяснить хотя бы один из вопросов, которые приходили ему на ум.

Август свернул с той тропы, по которой прошло стадо и углубился по едва приметной дорожке в заросли. Под деревьями сгущалась вожделенная тень. Сумерки на Юге были очень короткими, так что едва хватит времени найти место для ночлега и напоить лошадей.

Наверно, в сложившейся ситуации самым разумным было самому извиниться перед МакЭлреем за свою глупость. Но извиняться Крис не умел и не любил, а потому продолжал молчать, стараясь не встречаться взглядом ни с Августом, ни с Джо.

Фляга воды, протянутая Клинффордом, оказалась как нельзя кстати. Утолив жажду, Винтер вернул ее Джо, и, сев в седло, ответил на заданный Августом вопрос.

- Нет, ничего. Просто посоветовал идти по следам их отряда. Он предполагал, что ты едешь за ними… - с этими словами Винтер пришпорил лошадь, и направил ее вслед за МакЭлреем. С минуту они ехали молча, а затем Крис спросил. – Где капитан и остальные?

Молодой отступник помнил, что в перестрелке с бандой Рамиреса никто из отряда не пострадал. А значит, они либо столкнулись с еще одной бандой, либо просто разделились. Но на самом деле Винтер беспокоил другой вопрос – почему рейнджер позволил бандитам забрать женщин. Вот только спросить это напрямую он не решался, а потому произнес:

- Этот Рамирес, он выполнил свое слово – отпустил меня. Думаешь, с женщинами он поступит также? Им ничего не угрожает?

Он пришпорил кобылу и несколько минут так энергично ехал впереди, петляя между кустами, что разговаривать было невозможно. Но наконец лошади вынестись к Рио-Гранде. Натянув повод, МакЭлрэй обшарил взглядом противоположный берег. Но птицы вели себя спокойно и ничто не предвещало опасности. Тогда Август позволил кобыле войти в воду и напиться. Но предостерегающе поднял руку, чтобы парни не вздумали болтать. Мало ли, что на уме у мексиканцев. Что если они захотят проверить, не потащился ли Крис или сам Август, или весь отряд Колбэрна, на мексиканскую территорию, отбивать белых женщин обратно. Поэтому пока лошади пили, МакЭлрэй внимательно слушал и вглядывался в противоположный берег. А когда животные напились, он поманил Криса и Джо за собой, подальше от воды, под прикрытие деревьев, пока не нашёл удобный бугор, который закрыл их со стороны реки. Только тут, спешившись, МакЭлрэй продолжил отвечать на вопросы:

- Капитан с остальными должен ждать нас в Соноре, - негромко сказал он. - Поручиться не могу, но надеюсь, что они будут именно там. Бессмысленно было ехать вслед за Рамиресом всей толпой. Чтобы вернуть тебе лошадь, хватило меня и Джо.

Августу было смертельно жаль Криса. Но тянуть и дальше он не видел смысла. Парень наверняка дёргается, а сам МакЭлрэй и в юности, и сейчас предпочитал, чтобы ему устраивали выволочки сразу. Нет ничего хуже ожидания, если точно знаешь, что разборок не миновать. МакЭлрэй готов был об заклад биться, что Крис не понимает, что наделал. Он может переживать, что попался в заложники и женщин утащили в Мексику. Но ему в голову не придёт, что он сорвал переговоры и нарушил клятву, которую давал всего несколько дней назад.

- Крис! Я хочу тебя кое о чём попросить. - Август взял парня за плечо и теперь смотрел снизу вверх, внимательно, если не сказать испытующе, словно пытался читать мысли. - Расскажи мне подробно, что было, когда ты попался Рамиресу и вообще, как он смог тебя схватить. Я слышал его вопли по поводу твоего поведения. Что ему от тебя нужно было? Что он делал?

Однако отвечать на остальные вопросы МакЭлрей стал лишь тогда, когда они уж выехали к реке и, напоив лошадей, расположились за высоким бугром. Как оказалось, предположения Винтера были правильными – отряд просто разделился и ни о каких других бандах речь не шла. Но подумать об этом как следует Крис не успел, потому что закончив отвечать на его вопросы, Август начал задавать свои.

Рассказывать о том, как его схватили, молодому отступнику не хотелось, совсем не хотелось. Но Август явно ждал ответа, причем полного ответа, а потому, вздохнув, Винтер неохотно произнес:

- Один из мексиканцев переоделся женщиной, а второй взял его на прицел, и как только я приблизился, пригрозил, что выстрелит. И этим заставил меня бросить оружие… - Винтер снова вздохнул, закусив губу, чувство обиды и злости, что его так ловко провели, было сильно до сих пор. Наверно, можно было еще добавить, что если бы он, Крис, хоть на секунду усомнился в том, что под прицелом находится женщина, он бы никогда не сдался без боя. Но вместо этого молодой отступник просто уточнил. – В общем, обдурили они меня, вот что… А потом Рамирес захотел убедиться, действительно ли у меня остался шрам от той раны, когда меня подстрелили в каньоне. Я ему ничего показывать не собирался, и его люди попытались снять с меня рубашку силой. Пришлось отбиваться.

Молодой отступник снова вздохнул и закончил.

- Ну, а дальше ты сам знаешь.

- Джо! Расседлай пожалуйста лошадей, - попросил МакЭлрэй, а потом снова повернулся к Крису и ласковым движением стряхнул какое-то насекомое с его плеча. - Крис, сынок, послушай меня пожалуйста. - Он снова посмотрел парню прямо в лицо. - Я скажу много неприятных вещей, но ты всё равно дослушай меня до конца. Понимаешь, нужно, чтобы нам, рейнджерам, верили. Верили все: и ковбои, и фермеры, и горожане, и шерифы, и бандиты, и проститутки. Абсолютно все. - Он обвёл рукой вокруг себя, словно имел в виду всех воображаемых людей по обе стороны границы. - Невозможно, чтобы тебе верили только честные, и не верили бандиты. Или все, или никто. И бандиты должны верить в первую очередь, чтобы они знали: если ты сказал "Это будет так!" - значит, так оно и есть. - Август грустно усмехнулся и даже головой кивнул, подтверждая свои слова, но тут же продолжил. - А для того, чтобы нам верили, нужно быть честными. Один раз соврёшь - и тебе верить перестанут. Поэтому в клятве, которую ты слышал несколько дней назад, сказано: рейнджер клянётся быть честным. - Он доверительно коснулся ладонью груди Криса. Он вообще всё время стоял очень близко и не отступал ни на шаг. - Так получилось, что мы начали переговоры с Рамиресом. Значит, нужно было довести эти переговоры до конца. Я понимаю, что тебе было трудно сдержаться, поэтому ты всё-таки кинулся делать по своему, несмотря на то, что один раз я тебя остановил. Но почему, когда тебя схватил Рамирес, ты не дал ему убедиться, что мы ему не врём? Ты постеснялся его, что ли? - Недоумение Августа было совершенно искренним. - Он хотел убедиться, что то, что мы говорим - правда. Значит, готов был поверить. Зачем было сопротивляться? Сопротивляться надо до последнего, если ты защищаешь свою жизнь, или жизнь близких людей, или свободу своей родины. Но сопротивляться, чтобы ни в коем случае не дать другому убедиться, что ты не врёшь... - Он покачал головой. - Это бессмысленно. Какой смысл сделать всё, чтобы тот же Рамирес решил, что мы его обманываем? А теперь он уверен, что мы ему солгали. Вот подумай сам. - Август всё время то брал Винтера за руку, то отпускал и внимательно смотрел в лицо, но упорно не давал вставить ни слова. - Допустим, ты не знаешь испанского и не понял, о чём меня спрашивал Рамирес. А он спросил: как можно в такой момент, когда мужчина пытается изнасиловать женщину, выстрелить ему в спину с близкого расстояния и не убить женщину вместе с ним? Допустим, ты его слов понять не мог, да тут ещё я на их смешки взбесился и выстрелил. Но ты же слышал, о чём я говорю. Подумай: я ни разу не упомянул имя мисс Паркер, хотя она тоже была там. Но я заговорил о своей жене. Почему? Неужели по-твоему я буду трепать имя своей жены, чтобы заговорить кому-то зубы? Я говорил с ним честно, потому что нужно быть честным, чтобы тебе поверили. Теперь Рамирес не верит ни единому нашему слову и получается, что я ещё и жену свою опорочил, рассказав о том, что с нею пытался сделать Хорхе. Получается, что я соврал, приплёл к этому вранью свою жену, и всё только ради того, чтобы отвлечь Грегорио Рамиреса, пока ты будешь к нему подбираться.

Август наконец отцепился от Криса и посмотрел куда-то в сторону, глубоко вздохнув и успокаиваясь. Но пауза опять была слишком короткая. Он договорил:

- Мы - рейнджеры. Если кто-то из нас врёт - верить не будут всем нам. И в следующий раз, когда понадобится, чтобы нам поверили, кто-нибудь скажет: "Как им верить, когда они сами срывают переговоры, которые сами же начали, да ещё наврут три мешка, чтобы отвлечь и заговорить зубы?" - Он взял Криса за локоть и теперь уже не отпускал. - Прости, это я виноват. Я должен был всё это раньше тебе объяснить.

Мысли в голове путались.
- Я что, по-твоему… - попытался возмутиться Винтер, но рейнджер не дал ему ничего сказать, продолжая говорить. «Я что, должен был просто показать шрам и подтвердить твои слова?! Но это же… Это же…» - Крис сам не знал, почему так отчаянно сопротивлялся тому, чтобы с него сняли рубашку. Нет, он не стеснялся, ему просто этого не хотелось. И этим самым нежеланием он выставил лжецом не только себя, но и остальных ребят, и в первую очередь МакЭлрея, которому явно было не все равно, что думают о нем мексиканцы.

Нельзя сказать, что Винтер сразу же проникся чувством вины, по отношению к содеянному. По его мнению, с людьми типа Рамиреса глупо было о чем-то договариваться, все равно обманут, так что смысла убеждать их в своей правдивости он просто не видел. Но ему стало очень неприятно от факта, что своим поступком он выставил Августа лжецом и да еще и заставил того приплести сюда Лорену.

Рейнджер тем временем замолк и, воспользовавшись выдавшейся паузой, молодой отступник произнес:

- Черт, я… Я раньше не думал об этом… С такой стороны… Я не хотел, чтобы все так получилось, честное слово, МакЭлрей.

Он наконец оставил локоть Криса, пошёл и забрал свою седельную сумку. Добавить к сказанному ему было нечего. МакЭлрэй пребывал в твёрдой уверенности, что за один раз ничего не объяснишь. Пытаться сейчас требовать с Криса, чтобы он пообещал больше так не делать, тоже было глупо. Хорошо уже, что парень согласился с доводами Августа и задумался.

Устроившись на каком-то корне, МакЭлрэй порылся в сумке и извлёк оттуда остатки сушёного мяса и холщовый мешочек с сухарями. Ловить дичь или искать, где бы купить что-то получше, у них сейчас возможности не было. Но можно было продержаться на том, что есть. А воды достаточно в Рио-Гранде.

- Ни одну лошадь до этой дуры я не прикармливал с рук, - честно признался Август, развязывая мешочек. - Но сухари, кстати, всегда можно и самим съесть. Вот и выходит, что не зря я таскаю хлеб для своей кобылы. Устраивайтесь, парни, самое время перекусить, пока ещё не совсем стемнело. Кстати, Крис, что у тебя с капитаном? - спросил он неожиданно. - Я не просто так спрашиваю. Тебе ещё перед ним придётся отвечать за то, что ты приказов не слушаешься. Мы сейчас - один отряд. Хорошо, если научимся понимать друг друга с полувзгляда. Но по крайней мере, должны действовать заодно, а не каждый как хочет.

Вопрос был серьёзный. Август не собирался выгораживать поступок Винтера перед Колбэрном. А поскольку отношения у Криса с капитаном после размолвки были непростые, лучше было некоторые детали иерархии внутри отряда выяснить как можно скорее. МакЭлрэй и так ругал себя за то, что пустил дело на самотёк. Никакой паршивой демократии среди рейнджеров быть не должно. Тем более, что приводит демократия к таким вот казусам, когда Август говорит одно, капитан тут же решает по-другому, а Крис делает по третьему. МакЭлрэй уже понял, что если уж поручился за этих людей и взялся руководить, придётся всем и каждому объяснять на пальцах каждую мелочь. Так почему бы не начать с Криса?

- С капитаном? – растерянно переспросил он. Но затем растерянность сменилась злостью. Крису было неприятно, что МакЭлрей лезет в их с Колбэрном отношения. Фраза «это тебя не касается» уже была готова сорваться с губ, но почему-то в последнюю секунду Винтер передумал и не осмелился произнести ее вслух. Вместо этого он лишь вздохнул. Вряд ли он сумеет объяснить Августу причину своего неповиновения капитану. Вернее, объяснить-то сможет, вот только рейнджер вряд ли это поймет. Хотя, попытаться все же стоило.

- Понимаешь, я… Я больше не член отряда Колбэрна, - выдавил молодой отступник. – Когда я озвучил капитану твое предложение, он назвал меня предателем и… - сказать «выгнал» у Криса просто язык не поворачивался. – И сказал, что я свободен от всех обязательств и могу убираться на все четыре стороны. А если наши дороги еще раз пересекутся – то он меня пристрелит… Слышишь, капитан сам освободил меня от все обязательств! Я больше не обязан ему подчиняться! - Винтер на секунду замолк, а затем добавил. – Я знаю, ты сейчас скажешь, что я не прав. По-твоему, я должен все забыть и сделать вид, что ничего этого не слышал? А ты бы смог?

- Крис, по моему, ты не совсем понимаешь, что происходит, - сказал наконец МакЭлрэй, тщательно подбирая слова. - Капитан мог что угодно тебе сказать до того момента, как все вы согласились стать рейнджерами и подписались под амнистией. Он мог сказать, что все вы срочно идёте грабить губернатора, что половину отряда через одного он намерен повесить, или что вы все уезжаете в Европу и становитесь францисканскими монахами. Это - ваша прошлая жизнь и мне очень жаль, что я тебе о ней напоминаю. Но она осталась в прошлом, вместе с тем приговором, который вынесли бы и тебе, и всем остальным, если бы вы оставались грабителями банков. Колбэрн изменил своё решение, согласился покончить с прошлым и стать рейнджером. Все вы согласились. Ты принёс клятву, дал слово, которое нужно держать. Сейчас ты - один из отряда, за который я поручился. И тобой командует капитан Колбэрн, который согласился остаться вашим капитаном. А им командую я. Он должен подчиняться моим приказам, а ты - его. Или, если твой капитан вне досягаемости, то моим приказам, потому что на данный момент я главнее его. Если тебе не нравится твой капитан - что же, у рейнджеров это выборная должность. Ты можешь высказать свои претензии и предложить выбрать другого капитана на место Колбэрна. Это меня ты переизбрать не можешь, а его - сколько угодно. Но прежде, чем ты скажешь "Давайте переизберём капитана!", ты должен ответить перед ним за то, что ты сделал уже будучи рейнджером. Как по-твоему, это правильно, если человек совершает проступок, после чего срочно предлагает переизбрать начальника, чтобы перед ним не отвечать?

Вернее, он просто не мог взять и забыть того разговора с капитаном. И, никакая клятва не заставила бы его забыть этого. Правда, слова МакЭлреея о том, что капитана можно переизбрать абсолютно не обрадовало Криса. Он слишком хорошо помнил, чем закончились те призывы в прошлый раз. Да и потом, Август был прав – попытайся он сейчас заикнуться об этом, ребята решат, что он струсил и боится ответственности за неповиновение.

Как раз ответственности Крис и не боялся. Но если бы капитан рискнул его наказать, то он, Винтер, скорее всего не потерпел бы этого. И никакая клятва, никакая угроза не заставила бы его сдержаться. Вот только говорить МакЭлреею об этом не следовало – он бы все равно не понял. А потому, помолчав пару минут, чтобы немного успокоиться, Крис ответил.

- Нет, я не думаю, что это правильно. Я вообще не собираюсь высказываться на эту тему… И никогда не собирался, - а затем, неловко улыбнувшись, добавил. – Но я бы предпочел выполнять твои приказы.

Он тут же протянул другую руку и взял Криса за запястье. Почему-то Августу пришло в голову, что этот парень похож на кактус: только и делает, что выставляет во все стороны иголки, но за иголками - слишком нежная поверхность. Можно ткнуть пальцем - и нанести рану. Пожалуй, переложить разборку с ним на капитана было никак нельзя. Только хуже будет. Со временем Крис мог сам понять, что есть много вещей, которые стоит прощать и забывать. Лишь бы он дожил до такого времени.

- Прости, я не хотел тебя обижать, - добавил МакЭлрэй, улыбнувшись. Но тут же сделался серьёзен. - Хорошо, мне нужен помощник. Могу взять тебя, тогда ты будешь подчиняться прямо мне, а не капитану. Только подумай хорошенько. Я ведь неповиновения не терплю, и может быть, куда сильнее вашего капитана. Более того, считаю, что каждый человек должен отвечать за то, что делает. Полтора дня назад я сказал, что выпорю тебя за твои фокусы. А я стараюсь, по мере необходимости, держать своё слово.

Он не шутил. Во всяком случае, не считал то, что происходит, поводом для шуток. Хотя и сделал маленькую оговорку, которую Крис, конечно, мог не разглядеть по своей горячности. Но Август не собирался ему ничего подсказывать.

Наверно, если бы МакЭлрей сделал это раньше, еще когда они сидели за бревнами, то Крис вообще никуда бы не полез. Впрочем то, что Август редко имеет привычку что-то объяснять, Винтер понял гораздо раньше. Но это же не значит, что он не знает, что делает, правда? И, как-то неожиданно для самого себя, молодой отступник решил, что постарается больше не спорить с рейнджером, даже если ему что-то непонятно. Лучше потом все разузнать…

От предложения стать помощником на какой-то миг в глубине души всколыхнулась радость. Но она слишком быстро угасла. В другой ситуации Винтер принял бы его не раздумывая, но теперь он опасался, что МакЭлрей решит, будто он просто боится разборки с капитаном и пытается спрятаться за спиной рейнджера. А последующие слова относительно порки и вовсе испортили все впечатление от предыдущего разговора и заставили Криса занервничать. Нет, порки он не боялся, хотя ничего приятного в ней тоже не видел, но вот мысль, что его накажут, как сопливого мальчишку, да еще, не дай бог, на глазах у товарищей вызвала в душе волну стыда и протеста. Даже кровь прилила к лицу.

«Не посмеешь!» - вихрем пронеслось в голове. Хотя, особой уверенности в этом у Винтера не было. Август вовсе не производил впечатления человека, который разбрасывается угрозами впустую.

- Нет, спасибо, - покачал головой Крис, высвобождая руку. – Думаю Джо тебе в качестве помощника подойдет больше… - он еще секунду помолчал, а затем криво усмехнувшись добавил, стараясь не выдать своих настоящих чувств. – Значит, решил меня выпороть? Ну, попробуй, если получится.

До сей поры Клинффорд сидел молча – ему не хотелось лезть в разговор, который его в принципе не касался.
Приказ Августа расседлать лошадей Джо понял, как просьбу оставить их с Крисом для разговора наедине. Юный рейнджер не стал возражать. У него даже мелькнула мысль попробовать подстрелить какое-нибудь животное на ужин, но, вспомнив слова МакЭлрэя о мексиканцах, он счел неосторожным стрелять вблизи границы. Поэтому, неторопливо выполнив порученное, Клинффорд некоторое время просто помедлил, разглядывая заросли чапараля, и только потом вернулся обратно.

Вернулся он как раз кстати – Август как раз делился сухим пайком. Джо был этому рад – он порядком проголодался. Из услышанного разговора Клинффорд понял, что Винтер с МакЭлрэем уже обсудили отношения в отряде и пришли к соглашению. Предложение Августа насчет помощника было довольно разумным – учитывая тяжелый нрав капитана и вспыльчивый Криса, лучше было бы в ближайшее время их не пересекать. Но Крис отказался от этого, что удивило Джо настолько, что он нарушил свое молчание. Правда, не дожидаясь ответа Винтера, Клинффорд тут же осведомился у Августа:

- Зачем пороть Криса, сэр? Он ведь уже раскаялся в своем проступке…

Честно сказать, Джо не знал наверняка раскаялся ли Крис, но говорил так словно был уверен в этом.

Он отпустил руку Криса и полез в мешочек за сухарём. Может быть, он и слишком категорично обходился с Крисом, но Август уже убедился, что нужно говорить прямо всё, что считаешь нужным. Ожидать, что Крис или Джо сами всё поймут - смысла не было. Тогда ему не стоило вообще браться за затею с возвращением отряда Колбэрна на путь истинный.

Рейнджер так ловко умел все повернуть с ног на голову, что черное у него выходило белым, а белое черным. И главное, все было логично и понятно, и трудно с этим не согласиться. Сперва Крису это было интересно, но теперь начало раздражать. Хотя, возможно, на раздражение влияла и тематика разговора.

Крис готов был признать, что кое в чем Август прав. Допустим, нарушение слова или невыполнение приказа – это унижение. Но то, что порка не унизительна, молодой отступник признать не мог. Когда-то в детстве, ему нередко доставалось от отца, но это было десять лет назад, и он, Винтер, тогда был ребенком. А теперь он - взрослый мужчина. И от одной мысли, что его могут высечь, в душе что-то переворачивалось и от захлестывающего чувства стыда становилось даже страшно.

Откровенно говоря, чтобы избежать такого позора Крис был готов пойти почти на все. Он даже готов был поклясться Августу, что больше никогда не ослушается его приказа. Но присутствие Клинффорда не давало этого сделать. А потому Винтер постарался взять в себя в руки и произнес.

- Спасибо, Джо, но не надо меня защищать. Я как-нибудь сам. А помощник из тебя будет лучше, чем из меня. Это я серьезно, - а затем перевел взгляд на МакЭлрея и снова усмехнулся. – Значит, по-твоему, попытаться спасти женщин против приказа – это унижение, а порка – нет? Интересно, у тебя все получается, – на какую-то секунду от переполняющих эмоций голос дрогнул. Но Винтер снова взял себя в руки и, вставая, добавил. – Пойду-ка я спать. Надумаешь меня выпороть – разбудишь.

Вообще-то спать молодому отступнику не хотелось. Да и одним куском мяса он особо не наелся. Но ему очень хотелось закончить это неприятный разговор.

- Спасать женщин? - переспросил он, сжав в кулаке ворот рубашки Винтера. - Представь, что бы было, если бы Рамирес не схватил тебя? Ты бы открыл стрельбу по бандитам? А они - по тебе? Ну и что бы было? Грандиозная перестрелка без разбора и без укрытия? Прямо рядом с женщинами, которые тут же, среди бандитов! Это, по-твоему, спасать? А по-моему, наверняка убить, шальной пулей, или рикошетом от камней! Что бы ты получил, если бы твоя вылазка была удачной? Гору трупов, и свой труп в придачу? Благодари провидение, что из твоей затеи ничего не получилось и мексиканцы оказались более внимательными! А теперь ты мечешься: "Нет, не хочу капитана!", "Нет, буду слушаться ваших приказов", "Нет, лучше пусть Джо вам помогает..." Запомни! Здесь нет паршивой демократии. Будешь делать то, что надо, а не метаться из стороны в сторону, как бычок на верёвке.

МакЭлрей был полностью прав, и в другой ситуации Винтер однозначно признал бы это, но сейчас он был слишком зол, чтобы с чем-то соглашаться. А потому, Крис одной рукой перехватил руку рейнджера, пытаясь оторвать ее от своей рубашки, а второй – уперся тому в колено, пытаясь спихнуть его с себя, и, позабыв о своем недавнем решении не спорить с Августом, произнес:

- Ты этого не знаешь! Может быть, если бы меня не схватили, женщины бы сейчас не ехали в Мексику, а были бы в безопасности. А бандиты были мертвы!... Думаешь, твои переговоры что-нибудь бы дали?! Рамирес не собирался никого отпускать! Он потому и забрал женщин с собой. А ты позволил ему уйти! Почему?! Думаешь, если ты честный, то все честные?! Откуда тебе знать, как Рамирес поступит с ними? Что помешает ему продать их в ближайший бордель?! Ты собирался спросить с него за них? Когда ты планировал сделать это, а?! И что ты сделаешь, если узнаешь, что тебя обманули?! Пристрелишь Рамиреса? Думаешь, это компенсирует женщинам все их мучения? Нужно было пытаться их спасти, а не лежать за бревнами и трепать языком! – вообще-то все сказанное – было сказано не от души. Крис не думал, что Рамирес продаст женщин в публичный дом. По крайней мере, он верил, что Август никогда бы этого не позволил. И уж тем более Винтер не считал, что МакЭлрей просто лежал за бревнами и трепал языком. Он сам не знал, зачем несет всю эту чушь. Скорее для того, чтобы просто хоть что-то возразить рейнджеру.

Замолчав, чтобы слегка передохнуть, Крис со всей злости стукнул Августа по колену кулаком, и добавил.

- А теперь слезь с меня, черт тебя возьми!

Клинффорд хотел добавить что-то еще, но в раздражении замолчал. Чувствовал он себя до крайности паршиво. Конечно, Джозеф понимал, что МакЭлрэй прав и за свои ошибки надо платить, но все же смотреть спокойно, как на его друга нападают, он все же не мог. Будь на месте Августа кто-нибудь другой, Клинффорд, особо не разбираясь, уж точно заехал бы ему в челюсть, но седого рейнджера Джо уважал. Поэтому сделал еще одну слабую попытку примирения. Положив руку на плечо МакЭлрея, Клинффорд сказал спокойно, но с нотками требовательности:

- Отпустите Криса, сэр. Ведь весь наш отряд наделал ошибок, сразу открыл стрельбу, а, значит, наказывать надо всех. Я лично стрелял в лазутчика Рамиреса в разгар переговоров, мексиканцы не открыли ответный огонь просто чудом.…Так что этот разговор нужно проводить в Соноре, со всеми, а не только с Крисом, - сделал он логичный вывод.

- О чём ты говоришь, Джо? - переспросил он, как-то позабыв слезть с груди Криса и не обращая внимания на его попытки спихнуть с себя рейнджера. - Я сам начал первый стрелять и не считаю, что был не прав. И то, что ты стрелял в того мальчишку, который пытался к нам подобраться, было абсолютно правильно. Иначе он мог убить кого-то из нас. Но так получилось, что мы были вынуждены вступить в переговоры. Значит, надо было вести переговоры, не дать мексиканцам обмануть нас, и самим не обманывать. Я что, какие-то сложные вещи говорю?

Он опомнился и быстро встал, оставив наконец Винтера в покое. Собственно, то, что Крис не стал сильно сопротивляться, заставило МакЭлрэя остыть.

- Прости, Крис, - сказал он абсолютно искренне. - Я не хочу тебя обижать. Но поймите меня оба: если бы для рейнджеров самым главным было повесить или перестрелять как можно больше бандитов, вы бы оба были уже повешены. Да, это самое простое: догнать и убить. И чаще всего именно так приходится поступать. Но если есть возможность не убивать, разобраться, принять другое решение - надо хотя бы пытаться это сделать.

Всё, что наговорил Винтер, Август пропустил мимо ушей. На то было достаточно причин. Во-первых, зная характер Криса, понятно было, что после неожиданного нападения МакЭлрэя он взбесится и либо начнёт драться, либо наговорит любых гадостей, какие только в голову придут. Во-вторых, оспаривать каждое заявление Винтера и логически доказывать, что он не прав, Август не видел смысла. В-третьих, если бы Крис просто пришёл в рейнджеры, по своей инициативе, Август уже сейчас посоветовал бы ему убираться ко всем чертям, потому что такие люди с таким норовом в рейнджерах были скорее проблемой, чем подмогой. Но Август не мог так поступить. И этому тоже было минимум две причины. Выгнать Криса - означало вернуть его в состояние "вне закона". Тогда почему бы сразу не повесить на ближайшем дереве? А помимо этого Август успел привязаться к мальчишке и просто не мог его бросить. А раз так - надо биться дальше, доказывать, пытаться убедить. Хотя сейчас, пожалуй, самым разумным было дать ребятам отдохнуть и подумать самостоятельно.

Август не расслаблялся, на всякий случай держась настороже. Вдруг Крис решит кинуться на него в отместку на выволочку. Но драться с парнем он не собирался, да и бить его у Августа тоже не было ни малейшего желания.

- Джо, черт побери, я же просил тебя не лезть! – произнес Крис, поднимаясь. – Ссора – дело частное! – молодого отступника буквально трясло от злости. Он перевел взгляд на МакЭлрея. - Знаешь, я в рейнджеры не напрашивался, и нечего меня попрекать этим. И помощником твоим я не буду, можешь запороть меня до смерти! – но несмотря на всю переполнявшую его злость, бросаться на Августа с кулаками Винтер не спешил. Что-то сдерживало его. Причем, он сам не знал, что именно. А потому, неопределенно махнув рукой, Крис просто повернулся и направился куда-то в сторону, подальше от этих двоих.