Выстрелы прервали разговор мексиканцев и рейнджеров на самом напряжённом месте.

- Miguel! - позвал Рамирес того, подростка, который пополз в обход гряды. Чтобы разговаривать со своими в английском не было необходимости. В ответ последовал неясный звук. Рамиресу было теперь понятно, что там, куда ускакали лошади рейнджеров, действительно были люди. Но, чтобы осмотреть местность, нужно было высунуться, а это исключено. В принципе, это мало меняло положение - ни те, ни другие не дадут высунуться мексиканцам.

- Miguel! Estás herido?* - снова спросил Рамирес.
Гряда, под прикрытием которой полз Мигеле, становилось всё ниже. Цели - то есть того места, с которого видны были бы рейнджеры за брёвнами - он ещё не достиг, а камни уже перестали его надёжно скрывать. Пуля, пролетевшая возле его головы разбила камень на несколько осколков, которые разлетелись в разные стороны. Один из них чиркнул Мигеле по лбу, разорвав кожу. Некоторое время он соображал, не прострелили ли ему голову, и, уверившись, что вроде как - нет, осторожно потрогал пальцами окровавленный лоб.

- No sé... No lo creo!** - крикнул он в ответ Рамиресу.
Была ещё одна пуля, которая ударила вроде как по ногам, но чтобы определить, были ли повреждения и насколько они серьёзны, нужно было повернуться, и осмотреть или ощупать ноги. Но для этого, нужно было изменить своё положение, а значит, выставить из-за камней ещё больше тела, чем видно сейчас, что опять-таки было исключено. Мигеле слегка пошевелил ногой и убедился, что она пока слушается. Но Рамиресу ничего не сказал - не хотелось его огорчать.

- Acuéstese y no se mueven!*** - крикнул Рамирес и тут же обратился к рейнджерам по-английски: - Не стреляйте! Это ребёнок, мальчик, ему четырнадцать лет. Он больше не будет стрелять!

__________________________
* - Мигеле! Ты ранен? (исп.)
** - Не знаю... Кажется, нет! (исп.)
*** - Лежи, не двигайся! (исп.)

- Я пытался – думал, что он согласится отпустить женщин в обмен на то, чтобы поквитаться с убийцей брата. Но ты прав, наверно, он действительно не поверил… Или просто струсил.

Тем временем, из зарослей, расположенных дальше по берегу донеслись выстрелы – видимо, капитан и остальные ребята заняли свои позиции.

Едва выстрелы смолкли, как Рамирес заговорил снова, но теперь уже на испанском. Этого языка Винтер не знал, а потому и смысла переговоров бандита с его человеком не понял, но потом главарь мексиканцев снова перешел на английский. И с его слов стало понятно, что пули нашли свою цель. Удовлетворенный этим фактом, молодой отступник снова взглянул на МакЭлрея:

- Ну, что будем делать дальше? – поинтересовался он.

Он попытался разглядеть сквозь щели, что там делается, на берегу. Разумеется, ничего не разглядел кроме гряды камней. Но и так было ясно, что капитан заметил лазутчика, которого отсюда, из-за брёвен, было не разглядеть. Судя по голосу, который отвечал Рамиресу, можно было поверить, что за камнями прячется подросток. Значит, Рамирес послал какого-то пацана под прикрытием камней обойти брёвна, пока он сам заговаривает зубы. Чудесно! Ну, разочарован МакЭлрэй не был, чего-то подобного следовало ожидать.

- Вот и верь тебе! - чуть ли не весело крикнул он Рамиресу. - Ты убить меня хочешь, что ли?

Рамирес не подозревал, насколько его слова близки к истине: ведь на него напали действительно вчерашние бандиты. Хотя сегодня... Сегодня они уже рейнджеры!

- Аугусто! Прошу тебя, позволь этому мальчику вернуться обратно ко мне! Он, может быть ранен.
__________________________
*- Можно подумать, ты не хочешь меня убить! (исп.)

Ему хотелось убедиться в том, что с женщинами всё в порядке. Пока бандиты прячутся за камнями и держат рядом с собой заложниц, всё равно ничего другого не сделаешь. За себя Август почему-то совершенно не боялся. А капитан был далеко и не мог при всём желании отговорить его от безумной идеи.
___________________________
*- Я должен вам верить, сеньор?... (исп.)

Техасцы вообще великодушны. Но МакЭлрэй отличался от большинства техасцев. Он часто упирался и начинал вести себя жестоко не потому, что жестокость была ему свойственна, а потому, что все его мысли занимало дело, за которое он взялся. А когда опоминался, испытывал нечто вроде угрызений совести. Что совершенно не мешало ему снова упираться и забывать о таких красивых качествах, как великодушие и милосердие к израненному врагу.

Август посмотрел на Криса. Его он знал гораздо лучше, чем молчаливого охотника, поэтому и обращался больше к нему.

- Не думаю, что он согласится, - сказал МакЭлрэй на этот раз так тихо, что услышать его могли только Крис и Чарли. - Но если согласится... Смотрите, может появится шанс забрать женщин. Грегорио! - крикнул он уже громко. - Ты всё-таки подумай насчёт того, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Впрочем, Винтер не столько сомневался в желании мексиканца, сколько опасался, что отправившись к бандитам в одиночку и безоружным, рейнджер может погибнуть. Да, Рамирес и его люди наверняка понимают, что убей они Августа - и им конец. Но кто сказал, что они и так не считают себя обреченными? Вряд ли, после совершенных преступлений им позволят уйти обратно в Мексику, и не понимать этого бандиты не могли. Так что они теряют, кроме возможности гарантировано подстрелить одного из своих противников? Ничего.

А потому, молодой отступник немного помолчал, а затем добавил, упрямо мотнув головой и давая таким образом понять, что спорить с ним бесполезно.

- Но если они согласятся, я пойду с тобой. Не хочу, чтобы тебя застрелили, пока я буду здесь отсиживаться.

Не дожидаясь ответа бандита, Колбэрн шепотом приказал всем занять позиции для стрельбы и сам тоже поднял винчестер.

Джозеф кивнул и сжал карабин еще крепче. Будучи усердным парнем, он упорно всматривался в камни внизу, стараясь не пропустить подозрительной активности. Испанского Клинффорд, разумеется, не знал, но по смыслу разговоров Августа и Рамиреса понял, что кого-то все же ранил. Наличие пусть даже раненного, но врага в подозрительной близости от Чарли Криса и Августа юного рейнджера нервировало несказанно. Почем знать, может, этот раненный вовсе не поползет обратно, а откроет стрельбу? И хотя умом Джо и понимал, что на такое способен только самоубийца – беспокойство его не оставляло.

Чарли на данный момент был занят другим – он внимательно прислушивался к диалогу с бандитами и делал выводы. На пожелание Криса присоединиться к переговорам бывший охотник отрицательно покачал головой:

- Насколько я понял, мексиканцы приехали сюда мстить, - пояснил он, - значит, здесь в основном родственники и близкие друзья этого самого Хорхе. Следовательно, есть опасность, что какой-нибудь невыдержанный сопляк вполне может, не особо раздумывая, пальнуть в сторону своего кровного врага – тогда вы оба погибнете. Стоит ли...

Тут сверху прозвучало предложение капитана, и Чарли прервал свои увещевания, чтобы не пропустить ответ Рамиреса.

- Я сказал: не стрелять! - рявкнул он. - Пусть возвращается. Потом поговорим.

Спасибо, конечно, капитану, что он готов помочь и подтолкнуть Рамиреса к переговорам, но сейчас Августу лишние заминки были совершено не нужны. А орать объяснения он не счёл нужным, понадеявшись, что может быть на Колбэрна повторное указание подействует.

Это был самый ответственный и опасный момент во всей операции: парнишка лежал на животе, вжимаясь в землю и скрываясь за невысокими камнями. Чтобы повернуться в обратную сторону, ему нужно было перекатиться на бок - то есть выставить бок из-за камней.

В напряженном ожидании Грегорио перехватил карабин и весь подобрался. Но смотрел он вовсе не в ту сторону, откуда полз Мигеле, а наоборот, пытался высмотреть этих снайперов, что засели в кустах. Слушая перекрикивания снайперов и Августа, Григорио понимал, что положение неоднозначно и не стоит слишком полагаться на слово рейнджера. Особенность ситуации была в том, что чтобы выстрелить по кустам, нужно было привстать из-за камней, то есть открыться для людей Августа - это было очень рискованно. Но при первом же выстреле снайперов по мальчишке Грегорио решил вскакивать и стрелять по ним. Он рассчитывал, что может быть успеет после выстрела нырнуть за камни раньше, чем рейнджеры из-за брёвен успеют попасть по нему.

Прошло несколько минут Мигеле двигался обратно. С его приближением напряжение спадало: камни закрывали его всё надёжнее и надёжнее. В конце концов, он даже смог привстать на четвереньки и кое-как доковылять до своих на трёх конечностях. Его встретили и тут же осмотрели. Одна икра была прострелена навылет - в общем-то, ничего серьёзного. Его перевязали и оставили в покое.

- Спасибо, Аугусто! - ответил Грегорио. Голос его стал совсем другим: тише, спокойнее и серьёзнее. Сразу чувствовалось, что он больше не задирается, не придуривается и не заигрывает. Грегорио был очень эмоциональный человек, и любые перемены мыслей и чувств сразу отражались в его голосе.

- Аугусто, я прошу тебя! Пожалуйста, - он взял маленькую паузу, - Пожалуйста, оставайся там, где ты находишься. И я останусь там, где я нахожусь. И давай продолжим разговор. Я отвечу на все твои вопросы. - Он подчеркнул слово "все". - И я обязуюсь говорить тебе только правду.
___________________________
* - Мигеле! Ты можешь двигаться? (исп.)
** - Могу... (исп.)
*** - Поворачивайся и ползи сюда! (исп.)

Он тихо, но отрывисто скомандовал своим людям:
- Не стрелять.

Джозеф уяснил обращение и стрелять и не собирался, но за ползущим мексиканцем все же следил внимательно, стараясь не упускать из виду. Испанская речь слегка насторожила юного рейнджера – кто знает, что там говорит этот Рамирес – может, какой-нибудь коварный приказ отдает своим бандитам. Впрочем, он почти сразу сообразил, что это глупое предположение – ведь Август уже показал, что знает этот язык.

Пока условно верхнему отряду ничего не оставалось, как сидеть и целится, условно нижнему отряду нужно было вести переговоры. Чарли не любил много говорить, но в нынешней ситуации он понимал, что это – единственный способ хоть что-то сделать.

- Как думаешь, стоит верить этому мексиканцу? – серьезно спросил Хезер у Августа.

Тут Рамирес наконец заговорил и отвлёк МакЭлрэя от его логических выкладок. Надо было что-то решать.

- О чём мне тебя спрашивать, Грегорио? - крикнул он. - Ты заехал чуть не в самый центр Техаса, сжёг ферму, убил хозяина, украл женщин и угнал скот. Можешь чем-то оправдаться? Я готов тебя выслушать. Или, может быть, сам хочешь меня о чём-то спросить?

- Я наткнулся на ферму Смита случайно. Я не знал, куда он переехал и где живёт. Но, тем не менее, я его сразу узнал и подъехал к нему. Я знал, что он убил Энрике и я вполне мог предположить, что либо это он убил Хорхе, либо знает, кто это сделал. Но Смит испугался и вместо того, чтобы ответить на вопрос первым делом выхватил кольт.

Григорио немного помолчал.

- Я его понимаю, в какой-то степени: любой испугается, если на его двор въедут десять вооруженных кабальеро. Ну, кроме тебя, конечно, Аугусто, - поправился Рамирес. - И что мне оставалось делать? - продолжил Грегорио. - Сидеть и ждать, когда он мне наделает дырок в груди, как в своё время, моему брату - Энрике?? Заметь! - Григорио выразительно поднял указательный палец, но, к сожалению, рейнджер не мог увидеть этого жеста. - Заметь, я не имею претензии по поводу смерти Энрике. Это был честный бой и можно считать, что Энрике просто не повезло. Но это не значит, что я теперь буду сидеть и ждать, когда в меня выстрелят.

Григорио вздохнул.

- На звук выстрела из сарая выбежал другой человек с револьвером. Аугусто! Я не хотел никого убивать, но что мне оставалось?

Григорио немного помолчал, пользуясь тем, что Август был человек воспитанный и всегда предоставлял возможность другому высказаться до конца.

- Кстати, ферму мы не поджигали. Там, в сарае была кузня и работник Смита, что-то ковал - я слышал удары. Выбежав на выстрел, он, наверное, уронил что-то на горящие угли, потому что почти сразу загорелся угол сарая и крыша. Наша вина лишь в том, что мы не бросились его тушить. Хотя может быть и следовало... - последнюю фразу он добавил гораздо тише.

Поэтому, Крис просто промолчал и внимательно прислушивался к «душещипательному» рассказу главаря мексиканцев, которого почти насильно заставили вынуть из кобуры револьвер. По мнению Винтера Рамирес самым наглым образом врал, и от этого в душе молодого отступника все сильнее и сильнее закипала злость. А потому, едва дождавшись, когда тот закончит, он крикнул:

- Значит, тебя вынудили схватиться за оружие?! И ферма загорелась случайно?! Бывает, конечно… А коровы, наверно, побежали за тобой, спасаясь от огня? И женщины попросили забрать их с собой, потому что хотели побывать в Мексике?... Я прав?

Август сдвинул шляпу на затылок и посмотрел на солнце. Что же, иногда переговоры длятся и более длительное время. Но по его мнению это было лучше, чем завязать бой и переубивать друг друга. Главное, чтобы это вообще хоть к чему-то привело, кроме потраченного впустую времени.

- Аугусто! - снова воззвал Рамирес. Как ни странно, остальные люди его участия в беседе не принимали, хотя, может быть, они просто не владели английским языком настолько хорошо. - Аугусто, давай сначала решим вопрос с убитыми, а потом уже обсудим вопрос с женщинами. Вот лично ты имеешь претензию к тому, что я убил Смита и его работника? Ты веришь, что это была самооборона, хотя и по досадному недоразумению?

Секунду помолчав, Рамирес продолжил.

- Между прочим, вы убили двоих наших. А у Хуана Родригеса осталось двое маленьких детей и теперь вдова. Это тот, чьё тело лежит вон там, справа, в воде, на мелководье, лицом вниз. Ты его должен видеть, - Григорио помахал рукой в направлении тела, хотя рейнджер не мог, конечно, видеть этого жеста. - За что вы его убили? Конкретно вам он ничем не угрожал. Вы точно также убили его по недоразумению, как и мы - Смита. Но Смит хотя бы выхватил оружие! И, кроме того, у нас двое раненых. Согласись, мы всё же больше пострадали, чем вы.

- Грегорио! Я верю, что у твоих людей остались семьи и дети. Но я не верю, что ты или кто-то из твоих людей застрелили фермера из самообороны. Он был убит в спину. Дай мне поговорить с женщинами. Может, они подтвердят твои слова?

Он положил руку на плечо Криса, опасаясь, как бы парень не выкинул чего-нибудь более экстравагантного, кроме язвительных замечаний в адрес мексиканца.

- Дрянной, надо сказать, кольтишко, но с пяти метров убить человека вполне можно. Я понимаю, что ты не пойдёшь сейчас его смотреть, потому могу тебе сказать - там в барабане не хватает трёх патронов. Я бы мог тебе наврать, и сказать, что он три патрона выпустил в нас. Но нет, он не сделал ни одного выстрела. Не успел. На кого он потратил эти три патрона - не знаю. Спрашивай женщин, если хочешь - я им рот не зажимаю.

Август прикинул, что если взобраться на кучу брёвен, можно попытаться высмотреть, что там за камнями делается. Куча успела слегка слежаться и вряд ли поехала бы в разные стороны под его довольно скромным весом. Может, стрелять сверху и не получится, но хотя бы глянуть, что делает Рамирес. МакЭлрэй даже посмотрел наверх, но решил, что это плохая идея. Откровенно говоря, он не хотел рисковать женщинами и всё ещё надеялся, что удастся договориться миром.