- Этой войны вообще не должно было быть, - сказал глава дома, опережая уже открывшего рот что-то прокомментировать Майкла. - Когда люди одной страны начинают идти друг против друга, ничем хорошим это не кончается. Особенно для тех, кто не имеет никакого отношения ни к политике, ни к военным действиям. В этом - глубочайшая несправедливость любой войны. Политики затевают конфликты, стремясь получить политическую власть и экономическую выгоду, солдаты идут в бой, а все остальные вынуждены довольствоваться красивой байкой о том, зачем было необходимо сунуть целый народ в самое пекло бессмысленной бойни.

- Отец, мне кажется, что ты не совсем правильно судишь ситуацию, - всё-таки ввернул своё слово Майкл. - Мы боролись за объединение страны и за отмену бесчеловечных рабских законов. По-моему, оно того стоило.

- Стоило?! - взорвался доктор Флетчер, бросив категоричный взгляд на сына. - Ты либо слишком юн, либо слишком глуп, раз повторяешь эти лозунги, Майкл! Лучше спроси у своего брата, действительно ли нужно было ему страдать за чужие идеи. Уверен, Стюарт должен лучше понимать истинные причины этой войны. И он сможет тебе это объяснить.

- Милый, если ты закончил обедать, то пойди к себе в комнату. Тебе нужно успеть подготовиться к школе на завтра, - сказала она мальчику.

Миссис Авроре не нравилось, когда мужчины за столом затевали споры о войне и о политике. Но это был не первый подобный разговор. Резкое неприятие доктором Флетчером всего, что касалось только что отгремевших событий, только чудом не отталкивало его клиентуру. Но наверное, он умел как-то сдерживать себя и не высказываться столь категорично, когда разговаривал с пациентами. Дома, к сожалению, подобные дискуссии провоцировал Майкл, которому "непатриотичные" взгляды отца не давали покоя. Хорошо ещё, что Алан со своим скептицизмом умел перебить общее настроение, придерживаясь взглядов совершенно отличных и от отца, и от брата.

- Папа! - Алан как раз пришёл к выводу, что надо вмешаться. - У Майкла проблемы в отношениях с мисс Уотерс, к тому же, он читает все газеты подряд, что я, как доктор, никому не стал бы рекомендовать делать. По крайней мере, ближайшие несколько лет, пока не появятся другие проблемы кроме того, что уже произошло и не изменится. Кто бы ни был прав или виноват - конфликт себя исчерпал. А если вдумываться в каждую строчку бульварной прессы - в голове точно будет каша из лозунгов. Вот Стюарт сейчас расставит всё по местам, если ответит на один вопрос: кто победил?

И Алан повернулся к Стюарту, одновременно небрежно помешивая ложечкой в чашке с кофе. Старший сын доктора Флетчера привык пить очень крепкий и очень сладкий кофе, при чём клал столько сахара, что заставить его раствориться можно было только ценой значительных усилий.

- Ну вот! - сказал он, будто из уст Стюарта только что прозвучала прописная истина. - Какие ещё могут быть вопросы на этот счёт? По-моему, всё ясно. Я всегда говорил, что для того, чтобы стать хирургом, недостаточно вызубрить наизусть анатомические атласы. Надо самому подержаться за скальпель. А мы тут только и делаем, что рассуждаем о войне, начинавшись паршивых газетёнок. И вот приходит человек, который сам побывал в бою и ставит всё на свои места. С моей точки зрения, только у Стюарта может быть наиболее близкое к истине об этом вопросе представление. Ну, и разве что, у меня, потому что я все эти четыре года не отходил от операционного стола. Но я - порядков на двадцать ниже Стюарта в этом вопросе. Потому что я видел лишь частные проявления, а он - общую картину. Так что предлагаю закрыть наконец этот вопрос, в котором девяносто процентов опыта принадлежит Стюарту, и только оставшиеся десять - нам всем вместе взятым.

Алан сделал глоток кофе и чуть поморщился. Напиток окончательно остыл в маленькой чашке, пока они дискутировали.

Миссис Флетчер заметила недовольство старшего сына и знаком подозвала горничную. Та без слов всё поняла и отправилась за новым кофейником.

- Нет, тетушка, я еще не доел, - запротестовал Лаф, которому очень хотелось еще посидеть за столом. В доказательство своих слов он засунул в рот полную ложку гарнира. Есть уже давно не хотелось – но Тиркли был согласен объесться ради лишних минут пребывания за столом.

С жадным вниманием он прислушивался к разговору, правда, ничего в нём не понимал.

Улучив удобное мгновение, Лаф спросил у лейтенанта о более простой и понятной для него вещи.

- Кузен Стюарт, скажите, пожалуйста, - поинтересовался он вежливым тоном, - , а откуда у вас шрам? Вас ранили на войне?

- А разве слова Стюарта противоречат тому, что я сказал? - поинтересовался он. - Мы никогда не смогли бы объединиться, если бы эта позорная страница истории наконец не закончилась и в стране не воцарился мир, в котором один человек не будет больше угнетать другого. И в конечном итоге за свободу чернокожих ты, Стюарт, тоже сражался, хочешь ты того или нет.

- Хватит, Майкл! - Доктор Флетчер устало потёр глаза под очками.

Майкл Флетчер то ли не заметил, что отец пытается его заткнуть, то ли предпочёл сделать вид, что не заметил.

- И, кстати, Алан, с мисс Уотерс у меня нет никаких проблем. Так что не разводи сплетни, - заявил он.

- Довольно! - повторил глава семейства чуть более громко - и Майкл всё-таки заткнулся, почувствовав, что уже достаточно испытывает сегодня терпение отца. - Спасибо, что ответил на вопрос, Стюарт, - обратился доктор Флетчер к младшему сыну. - Я, как и Алан, считаю, что у тебя сейчас действительно опыта хватает на всех нас. Более того, как гражданин этой страны, ты достаточно потрудился для её блага, проливая свою кровь. Поэтому я не вижу причин, зачем бы тебе и дальше рисковать собой. Я уверен, что все здесь присутствующие одобрят меня, если я скажу: оставайся совсем, Стюарт.

Это была ещё одна слабая попытка повлиять на младшего сына, с точки зрения доктора Флетчера почти обречённая на провал. Но почему-то он надеялся, что может быть его слова вкупе со взглядами матери и поддержкой всех остальных подействуют на Стюарта.

- Оставайтесь, братец, - тихо поддержала отца Мэри.

- Хорошо, - сказал наконец глава семейства, поднимаясь. - Не буду вам мешать, вы ещё не выпили свой кофе. Отдыхай, сынок. - Последнее было обращено конкретно к Стюарту, и слегка удивило Майкла, привыкшего уже, что отец не жалует младшего сына. - Майкл! - Доктор Флетчер не дал ему углубиться в размышления. - Пойдём, я хочу с тобой поговорить. Лафайет, я жду тебя после пяти.

С этими словами доктор Джозеф Флетчер покинул гостиную. Майкл бросил салфетку, порывисто поднялся и ушёл следом, крайне недовольный и даже не взглянув на младшего брата. Ричард тоже вскочил.

- Извини, Стюарт, - сказал он. - Ещё увидимся.

И он вышел вслед за Майклом. А за ними тихо убралась Делия, которая весь разговор не проронила ни слова, только бросала иногда недовольные взгляды на говоривших.

Мэри по привычке вознамерилась отсидеться тихой мышкой, пока за столом хоть кто-то ещё остался. Украдкой она сматривала на Стюарта и искренне его жалела. Он так похудел, да и упомянутый Лафом шрам вызывал у девушки желание подойти и погладить брата по лбу. Но она не решалась на подобное проявление сочувствия.

- Держись, - сказала она ему. - Будь мужественным. Дядя о тебе очень беспокоится.

Потом миссис Флетчер подошла к Стюарту и нежно провела рукой о его волосам, а потом поцеловала в щёку.

- Я проверю, всё ли готово в твоей комнате. Не огорчайся, мы все тебя очень любим.

Она с удовольствием добавила бы "Даже Майкл", хотя последний и не проявлял никогда особой любви ни к Стюарту, ни к остальным детям. Миссис Флетчер ушла.

- Выпей кофе, - предложил Алан Стюарту, даже не собираясь подниматься. И протянул брату новый кофейник, который принесла горничная. За столом остались только они двое, да Мэри с Лафом. - Мама права, мы тут все тебя любим. Вот только в последнее время разучились нормально разговаривать. Но отец сегодня всех удивил, и я рад этому. Кстати, может хочешь выпить чего-нибудь покрепче? Тут есть коньяк. Лаф! Ты задаёшь бестактные вопросы, ты знаешь об этом? - обратился доктор Алан к малолетнему кузену, но сразу же снова посмотрел на Стюарта. - Эти баталии происходят аккурат раз в сутки. Мне ещё везёт, я чаще торчу у себя в госпитале, там же и обедаю. А за ужином обычно все ведут себя тише. Добро пожаловать домой, братец! - И он салютовал Стюарту кофейной чашкой.

В отсутствие дядюшки и тетушки Тиркли почувствовал себя смелее. Конечно, напоминание о будущей выволочке, которую ему, несомненно, сулил визит в кабинет доктора Флетчера, испортило мальчишке настроение, но ненадолго. Он был слишком привычен к нотациям взрослых, чтобы бояться этого всерьез. Поэтому Лаф и не понял, почему тетушка пожелала ему мужества, но все же охотно обнял ее в ответ, мысленно благодаря за то, что его не выгнали в свою комнату.

Потом он повернулся к присутствующим и сказал с возмущением:

- Почему все считают меня бестактным? У меня очень даже простые вопросы. Ведь если кто-нибудь спросит меня: «Лаф, откуда у тебя шишка? - Тиркли выразительно указал на свой лоб, - я честно скажу, что подрался с Тимом Митчеллом, вернее, сначала я его вздул, - поправился Тиркли, - а потом он подло швырнул в меня камнем из-за забора, гнусный трус.

Лаф чуть прищурил глаза, мысленно обещая Тиму скорую и болезненную месть и обратился к родственникам снова:

- Видите, ничего страшного. Так почему спрашивать об этом невежливо?

ТИркли обвел взглядом присутствующих в недоумении.

Наверное, следовало бы пояснить, что Мэри привыкла вовсе не к тому, что за столом обсуждаются медицинские проблемы, а к тому, что мужчины при ней мало стесняются и говорят всё, что считают нужным. Но девушка постеснялась это сказать, поэтому просто улыбнулась брату немного сочувственной улыбкой. Она, кажется, уже привыкла к его присутствию и начала снова воспринимать как одного из их семьи. Первоначальное удивление прошло и Мэри потихоньку проникалась дружеским расположением к человеку, который прошёл всю войну и наконец вернулся в родной дом. К тому же, Стюарт вёл себя достаточно просто. Мэри только волновалась, не будет ли к нему цепляться Делия, потому что поведение старшей сестры в последнее время было странным и совершенно непонятным. А в том, что делия будет цепляться к Стюарту, Мэри была почти уверена. И постановила для себя стараться не оставлять этих двоих наедине.

- Мэри видела мою операционную, - заметил Алан, отхлёбывая горячий кофе и подмигивая Лафу. Мальчишка вносил заметное оживление в их семью, что не могло не радовать. - Иных выворачивает от одного моего вида со скальпелем в руке. Особенно пациентов. Но тебе здорово досталось, братишка. Надеюсь, папа выработал уже план для поправки твоего здоровья. Он сегодня сам не свой, но это и понятно. Я бы здорово растерялся, попади ты ко мне под нож. Всё равно что самого себя резать. - Доктор Алан был трезвомыслящим скептиком, но в некоторых вопросах позволял себе отойти от привычного цинизма. Но он тут же перевёл разговор на менее скользкую тему: - Как тебе Майкл? По-моему, у него ума с годами не прибавляется. Хуже всего, что он с утра пораньше обкладывается бульварной прессой и о войне судит по тому, что пишут репортёры, войны вообще не видевшие. Если тебе неприятна эта тема, я могу поговорить о чём-нибудь другом.

- Делия обиделась на Алана за то, что он не дает ей быть свободной и работать наравне с мужчинами, - тут же вклинился Лафайет. Он не был уверен за точность слов, произнесенных кузиной, но молчать Тиркли надоело, тем более, что Делии рядом не наличествовало и выдрать его за уши было некому.

Чувствуя себя уже плохо от съеденного десерта, Лаф всё равно сидел за столом и смотрел на Стюарта с нескрываемым восхищением. Надо же, настоящий военный у них в семье! Жаль, правда, он ничего не стал рассказывать о войне и о том как, несомненно, героически получил свой шрам, но что делать? Объяснение кузена насчет хороших манер Лаф понял как намек на то, что свою рану тот получил при очень суровых обстоятельствах, могущих испортить аппетит присутствующим. К тому же, как не был дурно воспитан Тиркли, он помнил, что в присутствии женщин нельзя говорить о жестоких и страшных вещах, дабе не повредить их нежной натуре, а в столовой присутствовала Мэри. Самого Лафа это бы не смутило – кузина и не того насмотрелась в госпитале! – но, видимо, лейтенант считал иначе.

Вздохнув, Тиркли снова вспомнил про спор кузенов в гостиной.

- И зачем женщины добиваются равных прав с мужчинами? – выразил он искреннее недоумение. – Ведь о них и так неплохо заботятся?

- Я думаю, что у нас вместо очередного врача вырастет философ, - заметил Алан. - Или уж политик. Лаф! Хочешь стать политиком?

Доктор Алан отвернулся от мальчишки, не дожидаясь ответа. Он и не нуждался в ответе, часто задавая вопросы чисто риторического толка, подразумевая, что ему всё равно, что на это ответит собеседник. Эта манера иногда раздражала его коллег, но чаще всего с Аланом мирились, принимая его таким, какой он есть.

- К сожалению, Делии сильно запутала мозги некая миссис Кэйди Стэнтон, - продолжил Алан, оглядывая стол на предмет того, что бы ещё можно было съесть. - Чувствую себя постоянно голодным после этой войны, - заметил он между делом, забирая к себе тарелку с аккуратно порезанными ломтиками сыра. - Так вот, сия достойная леди пропагандирует у нас тут феминизм, если тебе что-то говорит это слово. Прямо не знаю, что делать с Дэл. Как раз пока вы с папой выясняли отношения, она устроила тут целую акцию протеста. Хорошо ещё, пока папа весь этот бред не слышал. Я думаю, сестре давно пора было выйти замуж. Были бы другие заботы. А так единственное, что мне приходит в голову - это пожечь все её книжки. Вряд ли поможет.

И Алан отправил себе в рот кусочек сыра. Он внимательно наблюдал за Стюартом, и несмотря на свой цинизм, в душе порадовался, что вроде как его младший братишка слегка расслабился. Стало быть, привыкает к родному дому.

- Заметь, Мэри, он такой же наивный, как и был, - серьёзно сказал Алан, повернувшись к сестре. - До сих пор понять не может, что все мы - дети одного отца. И если уж что-то хорошее нам свойственно - так это упрямство. Серьёзно, Стюарт, я боюсь, что с Дэл всё гораздо хуже, чем кажется. Наверное, в этом наша общая вина, упустили как-то девчонку со своими госпиталями, пациентами, политическими дебатами. Матери тоже некогда было следить за каждой подружкой Делии, на ней и так слишком много всего. Я больше всего мог бы претендовать на откровенность сестрёнки, но я дома бываю через два дня на третий. Сейчас, конечно, полегче стало и со временем жизнь как-то наладится. Но что упущено - то упущено. И хорошо ещё, что ты живой вернулся. Даже не представляю, что бы было с матушкой, если бы она узнала, что тебя умучили где-нибудь на Юге, вместе с Молли и её мужем.

Алан налил себе коньяк и выпил. На сегодня у него не было никаких важных дел и он позволил себе расслабиться. Да и хотелось чего-нибудь покрепче кофе после всего сказанного.

- Может быть, Делия думает, что мы её не любим?

Мэри никогда не пересказывала, кто что сказал, хотя она вполне могла поделиться впечатлением, которое сегодня получила от сестры, яростно напавшей на мать и заявившесь, что у них у всех "рабское мышление". Но девушке было печально. К тому же, она слишком деликатно себя вела, чтобы ещё и Стюарту пересказывать подобные вещи. Поэтому она просто добавила:

- Если бы папа, или Алан, помогли Делии найти для себя дело, она наверное перестала бы ощущать себя ненужной. И может быть, Стюарту с ней поговорить? - Девушка подняла голову, идея ей явно понравилась, а с Аланом, Лафом и Стюартом она чувствовала себя куда вольнее, чем в присутствии папы или Майкла с Ричардом. - Стюарт только приехал, Делия может поделиться с ним, что она на самом деле думает. От всех остальных она, наверное, ожидает только того, что с ней будут спорить.

И Мэри скромно улыбнулась младшему Флетчеру.