- Джентельмены, пожалуйста успокойтесь, - предложил Уайтинг дружелюбным голосом и даже выдавил из себя улыбку. - Я нахожусь в гостях у этой леди с её собственного согласия и разрешения. Если у вас есть какие-либо возражения, я готов их выслушать, только дайте мне сперва возможность надеть одежду.

Фотограф сел на край кровати и начал быстро натягивать нижнее бельё.

Люси просто обомлела от такой наглости. Ещё никто не рисковал врываться к ней в её личную комнату! Но как только к девушке вернулся дар речи, она громко выразила своё возмущение:

- Это что ещё такое?! - поднявшись в сидячее положение и прикрываясь простынёй, она просто кипела негодованием, какого нельзя было предположить в этой доброй девушке. - Немедленно выметайтесь из моей комнаты!

Нат - плантатор


А это - его конь

- Мы слышали, что тут у вас творится! - заявил он громогласно, и двое его приятелей тут же закивали, хотя ровным счётом ничего не слышали. - Почему Люси визжала, как поросёнок? Что ты тут с ней делал?

Подступив к Уайтингу, Бородач МакКуин сделал попытку ухватить того за плечо. Правда, схватить человека за голое плечо гораздо сложнее, чем за одежду, поэтому пальцы Бородача соскользнули.

По правде сказать, визжал действительно поросёнок, и МакКуин даже вспомнил в этот момент, что сосед собирался с утра резать поросёнка на заднем дворе салуна. Но отступать не хотелось, поэтому МакКуин сделал вид, что ничего такого не вспомнил. Тем более, что защищать Люси было прямой обязанностью людей Ната, а сам Нат, как на грех, отсутствовал.

Одежда фотографа вместе с оружием лежали на стуле рядом с кроватью. Поэтому Уайтингу в следующую секунду не стоило особого труда выхватить из кобуры револьвер и наставить его на пьяных пришельцев.

- Пошли вон отсюда! - закричал Уайтинг во всё горло. - Вон, подонки!

- По безоружным стрелять будешь? - поинтересовался один. - Это ты зря. Это теперь ты напал на законную власть.

- Да, напал, - согласился другой. - И теперь тебя арестуют по закону. За драку. А револьвер лучше убери. Скажи ему, Люси!

- Да, скажи, - потребовал первый. - Теперь его выдерут, или пусть он выкладывает пятьсот долларов. А мы сейчас кликнем остальных, чтобы посмотрели, что он тут натворил, этот чёртов южанин!

И оба без промедления выломились в двери наружу, с грохотом последовав в сторону лестницы и оставив нокаутированного Бородача валяться на полу в комнате.

Люси не успела среагировать на действия фотографа, потому что была ещё не в курсе его любви хвататься за оружие. Зато теперь она вскочила, накинув на себя пеньюар, и кинулась к Бородачу.

- Энди, что с тобой? Ну ты с ума сошёл! - напустилась она на Уайтинга. - Ведь действительно сейчас шуму будет больше, чем дела! Я бы их сама выставила. Не мог потерпеть две минуты? Горе ты моё!

Она потрясла Бородача и принялась хлопать его по щекам, надеясь привести в чувство.

- Одна надежда, что Энди придёт в себя и мы его отсюда вытолкаем, - заявила она. - Ну неужели всем мужчинам непременно нужно сразу лезть в драку и хвататься за револьверы?!

Нат - плантатор


А это - его конь

Уайтинг убрал револьвер и вопросительно посмотрел на мисс Уэлс, не поняв её слова.

- Почему мы должны приводить его в чувство и отсюда выталкивать? - спросил фотограф у девушки, указывая рукой на лежащее на полу тело Бородача. - Эти парни уже сами по себе очевидцы драки и будут всем о ней рассказывать. К тому же, сейчас они приведут сюда ещё кучу свидетелей. Так что, всё скрыть вряд ли получиться.

- Ну, может, он согласится сказать, что между вами ничего не произошло, - заявила Люси, продолжая трясти Бородача. - Его ведь самого тоже накажут, точно так же, как и тебя. За то, что затеял драку. А пятьсот долларов у него в кармане не валяются.

Люси бросила Бородача и стала одеваться. Всё равно никакого продолжения пока не предвиделось. Наверняка через пару минут на второй этаж завалит вся "гвардия" Фланнагана.

Нат - плантатор


А это - его конь

- У меня тоже нет пятисот долларов, - ответил он Люси и начал одеваться. - Нужно подумать над тем, как привести его в чувство.

Закончив натягивать нижнее бельё и одевая штаны, фотограф напряжённо размышлял над этим воросом, и меньше чем через минуту ему в голову пришла интересная мысль.

Уайтинг достал из кармана своего пальто небольшой мешочек с табаком. Сам фотограф не был заядлым курильщиком, однако иногда курил трубку и поэтому всегда носил как её, так и табак с собой. Наклонившись над Бородачём, Уайтинг высыпал половину содержимого мешочка ему на лицо, стараясь сделать так, чтобы табак попал тому в нос.

Поднявшись, фотограф стал ждать реакции пострадавшего.

- А, что? - спросил он, явно не понимая, где находится. Но потом вроде бы немного пришёл в себя. - Ты чего? Ты ещё и дерёшься?

Он сделал попытку подняться, хотя с больной головы это получилось плохо, и вместо того, чтобы встать, он повалился обратно и схватился за голову.

- Мы с тобой, парень, являемся участниками драки, - Уайтинг говорил громким голосом в надежде, что Бородач его улышит и поймёт. - Твои друзья сейчас побежали за свидетелями и скоро здесь будет полно народу. По закону, в этом городе за драки всех её участников либо штрафуют на пятьсот долларов, либо нещадно порят. У меня нет таких денег, и сомневаюсь, что они есть у тебя. Так что, нас обоих будут сильно бить. Поэтому, я предлагаю тебе сказать сейчас всем, что никакой драки не было, - произнеся эти слова, фотограф наклонился на Бородачём и закричал ещё громче. - Ты меня понял?

Снаружи послышались шаги и выкрики, двери распахнулись - и в комнату ввалился шериф Городка собственной персоной: коренастый, рыжеволосый малый, с немного перепуганным взглядом, но крайне решительно вздёрнутым подбородком. За ним следом явились трое людей Фланнагана и два его собственных помощника, и в комнате сразу стало тесно. Шериф тут же шагнул к сидящему на полу Бородачу, схватил его за подбородок и осмотрел на предмет повреждений, после чего уставился на фотографа.

- Я - шериф Корбетт, - заявил он. - Что тут происходит?

- Вот этот южанин ударил Энди, - встрял один из фланнагановских молодчиков, но шериф от него отмахнулся.

- Я не тебя спрашиваю! - Он сам шалел от собственной наглости, так осаживая янки, но шериф старался при исполнении на лица и звания не взирать. - Так что произошло, мистер... Уайтинг, если я не ошибаюсь?

Фотограф на мгновение задумался, размышляя над тем, что сейчас следовало сказать шерифу. Однако, почти сразу же, ему в голову пришла следующая история.

- Я находился в гостях у мисс Уэлс, - начал говорить Уайтинг, сделав для убедительности серьёзноё лицо. - Неожиданно в эту комнату пожаловали три сильно пьяных джентельмена, один из которых, - фотограф махнул рукой в сторону Бородача, - был пьян больше других. Пока мы разговаривали, этот человек случайно оступился и ударился подбородком о пол. Стояли мы рядом друг с другом, и поэтому его друзьям, - Уайтинг показал на людей Фланнагана, - с пьяных глаз показалось, что я его ударил. Они закричали дикими голосами и убежали куда-то. А теперь вот появились вы, мистер Корбетт, - фотограф посмотрел прямо в глаза шерифу и спросил. - Если не верите мне, можете спросить у пострадавшего и у мисс Уэлс?

- Точно стукнул, - подтвердил второй "свидетель", но тут Бородач сам опомнился. Наверное, осознал, что пятисот долларов у него нет.

- Да ты вообще помолчи, Джойс! Ох, я тут с вами совсем устал... - Он снова сделал попытку встать, но тут на помощь пришли люди шерифа и общими усилиями, кое-как поставили высокого и довольно тяжёлого Бородача на ноги. - Ну, это, я сам упал, - честно соврал Энди, и тут же не менее честно добавил, посмотрев на Уайтинга: - Только зачем ты меня по челюсти треснул?

- Вот! Сказал же! - торжествующе воскликнул Джойс, а его приятель так активно закивал, что чуть не свалился.

Шериф честно пытался вникнуть в то, что происходит, но не смог и обратился к Люси.

- Мисс Уэлс! Ну вы-то можете сказать, что тут произошло?

Сказать по правде, Люси всегда за всех заступалась, а Бородач просто не сообразил, что говорит. Но шерифу и самому не особо хотелось долго разбираться, и он понадеялся, что проститутка что-нибудь придумает.

Мисс Уэлс действительно не хотела, чтобы кого-то пороли. Ей хватило возни со Стивом Берри. К тому же, она была девушкой впечатлительной и жалела всех мужчин без разбору.

- Конечно, мистер Корбет, - тут же вмешалась она. - Энди просто головой ударился, вот ему и не сообразить, что происходит. А ребята сами хороши, ну кто же врывается ко мне в комнату, да ещё без стука? А если бы здесь Нат был?

По правде сказать, Ната очень не хватало. Отставной сержант не любил эксцессов и наверняка нашёл способ свести ущерб к минимуму. Точнее сказать, прогнал бы пьянчуг и посоветовал шерифу заниматься своими делами. Но Ната как на зло не было.

Нат - плантатор


А это - его конь

- Вот видите, шериф, - заметил Уайтинг, сохраняя серьёзный вид. - Мистер МакКуин сейчас не может ясно соображать, потому что он пьян и сильно ударился головой. Его приятели тоже очень пьяные и могли не понять, что произошло. Посмотрите на них, - фотограф махнул рукой в сторону товарищей Бородача. - Они даже на ногах едва стоят. Ну так что, сэр? - Уайтинг вопросительно посмотрел на Корбета. - Может закончим с этим делом?

- Да он ударил Энди, а потом ещё револьвером угрожал! - вставил второй.

Шериф нервно оглянулся. По взглядам было похоже, что и люди Фланнагана, и его собственные помощники, не верят на слово фотографу и Люси. А "гвардейцы" мэра ещё и жаждали отмщения. Невольно передёрнув плечом, мистер Корбетт вздохнул и постановил:

- Очень сожалею, сэр, но до окончания разбирательства мне придётся арестовать вас и мистера МакКуина. Сдайте оружие!

Служащие Фланагана разом загалдели и наступили на шерифа, требуя, чтобы он не арестовывал Бородача. Но тут уже мистер Корбетт неожиданно взбеленился и категорично взмахнул рукой, требуя тишины.

- По Декрету обе стороны, участвующие в драке, подлежат аресту! - рявкнул он. - Забирайте обоих, - добавил он, обращаясь к помощникам.

Солдаты нехотя отступили, а помощники шерифа наоборот вышли вперёд.

- Сдавай оружие, - сказал один Уайтингу, в то время как второй самостоятельно вытаскивал револьвер из кобуры Бородача. Всё равно тот не мог взять в толк, что происходит.

От осознания того, что его рассказу никто не поверил, Уайтингу стало крайне неприятно. Злость и возмущение ясно читались на его покрасневшем лице, однако сопротивляться представителям власти фотограф считал для себя неприемлимым.

- Дайте мне хоть возможность одеться, сэр? - обратился фотограф к шерифу. - Не пойду же я по улице практически голым.

- Одевайтесь, сэр, - сказал он даже как-то мягко. - Ничего не поделаешь, придётся вам провести ближайшую ночь в тюрьме. Но я надеюсь, что это дело распутается уже сегодня и по крайней мере, вы будете знать, что вас ожидает. - Он повернулся к своим людям. - Уведите мистера МакКуина и заприте его в камере, пусть проспится. А мистера Уайтинга я отведу сам.

Разоружённого Бородача тут же взяли под руки и вывели из комнаты. Но люди Фланнагана никуда уходить не собирались. Они будто боялись, что шериф отпустит своего-южанина.

- Мы поможем, - оправдал своё присутствие один из громил.

Мистер Корбетт вздохнул, но возразить ему тоже было нечем.

- Ладно, сэр, надеюсь, у вас есть пятьсот долларов, - сказал он Уайтингу. - На тот случай, если драка всё-таки имела место. Вторая порка за две недели - это уже слишком для нашего Городка.

- У меня нет такой большой суммы, сэр, - ответил Уайтинг шерифу всё тем же возмущённым голосом.

Тем не менее, даже если бы у фотографа и были в кармане такие деньги, он из-за своей черезмерной жадности не стал бы их отдавать за то, чтобы избежать телесного наказания. Раны от побоев имеют обыкновение заживать, а вот чтобы накопить пятьсот долларов в этой разорённой войной стране Уайтингу пришлось бы работать несколько лет. К тому же, у фотографа имелись свои собственные взгляды на то, как следует противостоять Декрету, и эти взгляды он сейчас не постеснялся высказать вслух.

- Нельзя поддерживать вымогательство, мистер Корбет, - возмутился Уайтинг, застёгивая пуговицы на своей рубашке. - Этот Декрет был специально создан для того, чтобы обобрать людей до нитки. Если люди перестанут платить такие черезмерные штрафы, власти в скором времени отменят и сам Декрет. - Уайтинг на мгновение замолчал, но потом добавил. - Слишком уж многих людей прийдётся пороть.