Итак, в салун Джэфет спустился только к вечеру, полагая, что шлюхи скорее всего тоже соберутся в салуне - искать клиентов. Выглядел Бегунок совершенно обыкновенным для себя образом, то есть - никак: неброская, немного выгоревшая на солнце куртка, достаточно широкая, чтобы скрывать вторую пару револьверов на поясе (первая пара оставалась на виду), слегка вылинявшие брюки, которые когда-то были коричневыми, Немного запыленная шляпа. Тусклые волосы, бесцветный взгляд хозяина вполне дополняли общую картину. По обыкновению Бегунок держался скромно и больше наблюдал со стороны, заказав маленький стаканчик виски и выбрав по привычке самый темный угол в заведении.

У местных шривпортских проституток были совсем другие, более привычные правила. И эти правила явно гласили: "Чем меньше одежды - тем лучше!" Одни красовались в весьма условных нижних юбках, едва закрывающих ноги до колен, хотя выше пояса носили декольтированные кофточки и корсеты; другие наоборот, снизу прикрывали ноги до самого пола, зато сверху щеголяли в намёках на остатки нижних рубашек, едва прикрывающих грудь и спину, или в надетых на голое тело кофточках, обтягивающих так, что сквозь них можно было пересчитать все родинки. Две девицы при всём при этом жевали табак и сплёвывали на пол, а одна курила трубку. И именно эта особа с длинными ногами, которые прекрасно вырисовывались под тонкой, липнущей к ним юбкой, и в наполовину развязанном корсете, под который по счастью была одета какая-то полупрозрачная блузка, углядела Бегунка, одиноко сидящего в тёмном уголку. Девице уже надоело ходить между полупустых столов, и она живо подошла.

- Не хочет ли скромный джентльмен, чтобы кто-нибудь скрасил его досуг? - спросила девица низким, но приятным голосом, вынимая изо рта трубку и опираясь рукой о столешницу.

Росту в ней было не меньше пяти с половиной футов (выше 167 см), а скорее всего даже больше. Крашеные в рыжий цвет волосы и тёмные глаза оттеняли абсолютно белую (или бледную) кожу, которая явно знала мало света. В остальном, ни в лице, ни в фигуре проститутки не было ничего особенного.

- Посиди со мной! Хочешь, я закажу тебе выпить?

Проститутка ему не понравилась: она курила. Две другие понравились еще меньше: они жевали табак. Люси не курила и табак не жевала, и она нравилась Фланнагану. "Наверное, Фланнаган таких пристрастий у женщин не одобрит!" - подумал Бегунок. Но надо же было с чего-нибудь начать.

- Расскажи мне что-нибудь! - попросил Бегунок. Своего неодобрения он постарался внешне ничем не выразить. Идея "перепробовать всех проституток" Бегунка совершенно не прельщала, он бы с удовольствием вообще ограничился одним разговором. Но разговорам "по душам". Клиентов в салуне пока было мало, и он не боялся что девушка ускочет к кому-нибудь другому, кто покажется ей более денежным или голодным. А потому Бегунок неспешно продолжил: - Расскажи, как у вас тут жизнь?

Обычно мужчины не были расположены слушать женскую болтовню, и предпочитали либо быстро переходить к делу, либо вообще не связываться. Но всё-таки проститутка села, хотя и подумала про себя, что клиента она себе выбрала явно с причудами.

- Жизнь у нас такая же, как везде, - сказала она, не спеша посасывая трубку. - Солдаты развлекаются, кто-то напивается с горя. Наверное, даже если у мужчины заканчиваются деньги, он приберегает в кармане пару долларов, чтобы напиться по этому случаю. Ну, и конечно, парни вроде тебя тоже заглядывают. - Улыбнувшись, девица положила обе руки на стол и придвинулась ближе. - От выпивки я не откажусь, но сидеть и болтать попусту не могу, - сообщила она доверительно. - Хозяин заведения не любит, когда шлюхи тратят время на дармовую выпивку, вместо того, чтобы зарабатывать деньги. Но если пойдёшь ко мне - буду рассказывать, сколько захочешь, хоть всю ночь напролёт. Лишь бы он не видел.

Было в ней что-то грубоватое и откровенное, словно она видела в Бегунке союзника, а в хозяине заведения - врага, против которого нужно планировать военные операции.

В голове Бегунка то так, то сяк выстраивались возможные варианты, и он пытался понять, как ему следует поступать. Допустим, ему не понравится ни одна из шлюх... Собственно, вкус Бегунка - не эталон, скажем по-другому: если ни одна девушка не подойдет под требования Фланнагана. Если не найдется тихой, спокойной и скромной хотя бы с виду. Что ему, возвращаться с пустыми руками? Нет, этот вариант Бегунку совсем не нравился. Это будет означать, что он потратил впустую почти неделю рабочего времени и так ничего и не добился. Нет, нужно привести в Городок хоть какую-нибудь девушку - это будет все-таки лучше, чем не привезти никакой! В крайнем случае, если мэр сочтет девушку неподходящей - ее можно будет посадить на дилижанс и отправить обратно. "Так что везти надо хоть кого-нибудь!" - решил про себя Бегунок.

Но в этом случае подкрадывалась еще одна сложность: а вдруг ни одна из девушек не захочет ехать из Луизианы в Техас? Ни владелец "Консайнесс", ни Фланнаган, ни Бегунок - не работорговцы. Они не могут насильно увезти девушку, если она этого не захочет. Может, вообще следовало начать не со знакомства с девушками в салуне, а выяснить: кто хочет ехать. А там уже смотреть.

А вдруг, не захочет ни одна?

Возвращаться с пустыми руками Бегунок категорически не хотел. Но что тогда делать? Дать объявление в газете: "Требуется шлюха для работы в салуне в Техасе". И подождать, не придут ли желающие. А потом уже среди них выбирать. "Ага, а просмотр устроить в гостиничном номере! - подумал Бегунок. - За кого меня тут примут? За сутенера?"

Бегунок поставил стаканчик на стол и рассеянным взглядом посмотрел на зал. Посетителей было пока еще мало.

- Значит, я тебе не нравлюсь, - констатировала она. - Жаль.

Заметив, что подружке не удалось подцепить клиента, к столу подошла ещё одна девица. На счастье Бегунка, не из тех двоих, что жевали табак. Покручивая кончиком завязки, которая держала на тонкой талии обрезанную до половины нижнюю юбку, она поинтересовалась:

- Что, джентльмену не нравится твоя трубка, Мэри? Сэр! Я не курю и наверняка услужу вам лучше. - Она смотрела на мистера Раннера, приоткрыв ярко-алые губы в широкой, призывной улыбке.

- Не приставай к человеку, - посоветовала Мэри. - Видишь, он просто отдохнуть пришёл. - Она не особенно церемонно оттолкнула от столика свою коллегу по профессии. Потенциальных клиентов в салуне было ещё не слишком много, поэтому Мэри была не против посоперничать, надеясь, что может быть, перепалка между двумя шлюхами привлечёт внимание Бегунка и раззадорит его.

В это время по лестнице спустилась ещё одна проститутка. Сверкая нижним платьем, с драной шалью на плечах, она пошла к тому же углу, где сидел Бегунок. Наверное, её привлекло присутствие двух подруг одновременно рядом с одним джентльменом. Каштановые волосы проститутки были завязаны в пучок на затылке. Подойдя, она остановилась в нерешительности, словно сама не понимала, зачем она здесь. Оглянувшись на неё, девица с трубкой по имени Мэри проговорила ленивым голосом:

- Ну вот, ещё и Соня пришла. Может, она вам понравится, мистер? Соня! Поговори с человеком. Расскажи ему, как ты жила в богатом доме с белыми колоннами. Наверняка это его растрогает и тебе повезёт больше.

Соня вздрогнула и дикими глазами посмотрела на Мэри. А потом отвернулась и быстро отошла к барной стойке. Мэри красноречиво развела руками, пожала плечами и виновато улыбнулась, словно переживала из-за того, что отогнала соперницу.

Выводы Бегунка были просты. Если эта девица жила когда-то "в доме с колоннами", то значит, она знавала лучшие времена и теперешнее положение ей не нравится. А раз теперешнее положение ей не нравится, то она вполне может захотеть его сменить, ведь человеку свойственно надеяться на лучшее. Вот если бы она выросла в хлеву со свиньями, этот публичный дом мог казаться ей верхом роскоши и благополучия, и она могла бы не захотеть его ни на что менять.

Другой момент в ее пользу был такой: если она жила в "доме с колоннами", значит, она должна уметь держаться скромно и воспитанно - как раз то, что нужно Фланнагану.

- Вы не хотите уехать в Техас? - произнес Бегунок тихо, так, чтобы его слов не услышали ни бармен, ни другие посетители, почти в самое ухо девушке и поспешил пояснить, чтобы девица не подумала, что это он лично ее куда-то зовет: - Уехать работать в другой салун, - получалось слегка "шило на мыло" и Бегунок поспешил похвалить новое место: - Там спокойнее и тише и хозяин очень хороший!

Бегунок улыбался. Тихо и скромно. Он сам хотел произвести хорошее впечатление на девушку.

- Техас? А почему не Вашингтон? Впрочем, какая разница...

Она посмотрела через плечо Бегунка в ту сторону, где бродили между столиками другие проститутки. Тонкие брови девушки сошлись к переносице, обозначив узенькую складочку на лбу. Она напряжённо думала о том, что могли наговорить этому человеку её товарки. Наверняка наплели с три короба о том, что она такая дурочка, которую можно поймать на желании выбраться отсюда. Соня уже разуверилась в том, что ей кто-то захочет помочь. Принцы на белых конях остались лежать на полях сражений. А стоящий рядом невысокий господин больше походил на чудака, чем на принца. Может, он хочет продать её мексиканцам? Но у него спокойное, не злое лицо. Хотя и у того, кто привёз Соню сюда, лицо было вполне располагающее. Нет, поверить в честность Бегунка Соня не могла. Поэтому пожала плечами и добавила:

- Не смейтесь надо мной, мистер. - Она перестала хмуриться, но смотрела слишком серьёзно для проститутки.

Бармен повернулся в сторону Сони, покачал головой, потом демонстративно растянул губы в улыбке и выразительно показал на свой собственный рот пальцем. Девушка встрепенулась, правильно истолковав эту коротенькую пантомиму, и спешно растянула собственные губы, примерно так же, как бармен. Взгляд её мало повеселел, зато выглядеть она стала гораздо более похоже на остальных девушек.

- Я и так сделаю то, что вы захотите, - проговорила она, постаравшись придать голосу игривость. И даже положила собственную ладонь на его руку. Мягко, словно этим жестом упрашивала мужчину быть к ней снисходительнее.

Нельзя сказать, чтобы ответ девушки его сильно огорчил. А что он, собственно, хотел? Что бы она закричала: "О, да-да! Я с удовольствием поеду в Техас, в маленький уютный салунчик, и с удовольствием буду там работать шлюхой!!!"? Пожалуй, такая реакция оказалась бы очень странной! То, что девушка ему не доверяет, вполне обосновано: а вдруг он маньяк, он вывезет ее за город и прирежет? Она же не знает кто он. Не знает и кто такой Фланнаган и даже не знает, что это за Городок такой в Техасе.

Однако, Бегунок не терял надежды. Возможно, у нее все-таки будет положительное решение.

- Так мы пойдем куда-нибудь? - спросил он, явно намекая, что готов с ней удалиться и прикидывая, что в отдельной комнате поговорить с ней будет намного проще, чем здесь.

Наверное, женщине нужны хотя бы маленькие победы. Заметив, с каким напускным скептицизмом смотрят на неё другие проститутки, Соня выпрямилась и подняла голову. Оказалось, что у неё хорошая осанка и мягкие, покатые плечи под драной шалью. Она повела Бегунка на третий этаж, почти под самую крышу, где у каждой проститутки были своя небольшая комнатка, скорее, коморка, для приёма гостей и жилья. Плохо пригнанные двери в коморки открывали щели между рассохшимися косяками. Пол скрипел, в ещё сильнее, чем пол, скрипела чья-то кровать в одной из комнатушек.

Доведя Бегунка до этого темноватого коридора, Соня как-то снова поникла и стала казаться меньше, будто боялась задеть головой невысокий потолок. Здесь никто из подружек на неё не смотрел и страх перед тем, что может произойти, снова завладел чувствами девушки. Она чуть запнулась о край выпирающей из пола доски, ойкнула - и схватилась за стенку. А потом быстрым движением распахнула двери одной из коморок.

- Входите, сэр. - Сказано было почти шёпотом.

Внутренность комнаты вполне соответствовала наружности: широкий топчан с тюфяком, который служил Соне кроватью, вылинявшая тряпка на маленьком окошке, стул и несколько разбросанных вещей, то ли предметов гардероба, то ли просто тряпок. Тюфяк прикрывала серая простыня.

Девушка прошла к кровати, села на край и дрожащей рукой скинула на пол шаль, открыв взору своего гостя исцарапанные плечи. Каштановый хвост волос лёг на одно из них, словно волосам захотелось хотя бы частично прикрыть свою хозяйку.

- Мне раздеться? - спросила Соня, стараясь говорить спокойно, хотя у неё это плохо получалось.

- Да тут же жить невозможно! - воскликнул Бегунок, и на его лице промелькнуло брезгливое выражение. - Нет, у нас гораздо лучше! - категорично высказался он и... вынужден был умолкнуть. Он не знал, какая комната в салуне у Люси. Он ни разу там не был. Люси сама к нему пришла. Но у самого-то Бегунка комната была гораздо лучше, чем эта, в которую его привела Соня. Бегунок подумал, что как бы там ни было, вряд ли Фланнаган поселил бы шлюху в такую коморку. Это же все-таки престиж заведения!

- Нет, я думаю, тебе категорически нужно уезжать отсюда! У нас в Городке в салуне гораздо лучше! - обратился к девушке Бегунок когда досмотрел интерьер. Джэфет так и остался стоять возле стула, на который побрезговал сесть. - Слушай, а у тебя есть хотя бы пара приличных платьев, ну, таких, в которых спокойно можно показаться в общественном месте? - не дожидаясь ответа, Бегунок сразу перешел на практические рельсы. - Хозяин салуна не любит, когда девушки бегают в нижнем белье. И еще скажи вот что: у тебя со здешним хозяином подписан контракт?

- Зачем это вам? Я не понимаю, - призналась она. А потом на глазах её выступили слёзы, и она продолжила, прижимая руки к груди (не такой шикарной, как у Люси, но вполне оформленной): - Сэр! Что бы вам про меня не рассказывали, я самая обыкновенная! Я просто хочу, чтобы мне было, где переночевать и что есть! Если я буду работать плохо - хозяин меня прогонит. Хотите, я сбегаю к Марте и попрошу у неё чистую простыню?

Она живо поднялась и шагнула к выходу, действительно собираясь сбегать на второй этаж, где жила парочка проституток пофешенебельнее, к которым Соню по многим причинам не относили.

Движения у Сони были достаточно изящные и даже плавные. Но она явно не умела ладить с клиентами. Ну что бы ей стоило согласиться со всем, что сказал Бегунок, а потом запросить лишнюю монету за более "комфортное" обслуживание? Но Соня поздно сообразила. А потом ей стало стыдно, она выпрямилась, и уже более спокойно добавила:

- Но это будет стоить ещё доллар.

- Подожди! - Бегунок все-таки взял ее за руку и усадил обратно. Сам на этот раз тоже сел напротив, придвинув к себе ногой стул. - Ты меня послушай внимательно и постарайся понять, что я говорю.

Бегунок говорил размеренно и спокойно, глядя прямо в глаза девушки и не впуская ее руки.
- Я сюда приехал их Техаса. У нас там... то есть, у моего хозяина, - поправился Бегунок, - есть небольшой салун. Там уже работает одна женщина, но этого мало. Нам нужна еще одна женщина в салун. Вот я предлагаю тебе поехать в Техас работать в этом салуне. Понимаешь? - переспросил он и подумал: "Ну, неужели все еще не понятно?!!"

Он напряженно вглядывался в ее лицо, пытаясь вычислить, понимает ли она, о чем он говорит или нет. Он не знал, как ему еще объяснить ей, чего он с нее добивается. Он и так говорил едва ли не по слогам. Девушку было очень жалко. Она была какая-то запуганная и несчастная. Хотелось что-то для нее сделать. Но другой салун - выход ли для нее?

Бегунок вздохнул. Ему было немного стыдно за свое предложение. Вот если бы он предлагал ей какое-нибудь достойное для женщины занятие, например, выйти замуж. Но Бегунок не собирался жениться. И он не стал бы этого предлагать, как бы ни было жалко ему эту Соню.

- Салун в Техасе... - повторила она со вздохом. - Да, конечно. Если вам так надо - я поеду в Техас.

Она ни на секунду не поверила этому мужчине, что там, в Техасе, у них салун чем-то отличается от этого. Но Соня уже смирилась, что один человек уговорил её поехать с ним, когда ей буквально некуда было деваться - и притащил в это ужасное место. Теперь другой человек по каким-то своим причинам снова звал её, обещая, что её жизнь сделается немного лучше. Что же, тут было над чем подумать. Один мужчина утверждал, что она будет жить хорошо, и бросил её в месте, где "хорошо" только то, что можно не умереть с голоду, если будешь отдавать себя каждому, кто пожелает. Другой мужчина говорит, что "у них там" лучше, чем здесь. Надо полагать, что "маленький салун" - это ещё большая дыра, в которой будет не лучше, а хуже. Но Соня подумала, что наверное, это будет правильно, потому что в маленьком салуне меньше народу будет видеть её. А больше всего её тяготило то, что она вынуждена выставлять себя напоказ и торговать собой. С этим позором Соне было сложнее всего мириться. Поэтому она ещё раз кивнула, и даже вспомнила, что посетитель говорил что-то про платья.

- У меня есть одно платье, но оно совсем расползается, - призналась девушка, ёжась и краснея. Почему-то ей показалось, что отправляться куда-то в рванье ещё хуже, чем бегать по салуну в одном нижнем белье. А ни на что новое Соня пока не заработала. Она совсем недавно попала в Шривпорт, в этот салун при гостинице с таким уютным названием, но совершенно неуютными условиями для тех, кто здесь работает.

Если сейчас он вернется в салун и будет приставать к каждой шлюхе с вопросом, не захочет ли она поехать в Техас, вероятнее всего, его просто вышвырнут из салуна, как некоего сутенера, который сманивает их шлюх, да может, еще и поколотят в придачу. Поэтому, нужно встретиться с владельцем "Консайнесса", показать ему письмо Фланнагана, а потом уже, заручившись его поддержкой, искать кто среди девушек согласится ехать.

В данную секунду Бегунку эта идея Фланнагана с "Консайнессом" показалась абсолютно провальной, а себя он посчитал вообще идиотом, за то, что согласился на нее.

Джэфет повернулся к девушке.

- Сколько стоят у вас эти услуги? - спросил он, кивнув на кровать.

- Доллар, - проговорила она поспешно, причём голос её дрогнул, конец слова сошёл на нет - и она на всякий случай повторила, испугавшись, что мужчина мог её не расслышать: - Один доллар, сэр!

- Ладно, тебя никто не заставляет никуда ехать! - сказал он. - Выброси из головы!

Бегунок достал из кармана доллар и бросил Соне на постель, а сам пошел на выход. Он счел необходимым заплатить ей, ведь он сам позвал ее на верх, обнадежил, она потратила на него свое время. К тому же все в салуне видели, что он ушел с ней, и он хотел избежать возможных претензий по этому поводу. В его представлении проще и, может быть, справедливее было этот доллар отдать. Тем более что это не особенно великая сумма!

- Подождите! Сэр! Не уходите!

Он так легко кинул ей доллар, что девушка неожиданно ему поверила. А может быть, ей просто захотелось убраться отсюда как можно дальше. Или она вообще обиделась за то, что этот мужчина кинул ей милостыню, а сам развернулся гордо и ушёл, брезгуя и комнатой, и простынёй, и самой Соней. Ей и самой было противно здесь, и тогда она подумала: "Убраться отсюда! Куда угодно!" Теперь Соня думала только об одном: уехать из Шривпорта, из этого салуна, насовсем! Ни один из заходящих в комнатушку мужчин ещё ни разу не показывал такой брезгливости. Почему-то Соне показалось, что раз уж этот человек, такой серенький и обычный с виду, только что оружием увешанный, не желает знаться с проституткой, у которой такая ужасная комната, значит, она действительно уже на самом дне и падать глубже некуда. Остаётся только понадеяться, что там, у себя, в Техасе, он так не брезгует, потому что там действительно лучше.

- Я в самом деле согласна, - проговорила Соня быстро. - Простите меня, если я вас обидела или не поверила сразу, сэр! Я поеду, куда вы скажете! Только... Только у меня действительно здесь контракт, на три месяца. Но я всё равно поеду. Не уходите!

Такое дело можно было бы посчитать бесчестным. От внимания Бегунка не укрылось, как там внизу у стойки, вздрогнула рука девушки, когда он накрыл ее ладонь своей. Нет, она совсем не такая как Люси. Она, скорее всего, боится мужчин и совсем не расположена к ним, она боится и приходит в ужас от предстоящего ей занятия. Эта жизнь совершенно для нее не подходит. А Бегунок, вместо того, чтобы как-то ей помочь, только переставляет ее с места на место.

Но, в конце концов, он только исполнитель! У него задание от Фланнагана: передать письмо, забрать проститутку, привезти ее в Городок.

Бегунок обернулся.

- Я надеюсь, вопрос с контрактом можно уладить. Где у вас в это время можно найти хозяина "Консайнесса"? - произнес он негромко.