- Так вы фотограф? - переспросил мэр. - Что же, это интересно. И на что вы рассчитываете в нашем захолустье?

Нат заговорил о присяге, что несколько удивило мэра. Но Фланнаган сохранил на лице спокойное и доброжелательное выражение. Он не показывал свои чувства, тем более, удивление. Обычно Нат заговаривал о клятве, когда ему чем-либо не нравился приезжий. На первый взгляд в незнакомом парне, одетом во всё чёрное, не было ничего необычного или отталкивающего, поэтому Фланнаган не стал делать никаких выводов.

Когда Фланнаган спустился вниз по лестнице и подошел поближе, фотограф подумал: "Возможно этот человек будет вести себя гораздо порядочнее, чем наглец Ганн. Кто знает?"

- Приветствую вас, сэр! - заговорил Уайтинг, придав своему лицу самое дружелюбное выражение. - Я приехал в ваш город чтобы фотографировать всех, кто этого захочет. Будущее за развитием техники и науки. Не так давно художники рисовали портреты только некоторых людей, а теперь, благодаря техническому прогрессу, практически каждый желающий может запечатлеть свое лицо для истории и для своих потомков.

На этом месте Уайтинг сделал паузу, но через секунду продолжил.

- Конечно, этот город не велик, и жителей в нем не так уж и много, однако эти люди, без сомнения, заслуживают того, чтобы сделать свои фотографические портреты. Поэтому я и пришел сюда, сэр, чтобы просить вашего личного разрешения на проведение фотосъемок.

Уайтинг замолчал и вопросительно посмотрел на мэра.

- Знаете, мистер Уайтинг, - прямо сказал мэр. - Вы заинтересовали меня своей фотографией. Безусловно, я не против того, чтобы вы кого-то здесь фотографировали, но мне бы было интересно узнать от вас некоторые подробности. Присаживайтесь. - Он указал на одно из кресел (оно стояло возле камина, в котором не далее, как этой новогодней ночью Бегунок и Люси грели свой суп), после чего сам шагнул к другому креслу и сел, аккуратно поддержав покалеченную левую руку. - Нат! Будь любезен, поднимись в мой кабинет и принеси нам с мистером Уайтингом чего-нибудь выпить, - сказал мэр своему помощнику. - И ещё, Нат! Если будешь вырывать листки из моего блокнота - делай это аккуратнее. - Фланнаган дождался, чтобы отставной сержант ушёл вверх по лестнице, после чего посмотрел на фотографа и спросил, не меняя доброжелательного тона: - Вы что, успели поссориться с мистером Ганном?

К фотографу помемногу возвращалось прежнее хорошее настроение. "Этот Фланнаган, похоже, деловой человек, - размышлял Уайтинг, наблюдая за тем, как уходит Ганн. - С поддержкой такого человека в этом городке можно развернуть неплохой бизнес".

Всю свою жизнь Уайтинг уважал людей с деловой хваткой. Еще до войны он совершенно не понимал многих предрассудков, существовавших на Юге, когда в высшее общество нельзя было попасть, даже имея некоторое состояние. Теперь, когда война кончилась, фотограф считал, что нужно стремится к собственному обогащению, и мистер Фланнаган мог ему в этом помочь.

Выслушав последние слова мэра, Уайтинг проговорил с улыбкой.

- Вы правы, сэр. Похоже, что моя скромная персона чем-то не понравилась мистеру Ганну. Почему так произошло, я понятия не имею. Думаю, это просто небольшое недоразумение, не более того.

Произнося последние слова фотограф представил себе, как свернет когда-нибудь Натанаэлю Ганну шею.

- Надеюсь, сэр. - Поглаживая безжизненную кисть левой руки, Фланнаган пояснил: - Нат - человек своеобразный и очень ревностно относится к своим обязанностям. Но он не злой. К тому же, ценный работник: не пьёт, не затевает драки. - Фланнаган посмотрел в сторону лестницы, словно пытался определить, не подслушивает ли отставной сержант его лестную рекомендацию. Но потом снова повернулся к Уайтингу. - Если вы задержитесь в Городке, вам часто придётся иметь дело именно с ним. Но поговорим о фотографии. Так вы считаете, что это начинание может принести какую-то пользу потомкам? Знаете, во время войны я сталкивался с фотографами, которые запечатлевали всё подряд, в надежде, что их фотографии приобретут какие-нибудь газетные издательства. Может быть, потомкам и будет полезно посмотреть на то, к чему приводит необдуманная жажда воевать с себе подобными. Но вы, судя по всему, шире смотрите на эти вещи?

- Люди рождаются и умирают, мистер Фланнаган, - начал Уайтинг, которого в этот момент потянуло на философию. - Так и профессии возникают по необходимости людей и исчезают, когда эта необходимость проходит. Профессия фотографа возникла благодаря техническому прогрессу еще совсем недавно, однако переспективы у нее громадные. Людям свойственно желание иметь свои портреты, или портреты своих близких. Однако, раньше это было сделать довольно тяжело, так как художники рисовали их медленно и только за большие деньги. А теперь, благодаря изобретению фотографии, все желающие почти моментально, и за чисто символическую плату, могут позволить сделать портреты себя и членов своей семьи.

На этом месте Уайтинг сделал паузу чтобы перевести дух, однако почти сразу же продолжил с восторгом в голосе.

- Потомки, сэр, скажут нам, фотографам, большое спасибо за то, что мы делаем, так как благодаря нам они смогут увидеть лица своих предков. Разве это не чудо? У меня широкие планы на будущее, мистер Фланнаган. Сейчас я всего лишь бродячий фоторгаф, но в будущем я планирую организовать настоящее коммерческое предприятие в данной области, отделения которого будут во всех штатах нашей страны. Нужно делать деньги, сэр, на том, что приносит доход, а фотографирование населения, так же как и продажа фотографий в различные газеты обещает переспективу заработка неплохих денег.

Закончив свою длинную речь, Уайтинг пристально посмотрел в глаза собеседнику, ожидая его реакции.

Он поставил стаканы на каминную полку, налил оба. Потом подал один Фланнагану, а другой преподнёс мистеру Уайтинга. Именно преподнёс, аккуратно поставив на ладонь, как на поднос.

К слову, Нат действительно был трезв, как стёклышко. Может, на улице и с расстояния этого было не понять. Но в помещении, с очень близкого расстояния, нетрудно догадаться, потому что от него вообще не пахло спиртным. Разве что, табаком, дёгтем и потом (лошадиным и человеческим). За всю прошедшую новогоднюю ночь Нат выпил одну-единственную стопку, да и та успела выветриться.

- Угощайтесь, сэр, - предложил он Уайтингу, изображая из себя расторопного официанта. - Кстати, могу я спросить? А лошадей вы тоже фотографируете?

Нат спрашивал совершенно серьёзно. Даже если вопрос и выглядел слегка издевательством.

- Разумеется, сэр, я фотографирую лошадей, - ответил Уайтинг не думая. - Вообще фотографировать можно все, что угодно, будь то животные или картины природы, главное, чтобы за это платили.

Только на этом последнем слове Уайтинг сообразил, что над ним издеваются. Тем не менее, вместо того чтобы прийти в ярость, фотографу стало смешно. "Что еще можно ожидать, - подумал он, - от грубияна янки? Уверен, что этот нахал даже не знает принципа действия фотографического аппарата. Дай ему возможность, он им будет гвозди забивать".

- А вы, мистер Ганн, - сказал Уайтинг, едва сдерживая смех, - похоже очень хотите, чтобы я сфотографировал вашу лошадь?

- Да, сэр, - ответил он, и не собираясь шутить. - И даже готов потратить на это несколько долларов.

Пользуясь тем, что Фланаган не вмешивается в разговор, Нат вернулся к камину и забрал бутылку, готовый подлить виски, если это потребуется. При этом он продолжал объяснять:

- У меня очень хороший жеребец, мистер Уайтинг. Мне он нравится. Но кто знает, может его завтра пристрелят индейцы, или он издохнет по какой-то другой причине. Мне будет жаль. А так хоть картинка на память останется. Тем более, вы сами только что говорили про потомков. Мою физиономию вряд ли следует увековечивать, а вот Мальчик - очень красив. Ни один человек не может быть таким красивым, как эта лошадь.

Нат - плантатор


А это - его конь

- С этим нет никаких проблем, сэр. Сегодня я очень устал после долгой дороги, однако завтра, если у мистера Фланнагана нет никаких возражений, я начну фотографировать как людей, так и лошадей.

В этот момент в обширный холл с улицы зашёл широкоплечий парень с простоватой физиономией и большим количеством оружия.

- Простите, мистер Фланнаган, - сказал он, увидев, что шеф сидит в кресле у камина. - Вам телеграмма из Эст-Сабина.

Фланнаган тут же поднялся и подошёл к нему, забрав сложенный вчетверо лист с текстом телеграммы. Развернув его и пробежав глазами, мэр Городка кивнул.

- Спасибо, Джек! Ты свободен! Нат! Будь добр, проводи нашего гостя. - Лицо мэра никаких особых чувств не выражало, но он явно отвлёкся от проблем фотографии и потомков. - Мистер Уайтинг! Я надеюсь, что мы продолжим этот увлекательный разговор. Располагайтесь, отдыхайте. Думаю, вам понравится пребывание в нашем Городке.

Кивнув, мэр не говоря больше ни слова, ушёл наверх, в свой кабинет, оставив Ната самого решать проблему, следует ли воспринимать слова шефа буквально и лично устраивать приезжего в местную гостиницу.

- Идёмте, сэр, - предложил он, жестом пригласив гостя на выход.

Пока Уайтинг сидел в холле мэрского дома и беседовал с Фланнаганом, на площади произошли некоторые изменения. Фермер с волами уехал от поилок и его медлительная повозка маячила теперь где-то в конце улицы. Ковбой исчез. А фургон самого Уайтинга претерпел некоторые изменения. Собственно, с самим фургоном никаких метаморфоз не произошло. Но вот с лошадьми... Их почему-то не было, и конец дышла сиротливо лежал на краю поилки. Более того, даже если оглядеться вокруг себя, нигде не было никаких признаков пары, что притащила в Городок фургон мистера Уайтинга.

Нат - плантатор


А это - его конь

Однако, выйдя на улицу и обнаружив пропажу лошадей, Уайтинг пришел в ярость. Его лицо сразу стало красным как помидор, голос перешел на визг.

- Украли! - закричал фотограф в бессильной злобе. - Мои лошади. Они пропали. Что мне делать, мистер Ганн? Что делать?

- Ловить конокрада! - ответил он Уайтингу, повернулся и крикнул часовому у двери: - Скажи Стоуну, чтобы седлал коней! Моего, своего и вороного. Живо! - Часовой рысью умчался за угол дома. - Надеюсь, вы умеете ездить верхом, сэр?

- Разумеется, я умею ездить верхом, мистер Ганн! - закричал Уайтинг вне себя от ярости. - Я сделаю все, чтобы вернуть моих лошадей.

Элмар Сайбер (это был он) собирался пойти, наконец, к мэру Городка, но вопли о краже привлекли его внимание. К тому же, рядом с кричавшим человеком Эл разглядел мистера Натанаэля Ганна. Решив, что большой беды не будет, если он вмешается, Эл спустился с крыльца гостиницы и быстро пошёл через площадь, навстречу Нату и мистеру Уайтингу. Всё равно ему нужно было осведомиться у помощника мэра, где сейчас мистер Фланнаган.

Шляпа была единственным предметом в гардеробе Эла, указывающим на то, что он совсем недавно был солдатом разгромленной Конфедерации. Всё остальное - серые брюки, кожаные чапсы, светло-коричневая вельветовая безрукавка - делали его больше похожим на ковбоя, чем на капитана Рейнджеров Терри. Расстёгнутые полы пальто от движения разлетались, открывая взору рукоятки двух револьверов в кобурах на широком поясе.

- Могу я чем-то помочь? - спросил Эл ещё издали, быстро сопоставив вопли о краже лошадей с распряжённым фургоном у поилки.

До того, как попасть в 8-й Техасский Кавалерийский полк, именуемый Рейнджерам Терри, Элмар Сайбер был просто техасским рейнджером, поэтому любое конокрадство или какое-то иное преступление воспринимал как своё личное дело.

- Не знаю кто вы, сэр, - произнес Уайтинг громким голосом, - но я буду весьма благодарен вам, если вы поможете мне вернуть своих лошадей. Какой-то негодяй только что их украл, хорошо хоть фургон оставил на месте.

Он указал на улицу в северном направлении. Следопытом Элмар был, в общем-то, неплохим. К тому же, по улице пока пробежалось мало народу, и след лошадей фотографа чётко отпечатался в пыли. За пределами Городка идти по нему наверняка станет труднее. Но не зря же Эл гонялся за скотокрадами и конокрадами, как индейскими и мексиканскими, так и американскими. Он надеялся, что выследить угонщика будет нетрудно.

- Ладно, мистер Сайбер, - согласился помощник мэра. - Я не возражаю против вашей помощи, уж коли хозяин лошадей не возражает.

Стоун уже тащил из-за угла дома трёх осёдланных лошадей. Изящный белый жеребец Ната, сознавая, что момент ответственный, даже не пытался возмутиться чужой руке. Хотя обычно относился ко всем, кроме хозяина, очень строго. Нат поспешил забрать коня и оглянулся.

- Берите этого вороного, мистер Уайтинг. Мистер Сайбер! Где ваша лошадь?

Нат - плантатор


А это - его конь

Он не рассчитывал, что придётся спешно куда-то ехать, а внутри Городка расстояния были не настолько большие, чтобы их нельзя было проходить пешком. Но почему-то Элмару казалось, что Ганн решит эту проблему и свою лошадь можно приберечь.