Он сунул планшет под мышку и по-прежнему стоял перед хозяйкой плантации, не уходя, но и не собираясь доставать доверенность. Он хотел переубедить эту леди, но ещё не придумал - чем именно. И серьёзно опасался, что она попросту выставит его вон пинками. Нет! Такая леди никогда не опустится до того, чтобы кого-то пинать, она, скорее всего, просто потребует, чтобы он убирался, что, с точки зрения Ната, применительно к ситуации было эквивалентом пинков. Что тут сделаешь? Если не хочешь сдаваться - надо рисковать.

- Вы приняли решение, я совершенно этого не оспариваю, - продолжил Нат, упреждающе подняв руку ладонью вперёд, словно хотел остановить возможные возражения. - Но я вас прошу, откажитесь от него! - Он умоляюще смотрел женщине в глаза и даже слегка подался в её сторону. - Да я лучше сам достану эти деньги, раз ни один другой из здешних мужчин не захотел это сделать!

Последняя фраза прозвучала уже более страстно, с нажимом, хотя Нат даже не повысил голос.

Где-то глубоко в душе Нат понимал, что это будет по меньшей мере оскорблением - заявить: "Знаете, миссис Маршалл, в таком дырявом курятнике не живёт ни один человек, и ни у одного человека нет такого, чтобы не нашлось лишней тряпки накрыть раненого, и этот человек вынужден бы был как миссис Маршалл, покрывать спину избитого мэра своим единственным платком". Хотя именно так Нат и считал, и это было дополнительной причиной, почему ему не хотелось, чтобы Карен закладывала свою землю. Ей и так придётся расплачиваться с Фланаганом, а из-за трусости остальных землевладельцев она будет должна ещё и банку! Это по мнению отставного сержанта было уже слишком!

Нат - плантатор


А это - его конь

Однако, в данный момент она не могла разобраться, что движет действиями этого человека - помощника мэра. Либо он чего-то не понимает, либо делает вид, что не понимает. А может, пытается играть против своего шефа. Выслушав его, она вздохнула и указала рукой на небольшую старую скамейку, которая вероятно когда-то украшала собой хижину какого-нибудь негра.

- Садитесь, пожалуйста, - сказала Карен и сама опустилась на стул, который стоял тут же возле стола и, впрочем, выглядел не на много лучше скамейки. - Я не знаю, какие конкретно цели вы преследуете, насколько искренне вы говорите, но я должна сказать вам одну вещь.

Карен помолчала мгновение, раздумывая, стоит ли это говорить, или нет. А может, этот янки действительно решил подсидеть своего начальника и занять его место. В таком случае, ей бы конечно выгодно было поменьше обсуждать щекотливые темы, чтобы попытаться остаться на плаву и при новом начальстве. Она оценивающе посмотрела на мистера Ганна - это мародёрское чудище - пытаясь понять, как себя следует с ним вести. Но так ничего и не смогла определить по его внешности: полинялый старый китель с оборванными нашивками, мешковатые домотканые штаны, выгоревшая на солнце фуражка, которую он держал вместе с планшетом, плохо пробритая физиономия, которая ещё хранила на себе следы злоупотребления алкоголем. "Кто его знает, дурак он или предатель?.." - подумала Карен, и так и не смогла ответить себе на этот вопрос.

- Вы понимаете, что власть северян, их ставленники, и в частности, мэр Городка, не пользуются особой популярностью среди местных жителей... - Карен посмотрела на Ганна, пытаясь определить, стоит ли ей продолжать, но не увидев на его физиономии ничего особенного, всё же продолжила: - Им не верят, не доверяют, не хотят соглашаться с ними... - Карен помедлила ещё секунду. - Господин Фланнаган показался мне честным человеком. - Карен снова взглянула в лицо помощнику мэра. - Я надеюсь, что я не ошибаюсь в своём мнении. Его затея с Фондом вызвала некоторую настороженность, и далеко не все захотели её поддержать, вы это видели сами. Люди очень неохотно вступают в Фонд и не хотят вносить в него свои деньги. Даже, несмотря на то, что всё это служит благим намерениям: заплатить налоги за тех, кто не может это сделать. Люди всё равно не верят, и в какой-то степени это объяснимо. Мистер Фланнаган здесь находится всего три месяца. Он чужой человек, северянин, ставленник янки. И ему, естественно, не верят тоже. - Карен помедлила ещё секунду, потом продолжила: - На Собрании немногие решились поддержать его. Возможно, мне и не следовало бы предлагать свою землю в залог, но необходимой суммы в Фонде не доставало, и я пообещала внести эти деньги. Теперь, если я вдруг неожиданно передумаю, выйду из Фонда и заберу свои деньги обратно, это может подтолкнуть большинство землевладельцев, которые и так настороженно относятся к идее господина Фланнагана, совсем потерять доверие к Фонду. Это может оттолкнуть колеблющихся. Сами посудите, - её слова прозвучали как-то задумчиво и мягко. - Вдруг землевладелец, плантатор, обещавший заложить землю, резко передумал и ушёл обратно. Как это выглядит со стороны? Особенно если учесть, что всё это произошло как раз после того, как на мэра напали бандиты, в тот момент, когда мэр ранен и не может сам заниматься делами Фонда. Такой шаг с моей стороны может очень плохо повлиять на это начинание. - Теперь Карен в упор смотрела на помощника мэра. - Вы этого добиваетесь? - спросила она очень твёрдым голосом.

Само собой, когда женщина указала ему на скамейку, Нат обошёл стол и сел, положив планшет и фуражку рядом с собой. И слушал он очень внимательно. Чем дальше слушал, тем больше проникался сочувствием и даже благоговением перед этой женщиной. Она была несоизмеримо умнее и благороднее его самого, так считал Нат. Она увидела такую сторону дела, которую он сам, несмотря на всю свою внимательность, не увидел. Нату стало стыдно, а устыдить его, в общем-то, было вполне возможно. Но самое главное - он сейчас испытывал ни с чем несравнимую радость от того, что эта женщина, спокойно сидящая на убогом стуле, оказалась ещё большим совершенством, чем он ожидал. Она превзошла его самого, а такие люди, которые превосходили его, всегда привлекали Ната и, встречая таких людей, он неизменно радовался как ребёнок.

Чем больше Нат узнавал южных леди, тем сильнее он тянулся к ним, ощущая их недосягаемое превосходство над собой. Карен Маршалл с самого начала произвела на него впечатление, а сейчас, когда она так легко и ясно объяснила ему то, что он оказался не в силах понять, когда показала своё благородство, свою безграничную доброту и великодушие к Россу Фланнагану, Нат был попросту сражён. Он даже не сразу нашёлся что ответить. И лишь покачал головой. Карен Маршалл и к нему проявила воистину королевское великодушие, презрев то, что он тут ей наплёл, и снизойдя до того, чтобы объяснить, в чём он не прав. А признавать свои ошибки Нат умел.

Медленно подняв голову, Нат посмотрел на женщину блестящими глазами.

- Нет, миссис Маршалл, - ответил он мягко. - Мистер Фланнаган спас мне жизнь, я слишком многим ему обязан. Но... - Нат сцепил перед собой руки и проговорил с самой настоящей тоской: - Но это несправедливо по отношению к вам, миссис Маршалл! Вы... - Он выпрямился и опустил руки, досадуя на то, что ему так непросто объясняться с леди. Это было прекрасно, что с благородными женщинами нельзя разговаривать так, как с мужчинами, но это рождало массу неудобств. - Вы великодушны, вы поступаете по чести. Вы считаете своим долгом держать слово, я понимаю. И вы во всём правы, я не могу повредить делу человека, который обошёлся со мной великодушно, даже не зная меня тогда, просто потому, что увидел несправедливость. Я обещал себе, что буду ему во всём помогать. Но, наверное, я и вам чем-то могу помочь. - Нат в своём порыве подался вперёд, глядя на миссис Маршалл с надеждой.

Нат - плантатор


А это - его конь

Задав такой категоричный вопрос: добивается ли Ганн развала дела мэра, миссис Маршалл едва не раскаялась в собственной смелости. А вдруг это действительно так, и она подобным обличением восстановит против себя этого янки. Но чистосердечное и откровенное признание мистера Ганна развеяло все её сомнения. В какое-то мгновение ей даже стало неудобно за такое прямо высказанное подозрение в грязных делах честного человека.

Карен смотрела на него, и он чем-то напомнил ей непосредственного мальчишку, который во что бы то ни стало не хочет мириться с тем, что считает несправедливым. Но наш мир несовершенен, и в нём достаточно несправедливых вещей.

- Для начала дайте мне доверенность, - произнесла Маршалл более мягким и тихим голосом. - Потому что мне всё равно её нужно подписать. Кроме того, я не думаю, что идея с Фондом настолько провальная, и я рассчитываю на то, что эти деньги мне вернутся. Не волнуйтесь, мистер Ганн, я надеюсь, что всё будет хорошо.

Она снова ему едва заметно улыбнулась и протянула руку по направлению к планшету.

Нат подчинялся Карен Маршалл, потому что признал её авторитет. Долго ли это продлится - сказать было сложно. До того момента, пока помощник мэра не придёт к выводу, что леди снова в чём-то заблуждается. Но вот сейчас, сию минуту, он был в полной её власти, даже если сама она этого не чувствовала.

Нат - плантатор


А это - его конь

Итак, Карен внимательно перечитала доверенность, не найдя в ней ничего подозрительного, взяла перо. Она чуть было не вздохнула, но вовремя спохватилась, сообразив, что её вздох может подтолкнуть мистера Ганна на какие-нибудь новые необдуманные действия. Замаскировав своё подсознательное желание, она слегка сдвинула брови и решительно поставила подпись на бумагу мэра.

- Возьмите! - сказала она Ганну, протягивая доверенность.

- Миссис Маршалл! - Нат держал планшет перед собой, прижимая к груди. - Я бы хотел вас спросить, только не гневайтесь, если это возможно. Меня воспитывала армия, многих вещей я не знаю, и хотелось бы с вами посоветоваться. - Он улыбнулся, на самом деле очень надеясь, что не поссорится с этой гордой леди, которой всей душой симпатизировал. - Допустим, я бы хотел отблагодарить человека, сделать ему подарок, но так, чтобы он не обиделся, чтобы это не задело его чувство собственного достоинства, и кроме того, мне бы не хотелось ненароком его как-то скомпрометировать. Я понимаю, что сейчас пристальное внимание янки к южанину может быть истолковано как угодно. Как мне быть? Я ведь действительно этому человеку благодарен и искренне хочу отплатить ему за его доброту, не только сказав "спасибо", но и приложив к этому что-то более существенное.

Он всё так же внимательно смотрел на миссис Маршалл, и всё продолжал обниматься с планшетом. Можно сказать, замер на месте и чуть не затаив дыхание, ждал ответа, от которого для самого Ната очень многое зависело.

Нат - плантатор


А это - его конь

- Ну, так сразу трудно ответить. Я же не знаю, о ком идёт речь: о женщине или мужчине, землевладельце или простом ковбое. Но я думаю, это будет странно, если вы просто так, ни с того, ни с сего, вдруг сделаете какой-то ценный подарок. Мне кажется, самое лучшее - дождаться, чтобы вас пригласили на какой-нибудь праздник, который устраивает ваш человек, например, на свадьбу или день рождения, и там преподнести ему подарок. Во всяком случае, это не должно будет выглядеть вызывающе. А вообще, - тут Карен поднялась со стула, давая понять, что визит можно считать оконченным. - Я бы посоветовала вам поговорить с этим человеком при случае, поинтересоваться его жизнью, его заботами, может быть, в ходе такой беседы вы сами выясните, что ему нужно и поймёте, как это преподнести.

Последнюю фразу Карен произнесла более спокойно и строго, словно подытоживая разговор. Она совсем перестала улыбаться, чтобы ещё более подчеркнуть, что встречу считает уже завершенной.

Он вежливо склонил голову, а потом повернулся и вышел из домика, на ходу надевая свою мятую фуражку. Забросив планшет в седельную сумку, Нат вскочил в седло. Застоявшийся жеребец, которому уже наскучило разглядывать унылые пейзажи (и без единой кобылы на горизонте!), лихо развернулся, присев на задние ноги, и ринулся с места галопом. Прокопчённые трубы, желтеющие новыми досками стены недостроенной сушильни, маленький домик миссис Маршалл, пустые поля - всё это быстро скрылось из виду. Нат мчался в Городок, не оглядываясь. Сегодняшнюю поездку можно было признать весьма продуктивной. Фланнаган ждал, наверняка волнуясь за своего помощника, беспечно разъезжающего в гордом одиночестве по территории округа.

Подставляя лицо встречному ветру, Нат думал о Карен Маршалл. Но не только о ней. Всю свою жизнь Нат подсознательно искал в людях вокруг себя нечто, что можно было бы признать прекрасным. И пусть это нечто прекрасное во всём превосходит его самого, так и должно быть. Нат смотрел со снисхождением на чужие слабости и многое прощал людям, просто потому, что считал их такими же, как он сам, или даже слабее, ниже себя. Некоторым он даже покровительствовал, о иных заботился, потому что считал своим долгом заботиться. Они ведь нуждались в помощи, а он мог эту помощь оказать. Но все они стояли как бы на расстоянии. Нат мало к кому привязывался душой, и на это были причины. Чтобы привязаться к другому человеку, Нату просто необходимо было, чтобы этот человек был совершеннее его самого.

Подобная позиция сказывалась не только по отношению к людям. Например, Нат был очень привязан к своему коню, в котором видел совершенство, присущее лошадиной породе. Нат был рад, что обладает этим прекрасным животным, которое любит его и служит ему. На всех остальных лошадях он просто ездил, но этой конкретной он владел, несмотря на весь контраст его мародёрско-разбойничьей внешности и вида великолепного породистого жеребца. Собственническая позиция сказывалась у Ната и по отношению к женщинам. Например, он никогда бы не женился на шлюхе. Он хотел владеть по праву мужа женщиной совершенной. И принадлежать по праву мужа совершенной женщине, такой женщине, к которой он мог бы благоговеть, к которой страшно прикоснуться лишний раз своими грубыми лапами. А какое совершенство может быть у шлюхи, услугами которой пользуются все, у кого есть пара долларов в кармане? В представлении Ната существовала всего одна-единственная шлюха (может быть, единственная в мире), которую он признавал настолько совершенной, чтобы перед нею благоговеть. Но с этой совершенной шлюхой Нат был знаком много лет назад, и она была старше его на десять лет. Кто знает, какой она стала сейчас, эта недосягаемая и доступная одновременно, прекрасная, несмотря на неизменную чёрную повязку на повреждённом глазу, статная, как королева, великодушная и видящая мужчин насквозь проститутка Фике. Он не знал ни её настоящего имени, ни фамилии, но помнил каждое её движение, её голос, её манеры до сих пор. И даже на ней он никогда бы не женился! Потому что она всё равно была шлюхой.

Ему нужна была такая, как Эйбби Риддон, леди, дочка полковника, перед которым Нат преклонялся в пору юности. И хотя сейчас Нат не посмел бы подступиться лишний раз к Эйбби, тем более не посмел бы признаться ей, что любит её всем своим существом, он всё равно согласен был лишь на такую жену, или никакую вовсе.

Карен Маршалл тоже была совершенством. Совершенством, недоступным ничуть не меньше, чем Эйбби, просто в другом роде. На руку Карен Нат не стал бы претендовать даже в мыслях, но ему страстно хотелось помочь этой женщине. Он даже придумал, как именно. Тем более, она сама сказала, что нужно-де побеседовать с человеком и понять, в чём он нуждается. Вот Нат и считал, что он уже побеседовал, а в чём нуждается Карен Маршалл - он и так прекрасно знал. Оставалось лишь осуществить свой дерзкий план. И сделать так, чтобы придраться было не к чему.

Эпизод завершён! Спасибо Карен Маршалл!

Нат переходит СЮДА, а следующий эпизод для Карен будет через некоторое время.

Нат - плантатор


А это - его конь