- Если повесят тебя - мне придётся жениться на твоей сестре. Иначе, на каком основании я смогу и дальше оставаться в этом доме? - Он пожал плечами, понимая, что не следовало бы злить Риддона. Но Марк говорил то, что думает. Сейчас ему уже трудно было остановиться. - Я не возражаю. Но не думаю, что миссис Аббигейль это понравится.

Почему-то именно сейчас упрямство Джона разозлило Марка. С его точки зрения заявить, будто бы он, Марк, сомневается в смелости Риддона, было глупо. Речь идёт о безопасности Эйбби, а её брат сводит разговор на себя!

- Или ты думаешь, будет лучше, если повесят нас обоих и твоя сестра останется сама себя защищать? - заявил Марк, чувствуя, что не в состоянии молчать. Но он не терпел глупости в людях, которых уважал. Более того, чем больше Марк уважал человека, тем яростнее требовал от него здравого смысла, и тем легче мог дойти до ссоры в этом своём стремлении. - Вот воистину смелый поступок! О чём ты говоришь вообще? Как я могу считать тебя трусом?

Марк наконец совладал с собой и замолчал. Но смотрел на Риддона, категорично сдвинув брови, будто готовился к обороне и изучал противника.

Хамство Кэмерона, так шустро залезшего в чужие семейные дела, определенно, заслуживало хорошего удара в зубы. Но Джон не зря с юных лет воспитывал в себе выдержку. Он просто отвернулся к стене и прикоснулся к ней ладонями, словно старясь могильным холодом камня остудить свой рассудок и не наговорить собеседнику лишнего. Возможно, в другой ситуации Риддон не стал бы сдерживать первого порыва своей страстной натуры, но сейчас он понимал, что это неправильно. Судя по всему, мальчишку искренне волновали дела «Мокрой Пади» – так стоило ли на него набрасываться? Странно, но Джон не считал Марка своим ровесником, хоть и понимал, что по возрасту они равны. Груз ответственности и вынужденное положение главы семьи делали брата Эйбби старше и мудрее (по крайней мере, в собственных глазах). Он не мог позволить себе необдуманные слова и поступки. Глубоко вздохнув, чтобы не сорваться, Джон произнес спокойно, но веско.

- Мистер Кэмерон! Я забочусь об Эйбби с того самого момента, когда закрыл глаза своему мертвому отцу, а с того дня прошло уже более десятка лет. Если бы я не думал о том, как моя смерть отразится на сестре, то тогда, в Городке, не стал бы опускать оружие, позволив себя избивать, а открыл бы стрельбу. Если бы не умел держать себя в руках, то бросился бы на того янки в Эст-Сабине, который поносил Юг. И уж точно, попытался бы бежать из-под стражи, когда мы были в доме мэра, если бы не побоялся бросить тень соучастия на обитателей «Мокрой пади». Так что не стоит считать, что я буду что-то делать, не подумав сначала о безопасности сестры.

Риддон, наконец, отшатнулся от стены и повернулся к Марку.

- Однако чего я не буду делать ни в коем случае, - заметил он холодно, - так это бегать по Техасу и искать для сестры мужчину, которому пришлось бы на ней жениться из милости. Нашей семье не нужны подобные одолжения.

Джон не мог сказать, говорит ли в нем голос братской ревности или уязвленной гордости, но то, что глупая шутка Марка его оскорбила – знал совершенно точно.

Марку стало стыдно. Даже мелькнула в голове мысль, что, наверное, как раз в подобной ситуации отец отошёл бы от обыкновения воздействовать на младшего сына только при помощи слов. Наверняка всыпал бы за откровенное хамство и дурацкие претензии. Какое он вообще право имеет так разговаривать с братом миссис Фронтайн? Нет, Марк не считал себя младше Джона Риддона, ни по возрасту, ни почему-то ещё. Но Риддон был джентльменом, рядом с которым Марк чувствовал себя неотёсанным деревенщиной. Даром что почти год проучился в университете. На пользу это явно не пошло.

Марк встал и привалился спиной к стене, не обращая внимание на не слишком приятные ощущения. Опустив голову, он несколько секунд стоял так, разглядывая перепачканные глиной руки. Потом, не поднимая головы, произнёс достаточно тихо, но спокойно:

- Прости. Я скорее умру, чем оскорблю твою сестру. - Он посмотрел на Джона Риддона. - Но я всё равно прибью этого Ганна. - Марк развёл руками, словно говорил о чём-то, что от него не зависит, просто существует, как данность, и ни ему самому, ни Джону Риддону этого не изменить. - Просто прибью.

К этому моменту он уже успел обуздать свой гнев, хотя извинению Марка и не поверил. Слишком уж вспыльчивым был стоящий перед ним парень, чтобы можно было рассчитывать на его выдержку в будущем. Может, с точки зрения благоразумия, было бы глупо позволять этому Кэмерону оставаться на «Мокрой Пади» (не натворил бы дел с горячности!), но выбирать Риддону было не из кого. Тем более - как бы Джон не гнал эту мысль, но он вынужден был признать, что предложение руки и сердца из милости уже не являлось для послевоенного Юга таким оскорбительным явлением. Оставшиеся без защиты мужчин, одинокие леди зачастую выходили замуж за кого придется, спасая себя и близких от голода. Осуждать их у Риддона не поворачивался язык – не в публичный же дом им идти! – но всё же надеялся, что Эйбби чаша сия минует. Частично в соответствии с принятым в его кругу поведением, частично по причине собственной горячей привязанности к сестре, Джон отчаянно стремился ее защитить от малейшего беспокойства. Хоть и понимал, что это удается ему плохо.

Риддон сокрушенно покачал головой и присел возле стены, принимаясь за новую дыру.

- Нам стоит учесть, что Эйбби хорошо относиться к этому Ганну, - произнес он достаточно беспристрастно, хотя сказанное жгло ему душу каленым железом.

В других обстоятельствах, Джон ни за что не стал бы затрагивать такую тему в присутствии абсолютно чужого для их семьи человека, но раз уж разговор зашел на откровенность, решил говорить всё.

"Сначала думать, а потом делать", - вспомнил Кэмерон указание брата Эйбби. "Постарайся сначала думать, а потом делать". То же самое часто говаривал его отец. То же Марк не раз слышал в свой адрес от Августа МакЭлрэя. Да, он должен думать и отвечать за свои слова и поступки. Иначе он просто не сможет, не посмеет предложить Эйбби стать его женой. Марк сам смутился от своей мысли, но уже не отступил. Его тайное, неуловимое желание, которое до сих пор жило в подсознании, наконец оформилось во вполне конкретные слова. Конечно, Марк был здесь чужим человеком, делал глупости и зарекомендовал себя не самым лучшим образом. Но он готов был приложить все усилия, чтобы однажды у него появилась надежда, что его предложение не будет отвергнуто с негодованием, и ему не укажут на дверь.

- Буду делать то, что ты скажешь, - пообещал Марк, резюмировав таким образом собственные размышления. - Только куплю лошадь и съезжу в Сан-Антонио.

После чего усердно взялся за заделывание дыр.

Встреча Элмара Сайбера с Риддонами после разговора с мэром (ссылка будет чуть позже)

Переход В ЭТУ ТЕМУ