Вещи можно было сразу все не забирать, потому как через несколько дней чета Рамиресов снова должна была приехать в Арболеду, ради того, чтобы провести воскресение с родной мамочкой!

На следующий день Грегорио с Доротеей выехали в экипаже, в сопровождении Эрнесто, который был верхом, выехали в сторону Арройо, а далее, за Арройо на гасиенду алькальда. (Свою верховую лошадь Грегорио тоже забрал).

По пути, Грегорио сделал только одну остановку - возле какого-то дома в Арболеде. Он окликнул хозяев, и к пролётке Рамиреса вихрем выбежала какая-то девица с узлом в руках.

- Познакомься, Доротея, эта наша новая служанка, её зовут Мариса! - девица была достаточно взрослая, шустрая и какая-то чересчур востроглазая: с ужасающей быстротой она "обстреляла" глазами самого Рамиреса, Доротею, все детали её одежды и обуви, все элементы багажа Рамиресов, какие только могла увидеть и напоследок сидящего на своей лошади Эрнесто. По взгляду нельзя было сказать, что девице грозит гибель от скромности. Однако, при всех её недостатках, Рамирес предпочёл нанять именно её по той причине, что в отличие от всего женского населения Арболеды, которое кроме родного языка ничего не понимала, Мариса немного говорила по-английски. Говорила она ужасно, но неплохо понимала, и это было лучше, чем ничего.

Мориса шустро впрыгнула в пролётку, кинула свой узелок на пол экипажа и сама устроилась рядом с ним. Всю дорогу она вела себя вроде как тихо, но её постоянное зырканье по сторонам на все предметы, мимо которых проезжала пролётка, невольно привлекало к себе внимание и казалось, что девица сидит беспокойно, несмотря на то, что она почти ни разу не пошевелилась. Вдобавок сам Грегорио, обычно очень разговорчивый, в присутствии постороннего человека говорил с Доротеей гораздо меньше. Хотя это была не прогулка, а деловая поездка и Грегорио намеревался приехать как можно быстрее.

По въезде на гасиенду Грегорио повернул лошадь не к дому алькальда, а сразу забрал влево. Перед нами открылась цель их поездки - маленький белый домик, прятавшийся среди кустов зелени.

По-испански (так Мариса всё-таки понимала лучше) Грегорио сказал новой служанке, чтобы она распаковала вещи и помогла хозяйке обустроиться. Энергичная девица с готовностью кивнула, а Рамирес добавил, что он просил её научить сеньору говорить по-испански. И если его супруга заговорит по-испански к зиме, то он на Рождество подарит Морисе пять песо.

После чего, Грегорио провёл Доротею в этот маленький беленький домик, который теперь должен был быть их пристанищем, сказал, чтобы она располагалась, что он, вероятно, будет только к обеду, напомнил, что Мариса понимает по-английски и чтобы Доротея не стеснялась обращаться к ней за помощью. Грегорио оставил Доротее немного денег и сказал, что если им что-нибудь понадобится - они могут съездить на рынок в Арройо (гасиенда алькальда находилась недалеко от городка).

- Сам иди! Почему я?

- Потому, что ты. Я здесь старший конюх. Сказал - "Иди" - значит, ты и иди.

"Надо было с вечера уехать на дальнее пастбище за лошадьми", - подумал Чоло, но счёл ниже своего достоинства препираться со старшим конюхом дальше. Он был уверен, что тот нарочно посылает именно его, чтобы посмотреть, как Рамирес отреагирует на человека, который года четыре назад порол его на этом же дворе.

Поскольку свидетелей приезда Грегорио с женой и братом было достаточно и все они сейчас только делали вид, что заняты своими делами, а сами наблюдали с большим интересом за новоявлеными работниками алькальда, Чоло счёл необходимым состроить невозмутимое выражение на лице. Получилось, правда, не столько невозмутимо, сколько с вызовом, а если быть ещё точнее - то нагловато. И вот с эти нагловатым выражением на плохо выбритой физиономии Чоло вышел из-за двери конюшни и направился прямиком к домику сторожа, у которого остановился экипаж Рамиреса. Правда, Грегорио успел уйти в дом, но Чоло был без понятия, на сколько Эрнесто Рамирес осведомлён об "обидчиках" своего брата. Поэтому нагловатое выражение сохранил.

- Лошадей надо отвести в конюшню, - с вызовом заявил Чоло, подойдя к Эрнесто.

- Кем ты здесь служишь? - спросил подошедшего старший Рамирес, никакого особого выражения не вкладывая в свои слова.

К тому же, в душе Чоло не верил, что явившись сюда, Грегорио Рамирес не захочет ему отомстить. При этом Чоло как-то не задумывался над вопросом, почему Грегорио не сделал это раньше. Чоло не желал прятаться и дрожать от страха, чтобы этот убийца напал на него внезапно. Так получалось, что трусость заставляла Чоло поступать храбро и лезть в открытое столкновение, лишь бы не томиться неизвестностью.

- Я - здешний конюх, - ответил он всё с тем же вызовом. - И не делай вид, что не знаешь, что я сделал с твоим братом.

Из сложившейся сейчас ситуации следовало: первое - конюх не может командовать охранником; второе - конюх должен обслуживать лошадей; третье - охранник лошадей обслуживать не должен.

Потому Эрнесто протянул повод своей лошади конюху метису и сказал:

- На! -И тут же добавил: - Упряжную нужно тоже распрячь и поставить в конюшню: пролётка остаётся здесь. И лошадь Грегорио не забудь отвести!

Дело в том, что Грегорио не рассказывал, кто конкретно его бил четыре года назад. Он вообще ничего никому об этом не рассказывал, а спросить самому у Эрнесто язык бы не повернулся. Мусолить сплетни об этом в Арболеде и Арройо тоже было не принято - из-за страха перед Грегорио. Да и неважно, кто держал бич - приказал же алькальд! В общем, о том, что этого конюха-метиса и Грегорио что-то связывает с тех достопамятных времён четырёхлетней давности - Эрнесто просто не знал.

- Я не собираюсь поворачиваться к тебе спиной, - сказал он, прищурившись. - И не надейся. И твоего брата я не боюсь! Он не посмеет меня убить, потому что тогда ему придётся гораздо хуже, чем четыре года назад.

Поводья лошади он брать не стал, демонстративно держа руки на поясе.

Из той околесицы, которую нагородил тут конюх-метис, он толком ничего не понял. Понял только, что вероятно, вчера Грегорио чем-то так прижучил этого конюха и теперь тот боится, что Грегорио его убьёт. "И когда это он успел?" - подумал Эрнесто про брата. Однако раз уж Эрнесто ввязался в эту перепалку, нужно доводить дело до конца. Хорош он будет, если за него перед конюхом придётся вступаться младшему брату!

Эрнесто шагнул к конюху и сунул ему повод лошади в грудь (раз уж руки того были упёрты в бока).

- Да мне всё равно, каким местом ты будешь поворачиваться! Бери повод и веди лошадь, куда следует! - прорычал он метису, который начинал его уже помаленьку раздражать.

- Мне тоже всё равно! Плевать я хотел, что все как трусливые курицы не смеют слова сказать твоему брату! Он посмел прийти в дом, где его выпороли и просить здесь работу. Он просто трус!

Повод лошади он потерял по пути, и опытная в таких вещах скотина шарахнулась от размахивающих кулаками людей и остановилась в нескольких шагах от поля битвы.

Нужно сказать, что Эрнесто может, был и попроще Грегорио, зато выше его ростом и немного мощнее, и драться никогда не стеснялся.

Замычав (иначе этот звук никак нельзя было определить), Чоло наклонил голову, подставляя лоб как самое крепкое место, и кинулся на Эрнесто Рамиреса, метя тому кулаком в грудь.

Теперь Грегорио оставил женщин и вышел на крыльцо домика. Прямо перед бывшей сторожкой мутузили друг друга его брат и ещё какой-то человек - Грегорио не разобрал, кто. В чём состоит предмет драки, младший Рамирес не знал, он решил просто посмотреть, чем дело кончится.

- Доротея, уйди в дом! - абсолютно спокойным, холодным тоном сказал он вышедшей следом супруге. Марису его внимание не коснулось.

Соваться близко никто не хотел. Равно как никто не спешил разнимать дерущихся.

Чоло был довольно мощным парнем, но полагался только на силу. Эрнесто оказался ловчее, увернулся от его выпада, отступив в сторону, и треснул конюха по загривку. Чоло растянулся на земле, но тут же начал подниматься. Эрнесто был слишком зол, чтобы позволить ему это сделать. Прыгнув на спину конюха, он своим весом впечатал того в землю, сцепив руки в замок, ударил по левому уху, размахнулся снова - и вмазал по правому. На том, собственно, драка и завершилась. Оглушённый Чоло валялся тряпкой и мычал что-то нечленораздельное, а Эрнесто, схватив его за волосы, для порядка несколько раз ткнул хамского метиса носом в землю. После чего поднялся со спины поверженного врага и только что ноги об него не вытер.

Драка отписана по согласованию с сеньором Рамиресом

Грегорио помедлил одевать петельку на предохранитель револьвера, которую он снял на тот случай если вдруг противник Эрнесто выхватит оружие. Хотя стрелять в людей алькальда, едва переступив порог гасиенды - было бы безумием. Противник Эрнесто валялся на земле, не шевелясь. Предосторожность Грегорио, по всей видимости, была излишней.

- Мариса! - крикнул Грегорио. Как раз кричать было не обязательно, так как востроглазая девица пряталась тут же за косяком двери и сразу выскочила на крик. - Почисти одежду сеньора Эрнесто от пыли!

Мариса бросилась отряхивать Эрнесто.

- Господа! Заберите кто-нибудь лошадей! - обратился Грегорио к стоящим неподалёку людям. К сожалению, он не знал ни имён челяди алькальда, ни занимаемых ими должностей, чтобы обратиться к кому-нибудь конкретно по имени. Взглянув ещё раз на брата и на поверженного врага, он зашёл в дом.

- Я думаю, всё будет хорошо! - постарался он успокоить супругу. Чмокнув Доротею напоследок, он вышел из домика. Следовало всё же дойти до алькальда и желательно быстрее.

- Что у вас тут произошло? - опросил Грегорио у Эрнесто. Тот неопределенно махнул рукой.

- Да так, повздорили немного! - Истинную причину он бы ни за что не назвал Грегорио.

О том, что происходит во дворе, алькальду доложил один из его телохранителей. Честно сказать, сеньор Модесто Перреро находился в дальней части дома и поэтому сам ничего не видел и не слышал. Но его человек наблюдал за дракой из ближайшего к месту действия окна, и поспешил доложить о том, что "прибыли эти Рамиресы" и один из них уже затеял драку и избил конюха. Не сказать, чтобы алькальду это понравилось. Мало того, что накануне Грегорио Рамирес навязал алькальду свою службу, так он ещё с порога принялся колотить местных слуг! У алькальда мелькнула искусительная мысль сказать, чтобы передали этим бандитам, что они плохо себя ведут и в их услугах здесь не нуждаются. Но обидеть Рамиресов алькальд побаивался. Лучше наверное спросить с них, что произошло - и тогда повод расстаться с ними может появиться сам собой.

- Скажи этому... этим двоим, что я жду их объяснений. Пусть пройдут в мою приёмную. И позови Северьяно, пусть он будет рядом со мной. И ты тоже возвращайся вместе с ними!

Выдав эти указания, сеньор Модесто опустился в кресло, чувствуя себя неуютно, но не собираясь этого показывать.

Слуга вышел навстречу Рамиресам и без особых обиняков заявил обоим:

- Сеньор алькальд ждёт вас. И он надеется, что вы объясните ему, зачем вам понадобилось затевать драку.

Посланнику алькальда Грегорио ничего не ответил, ибо не с ним собирался разговаривать.
Поднявшись в приёмную, Грегорио с достоинством поклонился алькальду, и остановился ожидая, что тот скажет. Эрнесто был рядом.

Они молчали. Это могло означать два момента: либо они молчат из вежливости, как и подобает подчинённым, которые должны дождаться вопроса своего начальника прежде чем говорить, либо они просто не собираются объяснять алькальду своё поведение, хотя вопрос алькальда слуга должен был им передать. Модесто подумал, что негоже ему заминать дело с избиением только потому, что он боится переспрашивать, поэтому произнёс наконец:

- Я хочу знать ответ на свой вопрос, сеньоры. Итак, зачем вы избили конюха?

Модесто тут же подумал, что надо было ограничиться первой фразой, а не повторять дважды то, что Рамиресы и так наверняка слышали. Но что сказано - то сказано. Сунув сигару в рот, алькальд с некоторым нетерпением смотрел на братьев.

Если этому алькальду не понравится поведение Грегорио и он вздумает наказать Рамиреса (что, в принципе, если рассматривать ситуацию со стороны, было бы вполне возможно) он уже не сможет его просто наказать, так как побоится, что Рамирес убьёт его так же, как и предшественника. И потому, в случае даже незначительного инцидента, Перреро постарается сразу убить Грегорио, а заодно и его брата, чтобы уж точно освободиться от всех Рамиресов.

Грегорио отметил про себя, что у одного из его револьверов так и осталась снятой, фиксировавшая его петелька (он снял её на всякий случай, когда смотрел на драку брата и конюха алькальда). Это было хорошо. Но у алькальда два человека в охране, которые тоже спать не будут. Конечно, можно будет прыгнуть и попытаться схватить алькальда, а дальше использовать его, как заложника. Но у Грегорио самого тут на гасиенде его жена - Доротея, которой тоже могут воспользоваться как заложницей люди алькальда, если только не окажутся полными лопухами!
А если они с Эрнесто погибнут в перестрелке? Может быть, Доротея догадается, что нужно вернуться к матери... Но ведь Доротея даже не знает языка...
И снова сделанный им шаг показался Грегорио роковой ошибкой.

Сеньор Модесто помедлил с ответом. Вчера этот Рамирес застал его врасплох своим предложением, но сегодня алькальд Перреро считал себя уже более подготовленным к появлению этих "бандитов" у себя на гасиенде. Вот только он не ожидал, что едва переступив порог, они завяжут драку, а ведь Грегорио ему показался вчера здравомыслящим, рассудительным человеком...

Не исключено, что братья решили сходу поставить себя с остальною челядью - ведь среди них им работать дальше. Возможно, это им даже удалось, судя по отзывам очевидца. И что теперь? Они явились суда, ожидая, что смогут поставить себя и с алькальдом?

Модесто чувствовал, что этот первый разговор в первый день их службы - решающий. Если он сейчас уступит и стушуются - братья могут сесть ему на шею. Раз уж он затеял разговор, нужно довести его до конца, раз задал вопрос - надо добиться ответа.

- Сеньор Рамирес! - произнёс алькальд неторопливо. - Я как хозяин дома должен знать, что произошло. Возможно тот человек сам виноват и полностью заслужил наказание - я не оспариваю это. Но я должен знать, что случилось возле сторожки. А вы, как люди, находящиеся у меня на службе - не должны этого скрывать.

- А что он сделал-то, тот человек? - спросил Грегорио, обращаясь непосредственно к Эрнесто.

Кровь бросилась в лицо Эрнесто при этих словах. Он метнул яростный взгляд на телохранителей алькальда, потом, не менее горячий - на Грегорио (как-то миновав самого алькальда).

- Я ни за что не повторю вслух этих слов! - отрезал он.

И тут один из телохранителей Модесто Перреро (тот, который был местный, а не Северьяно, который приехал сюда вместе с наследником уже после всех событий, приведших к гибели Флавио Перреро) наклонился к уху своего хозяина и тихо сказал несколько слов. Так тихо, что с расстояния трёх шагов уже невозможно было услышать. Сеньор Модесто удивился и посмотрел на говорившего. Тот кивнул и выпрямился.

На лице алькальда, конечно же, ничего не отразилось. Удивление исчезло почти моментально. Он попыхтел сигарой, а потом проговорил неторопливо:

- Хорошо, я верю, что виноват именно конюх. Северьяно! Найди управляющего, пусть рассчитает этого Чоло. Если он действительно спровоцировал драку - мне не нужен такой человек в моём доме.