- Хорошо, - сказал он, хотя в ситуации ничего хорошего не было. - Я готов согласиться, что это ваше личное дело. Но поскольку ты сейчас служишь мне, я бы хотел, чтобы ты трезво оценил обстановку. Если один человек совершает нечто непозволительное, что другой человек стерпеть не может и не должен, дальнейшее присутствие человека, совершившего непозволительный поступок, может послужить причиной для новых конфликтов. Я намерен уволить Северьяно. Ты одобряешь это решение?

Модесто уже постановил сам для себя, как именно поступит. Правильнее и спокойнее было - убрать источник раздражения с гасиенды. Но ему хотелось убедиться, что Грегорио Рамирес в состоянии оценить сложившуюся ситуацию, а не только посыпать голову пеплом и брать вину на себя.

Грегорио растерялся. Получалось так, что с начала его появления здесь, на гасиенде, алькальд увольняет из-за него уже второго человека. Сначала этот Чоло кинулся на Эрнесто и его тут же уволили. Теперь, уже сам Грегорио кинулся на Северьяно и Северьяно алькальд собрался тоже уволить. Ну, Чоло-то, допустим, не большая потеря - обыкновенный конюх, принятый ещё при дядюшке Перреро, прошлом алькальде. Таких, как Чоло - полным-полно в округе, замену найти очень легко. Но теперь, когда дон Модесто собрался рассчитать Северьяно, Грегорио был просто ошарашен. Северьяно был нездешний, то есть, не из челядинов Флавио. Он пришёл вместе с доном Модесто, он ещё тогда, четыре года назад, служил у него и был ближайшим телохранителем, доверенным лицом.

Нет, в понимание Грегорио всё это не укладывалось, и младший Рамирес пришёл к выводу, что алькальд так шутит, а может быть - издевается.

Грегорио замолчал и серьёзно посмотрел на Перреро, ожидая, что тот скажет дальше.

- Угощайся, - предложил он, сам себе тоже взяв сигару. Отрезая кончик специальными ножницами, алькальд заговорил, не собираясь долго томить Рамиреса в неведении по поводу своих странных выводов: - Присядь, кстати. Северьяно действительно служит у меня давно. Более того, до недавнего времени у меня не было причин упрекать его в том, что он плохо знает свои обязанности. Да, он исправный служака. - Модесто закурил и откинулся на спинку кресла. - Мне не нравится та нездоровая ревность, которую он сейчас проявляет. Как человек, преданный мне, он должен понимать, что мои приказы не подлежат тому, чтобы их яростно оспаривать. Он многое не понимает, просто не в состоянии понять. Если бы он был прав - другое дело. Но Северьяно слишком поддаётся своим чувствам, и это делает его ненадёжным.

Дон Модесто понимал, что то, что он скажет дальше, вряд ли понравится Рамиресу. Но нужно было выяснить все вопросы прямо сейчас, не откладывая их из-за малодушного желания "не обидеть" другого человека, тем более, такого человека, как Грегорио Рамирес.

- В моём доме по-прежнему затаился враг. - Модесто посмотрел на тлеющий кончик сигары. - Я не знаю, когда и как он нанесёт удар. Поэтому мне особенно дорого то доверие, которое я могу оказывать некоторым из моих людей. Тебе я доверяю. Ты - благородный человек, умеешь держать себя в руках и не поддаваться на дешёвые провокации других людей. Если бы я был уверен, что Северьяно сможет переступить через свою неприязнь и думать о деле, а не о том, как бы не допустить, чтобы кто-то занял его место, я бы простил его. Но пока что я вижу лишь, что он расходится всё больше и больше. Он ведь оскорбил тебя, иначе не было бы этой драки. На данный момент ты остаёшься единственным человеком, которому я действительно могу доверять. - Модесто чуть подался вперёд, хотя говорить продолжал спокойно и даже чуть понизил тон. - Даже после того, как Северьяно оскорбил тебя, ты не требуешь, чтобы я немедленно вышвырнул его вон, а напоминаешь мне о том, что он верно служил мне несколько лет. Мне бы очень хотелось, чтобы ты и дальше так же хорошо держал себя в руках. Я надеюсь, что больше драк в моём доме не будет. А Северьяно... - Модесто снова откинулся на спинку кресла и пожал плечами. - Он выбрал свой путь. Я предупредил его не один раз, а может быть, пять или шесть. Для умного человека этого должно было быть более чем достаточно.

Северьяно, наверняка будет обижен, и, возможно, возьмется мстить. В памяти Грегорио слишком свежа была картина, когда озлобленный Чоло воспламенился жаждой мщения, и чем всё это закончилось: пострадал ни в чём неповинный человек, да вдобавок злые языка обвинили алькальда в причастности. Что может устроить Северьяно, если воспылает местью?

Однако говорить об этом вслух Грегорио не стал, а то алькальд подумает, что Грегорио советует ему оставить при себе Северьяно из страха перед его будущей местью.

- Конечно, дон Перреро, - произнёс Грегорио негромко. - Вы поступаете так, как считаете нужным. Я постараюсь, добросовестно делать всё, что от меня зависит, находясь на службе у вас.

- Хорошо. Я отправлю Северьяно в своё старое имение. Там ему найдётся дело, - оповестил он.

В отличие от Грегорио, алькальд считал, что у Северьяно больше мозгов, чем у Чоло, у него хватит ума сделать правильные выводы о причинах своей опалы, и не дёргаться, усугубляя своё положение.

- Разумеется, после того, как он придёт в себя, - добавил дон Перреро, выразительно посмотрев на Рамиреса. Модесто Перреро впечатлило, с какой лёгкостью Грегорио справился с его телохранителем. - Я полагаю, что рядом с тобой мне нечего бояться.

- Извините, дон Перреро! - произнёс младший Рамирес. - Я постараюсь впредь вести себя сдержаннее.