Прочитав полученную депешу, капитан задумчиво подошел к окну и зачем-то выглянул во двор, наблюдая за человеком Роблеса. Его очень удивило и озадачило письмо сеньора Агапито. Комендант форта Баррера был мало знаком с сеньором Роблесом, но, разумеется, был о нем наслышан. И слышанное говорило, что данный господин не будет приглашать к себе офицера мексиканской армии просто для того, чтобы обменяться ничего не значащими сплетнями. Впрочем, это еще вопрос, можно ли отнести полученные новости к разряду просто сплетен...

Фелипе еще раз пробежал глазами письмо. Значит, алькальд взял себе в услужение предполагаемого убийцу дяди. Неслыханная наглость! Неудивительно, что сеньор Фуэнтес потребовал у Модесто объяснений.… Будучи человеком консервативных взглядов, капитан, конечно, не считал, что алькальд, как представитель власти, обязан отчитываться перед кем бы то ни было, кого брать или не брать к себе на службу, но понимал и даже в чем-то разделял возмущение жителей Арройо. О чем думал алькальд, нанимая на службу бандита, кроме всего прочего, подозреваемого в убийстве дяди? Глупо было, конечно, ждать от Модесто кровной мести за смерть нелюбимого родственника, которая принесла ему власть и деньги, но все же так открыто награждать убийцу….

Капитан сокрушенно покачал головой в такт своим мыслям и подумал, что напрасно так ни разу и не поговорил с новым алькальдом. Впрочем, у него и повода не было – личной дружбы с Модесто Перреро Эмилио никогда не водил (что теперь некоторым образом сказывалось на финансировании вверенного Фелипе форта), а по деловым вопросам всё было решено уже давно. Так что априори считая нового алькальда трусливым человеком, комендант форта Баррера не ожидал от него никаких решительных поступков, и потому утренние события в Арройо его удивили. Кроме того, в письме Роблеса Эмилио заметил легкий намек на то, что новый алькальд стал отстреливать несогласных. Очень любопытно…

Не желая больше теряться в догадках, капитан сел за стол и торопливо написал на листке бумаги своим острым решительным подчерком:

Уважаемый сеньор Роблес!

Безмерно благодарен Вам за обстоятельный рассказ об утренних событиях в Арройо, пусть он и огорчил меня вестью о ранении уважаемого сеньора Фуэнтеса. Надеюсь, этот достойный гражданин нашего округа остался в живых и скоро поправится, а злоумышленник понесет заслуженное наказание.
В ответ на Ваше любезное приглашение хочу сказать, что я в любое время к услугам столь многоуважаемого сеньора, так что с удовольствием навещу Вас сегодня в семь часов вечера в Вашем городском доме.

С бесконечным уважением, капитан Эмилио Фернандо Фелипе.

Перечитав написанное и оставшись им вполне удовлетворенным, капитан подсушил чернила, запечатал письмо и отправил ординарца с поручением передать письменный ответ посланцу Роблеса. Изрядно заинтригованный этим делом, капитан был бы рад отправиться к Агапито прямо сейчас, но не до конца не разобравшись в мотивах упомянутого сеньора, остерегался демонстрировать свой интерес слишком открыто. Сначала нужно узнать, с какой целью Роблес приглашает к себе представителя военной власти округа, а потом делать выводы.

То, что Грегорио Рамирес переметнулся к алькальду, и подосадовало и рассмешило Роблеса. Он не сказал этому конокраду ничего такого, о чём следовало бы сильно волновался, так что не боялся, что этот тихоня сеньор Модесто предпримет против него какие-то шаги. Что можно инкриминировать Агапито Роблесу? Желание сделаться алькальдом и купить участок земли? Да и сведения из уст вчерашнего бандита, не подкреплённые никаким доказательствами, к делу не пришьёшь. Но однако, ловок же этот сукин сын Грегорио! Стоило Роблесу намекнуть, что Рамирес может изменить образ жизни и поступить на службу, как Рамирес тут же воспользовался идеей. Да ещё как! Он эту идею развил! Правильно! Зачем ему какой-то Роблес? Лучше он пойдёт к самому алькальду, расскажет о "заговоре" с целью лишить его занимаемой должности, а в благодарность получит тёпленькое местечко рядом с племянником человека, который четыре года назад выдрал его, как строптивого мула! Ну кто бы мог подумать, что младший Рамирес на такое способен?!

Ну ничего, пусть Модесто Перреро остаётся с Рамиресом. Зато теперь он имеет все шансы потерять уважение и доверие своих сограждан. Как кстати в один день он заявился в Арройо в обществе бандита и его конюх подстрелил уважаемого всеми сеньора Фуэнтеса! Агапито Роблес знал, что достаточно один раз "посадить пятно" на репутацию - и потом его уже невозможно будет смыть. Как ни старайся, сколько ни совершай потом правильных поступков, всё равно даже после твоей смерти, посреди памяти о всех твоих славных делах, будет раз от разу всплывать это пятно, которое "благодарные потомки" ни за что не забудут. И уж тем более, не простят пятно свежее. Не видать алькальду переизбрания как своих ушей!

Поджидая капитана Фелипе, сеньор Агапито велел достать из погреба хорошего вина и даже подумал про себя "Жаль, что капитан решил навестить меня в городском доме! На гасиенде я мог познакомить его с Кармен. От моей дочери кто хочешь потеряет голову, так что и капитан бы не устоял. А ничто так не закрепляет дружбу, как интерес к дочерям своих друзей!"

До вечера было ещё много времени и Роблес чуть не решился послать за Кармен. Но сработал отцовский инстинкт. Вдруг с девочкой что-нибудь случиться по дороге в Арройо?! Нет! Никакое место алькальда не стоит такого риска!

Постановив так, Агапито Роблес занялся собственными делами, чтобы скоротать время до семи часов вечера. А слугам строго наказал присматривать за тем, что делается в городе и в случае каких-нибудь неожиданностей сразу докладывать ему. Он намеревался серьёзно поговорить с капитаном и найти доводы, чтобы поставить военных в его лице на свою сторону.

Не догадываясь о честолюбивых планах сеньора Роблеса, капитан Фелипе весь день думал о его письме с некоторым недоумением. Эмилио интересовало одно обстоятельство - почему сеньора Агапито так горячо волнуют дела Модесто? Насколько было известно капитану, сеньора Роблеса и прежнего алькальда никогда не связывали крепкие дружеские узы, поэтому версию, что землевладельца смертельно оскорбил найм предполагаемого убийцы Флавио Перреро на службу к племяннику, Фелипе отринул сразу. В остальном ничего особо из ряда вон выходящего в сотрудничестве алькальда и бандита не было. Что уж таить греха, в прошлом власти часто шли на мировую с преступниками, чтобы добиться порядка на подвластной им территории. Так может, Модесто тоже решил взять Рамиреса на службу для решения каких-то своих проблем? Но в таком случае, почему тогда он не прибег к помощи Фелипе как коменданта форта? Бесспорно, их отношения с новым алькальдом не назовешь теплыми, но разве капитан хоть раз мешал дела службы со своими чувствами?

Впрочем, возможно, что новый алькальд нанял бандита для каких-нибудь неблаговидных дел, которые благородному человеку и не предложишь. А сеньор Роблес вполне может быть что-то об этих неблаговидных делах знать. Данное предположение совсем не понравилось Фелипе, но он решил не делать преждевременных выводов. Для начала надо увидеться с Агапито.

Как не был Фелипе взволнован внезапным приглашением Роблеса, показывать это он счел излишним. Поэтому, прибыв к назначенному часу к дому сеньора Агапито, капитан отдал свою лошадь конюху и попросил прислугу доложить о своем прибытии хозяину спокойным и уверенным тоном.

- Рад видеть вас в своём доме, капитан Фелипе! - приветствовал гостя хозяин, выходя навстречу с самым дружеским выражением на лице. - Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел? Присаживайтесь! Выпейте чего-нибудь. Эти мятежники-американцы пьют только виски и знать не знают, что такое настоящее вино. - Предлагать капитану Фелипе текилу Роблес не стал, потому что в душе считал, что текила недалеко ушла от американского виски. Да и разговор предстоял достаточно напряжённый и вино с его точки зрения подходило к случаю больше, чем крепкие напитки. - Вы получили моё письмо? Что скажете обо всей этой истории?

Ему хотелось знать, какое всё-таки впечатление произвела на Фелипе та кратенькая информация, которую он уже получил. Не каждый день на улицах Арройо нападают на землевладельцев и не каждый алькальд берёт себе в услужение известного бандита.

Фелипе с удовольствием воспользовался приглашением хозяина дома присесть, отметив про себя обилие вопросов, которые обрушил на него землевладелец. Было ли это свидетельством волнения или же напротив нетерпения перед изложением каких-то интересных новостей, Эмилио не знал, но всё же почувствовал, что тут что-то нечисто. Видимо, сеньор Роблес знал намного больше, чем писал в письме, ну или делал вид, что знает. В любом случае решив пока не спешить с расспросами, капитан дружелюбно улыбнулся на замечание Роблеса насчет алкогольных пристрастий гринго.

- Американцы всего лишь собранный со всего мира сброд, без чести и совести, - заметил он с легким пренебрежением в голосе, но почти тут же поправился, - не все, конечно, но по большей части. Чего от них можно ждать? Я выпью вина, с вашего позволения.

Капитан мог бы долго разглагольствовать о нахальстве проклятых гринго, но понимая, что его позвали не за этим, перешел к делу.

- Что же насчет всей этой истории с Рамиресом, то, не стану лукавить, она меня весьма озадачила, - признал Фелипе совершено серьезно, - особенно мне интересно почему стрелял конюх, этот Чоло… Это удалось выяснить? – поинтересовался он у Роблеса, сочтя, что тот послужит более достоверным источником информации о расследовании, чем дошедшие до форта слухи.

Один из слуг Роблеса приходился родственником тюремщику, поэтому он легко узнал, о чём спрашивали Чоло и что тот отвечал. Но даже если бы никаких связей с тюремными служащими у Агапито Роблеса не было - достаточно было дать кому нужно пару песо, чтобы выведать всю необходимую информацию.

- Я никогда не интересовался этой историей четырёхлетней давности, о которой вы, капитан, осведомлены гораздо лучше. Но вроде как именно этот конюх приводил в исполнение приговор, который вынес Рамиресу сеньор Флавио Перреро. Пробуйте вино. Оно превосходно! Немного терпкое, но зато какой букет! - Роблес сам отпил немного и прищёлкнул языком. - Хорошее вино! Так вот, что мне странно. - Он посмотрел на капитана. - Четыре года этот Чоло не пытался убить Грегорио Рамиреса и не боялся, а тут вдруг взялся в него стрелять среди бела дня. При этом Рамирес сидел на коне, а сеньор Фуэнтес, в которого попала пуля, стоял на земле. Вы - человек военный и лучше в этом разбираетесь, потому что мне не понятно, как можно так промахнуться!

Роблес не собирался выкладывать сразу все свои предположения. В идеале, он хотел бы подвести разговор так, чтобы вывод пришёл капитану в голову самостоятельно. Поэтому лишь спросил задумчиво:

- А что, у Рамиреса действительно были основания мстить какому-то конюху?

Капитан сосредоточенно нахмурился, припоминая события четырехлетней давности. Вероятно, при других обстоятельствах, Фелипе не смог бы ответить на вопрос сеньора Роблеса. Не видя в наказании мелкого бандита ничего особенного, Эмилио, разумеется, не хранил в памяти всех подробностей той порки, но вот свой разговор с дерзким техасцем он запомнил очень хорошо. Даже сам капитан не мог сказать, почему так получилось – вероятнее всего, потому что не часто ему доводилось разговаривать с людьми такого редкого благородства, как тот техасский рейнджер.

Постаравшись, капитан извлек из закоулков памяти воспоминание – техасец, этот МакЭлрэй, упрекает алькальда в излишней жестокости, потому что его конюх избил Грегорио сильнее, чем самого американца. С легкой усмешкой вспомнив свой ответ Августу, Фелипе удовлетворенно кивнул и заявил уверенным тоном:

- Да, у Рамиреса были основания не любить этого Чоло. Именно он наказывал Грегорио и…, - Фелипе помедлил с ответом, подбирая нужные слова, - отнесся к этому поручению с несколько большим рвением, чем ему было приказано. Разумеется, кровной мести такой поступок не стоит, но кто знает этих полоумных бандитов?

Комендант форта пожал плечами и пригубил вино. Хоть он и предпочитал текилу, сейчас был рад тому, что Роблес предложил ему легкий напиток – туманить разум в ходе такого интересного разговора было крайне нежелательно. Военным часто (и порой весьма заслуженно) отказывают в уме, но капитан Фелипе дураком не был, потому сразу сообразил на какую мысль его старательно наводит хозяин дома. Но вот с какой целью? Не имея пока ответа на этот вопрос капитан вежливо отметил:

- Отличное вино, сеньор Роблес, у вас отменный вкус. Но вы правы, - перешел Эмилио к делу, – выстрел этого Чоло выглядит подозрительно. Почти наверняка ему предшествовали какие-то события, побудившие конюха на попытку убийства среди бела дня.…

Капитан не стал вдвигать никаких предположений – слишком мало у него было данных обо всем этом деле. Версия о том, что Чоло выстрелил по приказу алькальда, была, конечно, сомнительна, особенно учитывая, что конюх стал заступаться за человека, которого сам четыре года назад зверски избил, но чего не бывает в жизни? И разве лживые показания перестали продаваться за золото? В конце концов, у этого Чоло может быть (и, скорее всего, есть) нуждающаяся семья…

- Кстати, а что ответил алькальд на вопрос сеньора Фуэнтеса о Рамиресе? – вдруг поинтересовался Фелипе слегка безразличным тоном, не спуская, однако, с сеньора Роблеса своего внимательного взгляда.

Роблесу было известно от своих людей, что Чоло с утра таскался по кабакам и рассказывал, как его несправедливо выгнали с гасиенды. Но эту деталь Агапито пока упустил, как несущественную. Если на ней акцентировать - событие приобретёт несколько нежелательную окраску. Подумаешь, какой-то метис попытался отомстить Рамиресу за своё увольнение. По мнению многих людей метисы мстительны и непредсказуемы, и если из-за Грегорио Чоло выгнали с гасиенды - он вполне мог воспылать желанием пустить врагу пулю в спину. Мотив поступка Чоло становился слишком очевиден и отвлекал от проблемы предполагаемого сговора алькальда и Грегорио. Капитан Фелипе сам мог выяснить недостающие детали, о которых умалчивал Роблес. Но главное было поселить в нём сомнения. Тем более, что Роблес знал о дружбе между Эмилио Фелипе и покойным Флавио Перреро. Разве капитан не ухватится за идею покарать убийц своего друга?

Разглядывая на свет, как играет вино в бокале, Роблес продолжил:

- Так может быть, участие в этом деле Чоло вполне закономерно? Мой отец как-то сказал: если хочешь отвлечь человека от чего-то существенного, подбрось ему что-нибудь очевидное, над чем не надо ломать голову. - Он взглянул на капитана. - Я, конечно, занимаюсь не своим делом. Мне просто показалось странным, что через четыре года сеньор Модесто вдруг приблизил к себе этого конокрада. И я думаю, не только мне это странно. Однако, я забываю о гостеприимстве. Капитан! Может быть, сперва поужинаем, а уже потом продолжим этот разговор?

На ужин в компании Роблеса он не рассчитывал, но отказываться, разумеется, не стал. Тем более что разговор с сеньором Агапито всё больше и больше настораживал осторожного Фелипе. Да, возможно, Чоло был действительно нанят алькальдом для убийства, на что, по всей видимости, намекал собеседник, но не слишком ли храбрый поступок для известного своей нерешительностью Модесто? Не имея личного опыта общения с наследником Флавио, капитан затруднялся с ответом на этот вопрос.

Но в чем Эмилио, действительно, был согласен с хозяином дома, так это в том, что поступок алькальда странен и имеет под собой веские причины.

Теряясь в догадках, капитан не переминул высказать свое мнение.

- Да, храбрость нашего алькальда меня несказанно удивила, - произнес Эмилио тоном, в котором, вопреки ожиданиям, не было ни тени насмешки, - брать человека столь сомнительной репутации и мстительного характера к себе на службу... Зачем? - спросил он немного недоуменно и, внимательно посмотрев на сеньора Роблеса, повторил, - зачем сеньору Перреро услуги бандита?

Усадив гостя и услав прислуживающего за столом слугу принести текилы, сеньор Агапито продолжил разговор.

- Когда творятся такие странные дела, конечно же, не следует торопиться с выводами. - Он сам налил гостю ещё вина. - Угощайтесь. Хорошее застолье всегда располагает к беседе. Так вот, торопиться с выводами я бы не стал, но кое-что могу добавить от себя уже сейчас. - Он подался вперёд, доверительно глядя на капитана Фелипе. - Может, мы плохо знаем нашего алькальда? За те четыре года, которые он переизбирается на эту должность, сеньор Модесто ничем особенно примечательным себя не проявил и поэтому судить о его личных качествах достаточно сложно. Так вот, либо мы плохо знаем человека, которого сами избирали, - Роблес сделал небольшую паузу, после которой добавил совершенно будничным тоном: - либо он знает Рамиреса лучше, чем мы можем предположить.

Это был уже смелый ход. Но с точки зрения Роблеса подобный вывод неизбежно должен был прийти в голову после того, как Модесто Перреро взял Грегорио себе в услужение, и тут же приблизил на столько, чтобы сделать личным сопровождающим.

Капитан любезно кивнул хозяину, благодаря за оказанную заботу. Гостеприимство сеньора Роблеса было выше всяких похвал, но оно не могло заговорить проснувшуюся в Фелипе змею беспокойства. Как человек дипломатического склада ума, он понимал всю значимость завуалированных намеков и полутонов, но как боевой офицер, любил действовать открыто и прямо. Эмилио предпочел бы поговорить с Роблесом начистоту и разобраться, что же все-таки заставило этого родовитого землевладельца пригласить к себе коменданта форта – желание перемыть кости алькальду или конкретное предложение.

Слегка выпрямившись на стуле, капитан обратился к сеньору Агапито со всей учтивостью:

- Прошу меня простить за прямоту, сеньор, - сказал он, для убедительности прижав руку к груди, - я – человек военный и простой, могу понять Вас превратно, но не хотите ли вы сказать, что подозреваете нашего алькальда в сговоре с бандитами?

Подобное предположение не показалось Фелипе чем-то выходящим за рамки возможного– он сам думал подобным образом, но его удивляла кандидатура Грегорио. Не мелковато ли для сообщника алькальда? Какой-то грязный конокрад, брат насильника и похитителя женщин…

- Хотя множественное число здесь не совсем уместно, - тут же поправился Эмилио, - ведь Рамирес работает, если можно так выразиться, один.

Капитан произнес последнюю фразу, скорее, вторя своим мыслям, нежели делясь с собеседником информацией – индивидуализм Грегорио был известен всей округе.

- Как я могу подозревать алькальда? - осторожно проговорил он. - Если бы у меня был повод подозревать Модесто Перреро в нечестности или причастности к преступлению - я никогда не стал бы за него голосовать. - Он развёл руками, после чего принялся с деловитым видом отрезать кусок мяса от свиной ножки. Но рассуждать не перестал. - Я почти уверен, что сеньор Модесто ничего не знал об убийстве дяди, пока ему не сообщили об этой трагедии официально. - Он позволил себе допустить это туманное слово "почти". - Меня всего лишь смущает внезапное доверие, которое продемонстрировал алькальд к этому бандиту сегодня утром. И меня беспокоит, что другие граждане нашего округа тоже могут смутиться, узнав о том, что Грегорио Рамирес внезапно оказался на службе у алькальда. Это даст повод для возникновения слухов и беспорядков. Алькальд нуждается в помощи. Нужно, чтобы его непричастность к убийству Флавио Перреро стала очевидной для всех. А как это сделать? - Он посмотрел на капитана, будто ожидал, что того осенит какая-нибудь идея на этот счёт. И добавил, доверительно понизив голос: - Мне бы хотелось, чтобы все недоразумения, которые возникают из-за этих бандитов Рамиресов, разрешились наконец. - Высказав всё это, Роблес с чистой совестью поинтересовался: - Как вы находите жаркое, капитан?

- Конечно, всё выяснить было бы лучшим выходом для всех, - признал капитан задумчиво и пояснил свой вывод, - неизвестность порождает слухи, сомнения и беспорядки. Можно было бы провести повторное расследование смерти нашего дорогого Флавио Перреро, чтобы снять все подозрения с Рамиреса, если он не виновен, - осторожно предложил Фелипе, но тут же сокрушенно покачал головой, - но вряд ли сеньор Модесто на это пойдет. Он может посчитать и, скорее всего, считает, что, наняв Рамиреса на службу, уже вынес ему тем самым оправдательный приговор в глазах общественности, прикрыв его прежние грехи своей безукоризненной репутацией. Что тут еще можно сделать?

Капитан пожал плечами и посмотрел на Роблеса, ожидая его предложений.

С одной стороны, Роблесу не хотелось, чтобы кто-либо предупреждал алькальда о той каверзе, которая против него затевается. Можно было попробовать убедить капитана в том, что надо провести расследование, не ставя в известность Модесто Перреро. Агапито Роблес мог объяснить это нежеланием беспокоить и без того занятого человека, или ещё каким-нибудь предлогом. Но с другой стороны, если капитан, который за все четыре прошедших года ни разу не проявил особой симпатии к наследнику своего покойного покровителя, сейчас встретится с алькальдом и потребует расследования, а тот категорично встанет на защиту Рамиреса, это вполне может привести к конфликту. Во всяком случае, к столкновению взглядов. И Эмилио Фелипе вполне может утвердиться в своей антипатии к Модесто Перреро. Тогда и самого капитана проще будет приобщить к заговору против алькальда. Ну, не то, чтобы заговору, но некоторым действиям за его спиной, которые без сомнения приведут к тому, что Модесто Перреро перестанет быть алькальдом. И его место вполне может занять человек, который "вывел преступника на чистую воду". Не важно, кто будет выступать в роли этого самого преступника: один Рамирес, или Перреро и Рамирес.

- Может быть, вам, как старому другу покойного сеньора Флавио, следует поговорить с нашим уважаемым алькальдом? - подал идею Роблес, остановившись на втором варианте поведения. Всё-таки следовало столкнуть капитана с сеньором Модесто и посмотреть, что будет, чтобы уже с новых позиций планировать своё собственное дальнейшее поведение.

Подумав, Фелипе решил, что в чем-то сеньор Агапито прав – нужно, наконец, съездить к Модесто, но не как друг Флавио Перреро (капитан был не настолько глуп, чтобы требовать расследования убийства старика с порога), а как комендант форта Баррера. А там будет видно – из какого теста сделан новый алькальд и как он настроен.

Приняв решение, капитан взял с блюда небольшой кусок мяса и, деловито разрезая его, заметил:

- Да, возможно, мне, как человеку неравнодушному к семье Перреро, стоит посетить алькальда, - согласился Фелипе, но всё же счел своим долгом добавить, - но мне более чем сомнительно, что расследование смерти Флавио будет возобновлено. Все-таки ни новых улик, ни свидетелей, - капитан сокрушенно покачал головой, - следствию не от чего будет оттолкнуться.

- Может быть, после того, как вы поговорите с алькальдом, следствие и не понадобится? - предположил он. - Всё-таки сеньор Модесто - здравомыслящий человек и я уверен, что он прислушается к голосу рассудка.

Агапито Роблес с удовольствием предоставил бы любые "свидетельства", но в душе понимал, что излишне блефовать не стоит. Можно ведь нарваться на то, что Фелипе, или назначенный следователь докопаются, что доказательства вины Рамиреса или Модесто Перреро подложные. И тогда умный капитан вполне может вспомнить об этом дружеском разговоре и догадаться, кто именно водит его за нос. Роблес предпочёл бы, чтобы дело разрешилось само. И ещё Роблес был уверен, что иногда достаточно просто "толкнуть воз с горы", а дальше он сам покатится. Собственно, потому многие люди и не любят ворошить прошлое, чтобы случайно не обнаружить такого, что при беглом взгляде оказалось незаметно, зато в ретроспективе, когда страсти улеглись, проявилось во всей своей красе.

- Я надеюсь, что правда и порядок восторжествуют в нашем округе, - добавил Роблес, поднимая бокал с вином. - Думаю, что вы бы тоже не отказались, если подобная надежда сбудется.