- Самый крупный землевладелец в округе не всегда становится алькальдом, - возразил он. - Один из конюхов Роблеса рассказал мне одну историю, правда, я в ней ничего не понял. Он говорит, что четыре года назад, когда возле Индейского холма стояли французские части, брата Агапито Роблеса - Серхио - обвинили в связи с Бенито Хуаресом и французы его расстреляли возле этого самого холма. Говорят, что Агапито Роблес пробрался ночью в лагерь французов и забрал тело своего брата. На следующий день разгневанный французский офицер явился на гасиенду Роблеса. А дальше начинается совсем непонятное. Агапито поговорил наедине о чём-то с этим французским офицером и тот сразу успокоился и уехал. Во всяком случае, так сказал Паблито, конюх Роблеса. И с тех пор Агапито Роблес стал неравнодушен к индейскому холму! - усмехнулся младший Рамирес. - Я поехал посмотреть на этот холм повнимательнее и наткнулся там на самого сеньора Роблеса с несколькими сопровождающими! К сожалению, мне не удалось за ним проследить - он меня почти сразу заметил.

Ещё больше, чем поиски на Индейском холме и брат сеньора Агапито, алькальда тревожил тот факт, что оказывается, один из ближайших соседей, и тоже уважаемый всеми землевладелец, желает его сместить. Конечно, Модесто, как человек трезвомыслящий и осторожный, понимал, что у тех людей, которые стоят у власти, всегда будут недоброжелатели и завистники. Да и отношения между Перреро и Роблесами весьма натянутые. Модесто не удивился бы, если бы узнал, что его дядя как-то ухитрился обидеть и Роблеса, или кого-то из его родственников. Но гадай - не гадай, а Грегорио оказал своему алькальду услугу даже большую, чем Модесто думал в начале. "Praemonitus praemunitus"*, как говорят латиняне.

- Что бы вы сделали на моём месте, если бы получили всю эту информацию? Не про землю, а про намерения Роблеса? - спросил Модесто, как-то не сразу сообразив, что начинает советоваться с Грегорио, будто действительно говорит на равных. Но поскольку слова уже вылетели, сеньор Модесто сделал вид, что всё так и надо и посмотрел на Рамиреса спокойным, уверенным взглядом.
______________________

* "Кто предупреждён, тот вооружён" (лат.).

- Алькальд - должность выборная. Всё зависит от того, что скажут и как проголосуют остальные сеньоры округа. Роблес почему-то надеется, что могут проголосовать за него. Наверное, нужно как-то уронить Роблеса в глазах остальных сеньоров, чтобы ни у кого не возникло желание иметь такого алькальда.

"Что я говорю?!! - ужаснулся про себя Рамирес. - Только что я кичился своим благородным родом и тут предлагаю алькальду делать такие гадости! А вдруг он мне самому и предложит уронить Роблеса в глазах остальных?" Нужно было срочно загасить эту низменную мысль, перебить её другой идеей, чтобы впечатление от неё было не таким ярким. И Грегорио пришлось всё же заговорить о дяде алькальда, так как никакой другой информации, стОящей внимания алькальда, Грегорио припомнить не смог.

- Вот что мне показалось странным, сеньор Перреро! - снова обратился к алькальду Рамирес. - Кирино Чавес, управляющий Роблеса сказал мне, что его сеньор был очень дружен с Флавио Перреро, но не очень дружен с вами. Если Агапито Роблес был очень дружен с вашим дядей, почему он у него по-дружески не купил эту землю с Индейским холмом? Разве сеньор Флавио отказал бы своему другу в такой мелочи, как продать ему кусок пустыря, который никак не использовался?

Модесто вздохнул. И припомнил, что только что сказал Рамирес: "Наверное, нужно как-то уронить Роблеса в глазах остальных сеньоров". Подобный способ решения проблемы не подходил для сеньора Модесто. Но к сожалению, не потому, что ему совесть бы не позволила, а потому, что Модесто знал простую истину: роя яму другому, легко попасть в неё самому. Нельзя придумать такую неправду, чтобы её абсолютно все и на веки вечные сочли правдой. Наверняка махинация всплывёт однажды, и в самом неприглядном виде.

А что, если Роблес сам попытается это сделать? Ему-то как раз легко будет опорочить Модесто Перреро. Тот сам, по своей воле, дал против себя оружие, когда взял на службу человека, которого все считают убийцей его дяди. Модесто сам себя подставил и, осознав этот факт, он очень огорчился. Но чуть поразмыслил, и успокоил себя тем, что поступил правильно. Человеку приходится выбирать, делать ли ему так, как велит совесть, или так, как диктует осторожность. В данном случае сеньор Модесто выбрал совесть. И постарался усилием воли заставить себя не сожалеть об этом шаге.

- Роблес не мог дружить с моим дядей, - сказал он сухо. - И я уверен, что управляющий Роблеса не мог этого не знать. Он наврал. Вот только зачем? - Взглянув на Рамиреса, алькальд добавил: - Я запомню твой совет. Хотя и не смогу им воспользоваться. Но так, как ты говоришь, может поступить Роблес.

Северьяно, который тащился слегка позади, недовольно поглядывал по сторонам. Ему не нравилось, что как только Рамирес поступил на службу, алькальд моментально приблизил его к себе и сейчас беседует чуть не как с равным. Поскольку сеньор Модесто и Грегорио ехали впереди, до Северьяно долетали только отдельные обрывки разговора, из которых мало что можно было понять. И это ему тоже не нравилось. Что может затевать алькальд с бывшим бандитом? Или они сговариваются, чтобы Рамирес на кого-то напал?

- Да, сеньор Флавио, я дал плохой совет, это совет бандита! - произнёс Грегорио, совсем раскаявшись. Как уже говорилось, Грегорио очень легко извинялся и очень легко признавал свои ошибки, том более, когда это было очевидное дело. Но когда извинения были закончены, Рамирес продолжил: - Что же касается того, зачем Чавесу врать, мне приходит в голову только одно объяснение: если бы Чавес хотел, чтобы я как можно быстрее убрался с гасиенды и не испытывал желание возвращаться туда снова, он так бы именно и поступил. Он побоялся меня открыто выставить в шею, но зато завёл такой разговор, который был для меня неприятен. И я действительно быстро убрался с гасиенды. - Тут Грегорио решил более подробно разъяснить обстоятельства. - Я сделал вид, что хочу продать им техасский скот и стал договариваться о цене. Слово за слово у нас завязался разговор и Чавес, упирая на то, что я недавно женился и мне нужно найти более стабильную и серьёзную работу вдруг сам предложил идти служить к сеньору Роблесу. А в дальнейшем разговоре он несколько раз подчеркнул, что-де сам Роблес был очень дружен со старым алькальдом. Причём я об этом ничего не спрашивал. Но Чавес повторил это, я бы сказал, слишком навязчиво. После чего я обиделся и уехал. - Грегорио усмехнулся. - А потом, на обратном пути, я поехал ещё раз посмотреть на Индейский холм и там столкнулся с самим Роблесом.

- Вполне возможно, что управляющему нужно было настроить тебя либо против меня, либо против Агапито Роблеса, - сказал он, а про себя подумал: "Осиное гнездо! С этого момента я ни о чём не буду говорить с Роблесом без двух-трёх телохранителей. Мало ли, что затевает он и его управляющий".

Раскаяние Рамиреса он пропустил мимо ушей, потому что совет опорочить Роблеса в глазах общественности был по мнению алькальда не так уж плох. Рамирес же не предложил убить соседа, чтобы уничтожить оппозицию Модесто Перреро. Зато алькальд подумал о том, что разговаривать с Грегорио гораздо проще, чем с тем же Северьяно. И гораздо продуктивнее. Подобрав повод лошади, от чего она тут же прибавила шагу, алькальд сказал:

- Мне нужно обдумать всё, что ты рассказываешь. Если вспомнишь что-то ещё, я с радостью тебя выслушаю.

Ему хотелось задать один весьма щекотливый вопрос, но Модесто опасался, что Рамиреса это может задеть или даже обидеть. Хотя, Грегорио сам несколько раз упомянул о своих проблемах с дядей Модесто, и тем породил вполне объяснимое любопытство. Не может же он не понимать, что алькальд захочет знать некоторые подробности, чтобы иметь возможность правильно оценить и ситуацию, и своего нового служащего. Вздохнув, Модесто натянул поводья и повернулся в сторону мрачного Северьяно.

- Я забыл взять с собой книгу, которую пообещал сеньору Мариано Наваррете, с которым должен встретиться, - сказал он. - Мы ещё недалеко уехали. Вернись за ней. Она лежит на моём столе, большая, в красной сафьяновой обложке. - Северьяно мрачно глянул на Рамиреса и хотел было возразить, но передумал, повернул лошадь и ускакал. А сеньор Модесто поехал дальше, будто так и было задумано. - Можешь не отвечать на мой вопрос, - сказал он, - но по какому всё-таки поводу мой дядя так с тобой поступил? Я не вижу причины.

Грегорио с испытующе-мрачным выражением покосился на алькальда и промолчал.
Только что Грегорио в своём рассказе о Чавесе сказал, что при упоминании управляющим имени покойного дяди нынешнего алькальда он обиделся и уехал. И тут Модесто сам начинает заводить разговор о своём дяде! Провоцирует? Проверяет, насколько будет он, Грегорио терпеть, до какой степени будет терпеть?
Да ещё и своего Северьяно услал подальше!

Грегорио подумал сгоряча, что либо алькальд безрассудно смел, либо безрассудно любопытен!
Ни то, ни другое к личности алькальда не подходило.

С сегодняшнего дня отношения с алькальдом складывались совсем не так, как ожидал Грегорио. Он предполагал, что отношения, скорее всего, будут натянутыми, может быть недоверчивыми и напряжёнными. Но сейчас - и благодаря самому Грегорио и благодаря алькальду эти отношения скатывались в какую-то едва ли не панибратскую простоту.

Не то, чтобы такая простота в общении с алькальдом не нравилась Грегорио, но... он не ждал от неё ничего хорошего.

Грегорио снова покосился на алькальда. Пересказывать те знаменательные события четырёхлетней давности он ни за что бы не стал. Почему всё-таки предыдущий алькальд Флавио Перреро так с ним обошёлся? В глубине души Грегорио был уверен, что просто потому, что "у Флавио Перреро так левая пятка почесалась". Но и об этом он тоже никогда не стал бы говорить.

- Не знаю! - сказал Грегорио угрюмо.

Чтобы как-то загладить впечатление от своего вопроса, Модесто кивнул и перешёл на другую тему.

- Я не хотел, чтобы мой человек слышал то, что я сейчас скажу. Кто-то из моих людей в последние пару месяцев следит за мной. Несколько раз получалось так, что я не сразу мог заняться почтой, которая приходит на моё имя, и письма лежали в моём кабинете всю ночь. Несколько писем оказались вскрытыми. - сеньор Модесто с сомнением покачал головой. - Сперва я подумал, что мне показалось. Письма вскрывали очень аккуратно, не повреждая печатей, и потом запечатывали снова. Но со второго раза я убедился, что это действительно так. Если знать, на что смотреть, то можно определить, что письмо было вскрыто. После того, как я узнал от тебя, что Роблес что-то против меня затевает, я вспомнил: это стало происходить после моей встречи с ним. После того, как я отказался продать ему землю. - Сеньор Перреро смотрел на уши своей лошади. - Ты - единственный, кому я могу доверять, потому что ты появился на гасиенде только что. Поэтому я прошу...

Он споткнулся на слове "прошу", потому что никогда бы не мог даже предположить, что будет о чём-то просить Грегорио Рамиреса. Но если бы Грегорио хотел подлизаться к нему, то постарался бы более спокойно отнестись к вопросу о Флавио Перреро. А Грегорио откровенно разозлился. Почему-то для Модесто это оказалось лишним доказательством, что Рамирес не замешан ни в каких заговорах против алькальда.

- Я прошу тебя помочь мне, - договорил Модесто, выпрямившись в седле и глядя на Рамиреса.

Алькальд сегодня только и делал, что ошарашивал его! И вот ошарашил очередной раз.

Грегорио крайне удивило такое доверие алькальда к своей персоне. Ведь он же служит у него, считай только одни сутки, из которых большую часть провёл вдали от гасиенды - у Роблеса, на Индейском холме, у себя дома... Всего лишь два-три разговора с алькальдом и вдруг он говорит Грегорио такие откровенные вещи!

Грегорио даже не знал, что и думать. Может быть, алькальд ему специально всё это говорит, чтобы его проверить. Вот только проверить в чём?

Грегорио тут же спохватился, что так поставил свою фразу отвечая Перреро, что алькальд может решить, что Грегорио опять обидится за то, что ему предлагают за кем-то следить. И Грегорио поспешил добавить:

- Конечно, сеньор Перреро, я сделаю всё, что смогу!

Фраза эта ничем не противоречила ранее сказанному Рамиресом. Он же сказал, что не может делать чего-то такого, что не позволяло бы ему прямо смотреть в глаза своим соотечественникам. А значит, его помощь должна укладываться в эти рамки.

- Я не прошу тебя поступать против твоей совести. Может быть, одно твоё присутствие отобьёт охоту следить за мной и вскрывать мою почту. А может быть, и нет.

Модесто Перреро вовсе не считал, что ведёт себя с Рамиресом панибратски. Но он был почти уверен, что человек, который печётся о своей чести так, как Грегорио, не поступит подло и не присоединится к заговору против своего господина. Так что особого выбора у алькальда не было. Или он доверится бывшему бандиту, стремящемуся вернуть доброе имя своему роду, или он не доверяет никому и решает свои проблемы в одиночку. Но что он может в одиночку решить?

Почему-то пока Модесто не знал, что Роблес затевает против него какую-то каверзу, даже вскрытые письма не сильно пугали молодого алькальда. Более того, Модесто готов был признать, что ему только кажется, будто кто-то вскрывал его почту. Но теперь Модесто был почти уверен, что это происки Агапито Роблеса, которому удалось подкупить кого-то в доме. И оставаться один на один с неизвестным злоумышленником Модесто Перреро не хотел.

- Может быть, Роблес ещё что-нибудь говорил обо мне или о своих планах? - спросил алькальд, пользуясь отсутствием Северьяно.

- Этот злоумышленник может прийти к выводу, что я специально нанял именно тебя, потому что понял, что кто-то трогает мою почту.

Модесто подумал, что с Индейским холмом нужно что-то делать. Если Рамирес прав и это место так волнует Агапито Роблеса, значит, надо поскорее им заняться. Правда, если начать перекапывать там землю, можно спровоцировать Роблеса на неожиданные действия. Наверное, иной человек на месте Модесто Перреро обрадовался бы возможности заставить врага раскрыть карты. Но Модесто такая перспектива совершенно не радовала и не вдохновляла. Он действительно был осторожным человеком и не хотел лишних эксцессов.

"Это уже началось, - напомнил себе Модесто. - Роблес уже ищет способов добраться до меня и до моей земли. Даже если я не стану ничего предпринимать, он всё равно продолжит делать то, что задумал. С той лишь разницей, что я не буду знать, когда именно он нанесёт удар". Всё это напоминал войну, к которой Модесто Перреро совершенно не был склонен. Но наверное лучше было вынудить врага нанести удар в такой момент, когда ты будешь к этому готов?

- Как только Роблес узнает, что я что-то делаю с Индейским холмом и езжу в твоём сопровождении, он придёт к выводу, что ты специально выведывал у него сведения, - сказал сеньор Модесто, не собираясь на этот раз щадить самолюбие Рамиреса. - Ты понимаешь это?

- Роблес не знает, что я ещё третьего дня договорился с вами о службе. Скорее всего, он решит, что я, узнав о том, что он затевает что-то против алькальда, поспешил к алькальду, продал ему Роблеса и этим заслужил себе хорошую должность! - Грегорио откровенно смеялся, произнося всё это. - Поэтому мне и не понравилась такая работа, - добавил он, перестав смеяться. - Но теперь уже ничего не изменишь! Пусть думает, что хочет. Какая, однако, сложная жизнь в Мексике, гораздо сложнее, чем в Техасе! - произнёс Грегорио, вздохнув.

- В Техасе ты точно знаешь, кто твой друг? - спросил алькальд.

Доброжелательно кивнув Грегорио, сеньор Модесто поехал вперёд.
________________________

Эпизод завершён!
Спасибо, сеньор Рамирес!
Переход В ЭТУ ТЕМУ