| Натанаэль_Ганн | Дата: Вторник, 10.06.2014, 22:59 | Сообщение # 1 |
 Проклятый янки!
Группа: Проверенные
Сообщений: 2143
Статус: Offline
| Дела в Жёлтой Долине шли хорошо.
На следующий год приехали мексиканцы, целой деревней. Они стали работать на плантации. Из двухсот каторжников Нат постепенно отобрал сотню. Он вообще не стеснялся "браковать" тех, кто ему не нравился, не хотел работать или отличался особо буйным нравом. Попасть на плантацию Маршалл-Ганн было удачей для каторжан, потому что здесь никого не морили голодом, не использовали "на износ", не избивали, не заставляли ворочать камни и шпалы, как на строительстве железных дорог или в каменоломнях. Так называемый "Арендованный труд" постепенно становился популярным, и по всему Югу каторжан сдавали внаём. В подавляющем большинстве случаев, это был труд гораздо более тяжёлый, чем у рабов на плантациях довоенного Юга. Оно и понятно, негры тогда стоили дорого, и никто из специально не умаривал. А каторжане стоили очень дёшево, их можно было кормить, только чтобы передвигали ноги, и под страхом побоев и других наказаний заставлять работать до тех пор, пока не упадут замертво. Если каторжане умирали - на их место просто брали других каторжан. Никто не отчитывался за умерших. А поскольку в каторжных тюрьмах слухи распространялись быстро - всем было известно, что попасть на табачную плантацию в Жёлтой Долине - огромная удача. Там был шанс не только остаться в живых, но и жить в приемлемых условиях, есть каждый день досыта и ночевать в тёплом бараке, на собственных нарах, а не на гнилой циновке в грязи и сырости.
Некоторые из отбывших свой срок, освободившись, возвращались на плантацию, и это тоже было кстати, потому что у таких работников уже был опыт, их не нужно было учить заново. Конечно, таких возвращенцев было мало, но всё-таки они были. Парочка даже привезла с собой семьи, потому что в Жёлтой Долине они могли получить кров, работу и возможность не заботиться о завтрашнем дне.
Плантацию на техасской стороне через пару лет продали. Зато прикупили землю вокруг Жёлтой Долины, и таким образом расширили свои владения.
Через несколько лет, в Новом Орлеане, куда чета Ганнов ездила хотя бы раз в год, по делам, и просто отдохнуть, навестить новых друзей и развлечься, произошла одна любопытная встреча. Точнее сказать, ни Нат, ни тем более, Карен, об этой встрече даже не догадались. Дело было в том, что на одном из приёмов присутствовал тот офицер, с которым Нат когда-то подрался перед самой своей отставкой. Тот самый офицер, который говорил Нату: "Из грязи вылез - в грязь и вернулся". После того, как этот капитан покинул армию, ему сильно не везло. Денег не было, славы тоже. Пришлось кое-как перебиваться, ища себе службу, начинать с мелкого чиновника. Он и по сей день еле сводил концы с концами, но на приёме присутствовал его хороший знакомый, который устроил так, чтобы его тоже пригласили.
И вот этот отставной капитан увидел среди богатых и знатных приглашённых знакомое лицо. Поначалу он отказался верить своим глазам, потом спросил у своего друга, кто этот важный, щёгольски одетый господин, сопровождающий даму невиданной красоты. Ему ответили: "Это - мистер Натанаэль Ганн с супругой, миссис Карен Ганн-Маршалл. Они - плантаторы, табачные магнаты, а ещё - держатели пакета акций Луизианской железной дороги". Отставному капитану осталось лишь позавидовать и подивиться. Ганн поднялся так высоко, что его бывший противник даже не испытал особой зависти. Скорее, почувствовал какое-то опустошение, и покинул приём раньше, чем собирался.
Шли годы, у Карен и Ната рождались дети. Нат очень любил детей. Всё свободное время он отдавал жене и малышам. Он позаботился об устройстве парка и сада, и о том, чтобы пруд огородили ажурной решёткой (на всякий случай, чтобы дети случайно в него не упали).
Постепенно у мистера Ганна скопилось много блокнотов, в которые он скрупулёзно записывал всё, что касается табака - и он смог издать собственное руководство по возделыванию этой культуры. Конечно же, не без помощи Карен. Ведь она оставалась для него самым главным авторитетом. Женщина, которая сделала из него настоящего джентльмена. Он любил ею - и его любовь с годами становилась только сильнее. Он гордился ею, и учил детей любить и почитать мать.
Прошло много-много лет, наступил 1912-й год. Натанаэлю Ганну было уже 84 года, хотя он всё ещё оставался энергичным пожилым джентльменом, а вовсе не стариком. Они с Карен ездили в Европу, потому что один из их шестерых детей переехал туда несколько лет назад, чтобы расширить семейный бизнес. Совершив небольшое турне (далеко не первое по счёту), они собрались уже возвращаться. Было начало апреля 1812 года.
10 апреля им предстояло сесть на новенький пароход под названием "Титаник". Но когда они приехали в порт, и Карен увидела этот огромный корабль у причала, с его трубами, многочисленными ярусами палуб - она сказала... В общем, ей показалось грустным и не романтичным возвращаться домой в этом "плавучем дворце". Гораздо романтичнее было плыть на прекрасном белом паруснике, который скользит по волнам, обгоняя чаек, и не застилает дымом высокое синее небо...
Нат тут же приказал сопровождающему забрать из багажа их вещи.
- Мы поплывём на паруснике, - заявил он, без колебаний подчинившись желанию супруги.
Ему хотелось, чтобы поездка действительно была романтичной, потому что где-то в душе он подозревал, что может быть, это их последняя поездка в Европу. Он был уже очень немолод...
И они вернулись на прекрасном белом паруснике. А уже на следующий день Нат принёс Карен газету. Вид у него был потрясённый.
- Милая! Я всегда говорил, что тебя надо слушаться! - воскликнул он, подавая газету супруге.
На раскрытой странице было сообщение о гибели "Титаника".
Нат не мог не понимать, что плыви они на этом пароходе, он не позволил бы себе сесть в лодку, и ему пришлось бы навсегда расстаться с его любимой Карен. И кто знает, может быть, она не захотела бы бросить его - и им пришлось бы погибнуть вместе. Но судьба оказалась благосклонна к ним и подарила ещё немного времени. Сколько? Об этом трудно было судить. Но сколько бы ни было - это было их время, которое очень не хотелось терять...
Нат - плантатор
А это - его конь
|
| |
| |
