Ему бы в голову не пришло, что полковник Риддон может сказать чушь. Нат успел уже проникнуться к полковнику полным и безраздельным доверием. Впрочем, помимо личного обаяния полковника, Нат ещё и пребывал в том возрасте, когда человек остро нуждается в авторитете. С одной стороны, Нат уже рыпался настаивать на своих собственных выводах и хотел казаться опытнее, чем он есть, даже дерзал спорить, а с другой стороны - уже начал понимать, что опыта у него недостаточно. Нату Ганну повезло, хотя сам он ещё не до конца осознавал, насколько повезло. Многие подобные ему молодые люди как раз лишены были возможности встретить человека, который смог бы стать для них авторитетом или хотя бы старшим товарищем. А некоторые, кому ума не хватало признать за собой недостаток опыта, ещё и восставали против какого бы то ни было руководства. Нат был другим. Он готов был собственную шкуру отдать на сапоги тому человеку, который будет поступать с ним справедливо, поймёт и возьмётся объяснить то, что сам Нат чувствует лишь интуитивно и не может сформулировать на практике.

- Капитан О'Донелл - опытный командир, - признал Нат. - Лучше слушать его, потому что я ему и в подмётки не гожусь. Но наверное, мне вообще лучше не спорить, даже если и не в боевой обстановке. - Он посмотрел себе под ноги, но тут же поднял голову, потому что всегда старался смотреть на собеседника, тем более на начальство. - Каждый раз, когда я пытаюсь настоять на своём, ничем хорошим это не кончается. Мне бы не хотелось, чтобы ещё и капитан О'Донелл захотел от меня избавиться. - Он хотел добавить: "Или вы", - но не посмел. - Вот только я не знаю, смогу ли себя сдерживать, - признался Нат честно.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник некоторое время подумал, разглядывая подчинённого, а потом сказал прямо:

- Вообще-то если не настаивать на своей точке зрения хотя бы изредка, то можно стать тряпкой. Так что нужно не бояться высказывать свое мнение, пусть даже и не совсем верное, - добавил Риддон уверенно, - в твоей роте за это не бранят. Садись, кстати, - заметил он мимоходом и направился к своему столу.

Откровенность солдата понравилась Риддону, и он окончательно уверился в мысли, что не ошибся, переведя Ната Ганна в другую роту. Конечно, рядовой был еще очень молод, горяч и, судя по всему, мало уверен в себе, но полковника это не пугало. Главное, что Нат был честен, имел сильный характер и хотел учиться. Такой набор качеств был редкостью даже для офицерского состава, и Риддон, как никто, это прекрасно понимал. Имея отличное образование и немалый армейский опыт, полковник чувствовал потребность кому-то передать свои знания, не только самому быть хорошим командиром, но научить этому и других. Так что не только Риддон был нужен своим воспитанникам, они тоже были нужны ему, чтобы чувствовать, что он прожил жизнь не зря. Но проблема была в том, что учится мало кто хотел. Офицеры, в основной массе, были либо слишком ленивы, либо слишком глупы, либо слишком самоуверенны. Они относились к словам Риддона несерьезно и его советы чаще всего падали втуне. Устав разговаривать с пустотой, полковник уже и не собирался браться за опеку нового воспитанника, намереваясь после войны выйти в отставку. Но появился Нат Ганн, который с явным вниманием и интересом стал прислушиваться к наставлениям Риддона и полковник передумал. Конечно, ему было уже давно не по чину воспитывать рядовых, поэтому автоматически Генри Риддон все равно разговаривал с Натом как с офицером, но он не видел в этом большой беды. Полковник был уверен, что Ганн недолго будет рядовым, хотя способствовать ему в этом не собирался. У него был четкий принцип - не помогать своим подопечным в карьере. Они должны были достигать всего сами.

- Капитан О’Доннелл – человек пылкий, - говорил, меж тем, полковник, усаживаясь за свой стол, - но при этом справедливый и откровенный. Он изрядно пострадал за откровенность в свое время, - заметил Риддон серьезно и как-то грустно, - так что он не будет ругать своих за правду в глаза. За ложь, за проступки, за лень, за разгильдяйство и прочее, может быть, но не за правду.

Полковник едва заметно вздохнул – именно прямой и бесхитростный нрав капитана и был причиной того, что О’Доннелл до сих пор служил в полку Риддона – в любом другом его давно бы уже либо разжаловали, либо выгнали. Однако Нату об этом было знать необязательно. Полковник некоторое время помолчал, а потом поинтересовался:

- А почему тебя перевели в другой полк, Нат? – спросил он спокойно. – Или ты не знаешь?

Полковник разговаривал с ним, как с равным. Во всяком случае, настолько, насколько можно было полковнику на равных разговаривать с рядовым. Хотя сам Нат только больше чувствовал от такого общения, как далеко ему ещё до того идеала офицера, каким по его мнению являлся Генри Риддон. Поэтому каждое слово полковника Нат старательно запоминал и старался понять, обдумать самым тщательным образом, чтобы сделать правильные выводы. Поэтому и про то, что человек не должен становиться тряпкой, и про то, что есть командиры, которые не станут ругать за откровенность, Нат тоже постановил себе подумать самым тщательным образом. Ему это было необходимо, чтобы избавиться от того внутреннего, подсознательного страха, который незаметно заполз у душу. Хорошо ещё, что Нат сам это осознал и готов был бороться. А с поддержкой таких людей, как полковник Риддон, или капитан О'Донелл, можно было надеяться, что этот страх изживёт себя, исчезнет, уступит место опыту общения с людьми, как старше себя, так и младше.

Посидев и подумав чуть, Нат постарался как можно более объективно изложить ситуацию, опустив ненужные подробности вроде имён и названий. Скрывать что-либо от полковника он не собирался.

- Одному капитану не понравилось, что я... подмочил его репутацию, - признался Нат. - Мы сопровождали обоз переселенцев. Напали краснокожие, и часть повозок оказалось отрезано от остальных. С той высоты, где мы успели закрепиться, было понятно, что подобраться к ним сложно. Капитан сказал, что сделать ничего нельзя, потому что место неудобное, на самих перебьют, и тогда вторая часть обоза останется без охраны. Там был один удобный камень, я решил с него оглядеться и увидел, что рядом есть небольшая балочка, и несколько человек вполне могут по ней обойти индейцев. Где ползком, где перебежками. В общем, я предложил капитану, но он меня слушать не стал. Тогда я поговорил с сержантом. Он посмотрел и сказал: "Хорошо, бери добровольцев и идите. Если сможете, я скажу, что пошли с моего разрешения. Если нет - скажу, что ты самовольно людей увёл". Я поговорил с ребятами, вызвалось восемь человек. Мы взяли по две винтовки каждый, чтобы не перезаряжать, и пошли. В общем, всё получилось, мы пугнули краснокожих и те решили, что сзади к ним подходит большой отряд. Да и не такие уж они смелые, если честно. Они отступили. - Нат усмехнулся. - Сержант не обманул, да и выходило так, что я оказался прав. Правда, я получил тогда стрелу в бедро, но всё обошлось. В общем, мне дали капральские нашивки, но капитан лично предупредил, что в одном полку с ним я не останусь. Так что прямо из госпиталя я получил назначение в ваш полк. В общем-то, я понимаю капитана, у меня с ним и до этого были... нелады.

Нат замолчал, размышляя о том, что наверное полковнику и без дополнений понятно, что свой характер некая личность по имени Натанаэль Ганн сдерживать не умеет.

Нат - плантатор


А это - его конь

Конечно, полковнику это было ясно и без дополнений. Он не закрывал глаза на правду – слишком уж со многими командирами Нат не мог найти общего языка, чтобы счесть его покладистым и сговорчивым солдатом. Тяжелый случай.… Впрочем, сами личности командиров в данном случае были еще те.

- В данном случае капитан должен был бы рассердится на сержанта, который без его ведома отправил отряд к индейцам, - спокойно прокомментировал полковник, - согласно субординации. Рядовые тут не причем.

Риддон замолчал и задумался. Конечно, можно было бы прочитать Нату мораль на тему того, что иногда стоит проявлять гибкость и не злить командиров без нужды, но полковник не стал этого делать. Парню явно меньше двадцати, он еще максималист с обостренным чувством справедливости и, судя по всему, всей душой предан армии. Начнешь давать противоречивые указания – сделаешь только хуже. Пусть служит спокойно, со временем повзрослеет – многое поймет сам.

- Все понятно, спасибо за откровенность, - поблагодарил Риддон Ната и поднялся со своего места.

Он подошел к своему рядовому и, положив руку ему на плечо, сказал с каким-то убеждением.

- Избавляйся от неуверенности в себе, Нат. Не нужно постоянно думать о том, чтобы угодить другим, угождать нужно своей совести. И поступать в соответствии с ней. Это придает силу и даже какую-то магическую власть. Власть не только над другими, но и над собой.

Полковник убрал руку и немного грустно добавил:

- Если, конечно, совесть чистая.

Что говорила его совесть? А то и говорила каждый раз, что он не должен отступать. Несколько раз обжёгшись, Нат начал осторожничать, хотя сам ненавидел себя за это. Тем более, что осторожничать нужно было раньше, с тем же майором Данди, а не с капитаном О'Донеллом, который несмотря на весь производимый собой эффект, иногда довольно шумный, ещё ни разу не поступил с Натом несправедливо.

- Сэр! - Нат поднялся, всё ещё ощущая тепло от ладони полковника Риддона на своём плече. - Я думаю, что я просто испугался. - Ещё недавно он убился бы, но никому не сказал, что боится. Но вот, как-то просто и легко признался в том, что его мучило, полковнику Риддону. - И на этого погонщика, который муку воровал, я кинулся потому, что боялся. Это как... - Он запнулся, стараясь честно сформулировать свою мысль и не делать попыток как-то её сгладить. - В общем, как когда знаешь, что тебе всё равно причинят боль, и стараешься сделать так, чтобы это случилось как можно быстрее. Чтобы не томиться этим страхом. Я ведь всё равно не мог отвернуться и оставить всё, как есть. Потому и кинулся, что был уверен: что бы я ни сделал - меня всё равно накажут. Так лучше, чтобы было за что. - Он посмотрел на полковника своим чистым взглядом и добавил: - Этого больше не повторится. Больше страх не будет мной командовать.

Сказал так, будто вопрос решён, и ничто больше не заставит отступиться от собственного решения.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник внимательно посмотрел Нату в глаза.

- Правильно, - одобрительно сказал он, - страх сковывает душу цепями, мешает думать. А насчет того, что иногда хочется, чтобы побыстрее причинили боль, то я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.

Риддон вздохнул и начал рассказывать, по-прежнему стоя возле рядового Ганна.

- Когда я был капитаном, то служил на севере Джорджии, - начал он, - когда там еще неспокойно было. И завелись у нас в роте кражи. По мелочи, конечно - у рядовых мало что взять можно – но все равно неприятно. Косились друг на друга, подозревали. Причем больше всех подозревали одного парнишку, тихого такого. Он был родом из Чарльстона, из каких-то трущоб. На него и думали. И вот приходит ко мне как-то один лейтенант и говорит, - полковник слегка усмехнулся, вспоминая, - что он-де поймал вора. Мол, спросил этого парнишку прямо – тот и сознался. В общем, я как капитан, должен был бы отдать вора под трибунал и все. Но засомневался.

Полковник замолчал, подбирая слова. Тогда он еще не был таким опытным командиром как сейчас и еще не мог обосновать свои интуитивные выводы легко и просто.

- Странным мне показалось, что человек, который при переходах так охотно последним куском хлеба делится, станет чужое брать, - нашелся он наконец, - да и вообще мне этот парень хорошим казался, пусть и из преступного района. И краденного при нем не нашли. Короче говоря, тряхнули мы с лейтенантами хорошенько нашу роту, обыск устроили, допросили кого надо и, с трудом, но нашли настоящего вора. Я потом этого чарльстонца спрашиваю, в крепких таких выражениях, какого черта он признался в том, чего не делал. А он посмотрел так виновато и сказал, что ему проще было признаться и принять наказание, чем постоянно ловить подозрительные взгляды и ждать, когда за ним придут. Вот до чего доводит людей пытка страхом, - заключил Риддон и добавил, - чего только в армии не насмотришься.

- Это ведь не должно останавливать, если хочешь стать настоящим офицером, - высказал он. - Я думаю, сэр, что мне нужно бы сказать спасибо тому капитану, который добился моего перевода в ваш полк, - добавил он откровенно. - Я здесь за месяц узнал больше, чем за предыдущий год.

Самое удивительное, что этот седовласый полковник оказался первым человеком, который разговаривал с Натом как с равным, не величаясь перед ним, находя для него время. Но и отнимать у полковника слишком много времени тоже не следовало. Это Нат прекрасно понимал. Поэтому не стал пока ничего переспрашивать. Конкретные вопросы он сформулировать не мог, а крутить ножкой и что-то выдумывать было глупо, даже если очень хочется ещё попользоваться вниманием полковника.

- Я запомню всё, что вы мне сказали, сэр, - убеждённо проговорил Нат.

Нат - плантатор


А это - его конь

- Да, - кивнул полковник, слегка усмехнувшись незавуалированной похвале солдата, - запомни.

Разумеется, кроме просвещения рядовых у Риддона была еще прорва дел, которую надо было переделать. В частности, поспешить в штаб, изложить план капитана О’Доннелла начальству, а так же доложить о подстрекательных действиях мексиканской стороны. Поэтому полковник не мог больше уделять Нату время, как бы не хотелось. Так что, посчитав беседу законченной, Риддон подошел к своему столу и достал из ящика небольшую Библию.

- Передай ее Августу МакЭлрэю, - попросил он рядового, протягивая ему книгу, - и можешь быть свободен. Этому мальчишке крепко досталось, - пояснил полковник свои действия серьезно, - хоть так ему помочь.

Нат козырнул, как положено по уставу, и покинул наконец палатку полковника Риддона. Он боялся, как бы капитан начал искать добровольцев для разведывательного рейда без него, но потом прикинул, что капитан О'Донелл вряд ли будет заводить серьёзные разговоры со своими людьми, когда половина не вернулась из караула, а другая половина разбрелась кто куда, пользуясь моментом отдыха. И всё-таки Нат поспешил быстрее в госпиталь. Юный МакЭлрэй был занят чрезвычайно серьёзным спором с каким-то рядовым, попавшим на больничную койку по причине вывиха, но он отвлёкся на Ната, которого уже считал своим другом (парень чрезвычайно быстро привязывался к людям) и с благодарностью, если не сказать, огромной радостью принял подарок полковника.

- Я ему потом скажу спасибо, когда получится, - пообещал он. - Отличный мужик этот ваш полковник!

Нат не стал спорить, распрощался с Августом и умчался в расположение своей роты. Он и сам считал, что полковник - замечательный человек. И твёрдо был намерен выполнить все свои обещания и стать если не офицером, так для начала хотя бы идеальным солдатом и разведчиком. В таких твёрдых убеждениях он и добрался до своих.

Эпизод завершён.
Переход В ЭТУ ТЕМУ

Нат - плантатор


А это - его конь