Что же он скажет Фланнагану?

Бегунок опустился обратно на одеяло, но теперь лежал на спине и смотрел в небо. Оно было пасмурным, хотя дождя не было.

Фланнаган отправил его в Шривпорт с вполне конкретным заданием: привезти шлюху. А он кого привез? Какую-то ни кому не нужную девушку, которая непонятно чем будет заниматься в Городке, потому что работать шлюхой она не может. Где она будет жить и на что? Фланангану шлюха в салун нужна, а не какая-то непонятная девица! За что ее кормить и предоставлять жилье? Даже если бы Бегунок сам решил ее где-то поселить, у него бы все равно из этого ничего не получилось: все деньги, выданные мэром на месяц вперед, Бегунок уже потратил в Шривпорте. А просить у Фланнагано компенсацию за гостиницу и постой лошадей бегунок посчитал бы непорядочным - он же не выполнил задания мэра, значит сам виноват! А уж одежду покупать для этой девицы Бегунка и вовсе никто не просил!

Так получается, что Бегунок потратил шесть дней впустую, шлюхи не привез, а привез вообще непонятно кого и зачем. Фланнаган же говорил, что если Бегунок не найдет ничего подходящего - пусть возвращается один. Неподходящее везти не нужно. А Соня для занятий в салуне совсем не подходящая.

"Представляю, какой будет скандал, если она с первого же раза отфутболит так кого-нибудь из "гвардейцев"!" - подумал Бегунок. Он прикинул, что если уж его, когда он купил девушке платье, пальто, шляпку, заботился о ней несколько дней, она так решительно от себя отпихивает, то как же она будет обходиться с остальными? Настроение у Бегунка было совсем унылое: это же надо, так лопухнуться!

"Вот, говорил же я Фланнагану, что сначала нужно всех перепробовать!" - с едкой усмешкой припомнил Бегунок тот разговор, когда мэр отправлял его на это странное задание. Но усмешка слетела сама собой. Нужно было решить, что же теперь делать.

Однозначно, в Городок везти девушку незачем. Все равно она там работать не сможет. Везти ее туда - только ставить в затруднительное положение саму девушку, да и всех остальных, и Фланнагана, и себя в придачу. Единственный выход в глазах Бегунка был - отвезти ее обратно в Шривпорт. Больше ее деть некуда. Вдобавок была еще слабая надежда на то, что может быть хозяин "Консайнеса" согласится отпустить с ним какую-нибудь другую шлюху. Хотя бы даже ту же Мэри. Не так уж страшна ее трубка! Это сказалась личная антипатия Бегунка к курящим женщинам. Другие мужчины это переносят спокойно.

"Ну а если этот мистер Герберт больше никого не даст, лучше просто вернуться в Городок. Получится, правда, что на все это шныряние в Шривпорт и обратно я потеряю около двух недель... Ну что же, повинюсь Фланнагану. Не убьет же он меня за это!" - подумал Бегунок. Он вздохнул, поднялся, перебрался на сидение, разобрал вожжи и стал поворачивать лошадей.

- Тебе нужно вернуться в Шривпорт, - бросил он Соне через плечо.

- Зачем? - спросила она растерянно.

Но уже в следующую секунду девушка поняла, что мистер Раннер намеревается вернуть её в "Консайнес" из-за того, что она - плохая шлюха. Соня ринулась к Бегунку и вцепилась ему в рукав.

- Нет, мистер Джэфет! Пожалуйста, не надо! Я всё сделаю, что вы захотите! - Это было довольно опрометчивым обещанием, но Соня просто не нашла других слов, чтобы убедить мужчину не везти её обратно. - Я больше ни за что вас не оттолкну! Вот увидите! Поверьте мне, мистер Джэфет! Я буду хорошо себя вести! Пожалуйста, поверьте!

Она просто представить себе не могла, чтобы вернуться обратно. Почему-то Соне казалось, что лучше ей сразу умереть. Наверняка хозяин "Консайнеса" всё равно убьёт её. Почему-то Соня была в этом уверена. Мистер Джэфет так хорошо с ней обращался, что она действительно готова была делать всё, что он скажет. Лучше уж неизвестный Техас, чем возвращение!

- Но ведь там, в Городке будет то же самое, - сказал он, негромко произнеся слова и стараясь объяснить девушке то, что она, как ему казалось, не понимала. Он подождал немного, потом добавил: - Дело даже не в том, чтобы ты меня не отталкивала. Тебе придется не отталкивать каждого, кто заплатит тебе деньги.

То, что сейчас говорил Бегунок, ему и самому было жутко слышать. Получалось, так, что он сам, так же как и другие люди, которых она встречала в последнее время, толкал девушку на путь разврата. Но что же можно было еще сделать?

- Я понимаю, - тихо сказала она. - Но ведь и в Шривпорте мне придётся делать то же самое. Мне всё равно больше некуда деться. Теперь...

Она прекрасно всё понимала. Но сейчас Соне меньше всего хотелось возвращаться к "мистеру Герберту". Судя по тому, как спокойно вёл себя мистер Джэфет, в Городке может действительно оказаться хоть немного получше. Соня на это надеялась. И даже готова была постараться.

Что ж делать? Соня сама сказала, что вернуться туда, где она жила раньше - теперь не может. А везти ее в Городок совершенно бессмысленно.

- Я тебе не верю, - сказал Бегунок и тронул лошадей, чтобы ехать обратно в Шривпорт.

Соня была близка к отчаянию. Теперь она вбила себе в голову, что ни за что не хочет возвращаться, потому что это хуже смерти, и решительно сопротивлялась. Она даже оглянулась вокруг себя, словно намеревалась выскочить из повозки.

- Пожалуйста! Давайте поедем в Городок! - попросила она. - Вы сами можете убедиться, что я сдержу слово.

Слышали бы её родители, как их дочь уговаривает отвезти себя не в один бордель, а в другой! Но сейчас Соня слишком сильно боялась, чтобы думать о таких вещах. Она дралась не за место в салуне, а за свою жизнь, что было для неё гораздо важнее.

Джэфету самому стало противно от того, что он говорит. Подумать только! вот сейчас он предъявляет, по-видимому честной и порядочной в душе девушке, претензии о том, что она ему не отдалась!

Уже не в силах совладать со своими противоречивыми чувствами, Бегунок натянул вожжи и сам остановил лошадей. Силы Небесные! Ну почему Фланнаган послал на это дело именно его?!!

- Но я же вас не обманывала! - воскликнула она, оставляя вожжи, снова вцепляясь в Бегунка и даже сделав попытку его встряхнуть. - Я же не говорила, что я хорошая проститутка!

От такого заявления Соня густо покраснела и уткнулась лицом в плечо Бегунка. Выходило так, что она должна сейчас дать обещание, что будет хорошей проституткой. Это было уже слишком! Соня слегка опомнилась. Но ей нужно было всё равно продолжать, раз уж она взялась уговаривать этого мужчину. Только бы он согласился и довёз её до Городка!

- Теперь вы можете мне поверить, потому что... - Соня запнулась, но договорила: - Потому что я знаю, на что иду. Теперь знаю.

- Как это ты меня не обманывала? - вскипел Джэфет. - Ты зачем меня звала на свой чердак, там, в "Консайнеса"? Чтобы показать интерьер? Ты прекрасно знала, за чем я иду! И что?!!

Бегунок уже сам не совсем понимал, что он ей пытается доказать. Вероятно, то, что она всё равно не сможет работать проституткой. Так, во всяком случае, он сам думал.

Соня сделала попытку обнять Бегунка и ещё крепче в него вцепиться. Сейчас ей было не до того, что все мужчины противные. К тому же, мистер Джэфет был совсем даже не противный. Сейчас она готова была признать его самым прекрасным мужчиной на свете!

- Простите меня! Ну, вы же и сердитесь именно потому, что я вас оттолкнула! - Это вырвалось само, но вывод Сони имел под собой некоторые основания. Мужчины вообще очень болезненно реагировали на то, если женщина выказывала недовольство их драгоценными персонами. - Разве нет? - потребовала Соня. - Но я действительно больше не буду! И я вас не подведу.

Джэфет обнял ее одной рукой (другой он держал вожжи) и так ничего и не сказал ей в ответ. В начале разговора он так разозлился на нее, что хотел сейчас же немедленно потребовать от нее то, чего не получил. Но теперь он уверился, что она все равно этого не сможет сделать, сколько бы не обещала.

Зато Бегунку, как существу циничному, пришла в голову другая мысль. Фланнаган отпустил его максимум на неделю. Если Бегунок будет отсутствовать две, по возвращению, он может увидеть, что мэр нанял себе другого курьера, не дождавшись Бегунка вовремя. А такого поворота Бегунок никак не хотел.

Соня в проститутки не годилась - это факт, но Бегунок решил, что будет лучше, если он займет денег, купит ей билет и отправит до Шривпорта на дилижансе.

Приняв такое решение, он выпустил Соню из объятий, разобрал вожжи и повернул лошадей в сторону Городка.

- Спасибо, мистер Джэфет, - сказала она мягко. - Вы очень добры. Вы не пожалеете.

Соня почти успокоилась, хотя остатки страха всё ещё давали о себе знать. Но всё-таки они ехали в Городок! И Соня дала себе слово, что если они ещё будут останавливаться на ночлег, она обязательно будет очень нежно вести себя с этим категоричным мужчиной.

Часика через два такой бурной езды Бегунку стало понятно, что они не успеют. Это было бы слишком волшебно, если бы таковое случилось. Оставшееся до Сабин расстояние вполне можно было бы преодолеть за светлую часть суток, если бы они не останавливались и не потеряли часа два на охоту, на жарку кур и их съедание, а потом еще и на перепалку между собой... "Нет, на все это ушло ни как не два, а не меньше трех, а может быть и больше часов!" - прикинул Бегунок. Но, что поделаешь! Сам бы он, мог потерпеть на одном кофе до Городка, прекрасно продержавшись на сознании, что скоро он приедет, и в салуне отъестся, как следует. Но он же не мог морить голодом девушку!

Бегунок перевел лошадей на шаг. Стало ясно, что до темна до Сабин не успеть и можно было не торопиться. Овса лошадям еще осталось на одну кормежку. Бегунок прикинул, как ему поступить дальше. Может быть, это даже лучше, что они приедут с утра. Если бы они приехали ночью, Бегунок не знал бы, где поселить Соню. Он категорически не хотел селить ее у себя в комнате, даже на одну ночь. Причина была проста - а вдруг Соня сделает не те выводы? Например, что Бегунок решил поселить ее у себя и жить с ней как с женой.

В общем, теперь можно было спокойно переночевать в повозке никуда не торопясь, а утром переправиться через Сабин, приехать в Городок и... объясняться с мэром.

Нельзя сказать, что настроение у Бегунка было очень хорошее.

К вечеру темнеть стало быстрее, так как нынешний день выдался пасмурным. Бегунок распряг лошадей и насыпал им в торбы остатки овса. На маленьком костерке сварил кофе, вместе с которым путники доели остатки зачерствевших лепешек. Все-таки ночевка была не совсем такая, как в прежние разы: тогда Бегунок оставлял лошадей запряженными, чтобы, как только взойдет луна, тронуться в путь. Сейчас он распряг лошадей и отпустил их на длинных веревках пастись. Торопиться было некуда, да и ночь, судя по всему, будет темной из-за пасмурной пелены на небе.

Река Сабин 2002 год.
Всё, что удалось найти

Мистер Джэфет всё-таки отличался от других мужчин, которые приставали к Соне. Ей было немного легче, потому что она не испытывала к нему такого отвращения, как к остальным. А ещё Соне казалось, где-то в подсознании, что если она сейчас пересилит себя с этим мужчиной, то он отнесётся к ней с большим пониманием и возможно, захочет оставить с собой, а не отдавать в салун.

Так или иначе, но как только они улеглись дожидаться восхода луны, Соня нащупала грудь мужчины и сделала попытку залезть ему ладошкой под куртку, чтобы погладить. Это было не самое страшное из всей процедуры и Соня проделала свой маневр достаточно быстро и уверенно. Сама она при этом, не теряя времени, подкатилась ему под самый бок.

"Ну вот, теперь она вознамерится продемонстрировать мне, насколько она может быть хорошей шлюхой!" - в досаде подумал Бегунок и нахмурился. Хотя, конечно, в темноте его хмурого лица не было видно.

The Sabine River basin just a few miles to the west, which is the border between Texas and Louisiana.

- Простите, мистер Джэфет, - тихо сказала девушка, отодвигаясь от него. - Я не хотела вас обижать.

Внезапно Соне стало противно, но противно не от близости мужчины, а от себя самой. Она всё время переходила из крайности в крайность, но она каждый раз вела себя неправильно. Может быть, если бы она делала что-то одно, ей было бы легче? Девушке неожиданно захотелось уйти. Просто уйти и потеряться. Может быть, на неё нападут какие-нибудь дикие звери или индейцы, и тогда ей не придётся мучиться проблемами, как поступать, и бороться с собой? Да, наверное, именно так и надо сделать! Вот если она исчезнет, то ей не придётся терпеть ничьё презрение. А она была уверена, что сейчас мистер Раннер её презирает.

Соня передвинулась к краю и начала тихонько отползать к выходу.

"Ну вот! Теперь она обиделась, что я сбросил её руку! - промелькнула у Бегунка мысль, и он начал злиться. - А как сама начинает сбрасывать с себя, так не думает, что кто-то тоже может обидеться!"

Это состояние было уже знакомо. В гостинице, где они спали в одном номере с Соней и на одной кровати, у Бегунка тоже была навязчивая идея, что Соня попытается сбежать.

Бегунок схватил Соню за что-то (в кромешной темноте он не понял за что) и потянул обратно.

- Ну-ка вернись немедленно! - слова его звучали как приказ.

- Нет, мистер Джэфет! Простите меня! Я вас обидела! Вы меня презираете! - Она извернулась всем своим гибким телом и свободной рукой вцепилась в руку Бегунка. - Вы должны меня ненавидеть! Я гадко себя веду! Нет! Я умру! Пустите!

Она готова была разрыдаться, но почему-то этого не делала, а только вздрагивала, извивалась и цепко держалась за Бегунка, потому что он был опорой в кромешной тьме, окружавшей Соню. К тому же, её одолевали слишком противоречивые чувства, она сама не знала точно, чего хочет.

Добравшись до переднего борта повозки и определив где теоретически должно быть их лежбище, Бегунок еще некоторое время шарился по соломе, отыскивая второе одеяло, которым они укрывались, наконец откопав его из соломы, встряхнул накрыл Соню и забрался под одеяло сам.

- Всё! надо спать! - прямо как в той комнате, в гостинице, сказал он. Но на этот раз Бегунок держал девушку в объятиях, опасаясь, что она смоется, как только он уснет.

Соня действительно поверила, что мистер Джэфет неопасен для неё. Его единственный порыв, когда он целовал её и лез под юбку, не сильно отложился в её памяти, потому что ни к чему особенному не привёл. А теперь, несмотря на её неуклюжие попытки завлечь мистера Джэфета, он повёл себя совершенно равнодушно к перспективе с ней переспать. Значит, он неопасен. Может быть, Соня и не понимала до этого момента, что, несмотря на все свои выкрутасы, она очень не хотела, чтобы этот мужчина овладел ею. Зато поняла это сейчас.

Соня пролежала спокойно и неподвижно некоторое время. Она точно не могла сказать, сколько, но, наверное, на то, чтобы окончательно успокоиться и сделать все свои выводы, могло уйти полчаса, или больше.

- Мистер Джэфет! - сказала Соня негромко, но поскольку мужчина лежал очень близко, получалось, что фраза прозвучала прямо ему в ухо. - Мистер Джэфет! Одолжите мне сто долларов. Я смогу уехать в монастырь Сент-Клер в Новом Орлеане.