- Да, из-за нее, - не стал скрывать Джон. Он даже порадовался, что помощник мэра сам заговорил об этом. Приступ откровенности у Риддона прошел так же быстро, как и начался, так что больше говорить об отце и своих с ним отношениях он не желал. Да это было и бессмысленно. Джон вполне допускал, конечно, что раньше этот янки служил под началом полковника Риддона и, возможно, даже питал к тому какие-то теплые чувства, но с того времени прошло слишком много времени. Отец умер, а между Севером и Югом вспыхнула вражда. Так что теперь, находясь по другую сторону баррикад, Джон не стал бы ждать снисхождения даже от старого друга полковника, избравшего сторону Союза в этой Гражданской войне, не говоря уже о его простом бывшем подчиненном.

Поэтому, успешно справившись с симпатией к этому странному бывшему сержанту (столь же нежелательной, сколь и невольной), Джон достал из кармана расписку и, показав ее Ганну, осведомился:

- Меня интересует, что означают ваши действия, и какого результата вы пытаетесь ими добиться?

- Я хочу, чтобы миссис Фронтайн не потеряла то, что ей принадлежит, и мои действия направлены на осуществление этой цели, - ответил Нат, глядя снизу вверх в лицо Риддона.

Никому другому Нат не стал бы пояснять свои слова и действия. Но отныне его и Джона Риддона неразрывно связывали узы, от которых Риддон мог сколько угодно отмахиваться, но это ровным счётом ничего не поменяло бы для Ната Ганна. Именно поэтому он не стал дожидаться дополнительных вопросов и продолжил:

- Сэр! Я пообещал вашей сестре, что всё сделаю, чтобы "Мокрая Падь" осталась за ней. - Может быть, слова Ната, когда он разговаривал с Аббигейль, звучали как-то по другому, но Нат откровенно считал, что именно это имел в виду. - Я надеялся, что мистер Фланнаган не станет требовать с меня подробного отчёта. Он доверяет мне. Но, к сожалению, он спросил меня прямо, заплатила ли миссис Фронтайн налог за землю. Я ему обязан жизнью, поэтому не мог позволить себе соврать ему прямо в глаза. Я ответил: "Нет, заплачен только налог за наследство". Но я обещал помочь, и не мог нарушить своего слова. Поэтому я нашёл другой способ: занял денег и заплатил ваш налог. - Нат развёл руками. - Ничего другого мне просто не оставалось. Я должен был это сделать. - Он подался к Риддону, правда, для этого пришлось встать на оба колена. - Сэр! Поверьте, это меньшее, что я могу сделать для детей полковника Риддона. Вы не можете мне этого запретить! Я понимаю, что я - паршивый янки, в котором вы хотите увидеть врага. Но поверьте, это не так!

Он говорил вроде бы спокойно, но с каким-то нажимом. А ещё смотрел прямо в глаза Джону Риддону, и в его собственном взгляде была какая-то собачья преданность, как если бы животное выпихивали из дома за порог, а оно упиралось и с мольбой смотрело на хозяина, до последнего надеясь, что его пожалеют и не вышвырнут в ночь и непогоду.

Нат - плантатор


А это - его конь

Взгляд Джона, меж тем, выражал изрядную растерянность, что, к слову сказать, с хладнокровным Риддоном случалось не так часто.

- Не знал, что вы обязаны моему отцу до такой степени, - пробормотал он, каким-то чудом не лишившись дара речи от очередной выходки мистера Ганна.

Возможно, какому-то другому конфедерату и польстило бы стой перед ним янки на коленях, но Риддона этот факт откровенно смутил. Но не бросаться же поднимать окаянного помощника мэра с пола!

Чтобы не продолжать эту неловкую сцену, Джон резко поднялся со стула и отошел в сторону. Разумеется, природная подозрительность заставляла его думать, что этот Ганн врет, играя на имени его отца. Слишком уж невероятной звучала версия о том, чтобы оборванец-янки занял у кого-то деньги, чтобы заплатить налог за землю дочери человека, бывшего у него начальником чуть меньше двадцати лет назад! Но, справедливости ради, Риддон понимал, что и его собственные предположения, объясняющие странные действия этого сержанта тоже далеки от совершенства. Оставалось только прояснять ситуацию дальше.

- Не буду спорить, у меня маловато оснований верить северянам-оккупантам, - прямо сказал Джон, вздохнув при мысли о том, как его уже достали эти разборки с налогами, - к тому же я опасаюсь, что своими аферами у меня за спиной вы еще больше подставите сестру. Кстати, у кого вы заняли денег? – поинтересовался он безо всякого перехода.

Это был совсем не тот вопрос, который Риддон хотел задать в первую очередь, но сразу с нужными словами он не нашелся.

Нат верил в то, что говорил. Да, всё складывалось не совсем так, как он сказал Фланнагану, но Нат верил в то, что общий язык с мэром он найдёт в любом случае. Даже если он не выполнит в ближайшем будущем обещание жениться на Эйбби, это ни в коей мере не заденет ни её, ни её брата. Это не значило, что Нат отказался от своих планов. Он просто понимал, что всё будет сложнее и займёт больше времени.

Шагнув к Риддону, Нат добавил, всё с той же надеждой заглядывая ему в глаза:

- Обещаю ничего больше не делать за вашей спиной, сэр.

Он и не собирался. Самое главное было уже сделано.

Нат - плантатор


А это - его конь

Это понял и Джон Риддон. Хотел он или нет, но «паршивый янки» уже влез в их семейные дела, и с этим что-то надо было делать.

- Спасибо, сэр, я надеюсь на это, - холодно поблагодарил Джон мистера Ганна в ответ на обещание. Взгляд его при этом никакой благодарности не выражал.

Интересно, но чем больше бывший сержант заверял конфедерата в своей преданности, тем меньшее доверие к нему испытывал Джон. Этому было простое объяснение – бескорыстного альтруизма брат Эйбби не встречал уже давно и как-то разуверился в его существовании. Он понимал, что за любую услугу, сколь бы ничтожна она не была, рано или поздно придется платить. Так что навязанная помощь в данном случае была почти равносильна навязанному долгу. А быть в долгу у янки, тем более, против своей воли для Риддон не мог. И выйти из этого недостойного положения хотя бы с подобием достоинства, увы, можно было, только отдав этому Ганну долг (при условии, что он сказал правду) или, заплатив налог (в том случае, если он солгал). Вздохнув, Риддон принял решение. Он подошел к столу, положил на него расписку и повернулся к бывшему сержанту.

- Я постараюсь вернуть вам всю сумму до конца налоговой компании, - сказал Джон ему с каким-то странным спокойствием, - в крайнем случае, продам ферму. Позволить сестре быть у вас в долгу я не могу, простите.

Слова и действия Риддона не были стихийны – он все обдумал. Оставить бумагу себе – значит, связать себе руки в отношении этого Ганна. Да и насчет подлинности расписки у Джона были очень большие сомнения. Он бы так и так не рискнул показать ее возможным проверяющим. А чтобы убедиться в подлинности бумаги нужно было либо заглянуть в налоговую ведомость (что само по себе трудноосуществимо), либо спросить напрямую Фланнагана.

- Конечно, сэр! - сказал он. - Не беспокойтесь. Я избавлю вас от необходимости зависеть от янки. Спасибо за то, что терпеливо меня слушали. - Он положил руку на расписку. - Полагаю, вы хотите, чтобы я лично отвёз это миссис Фронтайн?

Нат совершенно не издевался. В душе он благодарил Риддона за повод увидеть Эйбби. Но поскольку только что обещал ничего не делать за спиной у сына полковника Риддона, он честно предупредил, что намерен всё-таки вручить расписку тому, кому она предназначалась - владелице "Мокрой Пади".

Нат - плантатор


А это - его конь

«Вот зараза», - подумал Джон, глядя на шантажиста с нескрываемым раздражением. Разумеется, видеть янки на своем ранчо у Риддона не было никакой охоты. Но и поддаться на провокацию тоже было глупо, да и против принципов Джона.

- Полагаю, вы хотите, чтобы я лично вызвал вас на дуэль? – вполне серьезно осведомился Риддон.

- Я не могу вам этого позволить, сэр, - честно признался он. - Я был бы рад умереть, если бы это решило ваши проблемы. Но сейчас не то время. Вы можете пострадать, даже если убьёте меня в честной дуэли. Понимаю, вы не хотите, чтобы я встречался с вашей сестрой. - Нат на мгновение опустил голову, а потом снова посмотрел в лицо Джону. - Я должен попросить у вас прощения, сэр. В прошлую нашу встречу, наверху, в кабинете мистера Фланнагана, я наговорил вам много лишнего. О чём сейчас очень сожалею. - Он всё-таки решил спросить прямо: - Только ответьте мне на один вопрос: вы не хотите забирать этот лист только потому, что не хотите быть мне обязанным, или потому, что не верите, что он настоящий?

Нат - плантатор


А это - его конь

Джон слегка смутился, досадуя на то, что Ганну так легко удалось прочесть его мысли. Хотя догадаться было, конечно, нетрудно – по какой еще причине южанин станет отвергать помощь янки? Но, чтобы не показать своего смятения, он осведомился немного дерзко:

- Это имеет какое-то значение?

Риддона раздосадовало, что янки так небрежно отреагировал на его слова насчет дуэли, но в глубине души он понимал, что мерзавец прав. Этот гордиев узел проблем простой дракой не разрубишь – его надо распутывать. А, увы, терпение никогда не относилось к числу добродетелей Джона. Впрочем, лгать Риддон тоже не умел и не любил.

- А что насчет извинений, - сказал брат Эйбби немного устало, не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, - то не стоит. Я сам тогда прямо спросил – вы прямо ответили. О чем разговор?

Нату очень хотелось, чтобы Джон Риддон ему поверил. Но даже это сейчас было не главное. Если не поверит, Нат намеревался всё равно сделать для него и Эйбби всё, что только будет в его силах. Он не ждал благодарности. Он считал, что достаточно вознаграждён этой неожиданной встречей с Риддонами, тогда, когда он и помыслить бы не посмел, что сможет хотя бы мельком, издали прикоснуться к собственному прошлому. Счастливой странице своего прошлого, надо сказать. После всех неудач и разочарований это радовало Натанаэля Ганна и придавало новый смысл его собственной жизни.

- А что касается моего вопроса, - продолжил Нат, и пожал плечами. - Если вы боитесь, что документ ненастоящий, то мы прямо сейчас можем подняться в кабинет мистера Фланнагана и я покажу вам налоговую ведомость и расписку о том, что отправил служебную телеграмму в Эст-Сабин. А если вы не хотите лично мне быть обязанным... Ну, это вопрос сложнее. Я не знаю, как объяснить вам, что обязан вашей семье гораздо больше. И деньгами этот долг всё равно не возвратить. Так что, пойдёмте лучше, я покажу вам ведомость.

И Нат сделал приглашающий жест рукой, показав на выход из комнаты.

Нат - плантатор


А это - его конь

В ответ на жест Ната Джон отрицательно покачал головой.

- За кого вы меня принимаете? – осведомился он спокойно, но в глазах его мелькнул холодок.

Конечно, умом практичный Джон понимал, что в том, что в предложении посмотреть документальные подтверждения слов янки, нет ничего дурного, но еще отчетливее он понимал, что не имеет на это морального права. Если бы он платил налог своими деньгами, тогда без проблем бы уточнил подлинность расписки, а так получалось слишком неблагородно. Не мог Риддон так поступить, даже не доверяя этому Ганну. И, разумеется, Джон все еще на него сердился, невзирая на свои собственные слова.

- Когда я верну вам долг, тогда и поговорим на эту тему, - терпеливо сказал брат Эйбби и, вздохнув, пояснил, - поймите, зная, как вы относитесь к моей сестре, я просто не могу позволить ей принимать от вас подобного рода услуги и суммы. Она – леди.

Звучало ханжески, но при всем своем наплевательстве на приличия, Риддон твердо считал, что есть границы, от которых благородным женщинам нельзя отступать ни на дюйм. Тем более, нельзя от них отступать, когда речь идет о янки, не блещущих особым воспитанием. Конечно, насчет конфедерата Кэмерона у Джона тоже были изрядные сомнения – но тот, по крайней мере, соизволил посоветоваться с братом Эйбби насчет займа и согласился принять в залог землю. Это было более-менее в рамках приличий, так как официально в долг брал именно Джон.

Наверное, Нат за всю жизнь так и не избавился от своего максимализма. А может быть, едва обретя призрак надежды, очень не хотел его терять. Он готов был стерпеть, что его отталкивают и презирают. Но ему страстно хотелось, чтобы Джон Риддон хоть на мгновение стал похожим на своего отца. Только один миг! А потом пусть он снова показывает свою холодность и грозится вернуть долг, пусть даже швырнёт Нату эти деньги в лицо. Нат всё готов был стерпеть.

- Да, я понимаю, что сделал неправильно, - согласился Нат. - Я, наверное, не должен был даже приближаться к миссис Фронтайн. Но вы, сэр! Вы сами, зная, как я отношусь к вам, могли бы отнестись ко мне со снисхождением? - Он развёл руками, а потом шагнул обратно к Джону Риддону. - Я прошу вас о милости, сэр. Я никогда не просил о милости, и вас прошу только потому, что вы - сын полковника Риддона. Вы ведь можете позволить мне вернуть мой долг. Вернуть его вам, не впутывая в это дело даже имя вашей сестры. В этом ведь нет ничего неприличного.

Нат умолял. Он, наверное, никогда никого не умолял, поэтому делал это слишком прямолинейно и неуклюже. Но от этого зависела его собственная судьба.

Нат - плантатор


А это - его конь

Услышав слова мольбы, Джон вздрогнул и опустил взгляд. Ему стало стыдно. По справедливости, он должен был сейчас валяться у янки в ногах и благодарить за то, что сестра не лишилась собственности. Да что уж греха таить, при других обстоятельствах и валялся бы, невзирая на гордыню. А чтобы сказала, интересно, Эйбби, если бы узнала, как неблагодарно себя ведет ее брат? В общем, Риддон готов был признать, что проиграл – как бы он не сопротивлялся, но долг Ганн ему все равно навязал, причем не только материальный.

- Хорошо, - сказал он, смиряясь с неизбежным, - пусть будет так, как вы говорите. Если пообещаете не впутывать в это дело сестру и даже не заикаться с ней о налогах, то тогда я буду только признателен вам за помощь.

Джон прекрасно понимал, что он сейчас продолжает вести себя недостойно джентльмена, в частности, торгуется как на рынке, но поделать ничего с собой не мог. Ему любой ценой надо было удостовериться, что, приняв услугу этого сержанта, он не поставит Эйбби в двусмысленное положение.

К слову сказать, Нат напрасно искал в Риддоне черты отца. Джон был больше похож на мать, а те качества, которые, возможно, и унаследовал от полковника, старательно пытался изжить, чтобы не быть на него похожим.

- Я обещаю, сэр, - сказал он, тихо радуясь, что Джон оправдал его надежду. - Спасибо вам! Спасибо! Поверьте, мне, сэр. Если что-то понадобится - я буду говорить только с вами.

Слова вроде как больше были не нужны. К тому же Нат, который сам предпочитал видеть действия, а не слушать слова, хорошо мог понять Джона Риддона, не желающего верить на слово. Поэтому он замолчал, забрал со стола расписку и протянул её Риддону. Взгляд его светился такой откровенной надеждой, словно это Риддон держал сейчас в руках какой-то таинственный документ, и этот документ мог оказаться помилованием для самого Ната.

Наверное, Нат не умел иначе. Если он с кем-то начинал вести себя открыто и откровенно, он уже не сдерживал свои чувства. Не видел надобности их сдерживать.

Нат - плантатор


А это - его конь

Эмоциональность помощника мэра после всего увиденного и услышанного, разумеется, Джона удивить уже не могла, но все же слегка насторожила. С чего тот такой довольный? Все-таки даже старые друзья, отдавая долг жизни, так не светятся. Вздохнув – не пожалеть бы о своем решении – Риддон молча забрал у Ганна документ, который ему лично казался не помилованием, а контрактом по продаже не то души, не то свободы. Теперь к грузу его долгов добавился еще один. Чтобы там не говорил янки о всяких обязательствах перед Риддонами, Джон понимал, что все равно так или иначе, но ему снова оказали милость, хоть и непрошеную.

Одно было хорошо – Риддон, по крайней мере, взял с Ганна слово, что тот не будет больше впутывать ни во что Эйбби, да и на «Мокрую Падь» теперь не приедет – незачем. Конечно, янки может и соврать, но если что – ему же будет хуже.

- Всего доброго, - сдержанно попрощался Джон со своим «благодетелем» и направился к выходу. По дороге домой ему предстояло обдумать, какие подробности разговора с помощником мэра стоит поведать сестре, а какие – лучше бы скрыть.