- Делаю мазь для заживления ран, - ответил он, откладывая нож. - Это сушёный подорожник. Его нужно замешать в жир и прогреть слегка, чтобы частички листьев размякли. Барсучьего жира у меня нет. Но и это очень хорошее средство. - Мистер Сайбер засучил рукава своей свободной белой рубашки (сшитой заботливыми руками его племянниц "специально для дяди Эла") и подошёл к плите. - Подорожник - хорошая трава, продолжил он объяснять. - Он останавливает кровь, вытягивает гной из ран, помогает быстрее заживать рубцам. Твоему хозяину и мистеру Кэмерону здорово досталось, сейчас струпья уже просохли и края кожи стянулись. Это не слишком приятно. Мы намажем каждую ранку тёплым жиром, чтобы смягчить кожу, а подорожник сделает всё остальное.

Говоря всё это, Эл высыпал порошок, который у него получился, в жир, и принялся тщательно размешивать, чтобы жир продолжал греться и порошок равномерно распределился в его массе. Принюхавшись к чайнику, он заметил:

- Хорошо пахнет! Если есть что-нибудь спиртное, добавь несколько ложек. Если нет - в моём седле, в такой кожаной сумке с ремнями, початая бутылка виски. Вполне подойдёт. И я бы тоже выпил чего-нибудь горячего. Кстати, хозяин не рассказывал, что с ними произошло?

Служанка сама сгорала от нетерпения разузнать подробности вчерашнего происшествия - отчасти потому что была любопытна как большинство «домашних» негров, отчасти потому что почитала Джона и Эйбби своей безраздельной собственностью и потому воспринимала тайны каждого из них как личное для себя оскорбление, но вопросы мистеру Риддону и его гостю задавать не спешила, щадя их самолюбие. Правда, обсуждать хозяйские дела с незнакомцем, (пусть и приятным) Розе тоже не хотелось. Да, сами Риддоны могли забыть о своей гордости, лишившись своего прежнего положения и переехав в штат, славившийся простой общения, но их слуги так просто забыть об этом не могли. Тем более старая нянька, которая служила в семье не одно поколение.

Поэтому Роза, более не распространяясь о хозяине, перевела разговор на другое.

- Да, я добавлю виски в чай, у нас есть, - согласилась она, - и, пожалуй, еще сахар. А как насчет вас? - негритянка вспомнила желание мистера Сайбера чего-нибудь выпить, - не хотите кофе с ромом? Ром хороший, мы его с собой еще из Саванны привезли, - не удержалась служанка от хвастовства.

Разумеется, учитывая более чем скромный достаток семьи Риддонов, подобный напиток следовало бы поберечь для более торжественного случая, но Роза сочла, что хозяйка ее одобрит – всё–таки человек добровольно согласившийся врачевать раны избитых конфедератов, заслуживал небольшого поощрения.

Хозяйке, меж тем, было мало дела до того, что происходило на ее кухне – она со слезами на глазах выслушивала покаянные слова мистера Кэмерона. И за что он, собственно, извиняется? За то, что разделил с братом яростную злобу янки и, возможно, тем самым уберег его от более страшной участи, чем побои?

- Вы меня совсем не подвели, - ответила Эйбби рейнджеру тихо, чтобы слезы, дрожащие в голосе, были не так заметны, - я ведь просила вас с Джоном не умирать из-за куска земли, так что свое слово вы сдержали.

Противиться желанию Марка прижать ее руку к своему лицу, Аббигейль даже не подумала, хотя из-за этого ей и пришлось опуститься перед его кроватью на колени. Удерживая влажное полотенце на щеке своего гостя, она мягко посоветовала ему:

- Постарайтесь заснуть, так вам будет легче…

- Не плачьте, - попросил он, чуть пожав пальцы Эйбби, но тут же отпуская её руку, потому что удерживать её, напрягать собственную руку, было тяжело. - Я не засну. Надо... - Он сосредоточился, пытаясь понять, что всё-таки ему необходимо сделать и почему так важно окончательно прийти в себя. И ухватил ускользающую мысль "за хвост". - Надо поговорить с Элом. И... И вашему брату не стоит ехать в Эст-Сабин... одному.

Ему хотелось сказать миссис Фронтайн что-нибудь хорошее и ободряющее, но ничего не пришло в голову. Она так мягко с ним обходилась, и даже совсем не сердилась за то, что он не смог уберечь её брата от неприятностей. Но для того, чтобы перечислить все её заслуги, у Марка не было сил. По счастью, чтобы переживать из-за того, как он сейчас должен выглядеть в глазах воспитанной леди, сил тоже не было. А то Марк непременно смутился бы собственной слабости, и располосованной как у какого-то бродяги спины, и синяков, которые вполне можно было и не получать, если не кидаться в драку при любой возможности.

- Я никогда не был в Саванне. Но это ведь у моря. Значит, там должен быть превосходный ром. - Он провёл рукой по волосам, убирая щекочущую лоб чёлку, которую сейчас не удерживала в нужном положении шляпа. Разумеется, волосы тут же вернулись на прежнее место, едва он опустил руку. Эл сдался, оставил волосы в покое и продолжил: - С удовольствием выпью кофе с саваннским ромом, как только закончу с нашими пациентами. - Придя к выводу, что жир уже достаточно прогрелся, мистер Сайбер достал из кармана жилетки платок, сложил в несколько раз и снял плошку с жиром с плиты. - Этого хватит на несколько раз, - решил он, вполне довольный результатом.

Забрав в одну руку плошку, в другую руку кружку с раствором квасцов, Эл направился к выходу из кухни, но приостановился и выдал дополнительные инструкции:

- Будет готов чай - принеси попить мистеру Риддону и мистеру Кэмерону. Мята - это очень кстати, поможет им заснуть.

С этими словами он толкнул плечом двери и аккуратно выскользнул в коридор, направившись к спальне мистера Риддона.

- Мистер Сайбер пока никуда не уезжает, так же как и Джон. Обсудим это завтра, когда вам будет получше, хорошо?

Заботливо обтерев лицо и шею больного, миссис Фронтайн поднялась с колен, чтобы смочить полотенце в холодной воде. Лицо ее, хоть и грустное, сохраняло сосредоточенное выражение – она ожидала, когда в комнату зайдет мистер Сайбер (если, конечно, это он вышел с минуту назад из кухни).

Если Эл здесь (не важно, откуда он взялся), значит, он должен знать, что происходит. Конечно, мистер Риддон может не захотеть сваливать свои проблемы на ещё одного мало знакомого человека. Но Марк был уверен, что Джон чувствует себя ничуть не лучше его самого, а значит, ему вообще не под силу будет куда-то ехать. Если миссис Аббигейль ещё не отказалась от идеи впутаться в предложенную сержантом-янки авантюру с налогами, так что хочет её брат или нет, а ему придётся воспользоваться услугами Эла. Эл, конечно же, не откажется помочь. В этом Марк был уверен. Он знал своего друга.

Однако, как же это тяжело - думать, когда у тебя лихорадка и спина болит так сильно, словно на раны просыпали соль! Впечатление такое, будто когда думаешь - всё начинает болеть ещё сильнее, так же, как когда двигаешься. Марк прикусил распухшую губу и несколько секунд боролся с желанием сдаться и действительно постараться уснуть или забыться, как и советовала Эйбби. Но одержал очередную победу и снова чуть приподнял голову, чтобы увидеть женщину.

- Эл что-нибудь придумает, - сказал он убеждённо, после чего вынужден был снова опуститься на подушку, злясь на собственную слабость.

- Рад, что ты не разучился верить в мои способности, - заметил он, первым делом поставив на стол плошку с жиром и кружку.

А потом внимательно посмотрел на Эйбби. И конечно же понял, что она плакала. На войне Эл часто видел подобное выражение у женщин-южанок, но начал по-настоящему понимать его только после того, как сам получил серьёзную рану и несколько месяцев пролежал в отчем доме, на попечении своей родни. У Элмара появилась тогда прекрасная возможность наблюдать за своей матерью, сестрами, племянницами и тётушками. Лихорадочное состояние иногда действует странно. То тебя одолевают видения и звуки, ничего общего не имеющие с реальностью, то наоборот ты начинаешь замечать мелочи, неожиданные нюансы, которых никогда до этого не видел в окружающих тебя людях. Эл помнил, что у него не было сил что-то произнести или пошевелиться, и он часами лежал, полуприкрыв глаза, и наблюдал за теми, кто сидел по очереди у его кровати, обтирал его лицо мокрой тканью и менял прохладную тряпку на лбу, едва она нагревалась. Его ни на минуту не оставляли одного. И он хорошо усвоил, что именно так выглядит лицо самых разных женщин, когда они пытаются скрыть свои слёзы.

Эл так долго наблюдал за женскими лицами, что теперь мгновенно определил очень похожее выражение на лице миссис Фронтайн. Но позволил себе лишь чуть улыбнуться ободряюще. Эта женщина вела себя как настоящая леди, и Эл с почтением отнёсся к её горю и её желанию скрыть свои слёзы. И сразу заговорил о деле.

- Миссис Фронтайн! - Он тронул кончиком пальца поверхность зеленоватого от подорожника жира, проверяя, на сколько тот горячий. - Поухаживайте за своим братом, ладно? Вот этим надо тщательно смазать каждую ранку и слегка втереть. Если горячо - можно отложить часть жира в какую-нибудь другую посудину. Весь сейчас не понадобится, тут как раз на двоих и даже на несколько раз. Пока жир тёплый - он лучше подействует. А я пока займусь своим приятелем.

Ещё раз улыбнувшись женщине, Эл оторвал несколько кусов бинта, забрал кружку с раствором квасцов и устроился на краю кровати рядом с Марком. Осторожно убрав с его спины простыню, ещё раз внимательно осмотрел, в каком состоянии струпья. Сосредотачиваясь на том, что надо делать, Эл не позволял своим эмоциям выбиваться наружу. Ему больно было видеть эти раны и знакомая ненависть к янки поднималась, как муть, со дна души. Как они смеют так обращаться с людьми?! Неужели недостаточно победить, нужно ещё и унизить?! Зачем они так стараются вызвать ещё большую ненависть? И за что ненавидят сами? Если бы знать, что будет именно так, может, Юг бы никогда не сдался, а предпочёл драться до последнего человека... Но чем сильнее Эл негодовал, тем бесстрастнее становилось его лицо.

- Придётся немного потерпеть, - мягко сказал он Марку. - Я ещё раз промою твои раны, чтобы они быстрее заживали. Если тебе это не нравится - можешь ругаться. Но не забывай, что некоторые словечки миссис Фронтайн слушать совсем не обязательно.

Он заботливо убрал со лба Марка прядь непокорных волос, после чего смочил обрывок бинта в кружке и углубился в работу. Действовал Эл очень аккуратно, но смело, чтобы не тянуть зря времени и не мучить друга дольше, чем необходимо.

Терпеть физическую боль Марк умел, но сейчас слишком ослаб из-за лихорадки, чтобы стоически переносить любые манипуляции со своими ранами. А в комнате была Эйбби, при которой Марк не мог себе позволить стонать и дёргаться. Поэтому он уткнулся лицом в подушку и постарался расслабиться, чтобы не вздрагивать от малейшего прикосновения Эла. Пусть делает с его спиной, что хочет, лишь бы поскорее избавиться от лихорадки и от слабости, и встать на ноги.

В конце концов, с Джоном можно отправить Сэма, а они с Розой проведут полдня в одиночестве. Разумеется, оставаться без защиты, хоть пожилого, но мужчины, Аббигейль было страшно, тем более теперь, когда она познакомилась с Реконструкцией во всей ее неприглядности, но чем-то же надо было жертвовать. Слегка вздохнув, Эйбби попыталась отвлечься от одолевавших ее мрачных мыслей, но это было непросто – слишком уж много волнений им сулил грядущий день, да и последующий тоже. Время, отпущенное для уплаты налога, таяло как восковая свеча, а шанс, что им удастся сохранить землю и не оказаться выброшенными на улицу, был на редкость небольшим. Слишком многое зависело от случая да от доброй воли янки. К тому же, после избиения Джона и мистера Кэмерона, кроме страха лишиться дома, к опасениям миссис Фронтайн добавился небезосновательный страх унижения. Если до этого у нее и были какие-то иллюзии насчет того, что победители могут проявить снисхождение к побежденным и дать им, по крайней мере, достойно уйти, то сейчас они рассеялись как дым. Милости от янки Эйбби теперь не ждала. Да и какой милости можно было ожидать от людей, избивших ее брата и гостя просто так, для забавы? Так что, скорее всего, над ними еще и поиздеваются, перед тем как выгнать…

Горькие мысли не способствуют душевному равновесию. Закончив обрабатывать раны брата, Аббигейль убрала примочки с его синяков, посчитав, что дальнейшее их прикладывание вызовет раздражение, и с грустным видом повернулась к мистеру Сайберу.

- Я отойду ненадолго, - сказала она, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно и уверенно, и направилась к дверям. На лестнице она столкнулась с неграми – Роза как раз несла больным мятный чай, а Сэм – дрова, чтобы растопить камин. Не сказав слугам ни слова, Аббигейль вышла из дома. Больше сдерживать свои слезы она не могла, так что, бессильно опустившись на ступени крыльца, она горько разрыдалась.

Можно было, конечно, уйти в свою спальню и поплакать там, но Эйбби не хотела выставлять свое горе напоказ, а в доме Джорджа Риддона были слишком тонкие стены. Правда, Роза все равно догадалась, куда направилась молодая хозяйка, но ничего насчет этого говорить не стала. Вместо этого она взяла с подноса чашку с чаем и поднесла ее к губам мистера Кэмерона, решив сначала дать попить гостю, а уж потом хозяину.

Когда ушла Эйбби, он сообразил, что скорее всего женщина окончательно измучилась и ей хочется побыть одной хоть немного. Держалась она с большим достоинством, но Эл видел, на сколько ей тяжело. И без колебаний записал её мучения в длинный счёт своих претензий к янки.

Как ни старайся вести себя разумно, но на оккупированном Юге творится невесть что, так что и не хочешь злиться, да тебя разозлят. Даже такому сдержанному человеку, как Эл, стоило большого труда не сорваться в драку. Он напоминал себе, что силой ничего не изменишь, и делал то, что действительно необходимо: улаживал споры, разбирался с налогами, добивался справедливого суда. Вот только в душе Эл понимал: предложи ему кто-то удобный способ вышвырнуть с Юга северян - и он с радостью бросится вышвыривать. Даже если ради этого придётся снова взяться за оружие. Но пока никто удобного способа не предлагал, и Эл занимался мирным урегулированием проблем.

- Спасибо, Роза, - в свою очередь поблагодарил Эл негритянку. - Надеюсь, после вашего чая парни уснут хотя бы до утра.

Предоставив Розе самой справляться с мистером Риддоном, Эл старательно намазал каждую ранку на спине Марка тёплым жиром, накрыл его простынёй и пледом, помог Сэму справиться с камином - и пришёл к выводу, что самое время подышать воздухом.

- Мисс Роза! Я загляну чуть позже на кухню. И здесь потом приберусь, - пообещал Эл, и тут же ушёл, оставив на столе кружку, плошку, кучку мелких предметов и раскрытых сумок.

Спустившись вниз, Эл подхватил с гвоздя свою шляпу и вышел из дома, на ходу ощупывая карманы. Самое время было вспомнить, что у него кончился табак. Эл с досадой провёл рукой по волосам, убирая назад чёлку, и нахлобучил сверху шляпу. Это же надо было забыть попросить у свояка курева! Вот раззява! И тут Эл увидел в свете луны замершую на ступеньках фигурку. Было довольно холодно. Эл без колебаний стащил с себя толстую вельветовую жилетку и накинул на плечи миссис Аббигейль, сев рядом с ней на ступеньку.

- Холодно, - напомнил он, хотя это и так было ясно. - Вы простудитесь. - Тоже прописная истина. Раз холодно - значит, можно простудиться. Так что Эл перешёл на более серьёзные темы - Думаю, мистера Риддона и Марка можно не беспокоить до утра. Я потом посижу с ними. Миссис Фронтайн! Тут я сделал всё, что мог. Но, думаю, я могу помочь вам и вашему брату ещё чем-то?

Аббигейль оставалось лишь благодарить Бога, что мистер Сайбер не застал ее в слезах – к его приходу она уже успела наплакаться и успокоиться, и сейчас просто сидела, набираясь душевных сил перед тем, как снова вернутся к постели больных. Холод ее сейчас волновал мало – во всяком случае, куда меньше чем терзавшие ее страх и отчаянье. Радуясь, что ночная тьма скрывает ее лицо, еще хранившее следы недавних слез, она мягко возразила мистеру Сайберу:

- Спасибо, что подлечили моего брата и гостя. Думаю, что я не могу позволить вам еще и ночью возле них сидеть. Лучше я сама за ними поухаживаю, а вы пойдете спать. Все-таки я – хозяйка дома…. пока еще, - тихо добавила она, почти физически ощущая на губах всю горечь этой фразы.

- Только в чём же дерзость? - спросил он. - Если человек нуждается в помощи - ему надо помочь. Помогающему зачтутся его труды. А если я могу что-то сделать, но даже не попытаюсь - как я посмотрю в глаза своих родных? - Выложив таким образом свою философию, Эл вгляделся в лицо женщины, смутно видное в лунном свете. - Миссис Фронтайн! Не отвергайте мою помощь. Мой опыт не так велик, но если вы расскажете, что у вас тут происходит, может, я смогу хотя бы дать совет. Ваш брат хочет ехать в Эст-Сабин из-за налогов?

Набравшись мужества, миссис Фронтайн принялась рассказывать суть дела, опустив, разумеется, свой уговор с мистером Ганном.

- Брату нужно заплатить налог в Эст-Сабин, - сказала она, сосредоточено рассматривая свои руки, - иначе послезавтра нас выселят. Деньги у нас есть, но из-за этого случая с янки Джон в таком состоянии…Он, конечно, упрямый и все равно поедет,- вопреки здравому смыслу в голосе Аббигейль звучала гордость за решимость брата, - но я волнуюсь, доедет ли он…

На деле все обстояло куда печальнее – кроме беспокойства за брата, миссис Фронтайн еще испытывала беспокойство за ферму. Все-таки даже уплаченный налог за наследство не даст гарантии, что их послезавтра не выгонят вон. А стало быть, нужно на всякий случай приготовиться к отъезду.. А когда это делать, когда у тебя на руках еще двое больных? Правда, этими своими опасениями у Эйбби хватило ума не делиться – она решила, что успеет. В конце концов, у нее еще день и две ночи. Закончив свой рассказ, она робко посмотрела на Эла, ожидая его обещанного совета.

Безусловно, Эл мог понять гордость, которую сестра испытывает за брата. Но сейчас его волновало другое. Он в задумчивости снял шляпу и провёл рукой по волосам. Что-то здесь не сходилось, в том, что рассказала миссис Фронтайн. Даже янки соблюдали видимость порядка, и давали неделю после того, как предъявляли ордер на выселение, чтобы человек мог либо заплатить, либо убраться. Во всяком случае, так было во всех прочих местах, которые контролировал форт Эст-Сабин. Быть не могло, чтобы за такой короткий срок вдову должны выселить. Эл надел шляпу и посмотрел на женщину.

- Миссис Фронтайн! Скажите, вам уже предъявляли ордер на выселение, подписанный судьёй округа?

Честно сказать, Эйбби удивил вопрос Эла. Она не разбиралась в тонкостях уплаты налогов, но, учитывая произвол военных и гражданских властей, не ожидала, что всё будет происходить по закону и заведенному порядку. Даже если южанам и взбредет в голову пожаловаться на несправедливый отъем имущества, то искать заступничества им будет не у кого. Больно нужны северянам какие-то фермеры, у которых даже на судебные издержки денег нет. Впрочем, будучи человеком законопослушным, миссис Фронтайн тяготилась предстоящего обмана да и опасалась, что он не удастся. Может быть, и правда есть какой-то третий путь сохранить ферму, более безопасный.

Хотя сейчас мысли Эйбби занимало не это – ее сильно обеспокоило сказанное мистером Сайбером, так сильно, что она невольно прижала руку к груди.

- А что не так с этим полковником? – осведомилась Аббигейль несколько встревоженно. – Почему брату нельзя к нему ехать?

Эл уже сталкивался с Леммингом, когда улаживал дела с фермой Симпсонов. Как родственник, он естественно не остался в стороне от их проблем. Но рассказывать женщине, с какими каверзами и унижениями он столкнулся при этом, мистер Сайбер не собирался. О том, что миссис Фронтайн намеревается с помощью одно сержанта-янки провернуть собственную авантюру, Эл не знал, поэтому исходил из того, что ему самому было известно.

- После того, как вам привезут ордер, вам должны дать минимум семь дней на то, чтобы заплатить, или убраться с этой земли, - сказал он. - Вашему брату стоит отлежаться хотя бы дня два-три, а уж потом думать о том, чтобы ехать в Эст-Сабин. Времени должно хватить.

Он чуть улыбнулся женщине, где-то в душе осознавая, что придётся ему задержаться в этих местах и послать домой телеграмму, чтобы не волновались его долгому отсутствию.

Сообщение о том, что комендант форта – мерзавец, ненавидящий бывших конфедератов, заставили ее сердце сжаться от гнева. Неужели даже ради такой малости, как уплата налога, южанам нужно терпеливо сносить издевки всяких янки? Мало им того, что они выиграли войну? Но вспыхнувшее, было, возмущение тут же сменилось более своевременными мыслями. Разумеется, мистер Сайбер заметил верно – в своем нынешнем состоянии Джон, и так не всегда способный сдержать себя от необдуманных слов и поступков, действительно, может сорваться.… Но что же в таком случае делать? Воспользоваться советом Эла и повременить с налогом Аббигейль не могла – это напрямую нарушит их уговор с мистером Ганном и поставит под угрозу срыва и без того рискованную авантюру. Связаться с помощником мэра и попросить отложить выселение хотя бы на два дня, тоже не было никакой возможности. Без лишних подозрений весточку не передашь, да и сомнительно, чтобы такая отсрочка была в его власти – скорее всего, сам мэр и решает, кого и в каком порядке выгонять. А к самому Фланнагану обращаться Эйбби не хотела, чтобы не привлекать ненужного внимания, да и кто знает, как он отреагирует на подобную просьбу...

Меж тем, сказать Элу правду насчет того, что на самом деле вынуждало Риддонов спешить с уплатой налога, миссис Фронтайн, разумеется, не могла, поэтому озвучила лишь второстепенную причину.

- Ваше предложение разумно, - учтиво поблагодарила она мистера Сайбера, - мы с Джоном его обдумаем. Но, увы, после сегодняшнего дня я не верю, что янки хоть немного чтят закон, даже тот, что устанавливают сами. Я боюсь, - голос Аббигейль немного дрогнул, но она всё же продолжила, - я боюсь, что нас могут все-таки выгнать послезавтра.

- В таком случае, леди, будет лучше, если вы поручите это дело мне, - сказал он, поправив шляпу. - И убедите мистера Риддона, что ему следует остаться дома. Я уже разговаривал с полковником и знаю, чего ожидать. - Эл подумал, что женщина может не захотеть довериться мало знакомому человеку, поэтому добавил, постаравшись, чтобы голос звучал убедительно: - Миссис Фронтайн! Я прошу вас, доверьтесь мне. Моя сестра могла бы подтвердить, что я и в первый раз справился с этим делом. Я знаю, как разговаривать с янки.

Конечно, и он не был ни от чего гарантирован. Но Эл почему-то был уверен, что в отличие от брата миссис Аббигейль, или от Марка, у него хватит терпения переупрямить полковника и не дать лишнего повода издеваться над собой.

Она машинально потерла свои замерзшие руки, чтобы согреть их, обдумывая, меж тем, слова рейнджера. Мистер Сайбер предлагал свою помощь ненавязчиво, но в такой форме, что отказывать с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее. Да и стоит ли отказываться? Судя по всему, он уже не в первый раз имеет дела с уплатой налогов и до сих пор жив. Правда, Эйбби очень сомневалась, что ей удастся отговорить брата от поездки в форт – наверняка, Джон увяжется следом. И, скорее всего, будет прав - мало ли какие вопросы могут возникнуть по поводу фермы у этого придиры-полковника. Но, по крайней мере, брат будет не один…

От души понадеявшись, что на этот раз Джон не впутается в неприятности, миссис Фронтайн ответила рейнджеру:

- Вы – очень хороший человек, мистер Сайбер, - сказала она всё так же серьезно, - спасибо, что помогаете нам в такой непростой ситуации. Правда, я не думаю, что мой брат согласится остаться дома, - выразила Эйбби опасение, - я, конечно, попробую его уговорить, но вряд ли он пойдет на это.