Виновато улыбнувшись Розе, которой не удалось помочь, Марк направился вслед за хозяином дома в кухню.

Джон Риддон производил впечатление человека серьёзного и делового, и Марку это понравилось. Хотя общение с братом и сестрой не было простым. Подсознательно Марк чувствовал, что перед ним не просто техасские фермеры. Воспитание сестры и некоторая церемонность брата давали понять, что они знавали лучшие времена и скорее всего принадлежали к кругу людей более высокого сословия. А налог о наследстве, упомянутый мистером Ганном, давал понять, что переехали они сюда недавно. Война многих заставила сменить не только место жительства, но и социальную нишу, которую они занимали.

Марк помнил наставления матери, которая всегда внушала им с братом и словами, и своим собственным поведением, что никогда не следует ожидать, что собеседник опустится до твоего уровня. Вести себя следовало так, как того требовали правила приличия, но если ты понимаешь, что разговариваешь с человеком выше себя по положению или воспитанию, следовало держаться особенно строго и не позволять себе скатываться на уровень дружеской беседы между фермерами в салуне.

- Я стал свидетелем разговора миссис Фронтайн и сборщика налогов, - начал Марк, прикидывая, что могла хозяйка ранчо рассказать своему брату, а что нет. Но пришёл к выводу, что вряд ли она сообщила ближайшему родственнику меньше, чем ему. Усевшись на то же место, которое предложила ему миссис Фронтайн, когда приглашала к столу, Марк мужественно не посмотрел на расставленную еду, предпочтя для начала выяснить некоторые насущные вопросы. - Не знаю, согласитесь ли вы принять мою помощь, и могу ли я вообще чем-то помочь, но... - Марк провёл пальцем по нижней губе, раздумывая, как бы так точнее выразить свою мысль, но потом сдался и сказал прямо, глядя в лицо мистера Риддона: - Что вы намерены с этим делать? Я не думаю, что можно просто взять и поверить этому янки, который непонятно почему предложил свои услуги. Наверняка он имеет какую-то собственную выгоду в этом деле.

Риддон изо всех сил старался держать себя в руках и думать разумно, но чувствовал, что медленно нарастающие гнев и раздражение серьезно затмевают ему рассудок.

Чертовы северные кровососы! Мало того, что обобрали их до нитки в годы войны, так еще и сейчас не оставляют их в покое! Где, спрашивается, видано, чтобы налоги платили за такие смехотворно короткие сроки?

Будь срок платежа чуть побольше, разумеется, можно было попытаться где-то добыть нужную сумму. Заложить и перезаложить ферму, что-то занять у родственников и друзей, продать те немногие ценности, что у них имелись и прочие подобные варианты, но за три дня это было сделать невозможно. Оставалось лишь взять нож и выйти на большую дорогу, никакого другого выхода…

При этой мысли Джон едва вздохнул, понимая, что от отчаяния в голову лезет уже полный бред, и обратил, наконец, свое внимание на гостя. Тот вел себя довольно скромно и вежливо, что располагало к себе, да и помощь (которая, к слову сказать, была бы совсем не лишней) предложил довольно любезно.… Конечно, благонадежность мистера Кэмерона оставалась под вопросом, но, учитывая, что ему успела рассказать сестра, Риддон счел более благоразумным держать этого бывшего конфедерата на глазах, а не выпроваживать восвояси - меньше вероятности, что разболтает кому-нибудь. К тому же Аббигейль упоминала, что он неплохо показал себя сегодня, перед этими мерзавцами янки, так что, видимо, их гость не трус и, очень даже может быть, достойный человек.

Пододвинув рейнджеру его чашку, Джон уселся на стул рядом и отхлебнул кофе. Кусок не лез ему в горло, но все же машинально, из вежливости, он первым взял себе лепешку, чтобы Марк не стеснялся, и почти тут же стал излагать план своих действий.

- Я намереваюсь съездить в Городок и встретиться с этим мэром, - заявил он прямо, не делая секрета из своих намерений, - буду просить об отсрочке платежа. Заодно посмотрю, что из себя представляет этот мистер Ганн и можно ли ему верить. Сомнительно, конечно, но всё же....

Произнеся это, Джон еще больше помрачнел. Одна мысль, что ему придется разговаривать с этими подлыми янки (причем разговаривать вежливо!) вызывала желание застрелиться, или, по крайней мере, уехать куда подальше, в Калифорнию, к примеру, или Мексику. Если бы Риддон отвечал только за себя, он бы так бы и сделал – ему вполне достало бы авантюризма на такой поступок – но была еще Эйбби. Что делать с сестрой? Конечно, можно было с чистой совестью отправить ее к родне мужа, в конце концов, она как вдова Тони, имела права на часть дома, где жили Фронтайны, но Джон не мог так поступить. Он отчетливо помнил, что перед смертью отец вверил сестру именно его заботам, так что ни о каком расставании не могло быть и речи. А, значит, следовало искать другой, более гибкий вариант решения проблемы.

- Разумеется, на благоприятный исход своей поездки я особенно не надеюсь, - продолжил Риддон изложение своего плана серьезным тоном, - поэтому нужно будет уже сегодня начать готовиться к отъезду, собрать необходимые вещи, потом съездить к одному человеку, говорят, ему нужны коровы, может удаться продать наше стадо. Что еще? – Джон нахмурился, припоминая, - Отослать Эйбби на время моих разъездов к нашим знакомым, возможно, съездить в форт.… Как видите, дел у меня много, - признал мистер Риддон, слегка сокрушенно разведя руками, - так что, если хотите как-то помочь, мы с сестрой будем только рады.

Закончив, Джон вопросительно посмотрел на рейнджера, ожидая его ответа. Собственно, вот тут у рейнджера были все шансы отказаться или же, напротив, выбрать себе работу по вкусу.

- Думаю, мне следует поехать с вами. - Следовало пояснить свою мысль, чтобы было понятно, что им движет вовсе не пустое любопытство, поэтому Марк добавил, прямо глядя на мистера Риддона: - Кто знает, что задумали янки. Вам может понадобиться поддержка.

Марк сильно сомневался, что из затеи выйдет что-то путное. Более того, он был уже сыт по горло столкновениями с военными Союза и их прихлебателями. Но некто Август МакЭлрэй ещё до войны успел сделать из него рейнджера в полном смысле этого слова. Как настоящий рейнджер, Марк придерживался правила: "Ты не можешь разорваться на десять частей и успеть повсюду, но если становишься свидетелем события, в которое надо вмешаться - делай это". Мистер Риддон всерьёз настроился бороться за свою землю, пока есть хоть какой-то шанс. Значит, надо помочь. Хоть попытаться. Да и симпатия к миссис Фронтайн заставляла Марка сопереживать и сестре, и брату и оставить их один на один с янки он не мог.

- Если они так спешно собирают налоги, которые заведомо никто не может заплатить - значит, дело не в налогах. Им нужна ваша земля, - добавил Марк, отламывая ещё кусок лепёшки, пока есть такая возможность. Только начав есть, он почувствовал в полной мере, на сколько голоден. Но старался не торопиться и не говорить с набитым ртом. - Надо попытаться узнать, что задумал этот янки, который приезжал сюда. - Марк держал в руке кусок лепёшки, но усилием воли не отправлял её в рот, пока не договорит. - Его предложение о помощи похоже на бред. Но если есть шанс - грех им не воспользоваться.

Но, даже, несмотря на свои чувства, сходные с теми, которые испытывает зверь, угодивший в капкан, Риддон все же не позволял эмоциям захлестывать себя совсем. Его мозг мучительно просчитывал различные варианты событий, чтобы не допустить ошибки. Интуитивно чувствуя в предложении янки какую-то подоплеку, Джон старательно искал ее и нервничал оттого, что не мог сходу найти. Рейнджер, тем временем, подметил верную деталь – сборщики налогов и правда, по всему, имели целью выкурить их с земли, так что, шанс, что мэр даст им отсрочку платежа, стремился к нулю. Мысленно от души прокляв этого алчного мерзавца, Джон задумчиво заметил:

- Следует сначала поговорить с этим мистером Ганном, а потом уже с мэром, так будет конструктивнее.

И опомнившись, что так и не ответил мистеру Кэмерону на его предложение, добавил:

- И да, я не буду возражать против Вашей поддержки, спасибо за помощь.

Как человек загнанный обстоятельствами в угол, бывший лейтенант конфедератов не испытывал никакого страха по поводу предстоящей поездки и не видел особой нужды в присутствии рядом с собой постороннего человека, но всё же согласился взять его с собой. Он решил, что будет разумнее поближе рассмотреть этого мистера Кэмерона вместо того, чтобы оставлять его на ферме вместе с сестрой. А пока они ездят в Городок, Эйбби может побыть под присмотром мистера Симпсона и его жены (Риддон посчитал, что всё же оставлять сестру в одиночестве опасно, мало ли кто может заглянуть на ферму и с какими намерениями). А так как медлить Джон не любил, то, торопливо съев пару ложек мамалыги, он осведомился у рейнджера:

- Вы не будете возражать, если мы отправимся сразу после обеда? Завезем сестру к знакомым и как раз к вечеру будем в Городке. Просто с утра можно никого не застать, - пояснил свою спешку Риддон, - да и время дорого.

Хочешь - не хочешь, а приходилось отступить от церемоний. Мистер Риддон оказался натурой деятельной, что Марк одобрял. Но вот благодаря жажде деятельности брата миссис Фронтайн существовал риск так и не пообедать нормально. Поэтому Марк отбросил наконец стеснение и на некоторое время отвлёкся, основательно взявшись за еду. Вынужденная трёхдневная голодовка оправдывала его в собственных глазах. Так что в разговоре возникла пауза, во время которой мистер Кэмерон быстренько (прямо как на кратком привале во время похода) умял остаток лепёшки и перешёл к тушёным бобам и мамалыге. При том он не забывал держать хозяина в поле зрения. Не потому, что не доверял, а просто по привычке контролировать ситуацию. Мало ли, какие ещё идеи могли прийти в голову мистеру Риддону. Видно было, что проклятые янки довели его. Парень нервничал и негодовал. И Марк мог его понять.

Быстро разделываясь с нехитрым угощением, Марк и сам не забывал обдумывать насущные проблемы. Их, собственно, было две. При чём одну по мнению Марка можно было легко решить, а вот вторая - неизвестно имела ли она вообще хоть какое-то решение. Где-то между бобами и мамалыгой Марк всё-таки отвлёкся от еды и спросил, начав с более простого вопроса:

- Мистер Риддон! Могу я купить или одолжить у вас лошадь? У меня есть двадцать долларов на такой случай. Моя кляча в состоянии двигаться только шагом.

Конь Марка, дай ему попастись с месяц, вполне мог войти в нормальную форму. Он изрядно отощал, но намётанным глазом кавалериста Марк ещё в тот день, когда его нашёл, определил, что животное здоровое и даже молодое. И скорее всего, было хорошим конём до того, как от истощения превратилось в пыльную вешалку. Но если придётся ехать быстро - этот ходячий скелет запросто может лечь в любой момент и уже не подняться.

Марк собирался потратить на покупку две из трёх десятидолларовых монет, которые были у него припрятаны "на чёрный день". По счастью, они лежали не в кисете, который он забыл, когда в полубредовом состоянии зашивал разрезанную подпругу, ночуя на заброшенной ферме. Кроме этих трёх монет у него по карманам валялась мелочь, ещё долларов на пять-шесть. Марк надеялся, что сможет при строжайшей экономии добраться до Сан-Антонио с такими деньгами. Но лошадь ему в любом случае могла понадобиться.

Воспользовавшись паузой в разговоре, Риддон поспешно поел, памятуя о том, что ему вряд ли удастся перекусить раньше позднего вечера. Возможно, если бы Джон был в более спокойном состоянии, он бы вспомнил о вежливости и осведомился бы, куда его собеседник едет и прочее, но сейчас брата Эйбби не покидало чувство, что он что-то забыл сделать. Так и оказалось. Вспомнив о том, что он так и не вытащил свои покупки из повозки, Риддон поднялся и со словами: «я сейчас вернусь», удалился.

Зато вместо него в кухню вошла хозяйка дома. Несмотря на то, что брат предложил ей отдохнуть, пока он позаботится о госте, Аббигейль не сиделось в своей комнате.

- Ну и что вы решили? – осведомилась она у мистера Кэмерона с некоторым беспокойством в голосе.

- Мистер Риддон хочет съездить в город и разузнать, как обстановка, - ответил он уклончиво. - Прямо сегодня. Я поеду с ним и постараюсь, чтобы у вашего брата не было неприятностей.

Он вспомнил неожиданно о вежливости и встал, выдвинув один из стульев, чтобы миссис Фронтайн могла присесть, если захочет. Так получилось, что Марк сделал это левой рукой, и сразу осознал, что последняя перевязка пошла на пользу. Боль напомнила о себе, но ощущалась приглушённой, как раз такой, какая должна быть у заживающей раны, а не воспалённой, готовой в любой момент открыться снова. Сделав попытку пригладить свою буйную шевелюру, Марк быстро добавил:

- И спасибо за перевязку. Стало гораздо лучше.

Значит, мистер Риддон собрался ехать в город, причем немедленно.… Эйбби не знала зачем, но подозревала, что тот собирается разговаривать с мэром насчет налогов. Будь Джон чуть более в спокойном состоянии, миссис Фронтайн не волновалась бы, но сейчас она чувствовала, что брат уже доведен до полного отчаянья и может сорваться, дай ему только повод. Аббигейль предпочла бы, чтобы все поездки Джон отложил до утра, но, зная неуемный характер брата, была уверена, что он ее не послушается. Оставалось только уповать на то, что по дороге родственник успокоится и не наделает в Городке глупостей.

Вздохнув от осознания своей беспомощности, хозяйка дома повернулась и посмотрела на мистера Кэмерона. Ей было уже неудобно одолевать гостя своими бесконечными просьбами, но делать было нечего. Не только Джон считал себя обязанным заботиться о сестре, Эйбби тоже осознавала подобный долг перед братом.

- Спасибо, что не оставляете мистера Риддона в одиночестве, - начала миссис Фронтайн с легким смущением, - это очень благородно с вашей стороны, но я хочу еще кое о чем вас попросить.… Я не знаю, что вы с Джоном задумали, но постарайтесь не драться в Городке, пожалуйста, - произнесла она, почти с мольбой посмотрев на рейнджера, - даже в случае, если вас будут провоцировать. Понимаете, сейчас не очень церемонятся с конфедератами, - признала Эйбби с горечью, - а мне бы не хотелось, чтобы вас убили из-за куска земли. Обещаете?

Миссис Фронтайн признавала за людьми право поступать так, как они считают нужным, но всё же надеялась на то, что мистеру Кэмерону удаться в случае чего удержать Джона (да и самому удержаться) от необдуманных поступков.

- Миссис Фронтайн! Я знаю, как сейчас обращаются с конфедератами.

Тема была для Марка Кэмерона достаточно болезненной. Мириться с тем, что творят янки на Юге, у него пока не получалось. И Марк чувствовал, что не получится, как бы он ни старался. Каждый раз, слыша в адрес южан выражения типа "грязная образина", или "недобитый конфедератский подонок", он срывался и делал глупость, на которую его как раз и провоцировали. Едва увидев, как не менее грязный солдат-янки без стеснения лапает какую-нибудь местную женщину или не даёт ей прохода на улице, Марк снова срывался и снова делал глупость. Поводов для глупостей сейчас на территории всего Юга было столько, что Марк не успевал их запоминать. Тем более, что причина таилась глубже, в душе самого Марка: он не мог смириться с тем, что произошло, с тем, что Юг проиграл. А кончались яростные стычки с солдатами-янки одной и той же унизительной сценой в двух вариантах: либо Марку приходилось быстро уносить ноги, пока противники ползают по земле в поисках своих зубов, либо его самого били до потери сознания, а на следующий день он приходил в себя за решёткой и вынужден был заверять, что уже принёс клятву верности Союзу, а драка - ну драка и драка, с кем не бывает. Как его не вздёрнули? Да один раз почти что вздёрнули. Но наверное судьба благоволила к Марку Кэмерону, раз он добрался живым до Техаса. К тому же, ему хватало благоразумия не пускать в ход револьвер. За убийство янки его точно повесили бы, без суда и следствия.

И вот теперь миссис Фронтайн хотела, чтобы он пообещал не ввязываться в драки из-за куска земли. Но всё, что вокруг было - это и есть его земля. Земля, которую насильно хотят отобрать у тех, кому она принадлежит по праву. Это то, что он считает своей родиной. То, за что он дрался и проливал кровь, свою и чужую. Сейчас же ему нужно сдаться, чтобы не сделать хуже, потому что дракой уже ничему не поможешь. Да, она была права, эта маленькая милая женщина, которая стояла посреди кухни, держась за спинку стула, прямая, вежливая, строгая, и бесконечно близкая, потому что она была частью той земли, которую считал своим долгом защищать Марк Кэмерон.

Мужчина опустил голову и несколько секунд старался доказать себе, что миссис Фронтайн права, что если он или мистер Риддон умрут за этот кусок земли - они никому не сделают лучше. Наконец Марк поднял голову и посмотрел на женщину. К сожалению, в свои двадцать пять лет он недостаточно владел собой, чтобы душевная боль совсем не отражалась на его лице. Какая-то мышца дрогнула - и Марк поспешил отвести взгляд, по привычке опустив ресницы.

- Да, конечно, - сказал он, почти что сразу снова посмотрев на миссис Аббигейль, хотя заминку невозможно было не заметить. - Я обещаю. Во всяком случае, сделаю всё, что от меня зависит. Ради вашего брата, и ради... ради вас.

- Спасибо, мистер Кэмерон, я ценю это.

Боль, мелькнувшая в глазах ее собеседника, не укрылась от Эйбби и была понятна ей, как южанке. Она знала, что такое чувствовать, как холодная горечь поражения смешивается в душе с ожесточенной решимостью бороться до конца. И это понимание чувств мистера Кэмерона вызывало у миссис Фронтайн двойственные ощущения. С одной стороны, ей было приятно наблюдать у своего гостя ту несгибаемую силу воли, которую она так любила в южанах и которой, как дочь храброго воина, несомненно, обладала сама. Но с другой стороны, Аббигейль опасалась того, что брат и мистер Кэмерон сами навлекут на себя беду своим горячим нравом. От души понадеявшись, что они будут осторожны и не станут нарушать данное слово (брат еще раньше пообещал Эйбби вести себя в Городке хорошо), миссис Фронтайн взяла рейнджера за руку и слегка пожала ее. Это была изрядная вольность со стороны молодой вдовы, обязанной вести себя с посторонними мужчинами очень строго, но Эйбби не сочла свой жест неприличным. Она просто приняла мистера Кэмерона в число своих союзников, так малочисленных сейчас во враждебном мире.

***

Примерно через час два всадника скакали по направлению к Городку. Один из них – Джон Риддон молчал, мысленно перебирая все, что сделанное и несделанное. Так… Сестру удалось без особых проблем переправить к Симпсонам, так что более-менее, руки и Джона были развязаны. Конечно, может, это было и не совсем вежливо – так вот навязывать сестру соседям, но выхода другого не было. Хорошо еще хоть Симпсоны оказались людьми понимающими, и когда Джон объяснил им причину, охотно согласились оставить Эйбби у себя столько, сколько будет нужно. Уговорившись забрать миссис Фронтайн завтра, Риддон вместе с мистером Кэмероном направились к Городку.