Нат терпеть не мог грязи на оружии, но недрогнувшей рукой делал то же, что остальные: пачкал винтовку. Выспаться перед выходом он успел. Армия диктовала свои условия деления суток на бодрствование и отдых, и Нат уже привык к тому, что если есть возможность отдохнуть - надо непременно этим пользоваться. Тем более, если командир приказал. Так что чувствовал себя молодой солдат бодро. Ну, может быть, немного волновался. Хотя и старался это скрывать.

- Даже ночью по силуэту видно, если солдат с ранцем, - рассудил Нат, стараясь исходить из логики и собственных наблюдений. - Ну, если пошёл кто-то погулять в кусты и прихватил оружие - это ещё объяснимо: кругом враги, мало ли что... А вот солдат, который ночью куда-то идёт с ранцем - это совсем подозрительно. Да и кто там будет спрашивать про ранец, если что?

Всё-таки отказать Нату в умении сосредоточиться на деле, и в 19 лет было нельзя. В голове он уже прокрутил сотню вариантов того, как подкрадывается бесшумно к мексиканцу (часовому а ещё лучше, сразу генералу) и... Кстати, ничего пустого в этих мечтах не было. Воевал же Нат с индейцами и, кстати, ухитрялся к ним подкрадываться. Но продумав в красках все возможные способы пленения врага, Нат выбросил всё это из головы и сосредоточился на том, чтобы не позабыть команды, заученные испанские слова, да ещё и по сторонам не забывать смотреть внимательно. Он уже знал, что меньше всего от него сейчас требуется напрягаться и лихорадочно твердить про себя наставления командира. Когда человек сильно сосредотачивается на том, что не успел доучить - он вообще перестаёт видеть, где он и что вокруг него.

Так что Нат вёл себя спокойно, не нервничал и не дёргался по пустякам. И старался наблюдать за тем, что делают О'Донелл... точнее, рядовой Оуэн Макартан, и Китт Салливан.

- Сэр, может нам поменяться куртками? - предложил Нат капитану. - Моя в плечах чуть пошире. В случае чего, по мне точно не заподозрят, что я чужую форму надел. Но по вам-то видно, что вы не первый день в армии. Спрашивается: почему мундир не со своего плеча?

Нат - плантатор


А это - его конь

Вопрос был дельным, но оценивающе осмотрев фигуру своего молодого солдата, капитан отказался от его предложения. Как ни крути, тридцатипятилетний О’Доннелл был крупнее девятнадцатилетнего Ганна, так что по нему, все равно, будет заметно, что куртка маловата. Расстегнув мундир, чтобы это меньше бросалось в глаза, капитан заметил:

- Не так-то твоя куртка и шире, так что не стоит меняться. А насчет несоответствия, - О’Доннелл пожал плечами, - снабжение ни к черту и формы нужной на складе не оказалось. Обычная ситуация.

Объяснение Ната про ранец понравилось капитану и, видимо, убедило сержанта Салливана. По крайней мере, тот ничего говорить не стал. А О’Доннелл отметил про себя, что мальчишка хоть и с норовом, но исполнительный. Он специально не стал пояснять, зачем нужно замазывать глиной оружие, чтобы посмотреть на реакцию новичка. Тот поступил правильно – молча последовал примеру старших товарищей без лишних вопросов. И то верно – догадаться, что это лишь нехитрая маскировка, было несложно. Конечно, более эффективнее было бы закоптить блестящие части оружия, чтобы обеспечить их незаметность при лунном свете, но опять же это подозрительно, а грязь, она и в Мексике грязь. Мало ли где можно вымазаться.

В отличие от рядового Ганна капитан был скромнее в желаниях и на мексиканского генерала не покушался даже в мыслях. То, что генерал будет ночью где-то шляться без подобающей охраны – это слишком большая удача. Поэтому, кстати, О’Доннелл не стал посвящать Ната в тонкости знаков отличий офицеров мексиканской армии – пока это было не к спеху, так что не стоило забивать голову парня излишней премудростью. Придя к выводу, что он уже сказал и сделал все, что мог, капитан скомандовал:

- Ну, с Богом. Выступаем.

С этими словами О’Доннелл повел своих солдат к броду. Разговоры были излишни, так что до Рио-Гранде они дошли молча. Не доходя до реки, в естественном укрытии, капитан снял с себя сапоги и к реке направился уже босиком. Разведка разведкой, а хлюпать мокрыми сапогами – удовольствие ниже среднего, тем более что от укуса змеи они не спасут. Кстати, именно о змеях во время переправы думал Салливан. Честно сказать, сержант до смерти боялся вышеупомянутых пресмыкающихся, так что, переходя теплую нагретую солнцем Рио-Гранде, больше всего опасался ощутить на коже холодное прикосновение и выдать отряд громким неуместным высказыванием.

Мысли капитана, тем временем, были далеки от обитателей данного участка реки. Все-таки на быстринах обычно водится не так много животных. Это не спокойные реки Флориды с заболоченными берегами и знаменитыми пиявками. Командир думал о другом – о том, что брод глубоковат для стратегического. Ни орудий, ни людей по нему не переправишь за короткое время. Так что может он и не стоит контроля….

Уповая на это, капитан, двигаясь как можно тише, выбрался на берег. Дальше он так же легко и осторожно, ступая на носок, чтобы не производить лишнего шума, направился к оврагу. Обувшись,О’Доннелл внимательно осмотрел края и склоны и, с минуту послушав – нет ли подозрительных звуков, махнул своим, что можно спускаться. Стараясь держаться в тени, капитан принялся медленно передвигаться по дну оврага. То, что подчиненные следуют за ним, он не сомневался.

Ночь была полна звуков. И Нат слушал. Может быть, это было следствием молодости и неопытности, но он практически ничего не боялся. Во всяком случае, совершенно не боялся змей и мексиканцев. Он лишь знал, что сейчас они идут по вражеской территории и необходимо соблюдать полную конспирацию, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Правда, в теневой стороне оврага было настолько темно, что Нат сомневался, сможет ли увидеть знаки командира. Но, наверное, пока они не подберутся как можно ближе к вражескому лагерю, никаких знаков и не будет. Если, конечно, не случится что-то из ряду вон выходящее и в овраг не скатится парочка ирландских дезертиров.

Готовый действовать, но не менее готовый терпеливо переходить с места на место и ждать, сколько потребуется, Нат шёл по дну оврага, придерживая винтовку так, чтобы она случайно ни за что не задела и не издала какой-нибудь ненужный звук. Забавно было то, что он ощущал себя в своей стихии. Нет, разведчиками не рождаются, конечно. Но в душной мексиканской ночи Нат чувствовал, что с этого момента уже не сможет спать спокойно в лагере, если есть возможность куда-то идти, искать, выслеживать. Это было его делом. И Нат очень хотел научиться делать это дело хорошо. Лучше всех.

Нат - плантатор


А это - его конь

Если бы капитан знал, о чем думает Нат – он бы его понял. Сам был когда-то юным и амбициозным, да и (что таить греха) до сих пор, действуя на вражеской территории, испытывал определенного рода первобытный охотничий азарт. Особенно в тех случаях, когда в засаде нужно подпустить противника так близко, как это только возможно, а только потом атаковать…

Впрочем, понимая, что в разведке нужно целиком концентрироваться на наблюдении и прослушивании, О’Доннелл вполне успешно подавлял неуместные чувства. Он понимал, что от него, как от командира группы, требуется предельное внимание и спокойствие. Конечно, по-хорошему, капитану не стоило бы блажить и рваться на взятие какого-то поганого языка собственной персоной, но ирландец не мог отказать себе в такой малости. Он вообще предпочитал во всем участвовать сам, и только строгий приказ непосредственного начальника ходить в разведку лично только в исключительных случаях, удерживал О’Доннелла от излишней инициативы. Дело тут было не только в порывистой и активной натуре капитана, сколько в его некотором нежелании командовать. Ему всегда было сложно только руководить, не принимая в деле никакого деятельного участия. К тому же обладая, на свою беду, слишком эмоциональным нравом – он тяжело переживал неудачи. Капитану в сто раз проще было рискнуть своей шеей, чем отправить в опасное место очередной отряд. Но, памятуя о наставлениях Риддона, который говорил, что офицер должен уметь организовывать работу, а не хвататься за нее лично всеми руками, обычно благоразумно сдерживал свои порывы. Обычно, но не сейчас.

В данный момент капитан предпочел пренебречь правилом и влезть на мексиканскую территорию сам. Не сказать, что он был очень уж этому рад – скорее, просто спокоен. А покой – это иногда почти эквивалент счастья.

Так что в таком умиротворенном состоянии О’Доннелл осторожно вел свой отряд до мексиканского лагеря. Что капитан, что Салливан ступали бесшумно – в отличие от Ната Ганна у них эта бесшумность была не природной, а приобретенной за годы тренировок. В овражек, к добру - к худу ли, ирландский дезертир не скатился, поэтому отряд выбрался из него без особых происшествий и медленно, от укрытия к укрытию, пополз к лагерю, огибая холм. Капитан, увы, не имел достаточного количества времени на основательную подготовку, поэтому действовал на свой страх и риск. Поэтому, исходя из увиденного, решил провести группу окольными путями к ручью. Не то что бы это было замечательным местом для ночной засады, но в условиях непроверенной местности О’Доннелл предпочел передвигаться там, где больше укрытий, а возле воды была хоть какая-то растительность. Находясь в непосредственной близости от противника, который наверняка выставил наблюдательные посты, капитан удвоил бдительность и осторожность в перемещении, так что ползти приходилось медленно. Настолько медленно, что минуты казались часами. Запоздало пожалев, что не провел небольшое учение для Ната на тему скрытного перемещения, О’Доннелл понадеялся на сообразительность своего нового разведчика. Все-таки, чтобы понять, как аккуратно ползти большого ума не нужно.

Добравшись до зарослей возле ручья, капитан облюбовал место, куда судя по следам периодически ходили солдаты и, засев в окрестных кустах, в первый раз обратился к своим людям. Выразительно указав двумя пальцами на свои глаза, он ткнул на Салливана. Тот сделал знак, что понял и пополз вперед, в краю зарослей. Капитану, конечно, стоило объяснить Нату заранее, что при организации засады вперед обязательно высылается наблюдатель, а порой и даже целая сеть, которые сигнализируют о появлении противника, но днем он не подумал об этом. Частично это объяснялось тем, что самого Ната в наблюдатели он снаряжать не собирался – О’Доннелл предпочитал держать молодежь на глазах, к тому же мальчишка по неопытности мог что-нибудь перепутать или еще что выкинуть, зачем искушать судьбу? Правда, отослав Салливана, капитан внимательно посмотрел на выражение лица Ганна, чтобы убедится, что тот правильно понял смысл поступка командира.

Ползать аккуратно Нат умел, так что добрался до этого места вполне благополучно. Теперь он устроился поудобнее, выбрав укрытием корни какого-то куста. Оставалось только ждать, как бы ни хотелось оказаться на месте Салливана, которому явно поручили более интересную часть разведки. Впрочем, Нат не сомневался, что и со своего места найдёт за чем наблюдать. А уж если появятся мексиканцы или дезертиры - скучно точно не будет.

Нат - плантатор


А это - его конь

Место, которое понравилось капитану О'Донеллу, использовалось мексиканцами как удобный подход к воде. Правда, ночью никто не поил лошадей и с бочками за водой не ездил. Да и основной лагерь располагался слегка в стороне от этого места. Но дозорные объезжали территорию регулярно. Хотя дисциплины в мексиканском войске было не на много больше, чем в американском, дозоры не дремали. Правда, вели они себя на своей территории очень беспечно. Ехали в открытую, да ещё и переговаривались. И это с учётом того, что уланы в мексиканской армии были едва ли не самым грозным и самым обученным противником. Но если вдуматься, чего мексиканцу бояться в Мексике? Американцы, конечно, вели себя нагло, начав строить свой форт прямо в видимости Матамороса. Но, несмотря на всю свою наглость, не будут же американские начальники посылать людей вторгаться на территорию суверенного государства. Они подождут, когда для этого появится повод. А такой повод сами мексиканцы готовы были дать в ближайшее время, дайте только стянуть побольше войск к границе.

В общем, дозор ехал себе, ехал, пока не оказался совсем близко к ручью. С более близкого расстояния, в лунном свете, стало заметно, что среди улан есть парочка человек, форма которых явно отличалась. На обоих были фуражки, по силуэту весьма похожие на американские. Можно было при желании различить и винтовки за спинами этих двоих, что ещё меньше соответствовало уланам с их пиками. А при движении можно было различить поблёскивающие в лунном свете перекрестья белых ремней, что в совокупности со всем остальным вполне могло указывать на принадлежность именно к американской армии, а не к мексиканской.

- Мы перейдём реку у того брода, к востоку от оврага, - произнёс один из людей по-английски.

- Это риск, - ответил другой голос, с явным акцентом. - Вы уже ходили через тот брод. Что если ваши друзья-гринго уже о нём знают?

- А чего нам бояться? - переспросил первый завидуще. - Если и знают, то не почешутся. Там пушки не перетянешь, брод - так себе. К тому же, пароль нам известен, а свои не выдадут. Мы вернёмся к утру.

- И всё-таки мы вас проводим ещё.

Всадники проехали совсем недалеко от ручья и так и продолжали двигаться неспешным шагом в объезд мексиканского лагеря.

Пока дозор не миновал ручей, капитан, разумеется, не отдавал никаких приказов и вообще не двигался. Салливан еще заранее подал знак, что приближается группа мексиканцев, так что О’Доннелл успел насторожиться и превратится в слух. Вообще, пока разведчикам откровенно везло. Несмотря на то, что полковник Риддон нашел бы в действиях своего мятежного подчиненного уйму ошибок, группе удалось почти сразу получить ценные сведения. Из подслушанного разговора было ясно, что нынешнюю ночь не только американцы решили использовать для вылазок, но и мексиканцы. «Скорее всего, это ирландские дезертиры идут на встречу со своими в наш лагерь, - сделал нехитрый вывод капитан из услышанного и увиденного, - причем, идут по нашему маршруту». Учитывая осторожную манеру перемещения своей группы, О’Доннелл был уверен, что следов у брода не осталось. У капитана мелькнуло искушение развернуться и по короткому пути догнать лазутчиков, и он уж почти повернулся, чтобы отдать соответствующие указания, но остановился, вспомнив о своем приказе выслать к броду вооруженный отряд. Ребята в разведроте умные, в открытую у реки сидеть не будут, так что дезертиры от них не уйдут. Значит, надо не дергаться, а продолжать наблюдение. Подумав, О’Доннелл сделал знак Салливану, чтобы тот продвигался вперед, к лагерю. Смещая наблюдателя, капитан должен был двигаться сам, так что, махнув Нату «за мной», пополз к следующему кусту.

Салливан, тем временем, перемещался все так же по зарослям. Он искал более выгодное место для того, чтобы рассмотреть расположение противника и определить его слабые места.

Изображать из себя ящерицу было не так сложно. Гораздо сложнее сдерживать своё собственное желание увидеть как можно больше. Нат никак не мог выбрать удобный камень или куст, из-за которого можно бы было более основательно оглядеться, и при этом не потерять из виду командира. Наконец, в одном месте он решился чуть выползти из-за нагромождения обломков камней и оглянуться назад, в ту сторону, куда теоретически уехал мексиканский дозор. И тут же чуть не попал в полоску лунного света. Моментально юркнув обратно, Нат пару секунд не двигался, чувствуя, что сделал что-то не так. Хорошо ещё, что вокруг было тихо и до лагеря ещё достаточно далеко. Нат подавил вздох и быстро догнал капитана, гадая про себя, заметил тот его промах, или нет...

Нат - плантатор


А это - его конь

Конечно, командир и сам был хорош – он был слишком спонтанен, слишком полагался на изменчивую удачу. К тому же он привык действовать в компании матерых разведчиков, поэтому не обговаривал каждый возможный шаг заранее, полагаясь на их сообразительность, за что его постоянно ругал полковник Риддон. И в этот раз он тоже беспечно положился на группу, в частности, на Салливана. К счастью, Китт, несмотря на свой острый язык и бесцеремонный нрав, умел обходиться и без непосредственного приказа командира. Так что, не оглядываясь на капитана, он сам нашел удобное место для захвата противника. Учитывая, что времени на подготовку не было, сильно рисковать, подбираясь к позициям мексиканцам вплотную, он не стал. Опыт учил Салливана, что порой противник не подает виду, что заметил «гостей» до последнего, а потом резко атакует. В общем, боевая ситуация была, конечно, для разведчика не в новинку – как правило, брать пленного приходилось с применением огнестрельного оружия, нападая на группу вооруженных противников, но в данном случае было проще дать себя убить, чем открывать огонь. Так что, осторожно ползая вокруг лагеря, Китт, наконец, нашел то, что искал – ровик, куда солдаты ходят по нужде. Не сказать, что приятное место для засады, но выбирать было не из чего – рассчитывать, что часовой уснет на посту, было бы слишком наивно, а для других вариантов нужно было располагать более верными данными, нежели ночное наблюдение из укрытия.

Так что, посчитав, что капитан не дурак и поймет его план без намеков, Китт отполз вперед, чтобы дать знать о приближении потенциальной жертвы. Надо сказать, что О’Доннелл едва-едва успевал за своим наблюдателем – он периодически останавливался сам и делал знак остановиться Нату. С более опытным разведчиком капитан не стал бы так цацкаться, но он опасался, что новичок слишком увлечется и забудет про то, что надо отдыхать. А отдых был важен не только в плане сохранения сил, сколько еще и в плане маскировки. Уставший человек дышит часто и его слышно.

Засев в кустах возле рва, капитан стал наблюдать за Салливаном, ожидая его знака. Если бы они не были бы в разведке, О’Доннелл развлек бы Ната интересными историями из своего опыта подобных засад (из ряда тех, что не принято рассказывать при дамах), но сейчас было явно не время.

Выбрав место поудобнее, откуда лучше видно командира и ров, Нат улёгся и принялся наблюдать и слушать. Пребывать в полной неподвижности он научился, пока воевал с индейцами. Какими бы тупыми они ни были, они легко реагировали на малейшее подозрительное движение, так что, следя за ними, нужно было научиться сразу находить такую позу, в которой можно находиться долго, и при этом ничего не затечёт и не подведёт в решающий момент.

Нат - плантатор


А это - его конь

Примерно в середине ночи, наконец, раздались шаги - и на тропинке, ведущей ко рву, показалось два человека. Они шли, оглядываясь, будто боялись, что кто-то будет за ними присматривать. Один волочил чуть не по земле винтовку, второй периодически спотыкался и тихо хихикал при этом. Остановившись шагах в двадцати от того места, где прятался Салливан, мексиканцы заспорили на своём языке.

- Теперь твоя очередь лезть, - заявил тот, который волочил винтовку.

- Нет, твоя, я прошлый раз лазал.

- Разве? Я не помню...

- Торопись ты, болван, или нас кто-нибудь заметит!

- Присядешь и скажешь, что у тебя живот болит - вот и всё...

Наконец тот, который был без винтовки, согласился лезть, и двинулся в сторону кустов, окружающих ров, всё ближе и ближе к наблюдателю. Шёл он аккуратно, то ли боясь, что кто-нибудь не дошёл до рва и сделал по дороге кучу, в которую можно вляпаться, то ли парня просто ноги не слушались по причине того, что он был слегка навеселе.

Капитан О’Доннелл, на свою беду, плохо знавший испанский язык, не мог сказать, о чем переговаривались мексиканцы, так что предпочел учесть мнение подчиненного. Судя по всему, тот услышал что-то странное. Так что с захватом «языка» стоило повременить. Передав полученное сообщение и Нату тоже, капитан все же чуть сместился в сторону приближающегося противника, чтобы в случае чего удобно было действовать.

Его заинтересованный товарищ, вцепившись в винтовку и снова оглянувшись, уже почти крикнул издали:

- Más rápido!*

___________________________

* Быстрее! (исп.)

Нат полагался на то, что он-то пока не теряет из виду место, где прячется капитан. Так что если О'Донелл подаст какой-нибудь знак, успеет увидеть это. Правда, Нат не сразу осознал, что сдвинувшись с тщательно выбранной позиции, он теряет из виду Салливана и второго мексиканца. А когда Нат это понял, возвращаться уже не было смысла. Если начать разворачиваться или пятиться задом, можно привлечь к себе внимание врага...

Нат - плантатор


А это - его конь

Ну, контролировать второго мексиканцы должен был как раз Салливан, так что все было в порядке. По недомыслию капитан не объяснил Нату, что группа так обычно и действует. Наблюдатель смотрит и страхует, тогда, как двое других разведчиков занимаются захватом пленного. Когда что-то ищущий мексиканец миновал Китта, тот обернулся, чтобы посмотреть, где Нат, но не увидел его на прежнем месте. Посчитав, что новичок сам сообразил прийти на помощь капитану, Салливан достал из сапога нож. Он понимал – если парни нападут на забредшего в кусты мексиканца – это будет слышно. Но того, что второй солдат станет стрелять, Китт не очень боялся. Во-первых, устраивая пальбу по кустам, он рисковал задеть своего, а во-вторых, если коллеги-разведчики сработают бесшумно, то ему вполне может показаться, что приятель просто навернулся по пьяни в канаву. Тогда второму мексиканцу не останется ничего другого, как спуститься в кусты самому, чтобы проверить, и вот тут Салливан его и подкараулит.… План был хорош, но, понимая, что далеко не всё в жизни получается гладко, Китт всё же был очень напряжен.

Капитан, тем временем, соображал, как ему поступить. Набросится на ползущего мексиканца? Но если оглушить его сразу не получится, тот устроит возню. Тогда второй солдат может струсить и убежать в лагерь. И тогда им точно всем крышка.… Вообще будь О’Доннелл чуть больше уверен в напарнике, он бы бросился не раздумывая, рассчитывая на поддержку, но в данном случае уповать приходилось в большей степени на себя. Тем более что Ната капитан из виду уже потерял... Но на всякий случай (вдруг мальчишка его все еще видит) он сделал знак «ко мне» и резким скачком бросился на мексиканца. Пользуясь эффектом неожиданности, он с силой ударил его заранее припасенным камнем по голове, от всей души надеясь, что тот потеряет сознание.

Само собой, Салливана пришлось окончательно выпустить из поля зрения. Хотя, было уже не до того...

Нат - плантатор


А это - его конь

Лейтенант О'Хара (лейтенантом он стал только после того, как дезертировал) ещё предыдущей ночью заприметил, что некоторые мексиканские солдаты как-то уж слишком охотно ходят "в кусты". Причём когда уходят - они трезвые, а когда возвращаются - пьяные. Вот новоиспечённый лейтенант и решил сам разобраться, что происходит. Хотелось ткнуть в нос мексиканскому капитану Родригезу на то, что у его людей совсем нет дисциплины. Ну, прямо как у американцев!

О'Хара не спеша следовал за двумя солдатами, и сейчас, когда один остановился - ирландец затаился за кустами и ждал, когда напарник этого солдата достанет припрятанный бочонок с выпивкой. Салливана он не видел, зато хорошо видел, как стоит со своим ружьём "караульный". Так что сейчас ирландский дезертир и разведчик Салливан наблюдали за одним и тем же человеком с двух разных точек.

Разумеется, о наличии коллеги-наблюдателя – ирландского дезертира, разведчик Салливан не знал. Но, будучи человеком опытным, понимал, что со стороны лагеря можно в любой момент ждать кого угодно. Поэтому по-прежнему, не предпринимая никаких действий, сидел в укрытии, подкарауливая момент, когда второй мексиканец хватится своего подельника и пойдет в кусты его искать. Несмотря на то, что ему было не впервой внезапно атаковать противника, Китт все же немного нервничал. Впрочем, в подобной ситуации не нервничать было бы странно – все-таки мексиканский лагерь был слишком близко, и действовать следовало бесшумно.

Тем временем, капитан, почувствовав, что поверженный враг обмяк, лишившись чувств, не теряя времени, бросил Нату моток веревки и тут же жестом показал, куда нужно будет оттащить раненного. Сам он тут же торопливо принялся запихивать в рот пленнику кляп. Надо сказать, что О’Доннелла волновал вопрос – не прибил ли он потенциального «языка» до смерти, не рассчитав сил, но проверять было некогда. Следовало скорее связать мексиканца и спрятать куда-нибудь с глаз, пока его товарищ не заметил ничего подозрительного. Конечно, разведчики рисковали – второй солдат мог, заподозрив, неладное, припустить к лагерю, громко оповещая всех, кто его слышит о нападении, но что делать? Риск был неотъемлемой частью их работы. Так же как и умение работать в команде, которое сейчас, к слову, и проверялось у Ната.

Это было даже слегка удивительно, но Нат ощущал какую-то лёгкость, будто работал не на вражеской территории, где в любой момент можно ожидать нападения противника и кучи других неожиданностей, а где-нибудь на плацу с чучелом, изображающим врага. Он действовал спокойно и чётко, старался следить за тем, чтобы нигде не засветиться и по возможности перетащить пленного незаметно для другого мексиканца. Справившись с этой задачей, он тут же нашёл удобную точку, откуда можно было видеть командира, и стал дожидаться очередного сигнала. Он не знал точно, следует ли ему сразу вернуться обратно, поэтому немного помедлил, не торопясь менять местоположение.

Нат - плантатор


А это - его конь