- Как скажешь, мистер Август.

Наверное, Август МакЭлрэй взял Марка с собой только потому, что за три месяца в рейнджерах Марк Кэмерон доказал, что всегда следует правилу: если старший категорично отдаёт приказ - надо слушаться беспрекословно.

У Марка были причины ненавидеть мексиканцев, и, соответственно, у Августа были не меньшие причины напоминать ему при каждом удобном случае, что личная месть не должна главенствовать над делом. Шесть месяцев назад отца и мать Марка убили мексиканские бандиты. Сам он был тяжело ранен, так что смог посетить их могилы только спустя полтора месяца после похорон. На разросшееся за тридцать лет кладбище Сан-Антонио его сопровождал техасский рейнджер Август МакЭлрэй, а вовсе не родной старший брат Сэлливан Кэмерон. Последний, как только стало понятно, что Марк выживет, умчался на своё ранчо, оставив с младшим братом нанятую сиделку. У него было полно дел и большая семья, которую нельзя было оставить без присмотра. Поэтому Марк воспользовался тем, что Август заглянул его проведать, и попросил помочь себе добраться до родительских могил. Ему неудобно было просить об этом добрую женщину, которая и без того проводила рядом с ним большую часть дня.

На кладбище, рядом с успевшими подёрнуться травкой земляными холмиками, Марк простоял на коленях не меньше часа. Слёз у него не было, что с точки зрения Августа наверняка было нехорошим признаком. Но горе Марка оказалось слишком велико, чтобы плакать. Только здесь, у могил, он осознал до конца, чего лишился. Он стоял на коленях и пытался внушить себе, что больше никогда не увидит тех, кто был ему дороже всего в этим непростом мире.

В тот день Марк впервые после ранения выбрался на улицу. Молодой организм взял своё и уже через месяц он полностью оправился от ран и явился в штаб-квартиру рейнджеров, попросив, чтобы его зачислили в их ряды. Для рейнджера он знал и умел слишком мало, но по счастью, рядом снова оказался Август. И понял, что если не взять Марка под свой контроль, тот пожалуй ударится в личную вендетту. МакЭлрэй уговорил капитана взять Марка под его, Августа, ответственность.

С того момента Марк Кэмерон почти всегда ездил вместе с Августом. Он нуждался в старшем товарище. МакЭлрэй совершенно не походил на его отца, но так легко и естественно взялся помогать и поддерживать Марка, когда тот был ранен, так неожиданно заступился, когда капитан рейнджеров не захотел брать неопытного мальчишку, и так охотно делился всем, что знал и умел сам, что Марк душой потянулся к нему раньше, чем сам это осознал. А осознав, не стал противиться.

Теперь, через три месяца рейнджерской службы Марка, он ехал с Августом в Ларедо, потому что по слухам там ошивался бандит-метис, которого давно искали по Техасу за целый "букет" преступлений. Надежда застать преступника в городе была невелика, но Август реши-таки ехать, а Марк не возражал. Ведь в этом городе мексиканцев проживало едва ли не больше, чем техасцев. Значит, был шанс узнать хоть что-то о людях, убивших его родителей. К тому же, Марк искренне считал, что Августу может понадобиться помощь.

- А если я увижу тех людей? - спросил Марк, понимая, что Август догадается, о ком он говорит. - Что мне делать?

Август понимал, что в жизни не всё так просто, как в его речах. Но верил в то, что говорит. И надеялся, что Марк тоже в это поверит.

- Бандит убивает и уходит за реку. Там его не поймать. - Он пытливым взглядом посмотрел на своего старшего товарища. - Так ведь они и делают. Даже команчи прячутся за Рио-Гранде. И что же, если они успели удрать в Мексику - оставлять всё, как есть?

- Вот вечный вопрос, который задаёт каждый рейнджер, - заметил он, подняв указательный палец. - Капитан в таких случаях отвечает: "Тогда постарайся, чтобы твоя пуля засела у врага между лопаток, пока он ещё на середине реки".

Марк не в первый раз возвращался к этой теме. Август знал, что парень страдает, хотя и не показывает этого. Знал Август и то, что не в его силах избавить Марка от боли и когда она пройдёт, и пройдёт ли вообще - угадать невозможно. Однако, парень не забывал о здравом смысле и не терял голову. Поэтому МакЭлрэй надеялся, что все его потуги не напрасны и однажды Марк сам поймёт, что желание отомстить не должно верховодить его жизнью.

- Встряхнись, парень! - Август махнул веточкой, отгоняя назойливую муху. - У нас есть прекрасный шанс доводить дело до конца на своей стороне. И если мы будем хорошо это делать, ни один бандит не уйдёт от правосудия. А кто остался в Мексике - не посмеет сюда сунуться. Но для этого мы должны делать наше дело очень хорошо.

Август категорично указал на Марка веточкой, как учитель, который тычет указкой в ученика за дальним столом, надеясь, что тот поймёт его жест и прекратит колотить соседа книжкой по голове.

- Хорошо, мистер Август, - проговорил он наконец, глянул на МакЭлрэя, одел шляпу и пояснил. - Будем делать дело хорошо. Может, поедем быстрее?

Чем ближе Ларедо - тем больше Марка одолевало желание скакать во весь опор, словно от скорости зависело, какие количество мексиканских бандитов они успеют там застать. А Август почему-то предпочитал тащиться шагом, и это начало уже изрядно раздражать молодого рейнджера.

МакЭлрэй по опыту знал, что упоминание о красотках и их пристальном внимании изрядно смущает Марка. Юноша, несмотря на свою броскую внешность, был до изумления невинен.

- Будет время - непременно займусь твоей репутацией, - пообещал Августу таким серьёзным тоном, словно речь шла о жизненно необходимой вещи. - Её давно пора испортить. Ты слишком смущаешься, стоит только какой-нибудь конопатой леди повернуть нос в твою сторону. Смущаешься и прячешь глаза в землю. А рейнджеру следует всегда смотреть по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность. - Он обвёл вокруг себя веточкой, после чего рассмеялся и подхлестнул лошадь, вынуждая с шага перейти на лёгкий галоп. - Вот увидишь, тебе понравится! - Крикнул он через плечо.

МакЭлрэй вовсе не считал, что нужно в жару нестись во весь опор. Но если они и дальше будут тащиться нога за ногу, Марк продолжит крутить самому себе мозги, пока не накрутит так, что сцепится с первым же встречным мексиканцем.

Спохватившись, что нужно действительно смотреть по сторонам внимательнее, Марк постарался выбросить из головы последнее обещание Августа и сильнее пришпорил лошадь. Впереди уже показался высокий церковный шпиль Ларедо. Через несколько минут дорога свернула от реки в сторону - и они въехали в сонный от дневной жары город. Маленький, пыльный, но очень важный как для техасцев, так и для мексиканцев. Каждый народ считал его своим, а в результате он существовал будто бы сам по себе.

Техасским рейнджерам удалось водрузить свой флаг на шпиле церкви в Ларедо лишь в 1842 году, почти через шесть лет после провозглашения Техаса свободной республикой. Но и после этого по большей части в городе жили мексиканцы. Сейчас они могли назвать себя подданными Техаса или США, а завтра принять у себя каких-нибудь бандитов или солдат мексиканской армии под предлогом того, что они - мексиканцы и американская власть им не указ. Двойственное положение города волновало людей по обе стороны Рио-Гранде. И разумеется, беспокоило рейнджеров. Ведь от них зависело, будет ли на границе мир, или простым фермерам и путникам будет нельзя приблизиться к Рио-Гранде ближе чем на сотню миль.

Марк перевёл лошадь на шаг и огляделся из-под широких полей шляпы. Скачка его немного развеяла, но едва копыта коня погрузились в желтоватую пыль центральной улицы Ларедо - беспокойство и подозрительность вернулись с новой силой. Марк приготовился в любую минуту, в любом встречном мексиканце увидеть знакомое лицо. Точнее сказать: жаждал увидеть. И никакие уговоры Августа не могли этого изменить.

- Техасец рождается, чтобы собирать на себя пыль, - сказал он убеждённо. - Без пыли - никуда! Это то же самое, что носить одежду. И когда мы умрём - нас положат в эту же пыль. - Он указал пальцем на дорогу и поймал носком сапога стремя. - И не гляди ты так на прохожих, Марк! Иначе кто-нибудь подумает, что ты прицеливаешься, и даже не посмотрит, что у тебя нет в руках оружия.

Они подъехали к заведению, которое с десяток лет назад называлось кантиной, но теперь уже было салуном. Именование не изменило сути. Здесь пили виски и текилу, около входа спал, вытянув ноги, какой-то мексиканский крестьянин в соломенном сомбреро, а по другую сторону торчали две девицы с проволочно-чёрными волосами и обнажёнными почти до колен ногами, которые следовало бы помыть ещё пару месяцев назад. Девицы оживились. Та, что была постарше и покрепче телом, продемонстрировала в ответной улыбке зубы, ослепительно белые по контрасту со смуглой дочерна кожей.

- Hola, chicas!* - несколько фривольно приветствовал мексиканок Август. - Зайдём, узнаем, не заходил ли наш "приятель" пропустить стаканчик. - Это относилось уже к Марку. - Я бы и сам не против сделать то же самое. Не стесняйся!

Он соскочил с седла и привязал своего пегого коня к коновязи. Старшая девица тут же подошла. Свободная блузка соскальзывала с её левого плеча, в растрёпанных волосах торчал жёлтый цветок кактуса.

- Ты посмотри, какая красотка! - оживился МакЭлрэй, тут же обнимая мексиканскую шлюшку за талию. - Ven conmigo! Va a beber tequila?**

Август был уверен, что местные проститутки прекрасно понимают английский. Но так хорошо владел испанским языком, что переходил на него, едва подворачивался случай. Разумеется, его старания были тут же вознаграждены: девица с радостью защебетала в ответ на испанском, нахваливая "доброго гринго". Будто забыв про Марка, Август скрылся за дверью вместе со своей новой знакомой. Вторая мексиканка заинтересованно глядела на юношу, слегка подавшись в его сторону и всем своим видом демонстрируя, что при малейшем намёке с радостью присоединится.
___________________________

* Привет, девочки! (Исп.)
** Пойдём со мной! Будем пить текилу? (Исп.)

Сойдя наконец с седла, юноша сообразил, что кое в чём МакЭлрэй прав: смотреть всё время в землю Марк не мог себе позволить. Как он тогда заметит врагов? Он привязал своего гнедого, усиленно делая вид, что поводья и жердь коновязи занимают его больше всего на свете. При этом постарался бросить несколько быстрых взглядов по сторонам, опасаясь поворачиваться в сторону двери. Ему надо было собраться с духом. Наконец Марк переборол себя, поднял голову и пошёл за своим бессовестно скрывшимся в недрах салуна начальником. Мексиканка тут же подалась в его сторону, с надеждой заглядывая в лицо. Но Марк был готов и постарался придать этому самому лицу суровое выражение, так что девице разочарованно отступила. При чём Марку показалось, что она смотрит на него с явным неодобрением. Как на человека, который сам не знает, чего хочет. Но суть была в том, что Марк определённо знал, чего он не хочет ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Так ему казалось, во всяком случае.

Внутри салуна торчало несколько человек. Марк на пару секунд задержался в дверях, давая глазам привыкнуть к полусвету помещения после яркой улицы. А потом двинулся прямиком к МакЭлрэю.

- У нас вроде дело есть, - напомнил он, останавливаясь рядом и нарочито не глядя на "подружку", с которой Август мило трепался по-испански. - Может, надо подумать о нём?

Он похлопал Марка по плечу и отвернулся, будто в данный момент ничего кроме текилы и девчонки его не интересовало.

По мнению Августа, Марку не хватало хладнокровия. При чём тенденция явно присутствовала, потому что сдерживать свои порывы Марк умел, но не всегда понимал, когда это следует делать. Опыта не хватало. Это тревожило МакЭлрэя, но и вселяло надежду. Если рассуждать непредвзято - пару месяцев назад Марк и стрелял-то... За пять шагов - в тушу коровы. И то если дать ему время как следует прицелиться. А сейчас молодой рейнджер обращался с револьвером не хуже большинства, быстро и чётко. Научится и лучше, в этом Август был уверен. Хладнокровию в бою или в разведке тоже можно научиться. Особенно если есть голова на плечах и желание освоить нужные для рейнджера премудрости. Главное - чтобы парень не сложил свою красивую голову раньше, чем научится держать себя в руках. Поэтому МакЭлрэй не церемонился, если нужно осадить Марка или преподать ему жёсткий урок.

- Возьми чего-нибудь выпить и веди себя смирно, - добавил Август, не оборачиваясь, тихим, но категоричным тоном. - Если он хоть что-то заподозрит - от нас с тобой в шесть секунд только пряжки от ремней останутся. Здесь наверняка куча его дружков.

Объяснить Марку что-то ещё не получилось, потому что к стойке подошёл увешанный оружием и увитый патронташными лентами мексиканец и начал строить глазки девице, которую обнимал МакЭлрэй. Правда, приставать к американцу и что-то с него требовать он пока не решался. Август ведь тоже был весь оружием увешан.

Драться Марк научился с довольно юного возраста. Отец всё боялся, что младший сын вырастет недостаточно мужественным. Марк был тихоней. Он никогда не плакал, не капризничал, не вступал в споры. Ему достаточно было один раз ответить на какой-нибудь вопрос резко, чтобы он потом вообще больше не подходил и ничего не спрашивал. Достаточно было один раз категорично отказать, чтобы он больше ничего не просил. Само собой, что тихий нрав Марка беспокоил отца. Но однажды, лет в восемь, Марк явился из приходской школы в синяках и со сломанной рукой. И честно признался, что подрался. Отец стал выяснять, что случилось - и был очень удивлён. Оказывается, Марк кинулся на 12-летнего мальчика, потому что тот стал смеяться над ним и дразнить "сеньоритой". По словам других детей, Марк кидался так отчаянно, что под конец более крупный и развитый мальчишка, чтобы как-то от него отделаться, сбросил его с высокого крыльца. Марк неудачно упал прямо на сложенные кучкой кирпичи, но как только смог подняться - сделал попытку кинуться на обидчика снова. Тот испугался и убежал.

С этого происшествия за Марком закрепилась слава отчаянного. Но главное - отец не мог не нарадоваться, несмотря на то, что сын получил серьёзную травму. "Так веди себя всегда", - сказал тогда старший Кэмерон. Марк воспринял его одобрение буквально. Тем более, что мистер Кэмерон никогда не ругал его за драки, довольный уже тем, что сын растёт настоящим бойцом, даже если во всех остальных отношениях он тихоня.

В восемнадцать лет Марк Кэмерон имел достаточно обширный опыт кулачных боёв, да и от Августа успел понабраться приёмчиков, которые в приличном обществе заслужили бы крайнее неодобрение, зато в настоящей драке здорово выручали. Поэтому Марк поглядывал на посетителей салуна с беспечным снисхождением. Понятно, что мистер Август наговорит чего угодно, лишь бы заставить его слушаться. Драки Марк не боялся. Да и мексиканцев в прокопчённом зале было немного. А уж какие из мексиканцев стрелки - Марк уже знал по опыту: никакие. Во всяком случае, по сравнению с Августом. Тот успевает выстрелить несколько раз, прежде чем какой-нибудь мексиканец успевает дотянуться до кобуры.

- Это не тот, кого мы ищем, спускается с лестницы? - спросил Марк через некоторое время, заметив, что со второго этажа вниз тащится усатая личность, на ходу заправляя в штаны торчащую во все стороны рубашку.

- Пусть выйдет на улицу, - пробросил он, чуть повернувшись к Марку, но боковым зрением наблюдая за усатым мексиканцем.

Что же, Марку можно было поставить "плюс". Он явно старался вести себя хорошо. И даже смог сопоставить смутные описания искомого бандита с растрёпанным типом, сражавшимся на лестнице с собственной рубашкой. Август и сам плохо знал Педро Луну. Но по некоторым признакам догадывался, что это действительно он.

- Espera por mí, niña*, - сказал он девице-мексиканке, когда предполагаемый Педро Луна прошагал нетвёрдым шагом через весь салун и скрылся за дверью. - Марк! Я выйду, проветрюсь. Посмотри, не пойдёт ли кто-нибудь следом.

Выдав все нужные инструкции, МакЭлрэй взял со стойки свою шляпу и не спеша направился вслед за мексиканцем. Едва он вышел на улицу, как ему вслед действительно поднялись ещё двое и, оглядываясь по сторонам, спешно пошли за рейнджером. И в этот момент тот увешанный оружием мексиканец у стойки бара, который строил глазки проститутке Августа, шагнул к Марку, разглядывая его с явным интересом.

- А ты ведь кого-то выслеживаешь, гринго, - сказал он по-английски, хотя и с акцентом. - И твой приятель.

Руку мексиканец опустил, чтобы была поближе к оружию.
__________________________

* Подожди меня, девочка (исп.)

Ему показалось, что по его коже пробежал кипяток. Сердце замерло. Потом гулко ударило в рёбра и забилось часто, как будто он долго бежал в гору. Тело напряглось. Наконец он разглядел лицо этого человека! Это был один из тех людей! Тот самый! Может, мексиканец и не запомнил мальчишку, в которого стрелял. Но Марк запомнил этот шрам, пересекающий толстую переносицу, плохо сросшуюся левую бровь, оттягивающую веко, от чего казалось, что глаз мексиканца косит, как глаз одуревшей от страха коровы.

В следующую секунду Марк с удивлением услышал собственный голос, равнодушно произнёсший:

- Выслеживаю. А тебя что-то не устраивает?

Август был на улице, и ему в любой момент могла понадобиться помощь. Но перед Кэмероном стоял враг, один из тех людей, которые напали на дилижанс и расстреляли его родителей. Не в силах оторвать взгляда от ненавистного, смуглого лица, Марк боролся с собой. Сил хватало ровно на столько, чтобы не попытаться прямо сейчас выхватить оружие и пристрелить врага.

Марк не видел себя со стороны и был бы очень удивлён, если бы кто-то сказал ему, что, несмотря на критическую ситуацию, лицо его осталось почти спокойным. Только чёрные, с изломом, брови сошлись к переносице, обозначив жёсткую вертикальную складку на чистом лбу юноши.

- Меня ты не устраиваешь, - заявил мексиканец. - Вот думаю, пристрелить тебя, или просто подпортить внешность?

Он шагнул ближе и неожиданно резким движением сгрёб в кулак ворот рубашки Марка.

Но позади была лишь стенка, там, в глубине салуна. Марк ощупью подхватил со стойки за горлышко початую бутылку текилы, которую оставил Август, и опустил её на голову бандиту...

Мгновение в салуне было тихо, но потом народ повскакивал, хватаясь за оружие.

Марк напрягся, чувствуя, как кровь громко стучит в ушах, а под рёбрами расползается холод. Но не шевелился. "Хоть в одного попаду", - отчаянно подумал он, готовясь при первом же движении в свою сторону выхватить кольт и выстрелить.

Марку сильно повезло, что среди посетителей не было друзей разукрашенного шрамами бандита. Остальные, понемногу, медленно, убирали руки от оружия и присаживались обратно за столики, стараясь при этом не делать резких движений.

И тут в салун вернулся Август.

- Какого чёрта ты здесь делаешь?! - напустился он на Марка. - Я там один справляюсь!

Тут он увидел валяющегося на полу человека и оборвал свою тираду, быстро оглядевшись. Теперь, когда гринго стало двое - у посетителей окончательно отпала охота вмешиваться и они вернулись к прерванным занятиям.

- Ну и кто это? - спросил Август, шагнув к Марку. - Э, да ты будто привидение увидел! Очнись, парень! У нас много дел.

- Я... - Он провёл рукой по лицу, потом глянул на распростёртое у его ног тело. - Это один из тех, - сказал он отчуждённым тоном, понимая, что Август догадается, о ком он говорит.