Дядюшка Джордж Риддон, оставивший ей в наследство ферму «Мокрая падь» почитался в семействе паршивой овцой. Жизнерадостный авантюрист и отчаянный игрок в покер, он постоянно принимал участие в разнообразных финансовых махинациях с разной степенью успешности. Его поспешный отъезд на Запад уже в довольно преклонном возрасте вызвал немалые пересуды в благопристойном обществе Саванны и все сошлись во мнении, что Джордж, верно, проигрался в карты и потому вынужден был уехать, а иные особо злые языки еще и добавляли что-то об укрывательстве от судебного разбирательства. Как бы то ни было, но мистер Риддон приобрел себе в Техасе кусок хорошей земли, построил себе удобный дом и стал вести скромную и размеренную жизнь. Но, не будучи расположен фермерству (да и к сельскому хозяйству вообще), он не стал возделывать свои земли, позволяя им благополучно порастать травой, а просто завел небольшое стадо, которое в настоящий момент находилось на дальнем пастбище под присмотром двух работников. Возле дома он посадил небольшой огород для своих нужд – вот, собственно, и все дядюшкины угодья. Именно их мистер Риддон и завещал свой племяннице.

Это оказалось для Эйбби неожиданным, хоть и, несомненно, приятным сюрпризом. Оставшись без пенни в кармане после войны, брат с сестрой уже планировали уехать на Север (один знакомый предложил там Джону работу), но, получив известие о наследстве, решили все-таки поехать в Техас. Пусть этот штат был для них совсем чужим и незнакомым, всё же он относился раньше к Конфедерации, а стало быть, был предпочтительнее довольно враждебного Севера.

В настоящий момент брат с сестрой мирно обживались на ферме. Джон с утра уехал в город за покупками, а Аббигейль и Роза занимались уборкой, в которой, к слову сказать, дом уже порядком нуждался. Конечно, подобный труд был не совсем привычен для девушки из прежде состоятельной семьи, но Эйбби не приходило в голову жаловаться. Во-первых, за последние годы ей приходилось выполнять и более тяжелую работу (к примеру, прореживать кукурузу на поле в Сосновых Кущах), а во-вторых, она была сейчас в слишком умиротворенном настроении, чтобы расстраиваться из-за пустяков. Окончание войны, несмотря на то, что она завершилась поражением Юга, все же принесло Эйбби некоторое подобие спокойствия. По крайней мере, ей больше не приходилось после каждого крупного сражения искать в списках погибших и раненных знакомые имена, не приходилось закрывать глаза умершим в госпитале солдатам, не приходилось жить в постоянном страхе. Мир, пусть тяжелый и безрадостный для проигравших конфедератов, был для нее все же предпочтительнее военных будней. По крайней мере, так ей казалось сейчас, в относительной безопасности дядюшкиной фермы.

Заслышав стук копыт, Аббигейль решила, что это возвращается брат, и вышла его встретить. Это было слишком легкомысленным поступком (мало ли кто мог подъехать), но миссис Фронтайн почти всю жизнь прожила в городе и еще не привыкла осторожничать.

Бросив внимательный взгляд на всадника, Эйбби пришла к выводу, что это бывший солдат Конфедерации. После капитуляции много таких вот обросших, чумазых, едва живых от голода и болезней мужчин возвращались домой. По дороге они часто заходили во встреченные на пути фермы в поисках еды и ночлега. Вероятно, приезжий искал того же. По крайней мере, тот вариант, что он может оказаться бандитом, Эйбби как-то не рассмотрела. Наверное, потому что, по ее представлениям, преступник сразу бы стал грабить, не утруждая себя вопросами.

- Добрый день! Чем я могу вам помочь? – осведомилась она доброжелательно, с сочувствием посмотрев на едва живую лошадь.

- Простите за вторжение, мэм, - проговорил он, наконец отважившись взглянуть хозяйке фермы в лицо. - Я - Марк Кэмерон, восьмой техасский кавалерийский полк... - Произнося такую привычную формулировку, Марк на пару мгновений спрятал глаза за длинными ресницами. Стыдно говорить, в каком полку ты служил, когда этот полк, да и вся армия Юга, капитулировали. А должны бы были защищать вот таких мирных жителей, как эта леди. Пересилив себя, Марк продолжил: - Может быть, вам требуется какая-нибудь помощь? Там, принести воды или починить что-нибудь? За кружку кофе я бы всё сделал.

Клянчить подобным образом еду Марк уже привык. Почему-то на разорённых землях, по которым он возвращался в Техас, даже живности попадалось на столько мало, что прокормить себя охотой удавалось далеко не всегда. Дня три назад Марк видел на верхушке высокого сухого дерева пару падальщиков, но побрезговал ими, да и патроны пожалел. К моменту, как он добрался до реки Сабин, он успел раскаяться в собственной брезгливости. Но не возвращаться же? И где гарантия, что тех падальщиков уже кто-нибудь не съел, или они просто улетели?

Обшлага плаща у Марка давно износились до лохмотьев, но на своё счастье, он предусмотрительно подвернул их дважды, уже некоторое время назад. А то ещё помер бы со стыда, стоя в Техасе перед этой невысокой, стройной женщиной.

Тем временем, вежливая речь приезжего подтвердила предположение Эйбби – действительно, он прибыл с мирными намерениями, а не преступными. Будучи человеком довольно доброго нрава, миссис Фронтайн не осудила бы и прямую просьбу о помощи, без всяких оговорок насчет какой-либо работы, но предложение Марка ей понравилось. Сразу становилось ясно, что человек не привык получать что-либо даром. Уважительно кивнув солдату, вдова представилась:

- Меня зовут Аббигель Фронтайн, я – хозяйка этого дома. Добро пожаловать!

Эйбби хотела сказать, что никакая работа им не требуется (не совсем же они бесчеловечные, чтобы заставлять трудится человека, который наверняка едва стоит на ногах от голода и усталости), но потом подумала, что этот мистер Кэмерон может обидеться, подумав, что его сочли нищим, просящим подаяние или еще кем. Поэтому она сказала:

- Насчет работы надо спросить брата, мы недавно переехали, и я ничего здесь не знаю, - с легким смущением признала она, - но он пока в отъезде, так что заходите в дом, я угощу вас кофе.

Миссис Фронтайн только повернулась, чтобы пройти в дом, как на пороге этого самого дома появилась массивная черная фигура.

- Роза! – тут же обратилась к ней Аббигейль, - у нас гости, поставь на плиту кофейник.

Негритянка (бывшая нянька Эйбби и Джона, по совместительству семейный цербер) внимательно посмотрела на приезжего и ответила:

- Хорошо, мисс Аббигейль, но я еще скажу Сэму, чтобы воды нагрел - молодому джентльмену надо будет помыться с дороги.

Она достаточно знала свою хозяйку, чтобы сразу сообразить, что та, скорее всего, оставит этого бродягу ночевать под кровом их дома. Не сказать, что старую служанку это радовало (не хватало еще, чтобы кто попало спал на риддоновских-то простынях!), но поделать ничего не могла. Ладно, пусть уж ночует – лишь бы чистый. Подумав еще, что было бы неплохо прокипятить и одежду приезжего тоже, Роза удалилась, а Эйбби слегка покраснела. Будучи женщиной деликатной, она посчитала слишком грубым с порога заявлять гостю, что он грязный. Но ничего не сказав, она жестом пригласила мистера Кэмерона следовать на ней.

Оставив седло на крыльце, Марк прошёл в дом вслед за хозяйкой. Сказать по правде, сильно чумазым он всё-таки не был. Успел частично помыться в реке и поменять нижнюю рубашку с более грязной на менее грязную. Правда, в это время года Сабин к купанию не располагал. Да и Марк не рискнул злоупотреблять холодной водой. Из-за раны, полученной с месяц назад. Она почти не беспокоила, но от холода всякий раз начинала болеть, так что плечо немело.

Рана была целиком на его совести. Ему не следовало отворачиваться от непонятного вида оборванцев, которые вроде бы мирно сидели на обочине. На дорогах сейчас можно встретить не только конфедератов, которые возвращаются домой, и не только янки, жаждущих охранять завоёванную территорию от любой подозрительной личности, но и откровенных бандитов, готовых ограбить каждого, даже если с него взять нечего. Тем более, несколько лишних патронов или полуголодная кляча с седлом - хорошая добыча. Правда, парням пришлось очень быстро отступить от идеи ограбить Марка, но и Марк своё получил. Он еле смог дотянуть до какого-то городка, где по счастью нашёлся доктор, способный вытащить пулю и обработать рану.

- Мисс Фронтайн! Я помогу вашему человеку принести воды, - предложил Марк, стягивая с себя плащ, который был, пожалуй, самой грязной частью его одежды.

Поскольку негритянка назвала свою хозяйку "мисс", а не "миссис", Марк предположил, что девушка не замужем. На вид она была довольно молода и хорошо воспитана. К тому же, добра. В её простоте Марк увидел достоинство настоящей леди, которая готова прийти на помощь, и при этом не обидеть человека, не отказать ему в возможности отплатить за гостеприимство. Да и присутствие чернокожей Розы выдавало в мисс Фронтайн настоящую южанку. Марк уже не раз и не два убеждался, что это только янки кажется, что скажи неграм "вы свободны" - и они от такой радости побегут кто куда. Может, кто-то и побежит, но хороший негр никогда не покинет хорошего господина, даже если тот оказался в бедственном положении.

Марк огляделся в поисках ведра или какой-то другой ёмкости для воды. Огляделся аккуратно, потому что почувствовал, что в тепле дома у него слегка кружится голова. Скорее всего, от полного отсутствия еды в последние три дня. Да и от ранения он до конца не оправился. Но ему хватало выносливости перебарывать такие вещи.

Упоминание о своем вдовстве, заставило Эйбби ощутить укол совести – всё-таки, в обход всех правил приличия, траур она не носила. Но это было вынужденное решение – в душном черном платье работать в жару было почти невозможно, а работать приходилось много. Правда, от осознания этой вынужденности легче миссис Фронтайн не становилось – всё равно получалось, что она как бы совсем не чтит память Тони (что, к слову сказать, совсем не соответствовало истине). Роза же назвала свою хозяйку "мисс" по привычке, без посторонних она вообще называла ее "мисс Эйбби", пользуясь прерогативой старой няньки.

Меж тем, нежданный гость, по всему, не обиделся на слова чернокожей служанки (ну, или, по крайней мере, сделал вид, что не обиделся) и зашел в дом. Правда, его желание помочь Сэму поставило миссис Фронтайн в тупик. С одной стороны, она была не так воспитана, чтобы перечить мужчинам, но с другой стороны, заставлять работать наверняка голодного человека, было не совсем прилично. Сомнение на секунду отразилось на лице хозяйки дома, но сразу же исчезло, когда Марк снял плащ. Опытный глаз бывшей сестры милосердия быстро заметил на плече у рейнджера повязку. Разумеется, в этом не было ничего необычного – мало кто из солдат Великой армии мог похвастаться отсутствием ранений за все годы службы, а военные действия закончились не так давно, чтобы все травмы могли до конца затянуться.

- Я думаю, что Сэм справится сам, - вежливо, но твердо отказалась Эйбби от услуг рейнджера и тут же пояснила, чтобы смягчить свою грубость, - в тех местах, откуда мы приехали, не принято заставлять людей работать, не угостив их кофе.

Это была самая настоящая ложь – в Сосновых кущах обитателям пришлось настоящим образом голодать до нового урожая. Войска Шермана прошли по Джорджии как саранча, так что местным жителям пришлось несладко. Но мистеру Кэмерону рассказывать об этом было необязательно. Сделав приглашающий жест в сторону кухни, Аббигейль, слегка поколебавшись, всё же спросила:

- Простите мне мою бестактность, сэр, но не нужна ли вам перевязка на рану?

Напряжение, которое Марк испытывал в обществе этой воспитанной леди, как-то само собой исчезло. Наверное, сработало множество отвлекающих моментов. То, что она была вдовой, заставило молодого человека зауважать её ещё сильнее, хотя он не посмел ни о чём спрашивать. Подумал, что наверняка её муж погиб на войне. Это было самым логичным предположением для человека, который сам ещё недавно участвовал в военных действиях. Лёгкость, с которой миссис Фронтайн заметила, что у него повязка под рубашкой, говорила о её опытности. Иной человек мог просто не обратить внимания на какую-то неровность у него под одеждой, на левом плече. Но так много женщин помогало своим мужьям, отцам, братьям и огромному количеству других, совершенно незнакомых мужчин, трудясь в госпиталях, или просто оказывая помощь, прямо в своих домах, на своих фермах, что Марку оставалось лишь преклоняться перед всеми этими добровольными сёстрами милосердия. Он считал их труд подвигом, ничуть не меньшим, чем взятие с боем какого-нибудь стратегически важного укрепления противника.

- Думаю, что с этим лучше повременить немного, - продолжил Марк, вспомнив наставление отца: "Не хочешь выглядеть дураком - называй вещи своими именами". - Эта милая женщина, Роза - она права, мне следует сперва привести себя в порядок. И я с удовольствием выпил бы кофе.

Речь получилась нехарактерно длинной для Марка. Но на этот раз он сильно смущаться не стал. Так, самую малость. И вспомнил наконец про шляпу, которую тут же снял и повесил на ближайший гвоздь. А про себя решил, что никто не помешает ему потом, чуть позже, отплатить этой милой женщине за её доброту.

- Тогда пройдемте на кухню.

Предположение миссис Фронтайн оказалось верным – ее гость оказался ранен. Будь Эйбби чуть более подозрительного нрава, она бы засомневалась в благонадежности этого мистера Кэмерона – кто знает, не на бандитской ли разборке он получил свою рану? Ведь война уже полгода как закончилась. Но Аббигейль обычно доверяла своему сердцу больше, чем разуму, а сейчас чувства говорили, что Марк – человек славный. Поэтому, не задавая лишних вопросов, она прошла вперед, показывая дорогу на кухню.

Роза как раз разводила в плите огонь. Предложив гостю присесть, миссис Фронтайн принялась накрывать на стол. Разумеется, угощение было более чем скромным и состояло, в основном, из извечной мамалыги, тушеных бобов с небольшим количеством мяса и кукурузных лепешек, в общем, обычный обед семьи небогатого достатка.

Поставив очередное блюдо на стол, Эйбби задумалась над тем, куда едет сейчас этот техасский рейнджер. Скорее всего, на Запад, к своей оставленной семье. Как они, наверное, его ждут, надеясь, что по дороге добрые люди помогут их ненаглядному дойти живым и невредимым до родного дома. Аббигейль горько вздохнула от осознания того, что ей ждать, увы, уже некого и осведомилась у Марка:

- А куда путь держите? Домой?

Роза, тем временем, уже закончила свою возню с плитой и ушла по другим делам.

- Да. Можно так сказать, - ответил он, присев на стул и отметив про себя тяжёлый вздох хозяйки.

Здесь было ещё теплее, а главное, так уютно и тихо, словно он уже оказался дома. Нет, не в том недостроенном доме, который Марк запомнил на ферме брата, до войны. Хотя и то и это было именно фермой, в жилище Сэлли Кэмерона ощущался какой-то особый бедлам, свойственный домам людей, которые ещё сами точно не решили, что именно им нужно. А здесь, у миссис Фронтайн, было похоже на дом в Сан-Антонио, где они некоторое время жили с родителями. Дом, который по молчаливому согласию Марка его старший брат продал через пол года после смерти папы и мамы.

- Я еду в Сан-Антонио, - продолжил Марк, проведя пальцем по краю стола, чтобы смахнуть приставшую крошку. - У моего старшего брата ранчо милях в пятнадцати от города... Было до войны.

Он не договорил, как-то машинально стянул одну лепёшку и уже сам не заметил, как начал её есть.

_________________________________________

Серый конь сержанта Натанаэля Ганна взлетел на небольшое возвышение и встал как вкопанный. Это была прекрасная охотничья лошадь, за которую иной плантатор до войны не пожалел бы больших денег. Нат заполучил коня случайно. Проще сказать, нашёл, когда объезжал окрестности. Никто не претендовал на это гордое животное, которое Нат присвоил без зазрения совести. В своём потрёпанном мундире и мятой фуражке Нат Ганн выглядел на Сером так же неуместно, как драная ворона на голове изящной греческой статуи. Его это не смущало, а окружающие помалкивали. Во всяком случае, у пехотинца Ганна открылся изрядный талант к верховой езде и сидел он в седле так, будто в нём же и родился. Цепкие кривоватые ноги Ната с хорошо развитыми ляжками идеально подходили для кавалериста, а не для пехотинца.

Посозерцав некоторое время расположенный на этом уютном участке дом, Нат обернулся и махнул рукой. К нему тут же подлетели трое его подручных, которые до этого торчали за холмиком, ожидая пока "начальник" осмотрится.

- Значит так! - Нат придирчиво оглядел подчинённых. - Чтобы без моего приказа ни одного косого взгляда на эту миссис Фронтайн. Говорю только я. Чез! Закрой пасть. От твоей улыбки трава вянет. Хоть бы к зубодёру сходил...

Отвернувшись, Нат тронул жеребца шенкелями - и тот послушно двинулся вперёд сдержанной рысью, пригарцовывая и выгибая мощную шею. Четверо людей мистера Фланнагана не спеша спускались с пригорка, заворачивая в сторону ранчо "Мокрая Падь". Со двора их уже было прекрасно видно...

Тем временем, на кухне Аббигейль с улыбкой наблюдала за тем, как ее гость с аппетитом ест. Пододвинув ему ложку, она хотела уже сказать, что, скорее всего, ферма брата на месте, ведь в Техасе не было Шермана (про индейцев и бандитов, которые могли с не меньшим успехом напасть на фермеров, она как-то не подумала), как на кухню вошла Роза.

- Мэм! К нам едут какие-то всадники, - сказала она обеспокоенным тоном, - и судя по форме солдаты. Янки, - добавила служанка тоном, явно показывающим презрением к упомянутым северянам и стала спокойно ожидать ответа, как и положено вышколенной прислуге.

На лице Эйбби появилось выражение крайней озабоченности. Конечно, сейчас, когда война закончилась, появление солдат в синей форме на пороге дома не обязательно означало скорый грабеж и прочие неприятности для обитателей этого самого дома, но все равно сердце миссис Фронтайн сжалось от самого настоящего страха. Ждать добра от захватчиков не приходилось, тем более что военные теперь имели полномочия производить аресты и судить гражданских лиц. Разумеется, мужчины старались не рассказывать дамам лишнего об ужасах Реконструкции, но все же кое-что о новом режиме Эйбби знала. Например, она знала то, что янки бояться возможного бунта и потому часто притесняют тех, кто воевал за Конфедерацию. Так что ее брата Джона (бывшего лейтенанта армии южан) вполне могли арестовать даже за самое легкое проявление неповиновения. И эти солдаты вполне могли приехать, чтобы сообщить сестре об этом.

Данное подозрение не на шутку взволновало миссис Фронтайн, но она нашла в себе силы успокоиться. В конце концов, мистеру Кэмерону незачем вникать чужие проблемы. Она повернулась к служанке и ей сказала своим привычным мягким голосом:

- Позаботься о кофе, Роза, а я схожу и узнаю, что им от нас надо.

Еще раз, через силу улыбнувшись гостю, Эйбби поспешила к выходу. Не очень привычная к тому, чтобы вести какие-либо разговоры с подобными собеседниками, она очень боялась предстоящего разговора. Но показывать свой страх перед захватчиками Аббигейль посчитала постыдным. Поэтому перед тем, как открыть входную дверь, она глубоко вздохнула и вышла наружу со весьма спокойным выражением лица.

- Что вам угодно? – с достоинством осведомилась миссис Фронтайн у приехавших, про себя от всей души надеясь, что им угодно спросить дорогу и уехать куда подальше. О своем госте она временно забыла, посчитав, что он предпочел остаться на кухне.

- Роза! Аккуратно погляди, что делается с другой стороны дома, - сказал он спокойно и как можно убедительнее. - Только аккуратно. Если увидишь что-то подозрительное - дай мне знать.

Он ободряюще улыбнулся женщине, после чего направился вслед за миссис Фронтайн, на ходу скидывая кожаную петельку, фиксирующую револьвер в кобуре. Мельком глянув в окно и отметив, что янки всего четверо (по крайней мере, с этой стороны), он вышел на крыльцо дома и остановился тут же у двери, опустив правую руку свободно висеть вдоль тела, поближе к оружию. Вмешиваться Марк не собирался, но подобрался как перед боем и смотрел внимательно, готовый в любой момент вступиться за хозяйку дома.

_________________________________________

Нат придержал белого жеребца поводом и приподнял фуражку, приветствуя миссис Аббигейль. Его сопровождающие мялись и оглядывались по сторонам, так и не уяснив, как же им нужно себя вести. А когда двери снова открылись и на пороге появился здоровый парень в остатках конфедератской формы, руки у подручных сержанта сами собой потянулись к оружию. Ганн будто спиной почувствовал это и тут же шикнул на подчинённых:

- Спокойно, парни! Мы приехали поговорить. Здравствуйте, миссис Фронтайн! - громко приветствовал он женщину. - Простите за то, что явились без предупреждения. Вы позволите?

Не дожидаясь разрешения, он спрыгнул со своего шикарного жеребца и сунул повод человеку в барсучьей шапочке. А сам сделал пару шагов навстречу хозяйке ранчо. Коренастый и широкоплечий, в потрёпанном синем мундире и с какой-то засаленной тряпкой вместо шейного платка, он больше походил на разбойника, чем на помощника мэра. Штаны были ему великоваты, так что из-за подпоясывавшего их армейского ремня собирались складками. Второй ремень, с оружием, висел на столько косо, что кобура доставала почти до колена и была подвязана вокруг ноги верёвочкой, из-за которой штанина торчала "пузырём". Но внешний вид, со стороны Ната, был своеобразным вызовом и обществу чопорных южан, и своему бывшему армейскому начальству, которое теперь было не властно над ним. А может быть, и целому миру в придачу. Единственным человеком, которого Нат уважал и чтил, был Росс Фланнаган. Но на это у Ната были веские причины. И ради Фланнагана Нат готов был практически на всё. Даже на вежливый разговор с фермершей, которая держит себя как леди.

- Я вижу, у вас тут гости. - Нат смотрел на женщину своим немного печальным взглядом и при этом встал так, чтобы держать в поле зрения и парня, замершего у порога с решительным видом. - Я - помощник мэра, Натанаэль Ганн. Мне поручено напомнить вам, что с ранчо "Мокрая Падь" ещё не заплачены налоги за четыре года войны. А с вас, как с владелицы земли, причитается налог за получение наследства. Можем мы сейчас это обсудить?

Он чуть повернул голову, в очередной раз окинув взглядом парня у двери. Нат надеялся, что хозяйка ранчо одна. Специально выбрал время, когда её брат в городе. Присутствие постороннего сержанту не нравилось. Но он философски подумал, что в жизни никогда ничего не получается так, как хотелось бы. Нужно исходить из того, что есть.

Говоря эту фразу, миссис Фронтайн мучительно пожалела, что Джона сейчас нет дома. Ведь эти люди приехали явно с враждебными намерениями, а ей совершенно нечего было им противопоставить – ни в плане ума, ни в плане оружия.

То, что мистер Кэмерон вышел на крыльцо следом, Аббигейль заметила не сразу – она внимательно разглядывала пожаловавших к ней во двор всадников. Те выглядели странно, словно сборище бандитов и вели себя соответственно – почему-то разом потянулись к оружию при ее появлении. Побледнев, Эйбби подумала, было, что сейчас их начнут убивать и грабить, как какой-то тип (по всему старший) успокоил своих людей, заметив, что они приехали поговорить. Это успокоило вдову, но лишь слегка – ведь из этих слов следовало, что в арсенале ее незваных гостей существуют не только разговоры.

Уже не ожидая от визита янки ничего хорошего, миссис Фронтайн молча смотрела на то, как начальник (или главарь?) бандитов спешивается. Несмотря на снедавшее ее беспокойство, она держала себя по-прежнему спокойно, скорее, просто по привычке держать лицо в трудных обстоятельствах, чем от осознанной необходимости.

Сообщение оборванного янки, что он-де помощник мэра, удивило Эйбби, но не слишком. В конце концов, настали такие времена, когда бывшие богачи-плантаторы собственными руками пахали землю, а всякие оборванцы, приехавшие на Юг с одним саквояжем, зарабатывали себе состояния. Ей следовало радоваться, что мэр не прислал к ним с Джоном какого-нибудь нахального ниггера для переговоров - с янки вполне могло статься и такое. Конечно, было странно, почему этот мистер Ганн не оделся поприличнее – судя по лошади, средства у него имелись, но в данный момент Аббигейль это не волновало. Ее больше занимали налоги, которые янки назначили на ферму.

Налоги за четыре года и налоги на наследство! Это ведь, верно, целая куча денег, которых у них с Джоном просто нет. Пораженная этой неприятной новостью, она не сразу среагировала на упоминание северянина о гостях и его взгляд куда-то в сторону. С некоторым недоумением обернувшись, Эйбби увидела стоящего рядом Марка. Присутствие мужчины, хоть и постороннего придало ей уверенности, поэтому весьма успешно поборов дрожь в голосе, она обратилась к этому Натаниэлю довольно спокойно.

- Да, у меня гость, - хладнокровно признала она и представила рейнджера, - это мистер Кэмерон. Прошу, пройдем в дом. Правда, насчет налогов за четыре года, вероятно, произошла какая-то ошибка, - сказала Абигейлль уверенно, - дядя заплатил Конфедерации всё до последнего цента.

Миссис Фронтайн только сегодня утром закончила разбирать бумаги покойного родственника и потому своими глазами видела все накладные (фермеры платили налоги натуральным продуктом), поэтому недоумевала, какие деньги требуют с них янки. Разумеется, более благоразумная женщина не стала бы упоминать правительство Юга в присутствии бывших солдат Союза, но Эйбби из патриотических чувств совсем не собиралась делать вид, что Конфедерации не существовало на свете.

Тем временем, другая не менее горячая патриотка Юга, старательно высматривала чужих с другой стороны дома. Сначала бесцеремонность прибывшего бродяги оскорбила Розу – все-таки она была прислугой из приличного дома и не позволяла командовать собой кому попало, но, сообразив, что этот молодой человек пытается помочь им защититься от янки, охотно кивнула. Она не совсем, конечно, поняла какой знак ей стоит подать в случае опасности, но решила, что сообразит по ходу дела.

Настроение этой четвёрки говорило о том, что они приехали не только ради разговоров. Во всяком случае, они могли в любой момент передумать просто разговаривать. Может, посторонний вооружённый человек, которого они не ожидали здесь увидеть, и заставит их отступить одним своим присутствием, но сильно надеяться на такие чудеса не следовало. Разумеется, Марк беспокоился не о себе. Его двадцать раз могли застрелить, повесить, или сделать что-нибудь похуже, пока он добирался до Техаса. Но он был солдатом, а не мирной леди, которая совершенно не заслужила, чтобы кто-то причинял ей беспокойство.

О налогах, которые требуют с побеждённых их победители, Марк слышал уже не первый раз. Хотя со способом их сбора столкнулся впервые. Так и не решившись намекнуть миссис Аббигейль, что не стоит кого попало пускать в дом, Марк остался стоять рядом с дверью и ждать, примет ли приглашение этот разбойничьего вида сержант.

_________________________________________

Нат был удивлён приглашением этой миссис Фронтайн не меньше Марка, хотя успешно скрыл это, продолжая смотреть на худенькую женщину своими печальными глазами. У него даже мелькнуло в голове, не предупредил ли её кто и не подготовила ли она какой-нибудь неприятный сюрприз. Например, ещё парочку вооружённых конфедератов за дверью. Но тут же отбросил эту мысль как несостоятельную. Какой бы ненавистью не пылали эти техасцы к тому, кто напинал их драгоценную Конфедерацию, они не такие идиоты, чтобы нападать первыми сейчас, через несколько месяцев после капитуляции, на представителя новой власти. К тому же, Нат паталогически не боялся никакого нападения. Ему, как и Марку, было не привыкать к опасности. Поэтому он кивнул и двинулся в сторону дома.

На упоминание о том, что налоги уже заплачены, Нат лишь снисходительно усмехнулся. Эту "песню" он уже слышал, и скорее всего, слышит не последний раз.

- Тут есть кое-какая загвоздка, миссис Фронтайн, - сказал он, не спеша проходя мимо Марка, и смерив его взглядом с близкого расстояния, но тут же повернувшись к своим людям. - Будьте тут, - распорядился он и последовал за женщиной. - Если позволите мне взглянуть на документы, я вам всё объясню, мэм.

Показывать документы этому якобы помощнику мэра миссис Фронтайн тоже опасалась. А что, если он обманет ее – заберет бумаги и не отдаст. Или, воспользовавшись ее непрактичностью, найдет там какую-нибудь ошибку? Ах, как жаль, что сейчас рядом нет Джона! Он намного образованнее и практичнее ее, северянам так легко его не одурачить...

Впрочем, несмотря на мучившие ее подозрения и сомнения, Аббигейль все же проводила своего незваного гостя в маленькую комнатку, служившую покойному дяде чем-то вроде гостиной. Разумеется, она прекрасно понимала, что ведет себя недопустимо, и благородные дамы Саванны, безусловно, не одобрили бы ее. Порядочная леди не должна была бы пускать янки даже на порог своего дома, а вежливо с ними разговаривать – и подавно. Консервативные южане не одобряли такое поведение и не прощали. Но заставить себя говорить с кем-либо грубо, особенно без ярко выраженного повода, Эйбби была не в состоянии. Тем более, ей не хотелось беседовать на крыльце своего дома с четырьмя бандитами, трое из которых были настолько нервны, что сразу хватались за оружие. С одним их начальником (типом хоть и внушающим опасение, но всё же вежливым) разговаривать ей было легче и не так страшно. Опасности в том, что янки разделяться, Аббигейль так же не осознавала. Во-первых, потому что ни разу не видела вблизи ни одной перестрелки и не знала, кого и кому важно контролировать, а во-вторых, не могла наверняка сказать, будет ли этот славный молодой человек, Марк за нее вступаться. Это было так опасно, да и бессмысленно, ведь за нападение на своих людей (как бы безобразно они себя не вели) мэр живьем снимет с них шкуру.

Вздохнув, миссис Фронтайн предложила мужчинам присесть и села сама. Последнее было очень кстати, так как от обилия дурных новостей ноги у вдовы уже начинали подкашиваться. Выражение лица ее стало озабоченным до крайности, и она сказала, обращаясь к янки:

- А вы не можете объяснить мне, что не так с налогами без документов? Просто у дяди большой беспорядок в кабинете, я сразу и не найду нужных бумаг, но они есть, даю вам честное слово.

Аббигейль не была уверена в том, что этот мистер Ганн поверит ей на слово – слишком уж его печальный взгляд смахивал на издевку – но решила всё же попытаться обойтись без демонстрации накладных.

На мистера Кэмерона она почти не смотрела, не хотела привлекать к нему внимание янки, но, проходя мимо него в комнату, благодарно ему улыбнулась, чтобы хоть так выразить свою признательность за поддержку.

_________________________________________

- Я ни в коем разе не сомневаюсь в ваших словах, мэм! - уверил Нат хозяйку дома и уселся на ближайший стул, чуть не спиной к Марку. Он стянул с головы фуражку, пригладив ладонью прямые и какие-то бесцветные волосы.

Никакой издёвки в его взгляде не было. Он всё время так смотрел. На всех. И мало задумывался об этой своей особенности. А сейчас и подавно, потому что миссис Фронтайн его поразила. Обычно визит к какому-нибудь фермеру проходил по простой и привычной схеме: ты приезжаешь, тебе навстречу вываливает пара-тройка человек, увешанных оружием "по самое нехочу". Потом начинаются вопли, смысл которых сводится обычно к определениям типа: "Грязные янки!" Нат стремился не разочаровывать ожиданий и преуспел на столько, что со стороны всегда выглядел грязным, даже если на самом деле был чистым. Его сопровождающие обычно бросали ответный клич: "Проклятые конфедераты!" Угрозы начинали сыпаться, как горох из ведра. Кто-нибудь принимался топать ногами, жеребец Ната тоже брался прыгать на месте и топать ногами, потому что ему легко передавался общий настрой. Прокричавшись и напрыгавшись, стороны расставались с чувством исполненного долга. Нат наконец уводил своё "воинство" со двора. Серый нёсся во весь опор обратно в Городок, что давало хозяевам фермы призрачную надежду думать, что "поли боя" осталось за ними. На самом деле и коню, и его хозяину, требовалось развеять бьющую через край нервную энергию. Особенно хозяину, чтобы не начать вести себя так, как он это делал ещё будучи солдатом армии США: кидаться в драку с кулаками. Нат просто поражался, как легко спровоцировать этих южан и, наверное, тоже торжествовал бы победу, если бы это имело для него хоть какое-то значение.

И вот, впервые за последнее время, его встретили не оружием и угрозами, а приглашением зайти в дом. Более того, предложили присесть, хотя в маленькой комнатке двое достаточно крупных мужчин заняли собой всё свободное пространство.

По этому парню-конфедерату, которого миссис Фронтайн назвала Кэмероном, с близкого расстояния вполне можно было определить, что он как раз на данный момент гораздо грязнее Ната, хотя и выглядит в разы аккуратнее. Стало быть, действительно только что приехал. Что у него на уме - Нат не знал, но и дураку было понятно, что устраивать стрельбу в крошечной гостиной - подвергать риску хозяйку. А рукопашной стычки Нат не опасался. Для этого он был слишком уверен в себе.

- Я попробую объяснить так, - предложил Нат, подавшись чуть вперёд, словно хотел, чтобы миссис Фронтайн его лучше слышала. - До начала войны вы, равно как и все в этой стране, платили налоги, которые отправлялись прямиком в Вашингтон. - Нат мягким жестом ладони безошибочно указал на Север. Рукав кителя ему был коротковат, и благодаря жесту из-под него выпростался подвёрнутый обшлаг тёмной рубашки, которая судя по всему, была наоборот великовата. - И там уже их, эти налоги, кто-то распределял на всякие государственные нужды. Потом, во время войны, все ваши налоги стали уходить куда-то в Алабаму... В Монтгомери, если я не ошибаюсь. И их как-то там использовал мистер Дэвис. То есть, Вашингтон и старина Эйб ничего не получали. Теперь в Вашингтоне хотят, чтобы им отдали всё, что они не дополучили за эти четыре прошедшие года. Их не интересует, что вы заплатили, а что нет. Они должны взять своё и не отступят от этой идеи. Ни от меня, ни от мистера Фланнагана тут ничего не зависит. Мы - всего лишь "рука", которой "голова" приказывает: "Пойди и принеси!". Понимаю, что это вряд ли вам может понравиться. Но что тут поделаешь?

Он чуть улыбнулся и эту улыбку можно было бы счесть сочувственной, если бы она не вышла кривоватой. С неделю назад Нату здорово разбили уголок рта. Опухоль спала уже, но он привык за семь дней улыбаться только одной стороной губ.

Даже своим неискушенным в делах умом Эйбби понимала, что требования северян несправедливы – ведь южные штаты в начале войны вышли из состава Союза и, следовательно, платили налоги своему собственному правительству. Зачем им, спрашивается, были нужны какие-то янки в каком-то Вашингтоне? Возможно, будь миссис Фронтайн такой же какой была четыре года назад, она бы расплакалась и попыталась бы что-либо объяснить. Но сейчас, обладая горьким опытом последних нелегких лет и чувствуя себя старше лет на двадцать своего настоящего возраста, Аббигейль ничего говорить не стала и лить слезы тоже. Это было бесполезно, и она прекрасно понимала. Тем более что это мистер Ганн прямо сказал, что они с мистером Фланаганном (надо полагать, здешним мэром) только исполнители.

Правда, в последнем Эйбби сильно сомневалась – воспитанная в убеждении, что янки ничего не ценят дороже денег, она была уверена, что этот мистер Фланаганн имеет какую-то прибыль с этого дела, иначе не посылал бы вышибать долги людей явно разбойничьего вида.

При мысли, что с ними сделают при невыплате налога, Эйбби похолодела, но, всё же, набравшись мужества, снова подняла глаза на янки и мягко осведомилась:

- И какова же сумма приписываемого нам долга?

Чем больше он слушал этого янки - тем отчётливее сознавал, что миссис Фронтайн находится в безвыходном положении. Равно как и все южане, которым придётся платить налоги. Может быть, подобное творилось и не повсеместно. Но Марк предпочёл исходить из худшего и сразу подумал о своём брате. У того вряд ли найдётся много денег. Перед войной он только начал поднимать своё ранчо "на ноги". Конечно, есть ещё родительские сбережения. Если не разорился банк, и если их можно будет получить на руки. А за что тут можно поручиться?

"Интересная манера отвечать на не поставленный вопрос, - подумал он, когда мистер Ганн заявил: "Мы - всего лишь "рука"". - Сразу оправдался, что он-де только исполнитель. Часто же вам прилетает от ваших жертв, мистер, раз вы так сразу с порога начинаете извиняться". Марку захотелось спросить, какова альтернатива, если денег нет, потому что он был уверен: на подобный вопрос сержант тоже заготовил ответ заранее. Но сдержался. Пусть янки сперва назовёт сумму. Перебивать разговор, когда хозяйка дома задала вопрос, он посчитал невежливым.