Нат даже под страхом смерти не показал бы, что к концу дня у него дрожат от усталости руки и ноги и болит перетруженная спина. Хотя наказанием проделанную работу всё-таки не воспринимал. Сам же добивался расследования, и наконец получил, что хотел.

Мел был найден, причём практически во всех мешках последней партии. Кусочки мела, которые при ближайшем рассмотрении даже слепой не перепутал бы с мукой, привели инспектирующего склад офицера в состояние тихой ярости. Он немедленно арестовал погонщика мулов и бросился к себе в палатку, строчить подробный доклад о злостном воровстве и вредительстве.

Нат Ганн немного поборолся с искушением явиться к полковнику Риддону на следующее утро, а сейчас вернуться в своё отделение и завалиться спать. Но потом решил, что начальник не назначил ему конкретное время для доклада, а следовательно, это нужно сделать как можно быстрее, сразу по окончании ревизии. Поэтому тщательно вытряхнул верхнюю одежду, быстро умылся, напился воды - и отправился к палатке полковника.

Сумерки ещё не наступили, хотя солнце уже склонилось к Рио-Гранде, окрашивая холмистую местность Мексиканского, западного берега, в насыщенные красноватые и лиловые тона. На восточном берегу, в военном лагере американцев, понемногу готовились к ужину и сну. Кто-то играл на губной гармошке, кто-то спорил о чём-то. Нат проскользнул между рядов палаток как огромный кот, мягко и бесшумно, стараясь ни с кем не сталкиваться. Его многие знали, и он наверняка не избежал бы вопросов о результатах утреннего происшествия с погонщиком, а скорее всего, и о том, чем закончился обыск мешков с мукой. Нат не хотел задерживаться, да к тому же, не считал, что начальник должен узнавать новости в последнюю очередь. Через несколько минут Нат благополучно добрался до палатки полковника Риддона.

- Сэр! - доложил Генри Риддону адъютант. - Пришёл рядовой Ганн и утверждает, что вы хотели его видеть.

Стоя в тени палатки, Нат терпеливо дожидался, когда ему позволят войти. Он заранее постарался взбодриться, выпрямиться и придать телу тонус, зная по опыту, что если сильно устал - достаточно дать себе расслабиться - и будет только хуже. Вся твоя усталость начнёт давить на плечи, как груда мешков с той самой мукой, которую он сегодня натаскался на несколько лет вперёд.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник, как и любой начальник, ценил исполнительность, и как любой начальник сталкивался с ней реже, чем хотелось бы. Но в данном случае он почти не сомневался в том, что рядовой Ганн прибежит к нему с докладом еще до заката. Учитывая, с какой настойчивостью этот юноша влез в дела, которые его мало касались, прыти ему было не занимать. «Вот только был бы с того прок», - с легким сомнением подумал полковник вслух и достал из кармана часы. Что же, времени до отбоя еще достаточно. Можно было послушать этого Ганна.

- Зови, - коротко кивнул Риддон в ответ на слова подчиненного и вернулся к письму, написание которого и прервал доклад адъютанта.

- Рядовой Ганн, сэр! - рапортовал он. - Разрешите доложить?

Собственно, доклад был не очень длинный.

- Как я и предполагал, сэр, мел нашёлся во всех мешках.

Почему-то Нату стало стыдно, кровь прилила к щекам и голос слегка дрогнул. Нат невольно опустил глаза, ощутив именно в эту минуту, что до последнего надеялся... Это прозвучало бы дико, но подсознательно он надеялся, что не прав, и никакого мела в мешках нет. Но он тут же взял себя в руки, вскинул голову и продолжил, стараясь, чтобы голос звучал ровно и чётко.

- Погонщик пытался сбежать, как только началась ревизия. Но капитан Томсон приказал приглядывать за ним, его задержали и посадили под арест. Он утверждает, что знать ничего не знал и привёз то, что ему загрузили в Пойн-Исабель. Я не стал пока никому говорить, что могу показать то место, где он пересыпал мешки с мукой и мелом. Думаю, если у погонщика есть сообщники, они могут сами догадаться пойти туда ночью и прикопать следы песком. Но могут не догадаться. А если напомнить вслух - догадаются наверняка. - Нат на мгновение замолчал, чувствуя, что всё больше приходится употреблять усилий, чтобы говорить спокойно. Поэтому перешёл к заключительному, самому нейтральному этапу доклада: - Армейский склад приведён в порядок, все мешки с испорченной мукой сложены отдельно. - Нат постарался незаметно выпрямить спину, потому что пока говорил, сам не заметил, что опустил плечи и как-то даже ссутулился. И вдруг добавил, неожиданно для самого себя: - Я сожалею, сэр.

Нат всей душой болел за армию, пришёл сюда, чтобы служить честно, даже если не всегда мог сдержать свой неуёмный характер. Может быть, он потому и кидался в драку, что далеко не всегда видел ту справедливость, которой ожидал. Сейчас он чувствовал себя так... будто это его уличили в краже, а не погонщика мулов.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник отложил в сторону перо, внимательно слушая рассказ рядового, но не проявил особых эмоций. За все годы службы он успел привыкнуть к тому, что дела снабжения по большому счету – это дела мутные и там наживаются все, кто как может. И, положа руку на сердце, в иной раз гораздо больших масштабах, чем какой-то погонщик мулов с его мукой. Но все равно солдату следовало бы порадоваться, что он подтвердил свои слова и уличил в обмане преступника, а не краснеть от стыда подобно юной девице. Впрочем, смущение Ганна не удивило Риддона – он с самого начала заподозрил, что в этом молодом человеке слишком обостренно чувство справедливости. И вот сейчас тот стоит с таким побитым видом, словно сам кого-то обокрал! Во взгляде полковника на секунду мелькнуло сочувствие - жаль мальчишку, очень жаль, слишком он честный для армии. Но вслух он сказал другое.

- Хорошая работа! – от души похвалил полковник подчиненного. – Благодаря тебе удалось разоблачить обманщика и вора. Завтра я займусь этим делом подробно, - пообещал Риддон, не посвящая, однако, рядового в подробности своих будущих действий (не от недоверия, просто считал, что дальнейший ход событий Ганна не касается), - утром покажешь то подозрительное место. Надеюсь, не отвертится.

Будучи реалистом, полковник не был на все сто уверен, что удастся поймать этого скользкого типа за руку. Офицеры тоже ведь были хороши – никто не удосужился просмотреть товар ни перед тем как принять, ни после. Разве что этот поставщик сам сознается под тяжестью, так сказать, улик…

Риддон задумчиво сцепил перед собой пальцы и неожиданно поинтересовался:

- Кстати, Нат, а какие у тебя отношения с майором Данди?

Что можно сказать о начальнике, который невзлюбил тебя с первого взгляда? Майор виделся Нату опытным воякой, который даже старается быть объективным, но мешает один маленький "пунктик". Нат ещё не обладал большим опытом, чтобы это сформулировать, но он уже встречал подобных людей и подсознательно чувствовал: Данди выбирает себе "козла отпущения" из тех, кто ему не нравится, преимущественно из рядовых, как более безответных. Хотя может воспылать странной нелюбовью и к другому офицеру. Не нравится же ему простой и честный лейтенант Земескис. Через эту личную нелюбовь майора Данди было не пробиться. Его неприязнь становилась клеймом на том человеке, который ему не угодил.

Нат понимал, что в чём-то сам виноват. Майор и так очень придирчиво отнёсся к его переводу из другого полка, а тут Нат ещё и позволил себе отчаянную выходку, когда отказался участвовать в показной порке в качестве исполнителя. Но с точки зрения Ната, он уже понёс наказание за своё упрямство. Его разжаловали из капралов и выпороли перед строем. Кстати, это был первый раз, когда Нат нарвался на столь весомое наказание. С его собственной точки зрения, инцидент был исчерпан. Он учёл ошибку и готов был по мере сил служить самым усердным образом. Но в следующий раз, стоило возникнуть небольшому скандалу, в котором одним из участников оказался Нат - и майор Данди моментально дал понять, что считает его потенциальным дебоширом, который безусловно виноват в любом случае. Нат растерялся, но постарался проглотить обиду. Вообще-то, он был тогда не виноват. В следующий же раз, когда два ополченца избили шлюху и Нат вступился за несчастную девицу, майор даже разбираться не стал, тут же наказав Ната.

Что было делать теперь? Рассказать это всё полковнику, воспользовавшись тем, что тот сам спросил? Нет, до жалоб на старшего офицера Нат опуститься не мог. Это было противно его гордости, даже если с точки зрения добросовестного солдата поступить так было абсолютно правильно. Вздохнув, Нат постарался ответить максимально честно, но не жалуясь:

- Майор Данди - строгий командир, - сказал Нат, стараясь смотреть прямо на полковника. - Очень опытный. Мне жаль, что я раздражаю его и начинаю перечить.

Нат - плантатор


А это - его конь

- Иными словами, вы не ладите, - подытожил полковник серьезным тоном и кивнул на стул, - садись.

От Риддона не укрылся усталый вид мальчишки – тот, видимо, порядочно поработал на складе. Нет, полковник был сторонником физических нагрузок для несдержанных солдат - меньше будет времени и искушения залезть в драку, но сейчас разговор предстоял серьезный, и не в интересах командира было изводить Ганна окончательно.

Сам полковник сидеть, тем временем, не собирался – он поднялся и, неторопливо обойдя стол, оперся об него с самым задумчивым видом. Думал он о выходе из этой непростой ситуации.

Конечно, полковник обычно не занимался разборками своих солдат с командирами, понимая, что это естественные и неизбежные спутники любой работы связанной с людьми, однако, если становился свидетелем затяжного конфликта, всегда вмешивался. Тем более что, несмотря на свой не самый легкий нрав, рядовой Ганн нравился Риддону, а полковник верил своим симпатиям, хотя бы потому что они редко бывали ошибочными.

- Завтра я напишу приказ о твоем переводе в другой батальон, - подумав, решил полковник и внимательно посмотрел на рядового, - надеюсь, твои товарищи по роте не будут сильно скучать.

Выход казался Риддону самым оптимальным – майор Данди избавится от солдата, с которым не может сладить (судя по жалобам самого майора), а Нат Ганн получит второй шанс не стать таким уж бедствием для начальства. Все прочие варианты, увы, не годились – Риддон слишком хорошо понимал, что майор с этим происшествием с мукой, прямо говоря, сел в лужу и теперь имеет все основания взъесться на чрезмерно наблюдательного рядового. Тогда даже прямое заступничество командира полка вряд ли поможет этому солдатику, тем более что мальчишка явно не расположен жаловаться на вышестоящих офицеров (что, с одной стороны, весьма и похвально).

Правда, полковник был без понятия как отнесется сам рядовой к своему переводу - его ведь уже не первый раз перемещали из одного подразделения в другое. Поэтому Риддон ненавязчиво, но все же внимательно следил за выражением лица подчиненного, чтобы уловить его реакцию. Не то, чтобы это что-то изменило - просто полковник хотел знать.

Нат, конечно же, воспользовался разрешением и сел, но держался напряжённо. Понравится ли начальнику, что подчинённый вместо "спасибо" начнёт оспаривать его слова? Нет, не понравится. Тут и думать не о чём. Но молодость и максимализм взяли своё, и удержать язык за зубами Нат не смог, несмотря на все попытки.

- Меня уже переводили с места на место, сэр, - сказал он выпрямившись. - Но я... - Тут Нат откровенно запнулся, на всякий случай тихонько кашлянул в кулак и только после этого продолжил: - Простите, сэр, но я думаю, ведь неизвестно, когда придётся вступить в бой. Мы как-то уже... поняли друг друга, притёрлись. Я знаю, что ожидать от своих товарищей, а майор - он ведь тоже знает, на что я способен. А то, что я ему не нравлюсь... - Нат чувствовал, что вести себя наглее уже некуда, но всё-таки договорил: - Сэр! Если даже вы оставите меня в этой роте, я сделаю всё, чтобы больше не раздражать майора.

Ему очень хотелось добавить: "Если только тот будет справедлив!" Но Нат проглотил последнюю фразу. Он и сам точно не понимал, действительно ли ему хочется остаться из-за того, что он успел привыкнуть к своим товарищам и надеялся, что в бою они будут лучше понимать друг друга. Может быть, в нём просто говорит упрямство и нежелание уходить от майора Данди, как побитому щенку, которого "для его же блага" возвращают со двора на псарню, подальше от злобной цепной собаки, которую он сдуру взялся дразнить.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник, конечно, очень не любил, когда ему перечили, но при необходимости мог кратко и доходчиво объяснить любой свой приказ. Другое дело, что такая нужда возникала не так часто. Обычно подчиненные молчали, если не из уважения, то из страха. Но это не означало, что Риддон отчитал бы любого, кто осмелился бы сказать ему слово против. Сомнения мальчишки были понятны – конечно, он уже привык к своим нынешним сослуживцам да вдобавок, наверняка, опасается унизительных перешептываний о причинах перевода. Что же, это было и закономерно – рядовой же не мог знать, что если полковник берется за какое-то дело, то делает это основательно. Сам виноват – надо выражаться яснее.

- Верю, что сделаешь, - кивнул Генри Риддон на неловкую речь солдата о том, что «он постарается не доводить майора» и спокойно, без раздражения, пояснил свое решение, - просто во втором батальоне служит капитан О’Доннелл, роту которого я всегда отправляю на рекогносцировку, когда в том есть необходимость. Он – толковый парень, опытный офицер и у него есть чему поучиться, если захотеть. Я могу лично порекомендовать тебя ему, - пообещал полковник вполне серьезно и тут же добавил, - если, конечно, не побоишься служить в таком опасном и ответственном подразделении. Если страшно - скажи сразу.

Майора Данди Риддон не помянул даже словом – не потому что нечего было сказать, просто его собственные логические выкладки насчет этого офицера рядового Ганна не касались в принципе.

- Сэр! Это большая честь для меня!

Полковник хотел перевести Ната в батальон, который производил разведку! Значит, поверил! Поверил в то, что Нат справится! Выходило, что в один день Нат добился справедливости, и получил награду, о которой и мечтать бы не посмел! А ничем иным, как наградой, Нат не мог посчитать такую неожиданную милость, чтобы полковник Риддон перевёл его, неопытного мальчишку, дерзкого щенка, в роту, которая занимается рекогносцировкой! Нат осторожно улыбнулся, добавив тихо, словно боялся спугнуть своё счастье:

- Я вас не разочарую. Поверьте, сэр!

Майор, конечно, не заслуживал, чтобы так просто отступать перед ним. Но Нату предлагалось серьёзное дело, шанс доказать, на что он способен. Как тут ни сказать: всё к лучшему! И его перевод из другого полка, и разборки с майором. Даже если Нат часто поступал неправильно, полковник давал ему шанс искупить вину и принести реальную пользу. Это было главным.

Нат - плантатор


А это - его конь

- Лучше сядь, - спокойно ответил полковник, тоже не удержавшись, впрочем, от улыбки, - посмотрим.

Нет, он, действительно, был уверен, что не ошибся в мальчишке. Хотя бы потому, что далеко не каждый принял бы перевод в подобную роту с воодушевлением. Да, это любимая рота полковника, куда капитан О’Доннелл берет наиболее сообразительных, наблюдательных и храбрых, но на этом все привилегии и заканчивались. А вот погибнуть там было легче легкого. С вражескими разведчиками противник не церемонится, особенно мексиканцы, известные своей подлостью. Так что особой милостью Риддон свой поступок бы не назвал – просто небольшая перестановка кадров. В своем батальоне большого толку от Ганна не будет, так как на его слово майор не полагается даже в мирное время. А толк может быть. Разумеется, полковник сделал свой вывод не на словах рядового (в таком юном возрасте, увы, клятвам и обещаниям веры нет), а на своих наблюдениях. Если бы у Риддона возникла хотя бы тень сомнения в благонадежности рядового Ганна, то тот как миленький вернулся бы в расположение своей части безо всяких переводов.

- Но хочу предупредить, - тон полковника сменился на серьезный и с его лица исчезла улыбка, - нарушений дисциплины я не люблю. Что там за история с твоим неподчинением приказу?

Это беспокоило Риддона больше всего. На пресловутую драку Ганна с ополченцами полковник еще мог закрыть глаза – в конце концов, из-за шлюх порой даже офицеры дерутся, что уж говорить о солдатах! – но вот неподчинение в разведке могло стоить дорого.

- Я отказался исполнять приговор, сэр, - напомнил Нат, хотя бы на сто процентов уверен, что полковник сам знает, что произошло и каковы были последствия. Полковник Риддон уже произвёл на рядового Ганна впечатление человека, который знает про каждого в своём полку абсолютно всё. - То есть, мне сказали, что это обязанность капрала, - продолжил Нат. - Но я не могу причинить боль связанному человеку, - проговорил он, не глядя на полковника, через силу заставив себя произнести эти слова. - Не могу даже по приказу. Бить связанного человека плетью... - Он резко поднял голову и повторил твёрдо: - Я не могу. Даже если он того заслуживает. Простите, сэр, но я и сейчас поступил бы точно так же, - признался он честно.

Майор Данди совершенно напрасно думал, что на Ната Ганна не произвело впечатления наказание, наложенное на него за неподчинение приказу. Просто Нат сделал всё, чтобы никто не догадался, как ему было стыдно и страшно стоять перед строем навытяжку, когда ему зачитали короткий приговор, а потом майор лично сорвал с него капральские нашивки. О том, что было дальше, Нат вспоминал как-то отстранённо. Всё-таки ему тогда ещё не исполнилось девятнадцати лет, и как бы он ни храбрился, боль от ударов плети оказалась воздействием достаточно сильным, чтобы временно перебить даже стыд. Тем более, что майор Данди счёл проступок Ната достойным тридцати ударов, что само по себе было не так уж мало. Верхний предел исчислялся в пятьдесят, но по счастью, для такой "чести" нужно было вытворить что-то уж совсем вопиющее.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник слегка нахмурился.

- Плохо, рядовой Ганн, очень плохо, - сказал он категорично, - офицер должен уметь наказывать ничуть не хуже, чем поощрять, а иначе и браться командовать не стоит. В этом случае, даже если бы тебя не разжаловали, потом пришлось бы изрядно попотеть, чтобы добиться дисциплины, потому как подчиненные подумали бы, что их командир – слабак. Не все, конечно, - признал Риддон справедливости ради, - не все. Но та часть, которая сама трусовата и глуповата – точно. Нельзя демонстрировать свои слабости прилюдно.

Полковник провел рукой по своим волосам, изрядно посеребренным сединой, и задумался. Что же, все не так плохо, как он думал. Подчиняться мальчишка умеет, а что до чрезмерной брезгливости, то это, в принципе, не проблема. Сам Риддон бы не стал раздувать из этой истории скандал, а просто приказал бы капралу найти себе замену на экзекуцию и все. Он не придавал значения таким мелочам. Но полковник не стал этого говорить – все-таки не след критиковать старших офицеров в присутствии их подчиненных, как уже упоминалось – плохо для дисциплины.

- Ладно, сейчас это не важно, - добавил он более спокойно, - вряд ли тебе вскорости придется кого-то бить плетьми. Хотя на будущее учти, что с людьми надо уметь договариваться, а не строить из себя мученика. Ваш лейтенант Земескис – хороший парень, хоть и мягкого нрава, не думаю, что он стал бы возражать против проведения порки кем-то другим. Впрочем, если ты хочешь всю жизнь быть рядовым, - полковник пожал плечами, показывая свою полную беспомощность в этом случае, и вопросительно посмотрел на солдата.

К сожалению, Риддон уже и забыл, когда последний раз видел в армии юношу такой кристальной честности, поэтому, наверное, ему было и не жаль потратить на разговор с ним немного личного времени.

- Надеюсь, сэр, когда-нибудь я тоже стану полковником, - сказал он прямо. И чуть не добавил: "Таким же, как вы", - но постеснялся так яростно выражать свои чувства. Зато добавил: - Но, сэр, трусы и так знают, что лучше не вставать мне поперёк дороги.

Это выглядело хвастовством, но Нат лишь констатировал факт, который уже был известен многим. Со своими натренированными работой кузнеца руками, Нат легко справлялся с противниками тяжелее и выше себя. А кошачья ловкость Ганна, наверное, должна была скоро войти в поговорку. Хотя, уже произнося последнюю фразу, Нат отчётливо понял, что полковник говорит ему вовсе не об умении физически расправиться с тем, кто не прав. Нат не стал опускать голову, решив, что уж коли сам сглупил, не следует малодушно прятать взгляд в землю.

- Я понимаю, что дело не в этом, - признал Нат. - Я, наверное, ещё много чего не понимаю. Но лейтенант Земескис, да, он хороший человек. Он бы, конечно, не стал возражать.

Нат захлопнул рот, сообразив, что косвенно всё-таки жалуется на майора.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник понял намек с полуслова, но верный своему принципу не хулить начальство в глазах подчиненных, ответил так же, не конкретизируя.

- И все равно с людьми надо стараться договориться, - терпеливо сказал он, серьезно глядя на рядового, - в любом случае. Пусть даже это выходит и не всегда.

Непосредственный ответ мальчишки насчет того, что он надеется стать полковником, тем временем, слегка позабавил Риддона. «Честолюбивый, как я и предполагал, - подумал полковник, тщательно стараясь не улыбнуться, - и понимает всё слишком буквально». Впрочем, это легко объяснялось возрастом юного солдата – в молодости всё просто.

Командир полка слегка вздохнул и развил свою мысль:

- Драка – это не наказание, Нат. Это способ выяснения отношений. Между равными, - выделил он голосом со значением, - а подчиненный начальнику не ровня. Ставить себя на одну доску с преступниками, - полковник отрицательно покачал головой, показывая всю абсурдность такой ситуации, - глупо и слишком благородно, они того не стоят. А что насчет слабости… Я имел в виду уязвимость души. Трудно идти за тем, кто не уверен в себе и не старается скрыть свой страх, - пояснил Риддон с легкой грустью, - понятно?

19 лет - такой возраст, когда нуждаешься в авторитетном человеке: товарище, начальнике. За год в армии Нат привык к тому, что здесь больше приходится сопротивляться и ожидать, что кто-то будет тобой недоволен, просто потому, что ты слишком молод и на тебя легче сгрузить любую вину. Он даже не представлял себе, что кто-то захочет разглядеть его душу, понять, чего ему не хватает, и объяснить такие простые, но важные вещи. Ведь даже получив капральские нашивки, Нат совершенно не осознал, что это значит намного больше, чем просто поощрение за заслугу. Он понял это только сейчас, понял, что вместе с нашивками должен был принять и ответственность, которую на него возлагали. Нату захотелось как-то отблагодарить полковника за то, что тот бросил свои дела и возится с ним, несмышлёным мальчишкой, вообразившим о себе, что он уже взрослый, самостоятельный и сам лучше знает, как себя вести. Но не было таких слов, которыми можно бы было это выразить.

- Я сделаю всё, чтобы действительно принести пользу, - сказал он, так и не найдя, как выразить свою признательность. - Сэр, я пришёл в армию, потому что думаю, что это моё дело. Я ничего не боюсь... Ну, если чего-то боюсь, то сделаю всё, чтобы этого никто не видел, - добавил он, смутившись собственной самоуверенности. - Сэр, позвольте задать вопрос: а вы всегда уверены в том, что делаете?

Нат - плантатор


А это - его конь

- Да, - кивнул полковник совершенно серьезно, - уверен. Иначе и быть не может. Другое дело, что никто не застрахован от ошибки, - не стал он отрицать общеизвестный факт, - но, если это случится – я за нее отвечу.

Сочтя, что дал мальчишке исчерпывающий ответ на его занятный вопрос, полковник вернулся на свое место. Конечно, у него было немало хлопот и без разъяснительной работы с молодыми солдатами, но все же Риддон не жалел о потраченном времени. Он был полевым офицером, так что к общению с рядовыми относился спокойно, без брезгливости. Тем более полагал, что хоть какой-то толк с его слов будет. Нет, конечно, полковник был реалистом и знал, что резких перемен от Ната ожидать не стоит. В таком юном возрасте чужие советы отскакивают от сознания подобно гороху от стенки и для того чтобы их оценить, нужны время и некоторый опыт. Но даже если ему удалось хоть немного просветить разум этого мальчишки – то это уже неплохо.

- Хорошо, если ты, действительно, хочешь принести пользу, - одобрительно кивнул Риддон на слова рядового, - думаю, что такая возможность скоро представится. Только капитана надо будет слушаться, - еще раз напомнил он, на всякий случай.

Можно было потребовать от рядового обещания, например, не драться попусту, но полковник решил не тратить слова понапрасну. Зачем просить о том, что заведомо невозможно?

Впечатлений от получасового разговора с полковником Риддоном было больше, чем от всего дня, насыщенного событиями под самую завязку. Рядовой Ганн успел подраться, сходить в караул, поссориться с двумя офицерами, перегрузить несколько десятков мешков с мукой на складе, по несколько раз каждый, устать до дрожи в коленках, но всё равно это не шло ни в какое сравнение со второй беседой в палатке полковника. Да и с первой тоже.

Не зная, что ещё сказать, чтобы не испортить впечатление (а то ещё полковник придёт к выводу, что поторопился переводить строптивого рядового в разведку), Нат выпрямился на стуле и просто смотрел на начальника. Подсознательно ему хотелось, чтобы полковник сказал ему что-нибудь ещё, пусть даже прочитал нравоучение. Но даже если бы Генри Риддон пришёл к выводу, что для одного вечера достаточно - Нат убрался бы беспрекословно, посчитав, что и так получил больше, чем заслужил.

Нат - плантатор


А это - его конь

Полковник и вправду решил, что на сегодня нравоучений довольно. Тем более что время уже вышло, и рожок полевой кухни уже подал сигнал к ужину. Не оставлять же солдата голодным из-за своих разглагольствований!

- Ладно, если вопросов нет, то возвращайся в расположение части, - кивнул Риддон Нату, - собирай вещи, прощайся с друзьями. Завтра утром будь возле комендатуры, там, после того как внесут нужные изменения в бумаги, тебе скажут куда идти.

Вопросов у Ганна не возникло, так что он покинул палатку молча. Полковник посмотрел ему вслед и слегка покачал головой. Даже самому себе он, наверное, не взялся бы объяснить, почему решился опекать этого солдата. Может интуитивно почувствовал, что несмотря на всю свою самоуверенность, тот в этом нуждается?

***

Генри Риддон сдержал слово – утром первым делом он написал приказ о переводе рядового Натанаэля Ганна в пятую роту второго батальона и поговорил насчет него с капитаном Кевином О’Доннеллом. Капитан – рослый, шумный ирландец, спокойно выслушал характеристику Ната, данную ему полковником – наблюдательный, честный, ответственный, сообразительный, имеет небольшой опыт войны с индейцами и т.д. Переводу зеленого юнца в свою роту он не удивился – где сейчас возьмешь опытное пополнение? Одни новобранцы-добровольцы кругом. Этот хоть представление об армии имеет, что уже неплохо. Правда, одна рекомендация полковника заставила О’Доннелла удивиться – тот посоветовал держать рядового Ганна строго, но не бить его плетьми – проку не будет. Капитан хотел, было, что-то спросить в своей излюбленной откровенной манере, но передумал. Будучи в некотором роде воспитанником полковника Риддона, он привык верить тому на слово. Если сказал – проку не будет, значит, проку не будет.

Отпустив капитана восвояси, полковник занялся выявленным хищением муки, а под вечер вызвал к себе майора Данди.

Ричард Данди был опытным военным и, несмотря на все свои недостатки, твёрдо верил в армию, в Соединённые Штаты и в дисциплину. Поэтому по возможности вёл себя так, как требует устав. Хотя иногда, довольно часто, встревал со своими резкостями там, где не нужно. Может быть, он и рядового Ганна невзлюбил потому, что мальчишка вёл себя так же резко и категорично. А майор просто не мог допустить, чтобы девятнадцатилетний щенок вставал ему поперёк дороги.

- Добрый вечер! – кивнул полковник майору и тут же пояснил ему цель вызова. - Я тут выясняю некоторые детали связанные с открывшимся воровством.

Риддон показал рукой на стопку бумаг на столе и продолжил:

- Надеюсь, вы помните тех, кого вы назначали проверять муку на предмет наличия в ней мела. Мне нужны их имена.

Положив перед собой лист бумаги, полковник взял перо и вопросительно взглянул на майора Данди, приготовившись записывать.