В общем-то, позиция мэра была понятна: сейчас никто не хочет давать ссуды под залог земли, ибо земли которую готовы заложить - много, а вот денег - мало. Да и зачем давать деньги под залог, когда землю можно получить и так, безо всякого залога, если не даром, то почти даром, стоит только немного подождать.

Вдова Маршалл предполагала, что за следующий, 1867 год она полностью рассчитается с долгом и вернёт занятые деньги. Но Фланнаган явно рассчитывает вступить в долю с ней и если она получит хороший урожай он намеревается получить с него хорошую сумму. Получается, что она - как бы наёмный управляющий на своей собственной земле. Сколько она ни старайся - она получит всего лишь процент, который позволит ей Фланнаган. Да, конечно, чем больше будет конечная сумма - тем больше, соответственно, будет её процент. Если он говорит - "не более пятидесяти процентов" (а рассчитывать Карен привыкла всегда на худшее, поэтому "самое меньшее" по-фланнаганавски в учёт брать не стала), то, от той суммы которую она объявила мэру, как планируемую прибыль от полученного урожая в 5 000 он захочет 2 500.

Если говорить откровенно, предполагаемая сумма дохода с урожая была занижена Карен. Она это сделала ради того, чтобы в случае займа, мэр не захотел назначить ей очень высокий процент. Например, она рассчитывала, что если она у него возьмёт 1 500 под процент не более пятидесяти, то в результате сумма её долга составит 2 250 долларов, но это будет твёрдая сумма. Карен рассчитывала, что сейчас, во время разрухи в Южных штатах, когда многие табачные плантации уничтожены, цены на табак взлетят и она сможет получить не пять, как сказала Фланнагану (довоенная сумма), а минимум в два раза больше - не менее десяти тысяч за урожай. Стало быть, по новым условиям Фланнаган получит с этой суммы 5 тысяч, а ей со своих пяти тысяч нужно будет ещё заплатить налог за следующий год, рассчитаться с рабочими и прочее.

Но с другой стороны, выбора у Карен Маршалл совсем не было. Выбор был только такой: либо прямо сейчас расстаться с плантацией, потому, что у неё нет средств заплатить налог. Либо как следует наработаться за предстоящие полгода, а потом, всё равно может быть с ней расстаться.

- Вы не совсем ясно выражаетесь! Назовите конкретно ваши условия, - сказала вдова.

Какие условия он мог предложить этой женщине? Она наверняка не верит ему, просто потому, что он - янки. И правильно делает. У Росса Фланнагана в мыслях не было заниматься благотворительностью. Он намеревался найти более-менее законный способ обзавестись большим участком земли, обжиться в Городке, но сделать это так, чтобы у большинства местных жителей не было к нему обоснованных претензий. Он действовал прежде всего как делец. Близость Луизианы и удалённость от центра Техаса (да вообще от любого центра) делали это место выгодным для планов Фланнагана. К тому же, он здесь далеко и от прежней жизни и никто не станет вспоминать его старые грешки. Со временем Фланнаган рассчитывал на большее, но он уже сделал правильный вывод, что наживать состояние нужно по возможности законным путём. Ему уже сорок лет и начинать снова, если он и здесь на чём-то попадётся, ему будет просто не под силу.

Росс знал, что ему придётся пробиваться через недоверие и даже ненависть южан. Тем более что он уже "прославился" тем, что обзавёлся тремя хорошими участками, только один из которых не пришлось отбирать у прежних хозяев, потому что их как таковых уже не было. На двух других хозяева остались в качестве арендаторов и вряд ли питали к Фланнагану тёплые чувства. Если присовокупить к деяниям Фланнагана ещё и Декрет - пожалуй, единственное, за что его могут здесь уважать - это за иллюзию его беспристрастности и за то, что ухитрился убрать из Городка расквартированный здесь небольшой гарнизон солдат-янки. Заслуг немного, что ни говори. О любви бывших конфедератов к своей персоне помышлять рано. Так что эта леди, миссис Маршалл, прибыла очень кстати, чтобы напомнить в очередной раз, что расслабляться Фланнагану не с чего.

Сидящая на стуле молодая женщина, по мнению мэра, была совершенно не приспособлена к тяжёлой жизни, в которую она попала. Кожа её была на столько нежна, что лицо казалось лицом хрупкого фарфорового изваяния, к которому страшно прикоснуться грубой рукой. Она нуждалась в защите от любого лишнего солнечного луча, не то, что от работы на плантации, в палящий зной, или под порывами иссушающего ветра. Фланнаган невольно испытал сочувствие к ней. И подумал: если так хочется изменить к себе отношение конфедератов, почему бы не начать с миссис Маршалл? Что он может сделать, чтобы подобная женщина перестала считать его врагом? Если он просто одолжит ей просимую сумму - она уйдёт, и не оставит повода хоть как-то продолжить знакомство. Конечно, надо было не спешить и сперва поехать посмотреть её ферму, а уж потом думать, как себя вести. Но Фланнаган уже этого не сделал, и приходилось как-то выкручиваться. Чем удобнее была миссис Маршалл для его эксперимента - так это тем, что её земля Фланнагану была действительно не нужна и он мог вести себя почти беспристрастно. И ещё тем, что она вызывала симпатию и привлекала своей красотой. Приятнее иметь дело с красивой женщиной, а не с каким-нибудь неумытым, жующим табак фермером. Кстати, о табаке: у миссис Маршалл ведь действительно может получиться её затея, и тогда Фланнаган мог рассчитывать на некоторую прибыль, что тоже приятно.

- Миссис Маршалл! - Фланнаган взял левую руку правой и положил на стол, придвинувшись ближе. - Мне бы не следовало сразу, не посмотрев на вашу землю, принимать конкретное решение. Но я не хочу, чтобы вы считали меня непорядочным человеком, который пытается взять с вас как можно больше. Поэтому вот мои условия: 25 % с вашего урожая. С моей стороны - полторы тысячи долларов вам на нужды вашей плантации и оплата вашего земельного налога. Вам так и так придётся его платить, и я не вижу смысла сперва добавлять вам восемьсот долларов, чтобы потом вы мне же их привозили обратно как налог. Такие условия вас устраивают?

- Так я не понимаю, вы что, хотите занять мне 1500 долларов и 820 за налог? И получить в августе 1500 долларов и ещё 25% с урожая? - произнесла Карен всё так же спокойно, не меняя ни тона, ни выражения лица.

В общем-то, вопрос звучал несколько глупо. Наверное, этот человек решит, что она вообще ничего не понимает, или не умеет считать, или не умеет слушать. Но что ж поделаешь, лучше всё-таки сразу всё уточнить. И хотя она была почти уверена в его ответе, она всё-таки задала этот вопрос, чтобы уж точно не было никаких неясностей в дальнейшем. В принципе, всё выглядело не так страшно, да и где она возьмёт лучшие условия? Она сомневалась вообще, что кто-то согласится занять ей деньги.

- Вы меня совершенно правильно поняли, леди, - произнёс мэр, глядя на несгибаемую миссис Маршалл ровным, спокойным взглядом. - Я одолжу вам 1500 долларов, которые вы вернёте мне после сбора урожая, без процентов. И ещё я заплачу ваш земельный налог, о чём напишу вам расписку, которую вы сможете предъявить, если вдруг к вам будут какие-то вопросы со стороны властей. И вот за этот оплаченный мною налог вы выплатите мне 25 % с тех денег, которые получите за свой урожай. Если сумма выйдет меньше 840-ти долларов - так тому и быть. Я готов рискнуть и не буду иметь к вам никаких претензий. Ну, а если больше - это меня тоже не огорчит. Ведь это будет показателем того, что ваши дела идут хорошо.

По его тонким губам скользнула сдержанная улыбка. Ну, как скользнула, так и исчезла. Росс Фланнаган предпочёл сохранить серьёзность, когда речь идёт о деловом соглашении.

- Вы знаете, мне это кажется не совсем честным, - сказала она, вернув своему лицу обычное спокойной выражение. - Я неправильно назвала условия займа. Я должна буду вам вернуть эти 840 долларов за земельный налог с плантации, помимо 25-ти процентов.

И опять на её лице воцарилась безмятежность зимы, белой как снег, чёрной как смоль... Вот только алой как кровь немножко не получалось. Губы Карен Маршалл были более бледные, чем им полагалось быть по природе.

- Миссис Маршалл! Это я поступаю с вами не совсем честно, - проговорил мэр, следя за тем, чтобы не трогать искалеченную руку. Строгая сдержанность вдовы Маршалл заставляла его самого держаться как можно строже. - Я понимаю, что, скорее всего, кроме меня вам не к кому обратиться. Значит, вы вынуждены будете принять мои условия. Ещё я предполагаю, что после войны многие плантации пришли в запустение и ваша затея с табаком может оказаться очень прибыльной. Не исключено, что вы получите неожиданно большой доход, которого сами не ожидаете. И я хочу получить некоторый процент с этого вашего дохода. Но моя совесть говорит мне, что я поступаю нечестно по отношению к вам, напрашиваясь на проценты и зная, что вы вынуждены будете принят мои условия. И я хочу хоть как-то это компенсировать, потому что не люблю конфликтовать со своей совестью. Поэтому я и предлагаю вам оплатить ваш земельный налог. - Он хотел было сделать паузу, но спохватился, что недостаточно чётко объяснил свою позицию, поэтому продолжил, не останавливаясь: - Эти 840 долларов можно рассматривать, как моё добровольное вложение в вашу плантацию. Вот смотрите, если ваше предприятие удастся и табак принесёт вам хороший доход - я получу свои 25 %, компенсировав себе то, что вложил и даже покрыв сверх того некоторой прибылью. Но земля - стихия непредсказуемая. В этот год она может взять и не принести ничего, или принести очень мало. Вам придётся в любом случае отдавать мне полторы тысячи и платить вашим наёмным рабочим. Если доход будет маленький, у вас может не оказаться достаточно свободных денег, чтобы продолжить заниматься плантацией и в следующем сезоне. И тогда 840 долларов сверх прочих ваших расходов очень вас обременят. Я не хочу ставить вас в критические условия, поэтому и говорю: 840 долларов - это моё вложение в вашу землю ради тех 25-ти процентов прибыли, которую я могу получить. Если не повезёт вам, - он развёл рукой, - значит, не повезёт и мне. По-моему, это честный риск.

И всё равно Фланнагану казалось, что он недостаточно ясно обрисовал свою позицию. Но лучше было дождаться ответа миссис Маршалл, прежде чем искать новые объяснения.

- Извините, что отняла у вас время, - сказала Карен Маршалл поднимаясь. - Всего хорошего.

Прозвучали её последние слова всё так же бесстрастно, как и предыдущие. В этом ей помогла одна неожиданно посетившая её мысль, слабый лучик надежды на то, что, может быть, ей ещё удастся раздобыть деньги в другом месте. Правда, этот способ можно было счесть предательством. "Ну, а разве не предательство было идти к янки?" - подумала Карен. Она была доведена до такой черты, когда многие деяния, которые бы раньше показались немыслимыми, теперь представлялись вполне реальными.

- Миссис Маршалл! - начал он. - У меня и в мыслях не было как-то вас задеть. Как я сказал в начале нашего разговора - это всего лишь моё предложение. Вы вольны отказаться - и тогда я просто одолжу вам ту сумму, которая вам необходима. Прошу вас, простите, если я невольно чем-то вас оскорбил.

Конечно, она могла просто уйти и проникнуться презрением к неуклюжему янки, не умеющему разговаривать с настоящими леди. Фланнагану было далеко не всё равно на это презрение, хотя он и мирился с тем, что примерно такие чувства вызывает у большинства. Но почему бы не попытаться что-то изменить?

У Карен оставались семена табака. Это была большая ценность, а особенно по нынешним временам, когда многие табачные плантации уничтожены, а с ними и семенной фонд. Семена были сорта "Вирджиния", но это была необыкновенная "Вирджиния", это был сорт, который много лет, много поколений выращивался на плантациях принадлежащих Маршаллам - роду её мужа. Этот сорт был устойчив к некоторым заболеваниям и идеально районирован для здешних плантаций. Для того чтобы назвать это новым сортом - отличительных черт было недостаточно, но для того, чтобы гордиться своим табаком и тщательно беречь семенной фонд, как ценность рода Маршалл - вполне достаточно.

У Карен Маршал оставались семена, несмотря на то, что в прошлом уже, 1865 году табак не садили, а урожай 1864 года был почти весь уничтожен. Семена табака очень мелкие и потому их было легко спрятать. Пакетики с семенами Карен спрятала в гильзах, которые заткнула пробочками и залила воском. Гильзы в свою очередь, положила в бутылку, которую закупорила и залила сургучом. Бутылку зарыла в саду в корнях старой яблони. Наверное, ни одна женщина с такой тщательностью не прятала свои драгоценности во время нашествия янки, как Карен прятала семена табака.

Сейчас, перед тем, как ехать к Фланнагану Карен отрыла свой клад, чтобы убедиться, что семена не заплесневели и не сгнили за это время.

Именно о продаже части семян подумала Карен, когда ей в голову пришёл "иной выход". Семена стоили больших денег, а личность Карен Маршалл была известна среди профессиональных табаководов и потому она была уверена, что продаст семена без задержки и с большой выгодой. Она прекрасно знала, что покойный отец её мужа воспринял это, как предательство рода Маршалл со стороны невестки - пуще всего он берёг постоянно обновляемый с каждым годом семенной фонд и ни за что не продал бы эти семена конкурентом. Карен тоже хотелось бы удержать марку табака "Вирджиния"-Маршалл. Это были действительно очень хорошие семена. Когда ещё до войны все табачные плантации их соседей были поражены какой-то гнилью, Маршаллом удалось сохранить несколько переболевших и выживших растений и в дальнейшем вырастить устойчивый к новому заболеванию табак. Глупо было бы теперь продавать его, и тем самым изменить делу старика Маршалла. Но был ли другой выход?

Семян у Карен было не так уж много. А после продажи станет ещё меньше. Была и другая сложность в этом варианте: чтобы продать семена, нужно было ехать в Луизиану - близ Городка табачными плантациями никто не занимался. А на чём и как туда добираться? На старом муле? Одной?

Карен остановилась посреди кабинета мэра и задумалась. Насколько всё-таки можно верить этому янки она не знала.

- Господин мэр, - сказала она, наконец, глядя в пол. - Я хотела у вас занять полторы тысячи долларов. Это действительно не очень большая сумма, - добавила она в некотором раздумье, - потому что я прекрасно представляю, что мне за этот год не удастся засеять всю плантацию, даже такую небольшую, как у меня. Я не смогу сразу найти столько рабочих достаточной квалификации и потому часть земли останется под паром. Но я надеюсь, что после сбора и продажи урожая смогу вернуть вам долг, заключила Карен и подняла, наконец, взгляд на Фланнагана.

- Хорошо, миссис Маршалл. Я дам вам полторы тысячи долларов. Присядьте! - Он указал рукой на стул. - Я напишу расписку. Но всё-таки, если это не покажется вам излишним с моей стороны, я хотел бы взглянуть на вашу плантацию.

Ему бы следовало упомянуть, что возвращаться с большой суммой денег в одиночестве не безопасно и будет лучше, если он заодно проводит вдову до её дома. Но Фланнаган так и не решил, правильно ли будет напоминать об этом обстоятельстве. Поэтому он вернулся за стол, открыл ключом нижний ящик и достал запертую шкатулку, в которой хранил некоторую сумму на текущие расходы. Одной рукой это получалось поэтапно и не совсем ловко, но мэр уже привык и не смущался сложностями. На сколько помнил Фланнаган, в шкатулке как раз должно было оставаться примерно полторы тысячи долларов, так что можно было не идти в спальню и не лезть в сейф. Достав пачку денег, Фланнаган распустил её на столе веером, как игрок распускает карты, чтобы пересчитать.

- Под какой процент вы рассчитывали занять деньги? - спросил он, пальцами прижимая купюры к столу, и тут же добавил: - Вот тут полторы тысячи.

Ловко свернув "веер" обратно в пачку, Фланнаган положил деньги на край стола, ближе к миссис Маршалл, чтобы она могла их забрать.

- Я рассчитывала на обыкновенную ссуду с обыкновенными процентами, - довольно резко ответила она. Потом подумала, что пока ещё не получила этих денег, а потому не за чем зря злить мэра, и добавила некоторые объяснения уже более спокойным тоном: - Я нисколько не возражаю, чтобы вы осматривали мою плантацию. Только сейчас, если вы ссужаете мне деньги, мне нужно сначала поехать в Эст-Сабин нанять там плотников для восстановления сушилки и склада и подать объявление о найме рабочих на плантацию. Через две недели нужно высаживать семена, и мне предстоит до этого сделать множество дел. Так что я вернусь к себе уже после всего этого. Если хотите, можете взглянуть на документы.

Из небольшого кожаного мешочка, который был при ней Карен достала бумаги, подтверждающие её право владения землёй.

Со старательно скрытым сожалением, Росс Фланнаган вынул чистый лист, привычно придавил один конец бронзовой подставкой и стал писать расписку о том, что ссужает миссис Карен Маршалл, владелице фермы в 700 акров, полторы тысячи долларов, сроком на семь месяцев, под 10 %. Фланнагану в голову бы не пришло попросить миссис Маршалл написать эту расписку собственной рукой, потому что с его точки зрения, это как раз было бы неуважением к женщине. Она же не писарь. К тому же, мэр старался всё, что в состоянии делать сам - ни на кого не перекладывать. Это уже была его собственная гордость, которая не позволяла признать себя калекой, неспособным даже расписки написать.

- Хорошо, леди, - сказал он между делом. - Я приеду посмотреть вашу плантацию, когда вы мне назначите. Кстати, в Городке есть плотник, мистер Уилл Мелтон. Южанин, честный человек. Его здесь хорошо знают. Он никогда не отказывается от работы и всё выполняет очень старательно. - Мэр поставил число и подпись, после чего посмотрел на женщину. - Он делал мне пристройку к дому.

Фланнаган встал, обошёл стол и положил лист перед миссис Маршалл, протянув ей перо. О плотнике он сказал потому, что хозяйке табачной плантации он был нужен и потому, что никогда не упускал случая прорекламировать работу людей, хорошо поработавших на него самого.

- Восемьсот сорок долларов можете положить обратно в стол, а мне - написать расписку об уплате земельного налога. Спасибо, что посоветовали плотника, - сказала она, протягивая расписку обратно мэру. - Я постараюсь воспользоваться вашей рекомендацией. Но мне всё равно придётся ехать в Эст-Сабин: в Городке нет своей лесопилки, а мне нужно закупить лес, на восстановление склада и сушильни.

Фланнаган оставил пока тему лесопилок, достал новый лист бумаги и написал расписку в том, что получил от вдовы Карен Маршалл 840 долларов в качестве уплаты налога за землю. Забрав нужную сумму из пачки, мэр пододвинул остальное вместе с распиской поближе к женщине.

- Миссис Маршалл! - Один вопрос Фланнаган всё-таки не мог обойти молчанием, при чём он был уверен, что вот как раз в этом уступать вдове ни в коем случае нельзя. - Я так понимаю, что вы намерены прямо из Городка отправиться в Эст-Сабин? С вашего позволения, я дам вам сопровождающего. Всё-таки время сейчас неспокойное, а у вас на руках - большая сумма денег.

Конечно, женщина выглядела скромно и, судя по её словам, даже мул у неё был такой, что не заподозришь, чтобы она возила с собой больше двух долларов. Но другую знакомую Фланнагану вдову убили, когда она в ещё более скромном виде шла пешком. И у неё вряд ли надеялись отобрать больше, чем несколько центов. По дорогам болталось достаточно бандитов и даже негров. Если бы Фланнаган поехал вместе с миссис Маршалл посмотреть её плантацию - он заодно и охранял бы женщину в дороге. Но лично сопровождать её в Эст-Сабин, к плотникам и торговцам лесом, у мэра попросту времени не было. Значит, нужно было отправить с ней надёжного человека. При чём, миссис Карен Маршалл виделась Фланнагану достаточно умной женщиной, поэтому он надеялся, что вдова не будет сопротивляться против такой помощи с его стороны.

Предпринимая это начинание, она вообще-то не предполагала, что её в её поездках станет сопровождать охранник. И скорее всего, этот охранник будет янки. Вдова надеялась, что в случае удачного займа никто, кроме самого мэра не узнает, что у неё есть деньги. Зачем конкретно она поехала к мэру в Городок, она никому не докладывала. Вон, янки возле мэрии решили, что она приехала просить отсрочку в уплате налогов, не более того!

Карен рассчитывала, что она просто не будет давать повода думать, что у неё имеется при себе какая-то сумма и сможет благополучно доехать до Эст-Сабина не вызывая подозрений. А в Эст-Сабине она намеревалась первым делом положить деньги в банк, откуда их можно будет понемногу брать чтобы рассчитаться за лес или за скот. Но она не подумала об одном очень важном моменте: её мул был настолько стар, что еле-еле передвигал ноги. Чтобы благополучно доехать до Эст-Сабина следовало бы для начала купить пару новых мулов. Всё равно ей потом эти мулы пригодятся, для работы на плантации. Но, покупая мулов, она сразу обнаружит, что у неё есть деньги. А потом, дав понять таким образом половине Городка, что после свидания с мэром у неё завелись деньги - она одна поедет с Эст-Сабин...

- Благодарю вас, сэр, - сказала Крен Маршалл сдержанно и поднялась со стула. - Я вам буду очень обязана, если вы пошлёте кого-нибудь сопровождать меня.

Итак, она поедет "под конвоем" янки! Но кто его знает, может этот янки сам решит ограбить её, не дожидаясь разбойников?

Однако этот вопрос Карен не озвучила. Ей не хотелось показывать Фланнагану, насколько плохо она думает о всех северянах.

Мэр поспешил открыть перед женщиной двери, и сам вышел из кабинета. Поблизости как всегда торчал Джек, что было очень кстати.

- Найди Брента, - распорядился своему телохранителю Фланнаган. - Пусть немедленно идёт сюда.