- А почему вы не внесли налог через вашего мэра? - небрежно переспросил полковник. - Хотя, зачем я спрашиваю? - Он пожал плечами. - Понятно, что вы не желаете сталкиваться с мистером Фланнаганом после того, как по его приказу вас так славно отделали. Ничего-ничего! Вас не так сложно приучить к покорности и дисциплине, как кажется. Я уверен, что урок пойдёт на пользу не только вам лично, мистер Риддон, но и всем бунтовщикам вроде вас. Ладно, давайте ваш налог - и убирайтесь.

Последнее было сказано так, будто комендант делал Джону огромное одолжение и прекрасно это осознаёт.

Ни словом, ни взглядом не ответив полковнику на его слова, Джон разжал кулаки и достал из кармана деньги – практически последние деньги семьи, но отдавать их в руки янки не спешил.

- Мне нужна расписка в получении, - заметил он всё тем же невозмутимым тоном.

На сохранение лживой маски спокойствия уходили последние силы Риддона, но он не мог поступить иначе.

- Расписка? А зачем вам расписка? Считаете, что я вас обману? - Полковник выпрямился и посмотрел на Джона Риддона суровым взглядом. - Хотя, конечно, тот, кто сам врёт - не верит и слову честного человека.

Голос его звучал сурово, но видимо, на Элмара это не произвело впечатления, потому что он вмешался и спросил совершенно невинным тоном:

- А что, мистеру Фланнагану не нужна расписка, чтобы знать, что налог уплачен?

Лемминг сверкнул на него глазами и ещё более сурово заявил:

- Само собой, мэр Городка вам тоже на слово не поверит.

- Не поверит, - покорно согласился Эл. - А вы разве не запишете мистера Риддона в налоговую ведомость?

Вопрос был задан очень непосредственно, но Лемминг просто побагровел.

- О вашем поведении, мистер Сайбер, следовало бы узнать вашему начальству, - отрезал он. - На сколько я знаю, вы никакого отношения к ведению налоговых дел не имеете.

- Конечно, сэр, - согласился Эл. - Но я уверен, что такой человек, как вы, занимающий серьёзный пост, должен следить за массой дел, и вам вряд ли следует обременять себя устным запоминанием каждого фермера, который привозит вам налоги.

Лемминг почувствовал, что эта парочка - излишне сдержанный Риддон и излишне язвительный Сайбер - начинают доставать его куда больше, чем он - их, и предпочёл ускорить дело. Рывком открыв ящик стола, он вытащил толстую книгу и долго рылся в ней, чтобы найти нужную страницу. Потом небрежным почерком записал ранчо "Мокрая Падь", пометил налог за наследство и поднял голову.

- На чьё имя оформлена земля? Кто является законным наследником? - резко спросил он. - Говорите живее! Мне ещё расписку вам писать!

Он неожиданно понял, что люди не спорящие с дураками на самом деле правы – всё равно ничего не докажешь, а время весьма экономится. Правда, в данном случае дурак еще и бросался такими оскорблениями, которые в приличном обществе чреваты дуэлью, а в неприличном – вульгарной дракой на кулаках. Несколько отстраненно (вероятно, от плохого самочувствия) Джон подумал, что если полковник (не дай-то Бог!) задержится в Эст-Сабине, его точно кто-нибудь зарежет. Не все же такие сдержанные как мистер Сайбер, и не все имеют семью как мистер Риддон…

- Я бы мог потребовать с вас копию завещания, заверенную нотариусом, - уверенным тоном возвестил полковник, небрежным почерком вписывая все перечисленные имена и фамилии. - Но пожалею вас, мистер Риддон. Учитывая ваше состояние, вам сейчас нужно лежать в тёплой постельке, а не ездить по делам налогов.

Разумеется, полковник сделал вид, будто запамятовал, что завещание миссис Фронтайн должна была предъявить ещё тогда, когда вступала в права наследования и соответствующая запись об этом давно сделана там, где и положено. Комендант Эст-Сабина занимался именно сбором налогов, а не проверкой подобных сведений. Но почему бы не напомнить бывшему конфедерату, что у власти есть масса поводов прицепиться к нему, если только он вздумает вести себя недостаточно уважительно? Кстати, о поводах! Взявшись писать расписку, полковник вспомнил об одном важном с его точки зрения моменте, который он едва не упустил. Перестав писать, он посмотрел на брата Эйбби строгим взглядом.

- Кстати, мистер Риддон, вы уже приносили клятву верности Союзу?

- Мэр Городка тщательно следит за этим, разве не так? - вмешался Эл, выстроив фразу таким образом, чтобы никого нельзя было поймать на лжи. Ведь Фланнаган, которого так часто поминали, действительно отвечал за благонадёжность вверенной ему территории. Он всяко должен был убедиться, что вернувшийся с войны конфедерат лоялен к Союзу, и скорее всего потребовал бы клятву. Особенно если учитывать, что по мнению полковника именно Джон Риддон мог оказаться тем бедолагой, которого выпороли в соответствии с Декретом. Это был откровенный блеф, но Элмар всё-таки попытался обыграть полковника.

- Ваша правда, мистер Сайбер, - согласился полковник, отвечая на прямой и честный взгляд Эла не менее прямым и честным взглядом. "Вот пёс! - подумал он про себя. - Наверняка у тебя есть парочка тузов в рукаве, раз ты так смело вмешиваешься". Чтобы не выглядеть дураком, он кивнул и вернулся к расписке. - Оставлю это на совесть мистера Фланнагана, - проговорил он, доставая печать, но не торопясь её ставить. - Кладите деньги на стол, мистер Риддон. Я не доверяю типам вроде вас, так что извольте сперва предъявить всю означенную сумму в 120 долларов.

Джон мог бы ответить тем же – полковник слишком уж явно смахивал на жулика, чтобы ему можно было доверить деньги, не забрав предварительно расписку. Но делать было нечего – Риддон аккуратно положил указанную сумму на край стола, на всякий случай внимательно наблюдая за Леммингом.

Неожиданное избавление от необходимости приносить Железную клятву в другое время вызвало бы немалую радость Джона и прилив горячей благодарности к мистеру Сайберу, но сейчас не сами эти чувства, а лишь их отголосок шевельнулся в душе Риддона. Несмотря на то, что по большей части комендант Эст-Сабина нес бред, в одном он был прав – для бывшего конфедерата сейчас было бы лучше отлежаться в постели, чем пускаться в дальний путь. Измученный поездкой и неприятным разговором, Джон чувствовал себя очень плохо. Голова раскалывалась от мучительной боли и слегка кружилась, так что Риддон вполне всерьез опасался упасть в обморок прямо в кабинете проклятого янки. С трудом справившись с искушением опереться на край стола полковника, Джон молча ждал ответа Лемминга, надеясь, что тот наконец удовлетворится сказанными в адрес южан оскорблениями и отпустит их на все четыре стороны.

На счастье мистера Риддона, полковник Лемминг уже утомился над ним издеваться. К тому же, дело шло к вечеру, то есть, к ужину. И Лемминг отчётливо ощутил, что не прочь уже перекусить. Поэтому он поставил печать и подпись на расписке и быстро пересчитал деньги. Протянув расписку Джону, он испытующим взглядом посмотрел в лицо бывшего конфедерата. Помимо того, что Лемминг был янки, он успел достаточно поучаствовать в сражениях и повидать усталых, раненых и умирающих. Брат Эйбби был слишком бледен и сосредоточен, чтобы не понять, на сколько он плох. Как ни странно, Леммингу совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь из ненавистных ему мятежников свалился без чувств или умер у него в кабинете. Начиная с того, что это создавало лишние проблемы, потому что Лемминг посчитал бы своим долгом позвать врача. И кончая тем, что слух о потерявшем сознание в кабинете полковника фермере может распространиться так же быстро, как и слух о том, что в Городке кого-то выпороли. Ладно - южане придут к выводу, что полковник - сволочь, мучает людей. Они и так о нём невысокого мнения. Но и собственное начальство Лемминга может отнестись к подобному слуху неодобрительно. Лишние проблемы с местным населением не были нужны никому.

Лемминг достал из ящика початую бутылку коньяка, вышел из-за стола и совершенно серьёзно протянул бутылку Джону.

- Выпейте, мистер Риддон, - сказал он всё тем же строгим тоном. - Или мистеру Сайберу придётся выносить вас из моего кабинета на руках.

- Если у вас больше нет к нам с мистером Сайбером вопросов, то мы, пожалуй, пойдем. Нам еще до дома добираться.

Они, как сквозь строй, прошли через приёмную под пристальными взглядами трёх южан, которым в этот день так и не суждено было попасть на приём к коменданту. Эл на этот раз не улыбался. Не то, что побоялся, что это сочтут за издевательство, просто был занят Риддоном, которого в любой момент готов был подхватить под руку и не дать упасть. На улице Эл помог Риддону забраться на лошадь и незаметно огляделся по сторонам на тот случай, если кому-то из солдат придёт в голову учинить каверзу, или конфедератам из приёмной стукнет пойти разобраться с наглецами, пролезшими без очереди.

- Поедемте в гостиницу, сэр, - сказал Эл Джону, забирая свою лошадь. - Кое в чём полковник прав: вам надо отдохнуть.

- Спасибо за то, что помогли избежать Железной клятвы, - коротко (на более длинную и изысканную речь Риддона не хватило) поблагодарил рейнджера Джон и тут же добавил, - но боюсь, мне придется злоупотребить вашей добротой и попросить еще кое о чём.

Риддон порылся в кармане и достал расписку, добытую столь высокой для конфедерата ценой - ценой гордости.

- Отвезите ее на «Мокрую Падь», - попросил Джон, протягивая бумагу Элмару, - и передайте сестре. А я переночую в здешней гостинице и утром вернусь на ферму. Надеюсь, что успею до приезда янки, но кто знает, на всякий случай надо подстраховаться.…Но ехать вам надо сейчас, чтобы не раскатывать по темноте. Сделаете? – спросил Риддон несколько отрывисто – пребывая во власти усиливающейся лихорадки ему было не до церемоний.

Он улыбнулся и потащил Джона в гостиницу. Наверное, у такого человека, как Эл, в каждом городе имелась хотя бы парочка знакомых. В Эст-Сабине он был лично знаком с содержательницей единственной городской гостиницы с патриотичным названием "Одинокая звезда". Почтенная хозяйка - пожилая вдова - всерьёз озаботилась состоянием мистера Риддона и пообещала глаз с него не спускать и сделать так, чтобы он ни в чём не нуждался.

За час, пока ела и отдыхала его лошадь, Эл успел поужинать, раздобыть у местного доктора банку барсучьего жира (который почитал лучшим средством от ран), обработать этим жиром спину мистера Риддона, сбегать на телеграф и послать подробную инструкцию родным в Остин, а на обратном пути купить наконец себе табака.

Уже по темноте он распрощался с Джоном Риддоном и уехал, напоследок посоветовав как следует отлежаться и пообещав присмотреть за ранчо, а главное, проконтролировать действия проклятых янки.