Старшая медицинская сестра Чимборазского госпиталя №2 Фиби Йетс Пембер смотрела с вершины холма Чимборазо, расположенного в западных предместьях Ричмонда, Виргиния, на «сцену неописуемого смятения» внизу. Несколько месяцев назад крах Конфедерации был только слухом, передаваемым шепотом. Но теперь, днём 2 апреля 1865 года, эта удручающая перспектива стала отвратительной реальностью. Преследуемые федеральными войсками, президент Конфедерации Джефферсон Дэвис и члены его кабинета убегали из города на поездах, в повозках и прочих доступных транспортных средствах.

Хирурги, медсестры, и экономы последовали их примеру и удрали из госпиталя Чимборазо. Попрощавшись со своими убегающими друзьями, Пембер отвернулась от раздирающей сердце сцены и прошлась по своим опустевшим палатам. На город опускалась ночь. Как позже вспоминала Пембер, «Кровати, в которых месяцами лежали парализованные, ревматические и беспомощные пациенты теперь пустовали. Повторились чудеса Нового Завета – разом излечились все хромые, парализованные и слепые».

Пембер поступила на работу в госпиталь Чимборазо – комплекс длинных одноэтажных побелённых зданий, растянувшийся по одноименному холму, 18 декабря 1862 года. Чимборазо в то время был самым большим в мире военным госпиталем, и Фиби стала его первой старшей сестрой. Она приняла предложение миссис Джордж Уайт Рэндольф, жены военного министра Конфедерации, надеясь убежать от несчастий и безделья, которые сопровождали её на ферме Йетсов, в округе Маритт штата Джорджия, куда она перебралась после смерти своего мужа в прошлом году.

29 ноября 1862 года в письме своей сестре Юджинии, Пембер призналась, что её немного беспокоит принимаемое ею решение. «Ты можешь представить себе, как пугает меня шаг, который я собираюсь сделать и насколько этот маленький шаг будет для меня важным, так как мне хватает здравого смысла оценить, что я оставляю здесь». В том же самом письме она не без гордости сообщала, что под её руководство «будет отдано целое отделение, и я должна буду следить за чистотой, своевременным исполнением предписаний врачей и приготовлением пищи».

У Пембер, не имевшей никакого профессионального медицинского образования, был опыт ведения большого хозяйства и ухода за мужем, страдавшим от туберкулёза. Она считала себя достаточно образованной женщиной, подходящей, чтобы возглавить одно из пяти отделений госпиталя Чимборазо. Однако, проблемы, с которыми она столкнулась, бросили вызов её умениям и терпению. Первый вызов был брошен ей её квартирой. Главный хирург не сделал никаких приготовлений для жизни женщин-медсестёр, поэтому Фиби пришлось самостоятельно взяться за превращение свободного здания в свою квартиру с кабинетом, приёмной, прачечной, кладовой и кухней.

Вместе с уверенностью в своих силах у Пембер росла и ответственность. Она отвечала за снабжение и поставки продуктов для особого питания её пациентов, и скоро настояла на полном контроле за расходованием таких примет роскошной жизни, как кофе, чай и молоко. Её обязанности более походили на обязанности шеф-повара, и однажды главный хирург госпиталя доктор Джеймс Б. Мак-Кау застал её за чисткой картофеля. После этого случая Мак-Кау написал госпитальные правила, которыми под руководство Пембер был определён штат обслуживающего персонала. К ней были назначены помощница, повара, пекари, и двое чернорабочих для выполнения разных поручений.

Пембер скоро вступила в своё первое столкновение с традиционной мужской властью в госпитале по проблеме, которая едва не проявила её несостоятельность как руководителя. Каждое отделение госпиталя для медицинских целей ежемесячно получала бочонок виски. Пембер писала: «месячный запас виски, который я имела право выписывать, находился хранилище под контролем аптекаря и его сотрудников. Кварты и пинты выдавались по любому указанию хирургов, или их заместителей, поэтому емкости высыхали раньше, чем я получала право выписать новую порцию. Из-за желаний симулянтов страдали мои больные».

Между законом Конфедерации, который указывал, что все спиртные напитки, затребованные госпиталями, должны находиться в ответственности старшей сестры, и тем, как на самом деле распределялось виски в госпитале Чимборазо, существовало явное расхождение. Осведомленная о принятом Конгрессом законе, Пембер отправила доктору Мак-Кау требование о передаче ежемесячных запасов виски под её управление. Доктор возразил, но затем неохотно передал бочонки под контроль старшей сестры. Обрадованная победой, Пембер записала: «Я подняла на моей мачте флаг, и в тот же вечер всё спиртное находилось в моей кладовой, а ключ от кладовой – в моём кармане».

Победа Пембер ознаменовала собой начало её неприятностей. Она скоро почувствовала себя так, словно призвала на свою голову «тысячи несчастий». Служащие госпиталя завалили её бессчетными мелкими просьбами. Всепоглощающая страсть Пембер к заботе о больных, раненых и умирающих, заставляла её не сдаваться. Она писала: «Моя должность обязывает меня оставаться с моими больными по той же причине, по какой ни один генерал не покидает свои войска». Наконец ей удалось арендовать комнату в городе и, возвращаясь туда по вечерам, немного отдыхать от своих обязанностей.

Тем временем, пациенты научили ее храбрости. «Никакие слова не могут описать безропотный характер южного солдата», - писала она, - «От него, много дней прикованного к постели, или мятущегося в лихорадке, страдающего от ран, или гибнущего от слабости, редко можно было услышать стенания». В своих военных мемуарах «A Southern Woman's Story», Йетс описала особенно примечательный случай с молодым солдатом по имени Фишер.

Фишер страдал от серьёзной раны в бедро. Однажды ночью, после месяцев напряженного и прилежного ухода, он повернулся в кровати и вскрикнул от боли. Пембер осмотрела его и обнаружила, что острый край кости порвал одну из артерий. Она немедленно приложила палец к разрыву, чтобы остановить кровь, и позвала хирурга. Хирург исследовав рану Фишера, покачал головой и печально объявил, что несчастному уже не помочь.

Пембер оказалась в ситуации, которую она позже назовёт «самым тяжелым испытанием в Чимборазо». Она сказала Фишеру, что он безнадёжен, и смертельно раненный человек попросил её уведомить мать о его смерти.

«Сколько я проживу?», - спросил он.

«Столько, сколько я зажимаю пальцем артерию», - ответила Пембер.

Потом она запишет: «Последовала пауза. Один Бог знает, какие мысли, вызванные столь неожиданным обрывом всех земных надежд и связей, пронеслись в его голове и сердце. Наконец он прервал молчание».

«Вы можете идти», - сказал Фишер. Пембер застыла не в силах повиноваться. Ужас ситуации возобладал над нею, и в первый раз за все время работы в Чимборазо она упала в обморок.

По мере того, как расширялась война и умножались жертвы, увеличивались обязанности Пембер. Большое поступление раненых приводило к нехваткам медикаментов, хирургов и ассистентов, и больничных коек. Пембер приказала делать самодельные кровати, и сама непрерывно обрабатывала и бинтовала мелкие раны, оставляя хирургам только тяжелые случаи. Вскоре снова начались проблемы – как писала Пембер, «если для этого прозаичного рассказа нужен герой, то выступить на авансцену и поклониться зрителям должен бочонок виски».

Весной 1864 года бесконечная проблема виски переросла в конфронтацию между Пембер и полными решимости хирургами отделений. Каждый день дежурные хирурги отделений просили кварту виски на случай, если больным ночью потребуется снотворное. На следующее утро Пембер интересовалась, почему бутылки пусты, хотя ни один больной не просил этого лекарства. Ей неизменно отвечали, что наверно, крысы ночью опрокинули бутылку.

Тайна исчезающего виски, возможно, сохранилась бы до конца войны, если бы не жалоба пациента из дальнего отделения, задавшегося вопросом – почему до них не доходят порции виски. Пембер прошлась по палатам и расспросила других пациентов, которые сказали, что тоже не получали ни капли. Мужчины намекнули ей, что за спинками некоторых свободных коек спрятано несколько бутылок из-под шампанского, которые ночью могут быть легко изъяты оттуда.

Пембер обыскала койки и обнаружила спрятанные бутылки из-под шампанского, наполненные пропавшим виски. Рассерженная, она отыскала главного врача отделения, но он сказал, что виновата другая смена. Пембер проявила твердость, и когда главный врач снова отверг её обвинения, она сообщила ему, что «поднимет перед соответствующими властями вопрос о переводе его в действующую армию».

Час спустя в кабинет Пембер пришёл хирург из того отделения. Он поклялся, что главный врач не пил. Пембер ответила: «Я знаю, что он не пил, но я также знаю, кто делал это». Пламенная речь хирурга указала на него, как на настоящего виновника. Несмотря на свои последующие попытки дискредитировать Пембер, этот хирург был вынужден покинуть Чимбарозо и больше никогда туда не вернулся. Это сражение окончилось победой Пембер, которая поняла, что виски это не только предмет конфликтов, но и весьма беспокойное хозяйство, за которое ей однажды придётся вести войну со всем и каждым.

Этот день настал в понедельник, последовавший за эвакуацией Ричмонда. Госпиталь оказался во вражеских руках, и Пембер провела весь день в хлопотах по передаче обязанностей федеральным хирургам. Она освободила одно отделение для прибывающих раненых Союза, которые располагались рядом с остававшимися конфедератами. Измотанная за день, Пембер вернулась в свою квартиру и упала на свой соломенный матрац.

Внезапно, её разбудил грохот ломаемой двери. Пембер оказалась лицом к лицу с грозной толпой. В зачинщике она узнала бывшего пациента госпиталя по фамилии Уилсон. «Мы пришли за виски», - объявил он.

- Вы не имеете не права, и вы не получите его, - ответила старшая сестра, не испугавшись рассерженных «госпитальных крыс», стоявших за спиной Уилсона.

-Оно Вам не принадлежит, - сказал Уилсон. Но в этом Уилсон ошибался. Пембер продолжала исполнять некоторые обязанности в госпитале Чимборазо, в том числе несла ответственность за 30 галлонов виски, поступившие днём ранее. Пембер была настроена исполнить свой долг.

- Парни! - проревел Уилсон, - хватайте бочонок и тащите его вниз. Я отвлеку её на себя!

Почти три года Пембер отдавала приказания, и мужчины слушались её. Теперь же они отступили, оставив своего главаря один на один с непокорной медсестрой.

- Уилсон, - сказала Пембер, - Вы пробыли в этом госпитале долгое время. Разве вы не знаете, что виски не может быть взято без моего согласия?

Сказав это, она смело встала между врагом и бочонком виски. Она увидела как «проявилась жестокая натура Уилсона, он схватил меня за плечо и назвал словом, которое приличная женщина редко слышит в свой адрес, и на которое обижаются даже порочные». Громила уже собрался столкнуть её со своего пути, как вдруг услышал щелчок – лишь слегка приглушённый складками домотканой юбки звук взводимого пистолетного курка. Пембер попросила его уйти. «Если одна пуля пролетит мимо, - предупредила она, - то останется ещё пять, а эта комната слишком мала, чтобы женщина промахнулась все шесть раз».

Уилсон отступил, но пригрозил, уходя: «Сейчас Вы считаете себя слишком храброй, но настанет день и придут другие, у которых тоже будут пистолеты и ситуация полностью выйдет из-под Вашего контроля». Полные ненависти слова напугали Пембер, и после того, как мужчины ушли, она прибыла над дверью черного хода мешок с мукой и уселась на бочонок виски, положив пистолет поблизости. К счастью, никто не вернулся. «Согретая одержанной победой», Фиби безмятежно, пусть и не очень комфортно, проспала всю ночь.

Утром 4 апреля 1865 года федеральные власти овладели складами госпиталя Чимборазо, и виски перестало приносить неприятности миссис Пембер. Старшая медицинская сестра продолжала исполнять свои служебные обязанности до тех пор, пока все её пациенты не поправились, умерли, или не были переведены в другие госпиталя. Тогда, после более чем двух лет самоотверженного служения, Пембер внезапно обнаружила себя в оккупированном Союзом Ричмонде, без планов на будущее, с десятицентовой серебряной монетой и пачкой бесполезных конфедератских купюр в кармане. Смеясь над своим положением, она потратила остатки этого богатства «на коробок спичек и пять кокосовых печений».

В конце концов, Пембер вернулась в Джорджию, и большую часть оставшейся жизни провела в путешествиях. Она умерла в 1913 году, и вечность избавила её от испытаний и побед, одержанных ею в госпитале №2.

Источник: http://america-xix.org.ru/library/meskauskas/