В последней трети ХIХ в. в литературе США появился образ человека американского Запада, названного одним из критиков «англо-саксом, вновь впавшим в полудикость».

Почему в романе Ф. Брет Гарта «Габриэль Конрой» шерифу пришлось выдержать бой с людьми, пытавшимися отбить Конроя, арестованного по подозрению в убийстве? Кто эти люди? О каком «тайном комитете» идет речь в рассказе «Изгнанники Покер-Флета», по решению которого из поселка выгнали группу лиц, погибших потом в горах Сьерра-Невада? Что это за «верховой», привлекший пристальное внимание молодого Сэмуэля Клеменса по пути в Неваду? Все это — страницы истории американского Запада, самого молодого региона США, впервые представленного широкой публике Ф. Брет Гартом и Марком Твеном.

Оба писателя жили там же, где и их герои, перепробовали множество профессий, пока не обратились к литературной деятельности, начав с журналистики. Их произведения, созданные по личным впечатлениям, воссоздали дух эпохи освоения региона и потому до сих пор интересны читателям. Брет Гарт описал жизнь Калифорнии 1850-х гг., Марк Твен — Невады и Калифорнии 1860-х гг. Они были друзьями, даже вместе сочинили пьесу, не имевшую, правда, успеха, однако потом поссорились. Два очерка Марка Твена о Брет Гарте полны неприязни, но не к таланту, а к личности писателя, так и оставшегося по своему духу скитальцем, подобно героям его произведений.

Фрэнсис Брет Гарт (1836—1902) был родом из штата Нью-Йорк. Оказавшись без средств к существованию после смерти отца, семнадцатилетним юношей в разгар «золотой лихорадки» он отправился на Запад, где и кем только ни работал — учителем, старателем, аптекарем, наборщиком. В 1860-е гг. появились его рассказы, сделавшие автора всемирно известным.

Южанин Сэмуэль Клеменс, взявший псевдоним Марк Твен (1835—1910), тоже рано лишился отца и рано начал трудовую жизнь. Во время Гражданской войны вступил добровольцем в армию южан, но через две недели, покинув ее, ушел на Запад со старшим братом, сторонником северян, назначенным А. Линкольном секретарем (помощником губернатора) новой территории — Невады. Результатом путешествия стали рассказы и книга «Налегке» (1872) — вторая крупная работа Марка Твена после «Простаков за границей». Она представляет собой веселые путевые заметки о приключениях на Западе. «Эта книга, — заметил в предисловии автор, — не исторический очерк и не философский трактат, а всего лишь рассказ о пережитом. Я описал в ней несколько бурных лет моего бродяжничества, и цель ее — развлечь читателя в часы досуга…» Она включает, помимо личных впечатлений (Марк Твен использовал дневники свои и брата), статьи из газет того времени, даже отрывок из научной работы об общественном движении в штате Монтана.

Путевые очерки Твена и художественный вымысел Брет Гарта можно рассматривать как своего рода исторический источник, делая при этом необходимые оговорки. Авторы нарисовали картину освоения Дальнего Запада, прежде всего «золотую лихорадку», а также специфику общества «фронтира» — «границы» (так в Америке называли новую территорию, которая только начинала осваиваться). Марку Твену удалось побывать и в других регионах страны: он родился на Юге, которому посвящены его лучшие книги, несколько лет скитался по Западу и осел, наконец, на Севере, в Коннектикуте. Бернард Шоу писал ему: «Я глубоко убежден, что будущий историк Америки не сможет обойтись без ваших книг — так же, как историк Франции — без политических трактатов Вольтера». Действительно, по работам Марка Твена можно узнать жизнь Америки второй половины ХIХ в. порой лучше, чем из множества научных трудов историков.

Великая миграция к Тихому океану началась с открытия золота в Калифорнии в 1848 г., после чего туда ринулись тысячи старателей. Дорога на Дальний Запад, территория которого после войны с Мексикой 1846—1848 гг. перешла к США, была огромным испытанием. Первые мигранты шли самым длинным путем — морским, огибая Южную Америку. Другой путь пролегал через Панамский перешеек: добирались до него сначала морем, затем на лошадях по суше и снова морем до Калифорнии. Но и сухопутная дорога через весь континент — Великие равнины, Скалистые горы — была не близкой и не безопасной. Переселенцы, ехавшие с семьями и скарбом, тратили на нее до полугода. Именно этой дорогой в 1861 г. добирался в Неваду с братом Марк Твен, позднее подробно описав увиденное. Он, кстати, рассказал о попавшемся им по пути караване мормонов на 33 фургонах, находившихся в дороге восемь недель, усталых и измученных.

На Запад отправлялись не в одиночку, а целыми переселенческими общинами, поскольку дорога проходила через безлюдные пустыни и горы и путешественники могли подвергнуться нападению индейцев и преступников. Символом освоения Запада стала крытая повозка — фургон, запряженный обычно шестеркой быков; в нем можно было укрыться от дождя, снега и стрел индейцев. Иногда колонна фургонов растягивалась на три мили. В октябре—ноябре 1858 г. через южный перевал в нынешнем штате Вайоминг прошло 95 экспедиций‚ насчитывавших 1366 человек и 597 фургонов. Центром сбора переселенцев был город Индепенденс в штате Миссури, где они объединялись в сообщества. Перед походом выбирали руководителей и принимали законы, обязательные для всех, т.к. предстоял долгий и опасный путь. Все вопросы решались общим собранием. На ночь выставлялась охрана. Преступления жестоко наказывались: приговор избранного суда тут же приводился в исполнение. Вот почему освоение Запада назвали «походной лабораторией политического опыта» — можно добавить, и демократического‚ потому что люди, отправлявшиеся в путь‚ оказывались в равных — тяжелых и опасных — условиях и обладали равными правами. Подобная самоорганизующаяся и самоуправляемая община, быстро реагирующая на изменения‚ с гражданской ответственностью каждого, была моделью всего американского общества.

Не все путешествия заканчивались успешно. Одной из самых трагических страниц в истории миграции на Запад стала гибель в 1846 г. экспедиции Доннера: зажиточные фермеры Среднего Запада пустились в дальний путь, наслушавшись рассказов о благодатной Калифорнии. Экспедиция шла по северной, Орегонской тропе, но, не дождавшись проводника, долго блуждала по раскаленной пустыне, оставляя фургоны и погибших волов. Когда, наконец, путники достигли восточного предгорья Сьерра-Невады, начался снегопад и резко похолодало. Застрявшие в снегах люди оказались без еды, умирали от холода и голода, дошли даже до каннибализма, пока их не нашли спасатели, прибывшие с тихоокеанского побережья. Из 87 членов экспедиции 40 человек погибли. Эту трагедию и ее последствия изобразил Брет Гарт в романе «Габриэль Конрой».

Проблема связи с Дальним Западом в 1850-е гг. была крайне важна для США. Поэтому уже в 1849 г. там наладили первую регулярную почтовую службу, путь которой сначала проходил по морю и суше, через Панамский перешеек, и занимал 25—30 дней. В 1858 г. появилась сухопутная трансконтинентальная служба. Теперь в почтовой карете, запряженной четверкой лошадей, с почтой и пассажирами можно было добраться от Сент-Луиса до Сан-Франциско за 25 дней. Марк Твен с братом проделали этот путь в почтовой карете от Миссури до Невады уже за 20 дней — по укатанной ровной дороге и относительно благополучно, хотя оба, опасаясь индейцев, на всякий случай вооружились пистолетами. Писатель в книге «Налегке» подробно рассказал об организации дорожной службы. В карете с шестью лошадьми кроме них находились кучер и кондуктор. Она двигалась со скоростью 8—9 миль в час. Каждые десять миль — смена лошадей. Почтовый тракт был разбит на участки по 250 миль, каждым ведал свой начальник, который сам покупал лошадей, припасы, платил жалование. Кучера менялись ежедневно. Но американцы, стремясь энергично освоить Запад, на этом не останавливались. Писатель привел в книге заметку из газеты «Нью-Йорк Таймс» о путешествии по такому же маршруту спустя 11—12 лет: по железной дороге оно занимало 4,5 дня, поезд шел со скоростью 30 миль в час. Пассажиры ехали с комфортом, пользовались вагоном-рестораном и спали в удобных постелях.

Чтобы наладить эффективную быструю связь с территориями, куда стремилось так много людей, американцы в 1850-е гг. рассматривали даже самые экстравагантные и неординарные решения. На Юго-Западе, где путь проходил через пустыни, решили использовать верблюдов, купленных на средства федеральной казны по инициативе военного министерства. 24 верблюда, участвовавшие в экспедиции 1857 г., прекрасно прошли весь путь, включая страшную пустыню Мохаве, где погиб не один отряд переселенцев, но все-таки эти животные не прижились в Америке. Зато успешно работала другая экзотическая служба.

На одной из станций Марк Твен встретил «верхового» — низкорослого, худощавого человека в облегающей одежде с легким грузом. Это был представитель скорой почты, так называемой «пони-экспресс», действовавшей в 1860—1861 гг. Для нее сначала использовались пони, затем перешли на обычных лошадей. 80 всадников, как сообщает писатель, на 400 лошадях в любую погоду за 8 дней проделывали путь в 1 800 миль от Сент-Джозефа (штат Миссури) до Сакраменто (Калифорния). Они везли деловые письма, специально написанные на тонкой бумаге. Подобная почта стоила дорого — 5 долл. (90 современных долл.) за письмо, но при быстром развитии территории Запада и отсутствии других средств связи с Востоком она была незаменима. Однако век «пони-экспресс» оказался коротким, через полтора года он был заменен телеграфом, быстро распространившимся на Западе. Уже в октябре 1861 г. начал действовать трансконтинентальный телеграф, соединивший атлантическое и тихоокеанское побережье страны.

Марк Твен в своей книге рассказывает и о природе Запада. «На сотни миль здесь тянется пустынная голая земля, без единого дерева, — только полынь и ее сородич — солянка …» Такова картина Великих равнин, или Великой американской пустыни, как называли эти бескрайние просторы. Этот безводный край заселялся позднее других районов Запада, поскольку требовал орошения, сложной техники обработки земли, приложения большого труда, что стало возможным в последней трети ХIХ в. с применением машин и новейших методов агрономии.

При пересечении настоящей пустыни братьям Клеменсам пришлось еще тяжелее: они вынуждены были выйти из кареты и двигаться пешком. Но в дороге были увлекательные, хотя и опасные, эпизоды, вроде охоты на бизонов. Проделав половину пути, путешественники, наконец, столкнулись с жестокими реалиями Запада — началась «страна враждебных индейцев» и «мир уголовников». Однажды в результате ночной стычки был убит их кучер, к чему, впрочем, окружающие отнеслись хладнокровно, как к будничному событию.

Но, конечно, центральная тема произведений обоих писателей — «золотая лихорадка»: у Брет Гарта в Калифорнии 1850-х гг., у Марка Твена — 1860-х гг., да еще и «серебряная» в Неваде. Оба испытали себя в старательстве, и каждый рассказал о своем опыте. Первый, будучи литератором, пробыл в этой роли недолго; опыт Марка Твена оказался богаче: серебряные прииски Невады (январь—август 1862), лагеря золотоискателей Калифорнии (1865). «Я знал шахты и шахтеров изнутри так же хорошо, как Брет Гарт извне», — заметил он позднее. В автобиографическом рассказе Брет Гарта «Как я попал на прииски» герой, молодой учитель, оставшись без работы, решил стать золотоискателем. Пройдя сорок миль, он в одночасье превратился в компаньона, владельца четверти домика («прямоугольного помещения из необтесанных бревен» с тростниковой крышей), и участка. У золотоискателей бытовало поверье, что «неопытность — залог успеха», поэтому новичку тут же дали кирку, лопату и лоток для промывки грунта и позволили самому выбрать место для работы. С волнением герой приступил к делу, но в первый день нашел только «блестки» — крохотные золотые частички, да маленький камешек, который оказался золотым самородком. «Беги за тачкой! — приказал старатель одному из своих товарищей. — Пиши заявку и тащи колышки! — бросил он другому. …Участок был обозначен колышками, доска прибита, и все мы принялись нагружать тачку землей». Самородок стоил около двенадцати долларов. Три недели компаньоны работали ежедневно, но больше ничего, кроме «блесток» на «заявке новичка», не нашли.

Несколькими годами позднее Марк Твен оказался в том же поселке старателей под названием Ослиное ущелье, который описал Брет Гарт, и застрял в нем на три месяца (когда Марку Твену некуда было деться, его пригласили приятели после того, как разорились на спекуляции с ценными бумагами). В «Автобиографии» он весьма скептически оценил деятельность старателей. «Мои приятели искали это сокровище ежедневно на протяжении восемнадцати лет; они так ничего и не нашли, но отнюдь не приходили в отчаяние. Они были совершенно уверены, что когда-нибудь да найдут. За те три месяца, что я пробыл с ними, мы не нашли ровно ничего, но искали с увлечением, и время летело незаметно. Вскоре после того, как я уехал, один мексиканец, шатаясь по окрестностям, нашел «карман», в котором было на сто двадцать пять тысяч золота, и в таком месте, где нашим и в голову не приходило искать. Вот что значит счастье! И вот как несправедливая и коварная природа относится к честности и упорству в труде».

Однако в отличие от Брет Гарта, Марк Твен с приятелем открыли-таки слепую жилу серебра и уже размечтались, как потратят свои миллионы. Но миллионерами они пробыли недолго — обоим пришлось срочно отлучиться на несколько дней, а когда компаньоны вернулись, жила им уже не принадлежала. На приисках действовал закон: после подачи заявки старатели должны были работать на участке, иначе через 10 дней он передавался в другие руки.

Оба автора в своих произведениях нарисовали картину грандиозного мошенничества с акционерным капиталом приисков в пору «золотой лихорадки». «Кругом царила бешеная спекуляция», — пишет Марк Твен. По всей Америке богатые и бедные играли на биржах, продавая и покупая акции новых приисков, появлявшихся как грибы после дождя. Провертывались крупные финансовые аферы. Марк Твен сам не раз оказывался жертвой различных махинаций: купленные им с братом акции прииска «Эсмеральда» оказались абсолютно бесперспективными. Вошло в обычай: старатели подходили друг к другу и доверительно предлагали несколько футов земли со своего участка, уверяя, что вот-вот они будут стоить невероятные деньги.

После открытия серебра в округе Карсон в западной Юте туда хлынули калифорнийцы, и правительство решило превратить этот район в отдельный штат. Так, благодаря приискам, в марте 1861 г. возникла новая территория — Невада, «страна серебра и полыни». Марк Твен рассказал, как устанавливалась в ней власть. Один из горожан Карсон-Сити, столицы штата, подарил законодательному собранию каменный дом. Брат писателя, в свою очередь, купил на свои деньги холщовую ткань, которая служила перегородкой, отделявшей сенат от палаты представителей (впоследствии он безуспешно переписывался с центром о возмещении траты). Служебный кабинет брата как секретаря территории находился в его собственной спальне, но он не стал требовать от Соединенных Штатов платы за наем помещения. Несмотря на малочисленность населения (менее 20 тыс. человек), на территории работали все органы власти. Одной из главных функций законодательного собрания, заседавшего два месяца, была раздача разрешений на постройку дорог с правом взимать дорожные сборы. Марк Твен подсмеивается над судом присяжных, называя его «палладиумом наших гражданских свобод»: за более чем сто убийств к смертной казни приговорили только двоих.

При слабости власти и правосудия на «границе» не удивительны были высокий уровень преступности и насилия, ведь на Запад ехало много авантюристов и уголовников. Будущий писатель был потрясен случайным знакомством по пути в Неваду с известным бандитом Слейдом, убившим двадцать шесть человек. «Вот она — живая романтика, лицом к лицу со мной! Я смотрю на нее, касаюсь ее, даже беседую с ней. Здесь, под боком у меня, сидит тот самый людоед, который в драках, стычках и разными иными путями лишил жизни двадцать шесть человек…» То было «время кровопролитий и побоищ, — пишет Твен. —Во всяком приисковом районе преобладающий элемент составляли преступники и головорезы. «Наибольшей известностью на территории Невады пользовались эти долгополые рыцари револьвера». «Официанты, бросив банкиров и купцов, подобострастно мчались», чтобы обслужить их в первую очередь. Об атмосфере, царившей в регионе, свидетельствуют даже заголовки газеты из Невады «Энтерпрайз», приведенные Твеном: «Ограбление и отчаянная стычка», «Опять стреляют и режут».