В некоторых племенах, например у кроу, в военные общества входило все боеспособное мужское население племени. У других, например у шайенов, большинство, но не все. У арикаров во второй половине XIX века только три общества были чисто военными -- Черные Рты, Полумесяц и Оджибвеи.

Наиболее важными и агрессивными воинскими обществами среди равнинных племен были общества Собак и Лис. Общества Собак существовали у черноногих (Собаки и Храбрые Собаки), сарси (Собаки), арикаров (Молодые Собаки), хидатсов (Собаки, Маленькие Собаки и Бешеные Собаки), манданов (Собаки, Маленькие Собаки, Бешеные Собаки и Старые Собаки), равнинных оджибвеев и кри (Большие Собаки), арапахов (Люди-Собаки), гровантров (Собаки), кроу (Большие Собаки и Бешеные Собаки), ассинибойнов (Глупые Псы), шайенов (Солдаты Псы, или Люди-Собаки), пауни (Молодые Собаки), вичитов (Большие Собаки, или Много Собак), кайовов (Насто­ящие Псы), кутеней (Бешеные Псы) и ютов (Собаки). Общество Лис было распространено среди сиу, шайенов, арапахов, гровантров, черноногих, ассинибойнов, арикаров, манданов, хидатсов, кроу, омахов и понков. Эти общества в большинстве своем были военными и одними из наиболее сильных, члены которых всегда были готовы встретить врага лицом к лицу.

Общества оказывали серьезное влияние на внутриплеменную социальную и религиозную жизнь, но не являлись боевыми формированиями племени, за исключением разве что шайенских Солдат Псов. Но так как нахождение в них было очень почетным и накладывало ряд обязательств, это, безусловно, стимулировало рядовых бойцов к агрессивному, наступательному поведению в схватках с врагами. Кроме того, нахождение в военном обществе сплачивало пребывавших в нем мужчин. В каждом военном обществе существовали определенные посты офицеров, которые могли занимать только храбрейшие бойцы, не раз проявившие себя в кровавых битвах. Обычно они принадлежали к разряду небегущих, то есть воинов, которые никогда не отступают перед лицом врага, в каком бы невыгодном положении ни оказались. Также существовали общества и отдельные группы воинов, которые отличались весьма странным поведением, совершая все действия наоборот. Таких людей называли противоположными.

Как и в большинстве других первобытных культур, роль женщины в индейском обществе была второстепенной. Она готовила пищу, шила одежду, выделывала шкуры и выполняла другую тяжелую работу по ведению домашнего хозяйства. Мужчина был охотником и воином. Его основной заботой было снабжение семьи и защита ее от врагов.

Несмотря на то что роль воина в индейском обществе, основой которого являлась военная демократия, была чрезвычайно велика, она не являлась главенствующей. Обычный боец, хотя и пользовался уважением, в племенной иерархии занимал отнюдь не первое место. Наибольшим влиянием пользовались вожди племени, крупных общин и сильных воинских обществ, а также шаманы, являвшиеся знатоками церемоний и обладавшие сверхъестественными, магическими силами, -- люди, служившие связующим звеном между богами и соплеменниками. И все же именно слава на поле брани была одним из основных способов добиться известности и влияния в племени и, ко­нечно же, богатства, которое заключалось в лошадях.

Появление лошади стало решающим фактором, полностью изменившим жизнь равнинных индейцев. Именно благодаря ей на Великих равнинах сложилась культура, абсолютно отличная от культур всех остальных индейских племен североамериканского континента. Если раньше люди медленно кочевали за стадами бизонов, перевозя свой небольшой скарб на собаках, то отныне они стали более свободными в перемещениях. С появлением лошадей увеличилось расстояние военных экспедиций, кардинально изменилась военная тактика краснокожих, что отразилось и на системе боевых заслуг. Конный воин обладал большей мобильностью, и привязанная на ночь у палатки лошадь в случае внезапного нападения давала ему возможность лучше защищать свой лагерь, быстрее преследовать врага или спасаться бегством. Кроме того, лошадь облегчила охоту и позволила перевозить огромное количество домашнего скарба и запасов пищи, в результате чего даже палатки кочевников стали гораздо больше и уютнее.

Шаманка кроу Красивый Щит говорила так: "Именно появление лошади наилучшим образом изменило жизнь кроу. Это произошло задолго до меня, но моя бабушка рассказывала мне о тех временах, когда старух, слишком слабых, чтобы перенести долгие пешие переходы, оставляли умирать и уходили дальше. Она рассказала мне, что когда старая женщина становилась обузой, люди возводили для нее палатку, давали ей мясо и хворост для костра и уходили. Они не могли таскать старух ни на своих спинах, ни на собаках -- они бы просто не выдержали. В те дни, если мужчины становились слишком старыми, чтобы заботиться о себе, они надевали лучшие одежды и отправлялись на войну, часто в одиночку, пока не находили шанса умереть в бою. Иногда эти старики уходили с отрядами молодых воинов и искали возможности погибнуть с оружием в руках. Со старухами все было иначе. Они сидели в своих палатках, пока не кончалась еда и не затухал костер, а затем умирали в одиночестве. Все это изменила лошадь, ведь даже старики могут ездить верхом. Я родилась в счастливые времена. У нас всегда было вдоволь жирного мяса, мы много пели и танцевали в наших селениях. Сердца наших людей тогда были легкими, как перышки".

Чем большим количеством лошадей владело племя, тем богаче и удачливее были его люди. Лошадей с удовольствием выменивали белые люди из торговых постов, давая за них ружья, боеприпасы, табак, алкоголь и другие товары. Кроу при обмене на товары оценивали своих лошадей от 60 до 100 долларов каждую, а черноногие -- от 20 до 60 долларов. Эдвин Дениг писал: "Огромную часть времени каждое племя тратит на то, чтобы охранять своих лошадей или пытаясь захватить их у своих врагов... Эти люди живут в постоянном страхе потерять всех лошадей, которые являются их единственным богатством... Без лошадей индейцы не могут поддерживать свои семьи охотой. Их выбор невелик -- либо иметь их, либо голодать". Бывали случаи, когда враги угоняли практически всех лошадей общины, тем самым лишая ее возможности кочевать с места на место. Без них охота на бизонов, нападение на врага, месть, преследование, а также бегство от врагов со всем скарбом были невозможны, что ставило под угрозу существование племени.

Первые лошади были завезены в Америку испанскими конкистадорами. Где бы впервые ни появлялись мистические собаки, как позднее назвали лошадей индейцы сиу, они вызывали у коренных американцев удивление и ужас. Среди пауни существует предание, что их предки приняли всадника на коне за единое животное о двух головах. К чести пауни, они быстро разобрались в своей ошибке, выбив всадника из седла выстрелом из лука. Индейцы вскоре поняли, какие преимущества дает им новое животное, и стали превосходными наездниками. Первые шаги на этом поприще, однако, были весьма непростыми. Племена Скалистых гор, позднее ставшие одними из лучших коневодов на североамериканском континенте, сперва обучались верховой езде следующим образом. Один человек медленно вел коня на поводу, а другой, боясь свалиться наземь, восседал на коне, держа в обеих руках по длинному шесту и опираясь на них по ходу движения.

Индейские лошади отличались от больших породистых лошадей, появившихся на Равнинах с приходом американцев. Вислизенус так описывал их: "Они не отличаются большим ростом и редко бывают красивыми, но очень быстры и выносливы, поскольку не знают другой пищи кроме травы. По этой причине индейские лошадки более приспособлены к длинным путешествиям, чем американские лошади, которые обычно худеют, питаясь обычной травой. Несмотря на это, индейцы и белые более предпочитают американских лошадей, потому что они крупнее и красивее, а когда привыкают к дикой жизни, значительно превосходят индейских скакунов". Полковник Де Тробрианд в 1867 году сообщал: "Индейская лошадь может без остановки покрыть расстояние от 60 до 80 миль за время от рассвета до заката, в то время как большинство наших лошадей устают после 30 или 40 миль пути".

У воинов каждого племени были свои предпочтения и суждения относительно того, каким должен быть их боевой конь. По мнению индейцев, помимо всего прочего, очень важна была масть лошади, поскольку она говорила о скоростных качествах, которым в условиях постоянных боевых действий отводилась первостепенная роль. Наиболее ценимой мастью у воинов черноногих были "пинто". Многие мужчины очень гордились своими "двухцветными" скакунами. Пинто признавались лучшими скакунами практически во всех племенах, поскольку, как полагали многие краснокожие, смешение мастей свидетельствовало о смешении в одном животном лучших характеристик всех лошадей. Однако Элис Мэрриот сообщала, что кайовы считали "пинто" женскими лошадьми. Неперсе предпочитали белых и крапчатых (аппалуса) животных и ценили их в два-три раза дороже всех остальных. Кайова-апач скорее бы выбрал в качестве боевого коня лошадь рыжей масти, чем вороной. Подобные суждения были свойственны не только индейцам Великих равнин, но и жителям других районов. Например, чирикауа-апачи Юго-Запада считали лошадей белой масти самыми медлительными, а вороных, напротив, быстрыми и наиболее пригодными для войны. А хикарийя-апачи полагали, что вороные кони с белым пятнышком на лбу отличались умом, скоростью и силой и никогда не уставали в бою. Кроме масти, учитывались и другие факторы. Сиу говорили, что наиболее выносливы кастрированные кони, довольно хороши бывают некоторые кобылы, в то время как жеребцы таким качеством не обладают. Воин команчей лишь в крайнем случае ездил верхом на кобылице, а в битву отправлялся только на жеребце, и ни при каких обстоятельствах не сделал бы этого на кобыле. Полковник Додж отмечал, команч "никогда не будет держать жеребца, если он не пинто".

Скаковые лошади, называемые боевыми, применялись только в бою и на охоте, им уделялось особое внимание. В поход воин ехал на обычной лошади. Скаковую вел на поводу, пересаживаясь на нее только перед атакой. Лошадей обучали различным приемам, которые могли пригодиться на войне или на охоте. Например, очень важно было заставить животное спокойно стоять рядом с хозя­ином и не убегать, когда он спешивался во время боя. Если лошадь убегала, воин мог погибнуть от рук врагов. Обучение происходило следующим образом. Воин на скаку останавливал коня и соскакивал, держа в руках накинутую на шею животного веревку. Если конь делал шаг, воин с силой, резко дергал веревку, причиняя ему боль. Через некоторое время конь приучался стоять рядом с хозяином и не отходить от него даже во время яростного боя. Кроме того, находясь на равнине, индеец зачастую вставал ногами на спину своего коня, чтобы осмотреть окрест­ности, в этом случае также было необходимо, чтобы животное стояло не двигаясь. Пиеганы приучали лошадей пить по команде, издавая частые цокающие звуки языком. Если лошадь отказывалась пить и мотала головой, воин знал, что вода не подходит для питья и он должен поискать другое место. Три Теленка, блад-пиеган, вспоминал, что некоторые кроу могли заставить лошадей кататься в траве после водопоя, если хозяин хлопал себя ладонями по бедрам. Команчи тренировали лошадей показывать ушами опасность. Если в окрестностях появлялось какое-либо животное, лошадь попеременно поводила своими ушами. Если появлялся человек -- скакун поводил обоими ушами вперед. По словам команчей, это спасло многие жизни. Представители переселенных на Великие равнины восточных племен приучали боевых коней стоять спокойно, когда верховой воин стрелял из ружья. Они возили с собой две длинные палки, которые упирали в землю, скрещивали и клали на них дуло длинного ружья, чтобы выстрел был более метким.

Многих белых современников восхищало умение краснокожих воинов на полном скаку управлять своими лошадьми без уздечки. Ларок в 1805 году писал, что на большинстве лошадей кроу можно доехать в любое место без уздечки: "Стоит только легко наклониться в одну или другую сторону, как они тут же поворачивают в ту сторону, в которую вы наклонились, и будут кружить до тех пор, пока вы вновь не примете прямое положение". Кроме того, коня приучали следовать за убегающим зверем или врагом. Джошуа Батлер, проведший несколько лет среди кайовов, команчей, вичитов и кэддо, смог лично убедиться в этом. Он часто читал, что тренированная индейская лошадь будет преследовать дичь подобно собаке, а потому решил проверить это, если представится возможность. По пути домой из кайовского лагеря он наткнулся на горного волка. Батлер отпустил поводья и ладонью ударил лошадь по крупу. Более мили она галопом мчалась за волком, "всю дорогу держась в пределах ружейного выстрела" от жертвы. Оказалось, что Батлеру действительно не было необходимости управлять ею во время погони. Следует напомнить, что боевыми лошадьми у индейцев были именно те скакуны, которых использовали для бизоньей охоты, а потому такие же приемы применялись и во время преследования бизонов, и при погоне за вражескими воинами.