Разумеется, техасские англос были гражданами Соединенных Штатов, и Вашингтон мог бы аннексировать Техас еще в 1836 г. Не сделал он этого по двум причинам: во-первых, противодействия конгрессменов с Севера (которым не нравилась идея создания нового рабовладельческого штата), и, во-вторых, - нежелания вступать в трения с Мексикой по поводу южной границы. Пока же, дожидаясь решения своей судьбы, власти Техаса в 1839 г. депортировали группы чероки, шауни и делаваров, которых пустило в восточную часть «республики» еще мексиканское правительство. С. Хьюстон был переизбран на пост президента, и ему предстояло восполнить урон, нанесенный администрацией Ламара. Однако проблема крылась не только в команчах: в 1841 г. началась новая война с Мексикой. Не имея средств на содержание постоянной армии, Техас создал небольшие отряды рейнджеров на лучших лошадях, чтобы противостоять команчам их же оружием. Когда на вооружение рейнджеров поступили первые револьверы Кольта, в боях с индейцами на протяжении 1840-х гг. они добились заметных успехов. Однако в намерения Хьюстона входило только преподать налетчикам урок. К тому же он пользовался уважением степных племен, и в октябре 1845 г. состоялось подписание мирного договора между Республикой Техас и местными группами команчей. В декабре договор официально вступил в силу. По его условиям на границе между Команчерией и Техасом должна была появиться цепь торговых блокгаузов. Но, поскольку сама граница так и не была четко определена, в будущем это сулило новые неприятности.

Испания выступила на стороне американцев в революционной войне, но после поражение Англии в 1783 г. ее сразу же начали серьезно беспокоить территориальные амбиции нового государства. Опасения быстро подтвердились - поток американских переселенцев хлынул через Аппалачи в страну Огайо и Миссисипи. Торговцы принялись искать источник лошадей и мулов для иммигрантов, и скоро нашли его на южных равнинах. Покупка Луизианы в 1803 г. отхватила в пользу США часть Команчерии. Вместе с тем американцы не торопились ее осваивать: в следующие двадцать лет их интересы в Великих Равнинах связывались в первую очередь с меховой торговлей по Миссури. На южных равнинах французские купцы - теперь уже граждане Соединенных Штатов - продолжали общаться с команчами и уичита; с течением времени к ним присоединялось все больше и больше англос. Однако торговля велась в первую очередь через уичита. Команчи же какое-то время оставались для американцев далеким и загадочным народом.

Вечно так продолжаться не могло, и агенты по индейским делам в Луизиане скоро начали получать указания установить контакт с «хиетан». Первая официальная встреча прошла в 1807 г. в Натчиточес; американскую сторону представлял доктор Д. Сибли. Он роздал вождям команчей подарки и выдал первую лицензию на торговлю с ними. Дело было поставлено на широкую ногу, состоялось еще несколько взаимных встреч (например, в 1816 и 1817 гг. по инициативе Д. Джемисона). Все это не могло не тревожить правительство испанского Техаса: воинственные племена получили не только огнестрельное оружие, но и замечательную возможность сбывать украденный у поселенцев скот. Однако испанцы ничего не успели сделать: в 1821 г. началась мексиканская революция, и американцы безнаказанно хлынули в Техас. Тогда же У. Бекнелл открыл караванный путь, который связал Санта-Фе и Миссури. Англо-американское влияние среди команчей получило сильнейший толчок к дальнейшему развитию.

Новая дорога не испортила отношений между степными племенами и англос, однако последние все равно предпочитали выезжать большими и хорошо вооруженными группами и не провоцировать охотников до чужого добра. Команчи вообще держались подальше от тракта Бекнелла, а во время случайных встреч вели себя корректно; представляется, что куда большей угрозой для неосторожных путешественников являлись воины оседжей и пауни. Но здесь против них могла сыграть собственная шумная репутация: на команчей часто списывали грехи других племен.

К сожалению, миролюбие на тракте Санта-Фе не распространялось на территорию Техаса. Дело в том, что команчи привыкли смотреть на окружающий мир сквозь призму собственного бытия. Поэтому в XVII в. испанцы рассматривались ими не как единое целое, но как жители Техаса, Нью-Мексико и Мексики по отдельности; трудности на дипломатических переговорах с испанцами возникали постоянно. Так же, в 1820-30-х гг., большинство команчей разграничивало американцев и техасцев, и тот факт, что Техас десять лет считался независимым, лишь утвердил их в этом мнении. Команчи там всегда воспринимались как враги - даже когда оскорбление поселенцам наносили уичита или кто-либо еще.

Настоящие проблемы начались с 1820-х годов, с депортацией восточных племен в Канзас и Оклахому. Поначалу источником неприятностей служили не столько команчи, сколько оседжи, чьи территориальные амбиции непосредственно оказались под угрозой. Чтобы защищаться от нападений оседжей, вновь прибывшие делавары, фокс, саук, чероки и другие принялись искать сильного союзника среди старожилов - степных индейцев. Команчи рассматривались как один из самых вероятных кандидатов, однако когда охотники «чужаков» стали слишком забирать к западу, между ними разгорелся конфликт. Американцев начало широкомасштабной войны на равнинах устраивать не могло, и в 1835 г. в западную Оклахому отправился большой отряд драгун из Форта-Гибсон - продемонстрировать силу «Большого Отца». Командовал им полковник Г. Додж. Насколько сильное впечатление произвели на команчей эти солдаты, чуть не падавшие от жары в своей нелепой форме - это еще вопрос. Однако в августе 1835 г. они (вместе с неизменными спутниками-уичита) все же заключили в Кэмп-Холмс договор о мире и дружбе с оседжами, куапо, сенека, чероки, чокто и криками. Американцы также выговорили себе право безопасного перемещения по «тракту Санта-Фе». Терпения команчам хватило только на год… Когда в 1846 г. США аннексировали Техас, им пришлось иметь дело и со старыми проблемами - набегами воинственных индейцев и спорами вокруг границы с Команчерией.

Уже в мае 1846 г. состоялось подписание нового договора на р. Бразос (так называемое соглашение Батлера - Льюиса); со стороны краснокожих жителей Техаса присутствовали пенатека и хоа, а также представители иони, анадарко, кэддо, липан, уичита и уако. В договоре присутствовали обычные декларации - мир и дружба, торговые льготы, а также единовременная выплата 18 тыс. долларов товарами. Вскоре после этого делегация команчей отправилась в Вашингтон и встретилась с президентом Полком. Но в то же время началась американо-мексиканская война, и сенат отложил ратификацию договора Батлера - Льюиса.

Когда, наконец, он - в исправленном варианте - вступил в силу (это произошло в марте 1847 г.), команчи уже пребывали в полной уверенности, что их предали. Взрыва удалось избежать только, когда торговцы и агенты по делам индейцев выслали часть обещанных товаров. Не слишком в восторге индейцы оказались и от внесенных в текст поправок, но все же уступили. На подарки были выделены дополнительные средства, но самый животрепещущий вопрос - о границе - опять остался без ответа. Параллельно в американской администрации возник спор о том, на каком уровне должны вестись переговоры с племенами Техаса - федеральном или местном; решение нашли только после Гражданской войны. На практике поэтому часто возникала путаница, и в итоге соглашение 1846 г. мало способствовало стабилизации обстановки в штате.

В мае 1847 г. Техас позволил немцам из Фредериксберга и Нью-Браунфеля договориться с команчами по-своему. Условия были традиционными - земля в обмен на товары - и результат оказался тоже традиционным. Немцы не только захватили территорию больше оговоренной, но и не торопились платить, а индейцы в отместку вышли на тропу войны. Ситуацию пришлось улаживать губернатору Техаса. В пограничные форты в целях обеспечения безопасности прибыли дополнительные воинские части, но они практически не вмешивались в происходящее: правительство штата считало, что это было бы нарушением его автономных прав. Техас предпочитал опираться на собственные отряды рейнджеров, неподвластных федеральному контролю. Они не препятствовали незаконному занятию индейских земель, но вправе были «покарать» индейцев, замеченных слишком далеко от своих поселений. Что еще хуже, договор 1846 г. подписали только пенатека. Нокони, тенава и другие подразделения команчей не чувствовали себя связанными его условиями.

На другой стороне Команчерии многому суждено было измениться с началом в 1846 г. американо-мексиканской войны. Армия под командованием генерала С. Керни захватила Санта-Фе и получила выход в Калифорнию; «тракт Санта-Фе» приспособили для переброски войск, и он превратился в стратегически важный объект. По его сторонам выросли форты, а летом 1847 г. туда отправились первые гарнизоны - пять рот ополченцев из Миссури. На их пути встали воины степных племен. Пауни напали на Форт-Манн, активизировались кайова, чейенны и арапахо, о команчах же точных данных на то время нет. Первая половина 1848 г. оказалась сравнительно спокойной, техасские команчи даже предоставили проводников землемерам, которые прибыли для проектирования новой дороги через южный Техас к Эль-Пасо и городам Калифорнии. Но затем началась золотая лихорадка… Тысячам искателей наживы нужны были лошади, и команчи пошли им навстречу - своим привычным способом. Охотники за лошадьми в больших количествах снова появились в Техасе, но их главной целью была Мексика. «Красный прилив» накрыл Коагуилу, Чихуахуа, Сонору, Дуранго; наивысшей точки он достиг в 1852 г., когда команчи напали на Тепик (Ялиско), в семистах милях южнее Эль-Пасо.

Чтобы обезопасить передвижение своих граждан по прериям, правительство Соединенных Штатов выступило инициатором «конференции по обеспечению мира на равнинах». Она состоялась в Форте-Ларами (Вайоминг) в 1851 г. и имела целью прекратить, или хотя бы ограничить, межплеменные распри путем проведения четких границ между владениями различных племен. Договор в Форте-Ларами подписали представители почти всех степных племен - исключая команчей и кайова. Кто-то занес в их деревни эпидемию, и они не верили племенам севера. Однако из-за крайней важности «тракта Санта-Фе» американцам требовалось именно их согласие. Когда в Форте-Аткинсон стали собираться индейцы за подарками, обещанными по договору 1851 г., команчи и кайова пришли тоже, но настроены были отнюдь не дружелюбно. Соседство нескольких тысяч (от 6 до 9) немирных индейцев вызывало беспокойство, и американский агент по собственной инициативе потратил 9 тысяч долларов на подношения команчам и кайова. В ответ они (со стороны команчей - ямпарика) в 1853 г. заключили в Форте-Аткинсон свой договор с американцами. Пообещав прекратить нападения на караваны и походы в Мексику, они получили обязательство американской стороны выплачивать им по 18 тыс. долларов ежегодно в течение десяти лет.

На настроение команчей и кайова в начале 1850-х гг. повлияло несколько причин. Во-первых, они встретились с врагом более опасным, чем техасские рейнджеры или американская армия. Эпидемия оспы в 1780-81 гг. оказалась столь катастрофической, что несколько подразделений команчей исчезло с лица земли, а количество боеспособных членов племени упало настолько, что о тропе войны и речи быть не могло. В 1816-17 гг. команчей поразила вторая эпидемия оспы. Золотая лихорадка принесла племенам Равнин сначала оспу (1848 г.), затем холеру (1849 г.). По правительственным данным вышло, что численность команчей упала с 20 тысяч в 1849 г. до 12 тысяч в 1851 г., и они так и не оправились от такого удара. В 1862 и 1867 гг. оспа и холера вернулись; к началу 1870-х годов команчей осталось менее восьми тысяч, и они продолжали вымирать.

Команчи сдержали обещание не трогать переселенцев на «тракте Санта-Фе», но не в Техасе. От Команчерии отрывали все больше и больше земель, а рейнджеры охраняли нарушителей границы. На отторгнутых территориях появилась вторая, а затем и третья линия фортов. Гарнизоны из пехотинцев, которые мало годились для войны с «кентаврами», быстро заменили частями легкой кавалерии. Таким образом, потребовалось три линии укреплений и большая часть военной силы США середины XIX в., чтобы оттеснить команчей от американских поселений в Техасе. Еще больше команчей раздражало то, что бледнолицые возвели особые посты (например, Форт-Стоктон), вознамерившись перекрыть «великую военную тропу» в Мексику. Американцы так пытались реализовать обязательства, возложенные на них по договору с Мексикой в Гуадалупе-Идальго: за период с 1848 по 1853 гг. мексиканское правительство 366 раз обращалось в Вашингтон с жалобами на грабительские отряды команчей и апачей, приходящие из-за границы.

Вместе с тем не всегда отношения с техасскими команчами строились с позиции силы. В 1854 г. легислатура Техаса выделила в верхнем течении р. Бразос 23 тыс. акров земли под резервацию для индейских племен. Агент Р. Нейборс смог уговорить переселиться туда не только делаваров, кэддо, уичита и тонкава, но и часть пенатека. Неподалеку американцы построили Кэмп-Купер (в 1856 г. там начальствовал подполковник Р. Ли, будущий предводитель конфедератов). Местные поселенцы тут же принялись сочинять кляузы, обвиняя «дикарей» в конокрадстве и прочих преступлениях. Реальное положение дел искажалось в них неимоверно - когда обвинения на самом деле имели реальную основу, виновников следовало искать не в резервации, а среди «свободных» команчей Льяно-Эстакадо. В 1858 г. солдаты ушли из Кэмп-Купер, а весной следующего года толпа в 250 поселенцев ринулась громить резервацию, но получила отпор. Все больше проклятий слышалось в адрес Р. Нейборса, и он принял решение закрыть резервацию и переселить всех ее обитателей на индейскую территорию. Среди них оказались не только самые мирные из команчей - пенатека - но и индейцы, которые вообще никогда не поднимали руку на техасцев: напротив, тонкава, делавары и кэддо добросовестно служили разведчиками в ротах рейнджеров. Отдав необходимые распоряжения, Нейборс отправился домой. Но не доехал - близ Белнапа кто-то застрелил его в спину.

Добившись своего, правительство Техаса убедило военных оказать давление на незамиренных команчей. Рейнджеры, которые выслеживали военные отряды индейцев, обнаружили, что налетчики располагают удобным укрытием на Индейской территории. В 1858-60 гг. вновь созданные части легкой кавалерии действовали против команчей в Оклахоме. В мае 1858 г. отряд рейджеров полковиика Д. Форда, в обход «незначительных» юридических преград (как, в частности, нарушение границы другого штата) напали без предупреждения на поселок команчей у Литл-Роб-Крик. Через три месяца были изгнаны с военной службы и высланы из Техаса все разведчики-индейцы. В октябре 1858 г. группа капитана Э. Ван Дорна напала на деревню команчей в Раш-Спрингс, убив 83 индейца; в мае следующего года Ван Дорн нанес удар по команчам в Канзасе, в районе Крукт-Крик. Индейцы разделились на маленькие группы и направились на север, к «тракту Санта-Фе». Круг замкнулся: воины команчей и кайова занялись охотой за караванами, в ответ летом 1860 к тракту была послана карательная экспедиция, но индейцы уклонялись от решающего боя. Единственным, кому удалось его навязать, оказался капитан С. Старджис: в июле 1860 г., после восьмидневной погони, он догнал и вступил в схватку с большой группой воинов кайова, чейеннов и арапахо. Что касается команчей, то если они в ней и участвовали, их было всего несколько человек.

Время для выяснения отношений было выбрано на редкость неудачно. Когда с началом Гражданской войны солдаты федеральной армии отправились на восток, их тут же сменили конфедераты. А. Пайк, агент южан по индейским делам, в августе 1861 г. заключил с команчами два соглашения - первое с пенатека и второе с нокони, ямпарика, тенава и котсотека. Пайк не скупился на обещания, однако поскольку у Конфедерации каждый цент был на счету, не выполнил ни одного. Когда власти Техаса обрядили своих граждан в серые мундиры и отправили на восток, большинство военных постов оказались покинутыми. О таком шансе прогнать поселенцев туда, откуда они пришли, команчи могли только мечтать.

В годы войны граница Техаса отступила больше чем на сто миль, и на северную Мексику обрушилась новая волна индейских набегов. Команчи также получили возможность посчитаться с тонкава - не только за то, что те служили врагу, но и из личной мести: тонкава убили и съели брата одного из их вождей. Сами не ангелы, команчи находили каннибализм просто отвратительным. Когда техасцы возглавили агентство в Оклахоме, команчи вместе с делаварами и шауни - сторонниками северян - в октябре 1862 г. напали на него. Было перебито 300 тонкава; те, кому посчастливилось спастись, бежали за Ред-Ривер и поселились у Форта-Гриффин. Они смогли отомстить уже в скором будущем, вернувшись на службу к белым с началом широкомасштабных операций против степных племен…

После 1861 г. команчам, кайова, чейеннам и арапахо едва не удалось полностью закрыть «тракт Санта-Фе». Когда федеральные чиновники в Форте-Вайз узнали о том, что индейцы заключили договор с конфедератами, сомнений в их враждебности у них не осталось. Пока основная часть американской нации истекала кровью на востоке, служить на границу отправлялись в основном те, кому нечем было заняться, кто дезертировал из армии и кто ненавидел индейцев. К осени 1863 г. действия этих, с позволения сказать, «солдат», способствовали объединению лакота, чейеннов, арапахо, кайова, кайова-апачей и команчей. Через год для замирения индейцев к Льяно-Эстакадо из Форта-Баском (Нью-Мексико) была выслана колонна солдат во главе с полковником К. Карсоном. Его разведчики из юта и хикарийя обнаружили лагеря кайова и команчей 24 ноября, но проблема состояла в том, что индейцев там оказалось больше, чем Карсон мог «замирить». Первый бой у Глиняных Стен чуть не стал «последним боем Карсона» (по аналогии с «последним боем Кастера» на Литл-Биг-Хорн), и лишь орудийный огонь не дал индейцам смять противника. После этого Карсон вернулся в Нью-Мексико и посоветовал заняться «замирением» кому-нибудь еще. «Кем-то» оказался «мясник» Чивингтон: через пять дней после боя у Глиняных Стен его колорадские ополченцы вырезали спящую индейскую деревню на Сэнд-Крик (на юге Колорадо) - их не остановил даже американский флаг над типи вождя, вывешенный в знак мирных намерений. Когда они устали резать и уродовать тела погибших (их было триста - в основном женщины и дети), то подожгли степь.

Надо ли говорить, что трагедия Сэнд-Крик многократно усилила в племенах равнин ненависть к федералам. Южане (уже в конце войны) еще раз попытались использовать это в своих целях - в мае 1865 г. состоялся общий совет на р. Уошита (западная Оклахома). Однако совет уже ничего не решал: двумя неделями раньше сдался Ли, и Конфедерация доживала последние дни. Тем летом, когда Север праздновал победу, равнины пылали - практически каждое племя находилось в состоянии войны с Соединенными Штатами, а основные караванные пути были закрыты. Тем не менее, федеральные войска постепенно возвращались в покинутые посты, а в октябре правительственные чиновники встретились с индейцами на р. Литл-Арканзас (возле Уичиты), чтобы обсудить условия мира. По новому договору команчам и кайова были обещаны западная Оклахома, северный Техас и выплаты по 15 долларов на человека на сорок лет.

На самом деле на Литл-Арканзас заключили два соглашения - одно для чейеннов и арапахо, другое для команчей и кайова. Последнее планировалось и для кайова-апачей, но те, к изумлению и недовольству своих союзников, отказались его подписывать и предпочли первый вариант. Из команчей на встрече были представлены ямпарика, нокони, пенатека и тенева, квахади и котсотека не пришли. Это наглядно демонстрирует, насколько сложна была обстановка на равнинах. Когда прибыли выплаты, раздражение усилилось еще больше: команчи ждали ружей, боеприпасов и качественных товаров, а получили просроченные военные пайки и потрепанные одеяла, которые расползались под дождем. Мир вскоре перестал устраивать обе стороны; военные действия возобновились на следующие два года. Враги бились насмерть: генерал Шерман запретил платить индейцам выкуп за белых пленников, чтобы не давать повода захватывать новых.

В то время как армейская элита не видела иного выхода, кроме военного разгрома враждебных индейцев, федеральное правительство решило в последний раз попытаться уладить дело средствами дипломатии. Итогом стала судьбоносная мирная конференция в октябре 1867 г. в Медисин-Лодж (южный Канзас). В обмен на караван с товарами и ежегодные выплаты команчи и кайова согласились обменять Команчерию на резервацию в юго-западной Оклахоме площадью в три миллиона акров.

Все это гладко выглядело только на бумаге… Из-за эпидемии холеры в Медисин-Лодж не пришли квахади; соответственно, договора о продаже Команчерии они не подписывали. Поэтому квахади чувствовали себя свободно и не собирались покидать Льяно-Эстакадо. Остальная часть команчей отправилась в резервацию на зимовку и остановилась у Форта-Кобб. Однако договор еще не был ратифицирован, индейцы не получили обещанных денег, а содержать их даром никто не собирался. Чудом пережив зиму, большинство команчей и кайова пришло к заключению, что возвращение на родину, на равнины - их единственный выход. Летом 1868 г. они так и поступили. Голодные индейцы снова занялись набегами в Техас и Канзас, а в резервацию возвращались, чтобы избежать преследования. Подвергся налету даже Форт-Додж в Канзасе, а лошади из него были уведены нападавшими. Агент в Форте-Кобб заявил, что умывает руки, и отбыл на восток, бросив дела на своего заместителя.

Договор ратифицировали в июле, однако ответственность за распределение выплат была возложена на военных. Генерал Шеридан составил план зимней кампании 1868-69 гг. против враждебных индейцев в западной Оклахоме и Льяно-Эстакадо. После того, как все племена получили предписание доложиться в Форт-Кобб, а в противном случае считаться врагами США, кампания началась. В ноябре 1868 г. седьмой кавалерийский полк Кастера атаковал деревню южных чейеннов на р. Уошита, а майор Э. Эванс в конце декабря напал на селение команчей у Солджерс-Спрингс. После этого большая часть индейцев, находившихся на равнинах, вернулись в свои агентства. В марте 1869 г. агентство команчей и кайова перенесли в Форт-Силл, а чейеннов и арапахо - в Дарлингтон. В Льяно-Эстакадо оставались лишь квахади. Кайова и остальные команчи находились в резервации, однако время от времени маленькие группы воинов тайком уходили в Техас.

Во время одной из таких вылазок, у Джексборо (май 1871 г.), кайова чуть не убили главнокомандующего армии США, генерала У. Шермана. «Великий Воин» Шерман совершал инспекционную поездку по западным фортам, когда военный отряд индейцев заметил его одинокий экипаж в сопровождении небольшого эскорта. Так как он богатой добычи не сулил, кайова решили лучше подождать каравана с припасами. Когда Шерман узнал, чудом избежал смерти, он пришел в ярость и поехал прямо в Форт-Силл. Там он обнаружил, что вожди кайова открыто обсуждают последний поход, и приказал немедленно арестовать их. Вожди были высланы в Техас для суда и приговорены к пожизненному заключению. Воины команчей и кайова в отместку совершили серию налетов на техасцев, убив более 20 человек. Тогда же, на протяжении 1872 г., техасцы угнали из Форта-Силл около двух тысяч индейских лошадей.

К вылазкам из резервации добавились набеги квахади, которые похищали в Техасе скот для перепродажи команчеро в Нью-Мексико. В октябре 1871 г. отряд Кванаха Паркера угнал 70 армейских лошадей из Рок-Стейшн. Однако местный командующий, полковник Р. Макензи, не собирался прощать такое. В следующие два года Макензи и его негры-кавалеристы прочесали все Меченые Равнины; кампания завершилась атакой на деревню команчей у Маклеллан-Крик (сентябрь 1872 г.), где Макензи захватил 130 пленников - женщин и детей - и заключил их в Форте-Кончо. Мера подействовала, и квахади пришлось отложить оружие и сесть за стол переговоров. В апреле 1873 г. заложники были освобождены и под надежной охраной, чтобы пресечь попытки бунта, переправлены в Форт-Силл.

По этой же причине губернатор Техаса Э. Дэвис амнистировал осужденных вождей кайова (они не отбыли в заключении и двух лет). Вожди навсегда запомнили, за что оказались под арестом, но какой-то военный отряд все же выскользнул из резервации, пересек Ред-Ривер и направился в южный Техас. В то же время началось массовое истребление бизонов. За десять лет, с 1865 по 1875 гг., их популяция сократилась с пятнадцати до одного миллиона. «Охотники» при неофициальной поддержке армии (они получали от военных бесплатные боеприпасы) подрывали саму основу образа жизни степных индейцев. Когда жалобы не помогли, а вспышки возмущения в агентствах Дарлингтон и Уичита были подавлены войсками, большие группы чейеннов вырвались из резервации и ушли на равнины.

Команчи и кайова поначалу осудили это решение, но ужасные рассказы чейеннов о прериях, от края до края заваленных трупами мертвых бизонов, скоро подтвердились… В то же время декабрь 1873 г. был избран правительством для показательных мероприятий против тех, кто еще тревожил Техас. Агент в Форте-Силл получил приказ урезать продовольственные пайки и заморозить выдачу боеприпасов. Среди индейцев началась паника, к и маю 1874 г. часть кайова и команчей последовала за чейеннами. Сначала они не знали, на что решиться: недавно в Техасе разведчики-тонкава расправились с несколькими команчами, и многие думали в первую очередь о мести. Однако агент узнал об их уходе и намерениях и предупредил военных. Индейцы же после долгих споров решили напасть на тех, кто истреблял бизонов в Льяно-Эстакадо. В июне 1874 г. большой отряд команчей и чейеннов напал на лагерь охотников в том самом месте, где десять лет назад едва не погиб Карсон.

Вторая битва у Глиняных стен ознаменовала начало Войны за спасение бизонов (или Войны на Ред-Ривер 1874-75 гг.), последнего крупного выступления индейцев на южных равнинах. Первая атака захлебнулась, воины попали под огонь длинноствольных охотничьих ружей и были вынуждены отступить. Восстание быстро ширилось по мере того, как все больше воинов бежало из резерваций и собиралось в Льяно-Эстакадо. Солдаты спешно разоружали тех, кто остался в агентствах. В августе это вызвало столкновение в агентстве Уичита: солдаты приказали сдать оружие группе пенатека, которые мирно получали продовольствие, получили отказ и завязали бой. Команчи бежали, но взяли агентство в осаду, пока через два дня не подоспело подкрепление из Форта-Силл. К сентябрю только 500 кайова и команчей еще находились в резервации - остальные ушли в Льяно-Эстакадо.

Той же осенью армия предприняла первые серьезные шаги. Командование намеревалось ударами трех колонн с разных сторон выжать индейцев в центральную часть Льяно и там окружить. Первый бой дала колонна полковника Н. Майлса, разбив группу чейеннов у Макклеллан-Крик; главный удар был нанесен тогда, когда Макензи обнаружил большую стоянку нескольких племен в каньоне Пало-Дуро (26-27 сентября). Заставив воинов отступить, он сжег лагерь и перестрелял две тысячи захваченных лошадей. Крупных сражений больше не было, но беспрестанное преследование и изматывающие стычки на протяжении всей осени и зимы оказали на индейцев действие. Терзаемые голодом, они начали возвращаться в агентства - по большей части пешком, так как им пришлось съесть своих лошадей. К новому году в резервации Форта-Силл уже находилось 900 индейцев. В апреле 1875 г. пришли сдаваться двести человек из неукротимых квахади. В июне пришли в резервацию последние 400 квахади, включая Кванаха Паркера и других своих предводителей. Война закончилась.

Макензи лишил большинство побежденных их главного богатства: передав сотню лошадей разведчикам-тонкава, он продал 1600 голов лошадей и мулов за 22 тысячи долларов. На вырученные деньги Макензи приобрел своим бывшим врагам овец и коз. К 1879 г. бизонов не осталось. В этом году агентства Кайова-Команчей и Уичита слились в одно. Команчам помогла приспособиться к новой жизни их деловая хватка: Кванах Паркер (упирая на то, что но по рождению являлся наполовину техасцем) занял одно из руководящих мест в племени. Он принялся ввел пошлины с перегона скота по Чисхолмскому тракту через резервационные земли, а пастбища сдал в аренду соседним скотоводам. Возражений почему-то не нашлось. Со своими шестью женами Кванах въехал в большой, удобный дом, на крыше которого приказал нарисовать пять звезд - больше, чем на погонах у любого белого генерала. Он был избран шерифом и племенным судьей. К тому времени, когда Кванах участвовал в параде в честь нового президента Т. Рузвельта (1905 г.), его имущество уже составило сто лошадей, тысячу голов скота и 250 акров обработанной земли.

Техасцы любили говорить о нем как о «своем парне» - естественно, как о Паркере, а не Кванахе. Вслед за Джеронимо и Сидящим Быком он, возможно, был самым известным индейцем того времени; но, когда Джеронимо и Кванах встретились, именно Джеронимо по этикету должен был выказывать почтение - ведь Кванах был большим вождем, а Джеронимо - нет. Кванах ездил на охоту с Рузвельтом и даже метил в сенаторы от штата Оклахома. Однако для белых в Оклахоме он все еще оставался индейцем, и поэтому у него вряд ли были шансы заняться большой политикой. Не под силу ему оказалось и помешать обнищанию своего народа. Из трех миллионов акров, обещанных команчам по договору в Медисин-Лодж, у них не осталось и десяти процентов. В 1901 г. резервацию поделили на 160 личных наделов по одному акру и упразднили за ненадобностью. Открытие для заселения остальных 90% вызвало последнюю «земельную лихорадку» в истории Соединенных Штатов.