Новый главнокомандующий вскоре представил Линкольну свой план стратегических операций, вызвавший у президента полное одобрение.

Грант намеревался нанести по Конфедерации несколько одновременных ударов, чтобы не дать противнику возможности сконцентрировать свои силы на каком-нибудь одном направлении. Главных ударов было два: наступление войск Уильяма Шермана на Атланту и оборонявшую ее армию Джозефа Джонстона и удар Потомакской армией по генералу Ли и его северовиргинским частям. Вторую из этих двух операций Грант собирался возглавить лично, хотя формально командующим Потомакской армией оставался Джордж Мид, одержавший победу у Геттисберга. Одновременно с Виргинского полуострова удар в направлении Питерсберга наносила небольшая Джеймская армия генерала Бенджамина Батлера, а войска другого генерала Франца Зигеля развивали наступление в долине Шенандоа. Части Натаниеля Бэнкса должны были из района Нового Орлеана ударить по Мобилу, основному (наряду с Уилмингтоном) порту, через морские ворота которого Конфедерация все еще получала от своих агентов в Европе оружие и продовольствие.

Иными словами, план Гранта заключался в том, чтобы, используя численное превосходство Севера, сковать оборону конфедератов на всех фронтах и, если не разгромить их в решающем сражении, то, по крайней мере, истощить живые и материальные ресурсы Юга и разрушить его экономику.

Выполнение этого замысла началось поздней весной 1864 года. 4 мая Потомакская армия, насчитывавшая 118 тысяч человек, переправилась через Раппаханок по броду Германна и второй раз за войну вторглась в Глушь. Генерал Ли со своими 62 тысячами ветеранов ожидал противника под сенью густого леса. Неподалеку от того места, где ровно год назад потерпел поражение Хукер, снова разгорелось яростное сражение. Как по количеству участвовавших в нем войск, так и по беспорядочности, неуправляемости и ожесточению солдат оно превзошло Чанселорсвилльскую битву и стало для обеих армий настоящим кошмаром. В густых и темных лесных зарослях, не позволявших разглядеть происходящее далее чем в 10–20 ярдах, южане и северяне сражались на протяжении двух долгих дней — 5 и 6 мая, и ни одна из сторон поначалу не могла добиться решительного перевеса. Наконец, утром 6 мая 2-й корпус генерала Уинфилда Хэнкока атаковал правый фланг конфедератов, состоявший из 3-го корпуса генерала Эмброуза Хилла, и застиг южан врасплох. (Хилл ожидал, что его сменит 1-й корпус Джеймса Лонгстрита, и не предпринял надлежащих мер предосторожности.) Оборона южан была прорвана, а торжествующие федералы уже почти вышли в тыл позиций Северовиргинской армии и отрезали ее от Ричмонда. Но тут на помощь частям 3-го корпуса неожиданно подошли свежие войска 1-го армейского корпуса генерала Лонгстрита. С четырьмя передовыми бригадами он лично обошел левый фланг Хэнкока и стремительной атакой привел его в полное замешательство.

Удача улыбнулась южанам и на их левом фланге. Джон Гордон со своей бригадой из Джорджии нанес северянам чувствительный контрудар, и лишь наступившая ночь помешала ему развить достигнутый успех.

В результате этого двухдневного яростного сражения Потомакская армия была потрепана и побита не меньше, чем в мае 1863 года. Грант потерял в сражении в Глуши 18 тысяч человек — больше, чем Хукер за три дня у Чанселорсвилля, и нанес противнику значительно меньший урон — всего 8 тысяч человек. Но тут Глушь опять сыграла с конфедератами злую шутку. Когда генерал Лонгстрит со своими штабными офицерами возвращался в ставку, справа по ним из зарослей прозвучало несколько залпов, и вся эта группа рухнула с коней. Многих из офицеров постигла трагическая судьба «Каменной Стены», погибшего за год и три дня до этого практически на том же месте – разница была в 2—3 мили. Оказалось, что еще одна группа южан, совершавшая обходный бросок к железнодорожной насыпи, отстала и вышла туда, когда это место уже заняли свои. Но наступавшие-то этого не знали! Увидев в быстро спускавшихся сумерках живописную группу конных генералов и полковников, они не разглядели цвета их формы и с полным сознанием долга дали по ним сквозь заросли несколько залпов, пока кто-то из уцелевших офицеров не прокричал им страшную истину. Впрочем, ранение Лонгстрита оказалось ни смертельным, ни даже слишком тяжелым, хотя ему и пришлось сдать командование генералу Ричарду Андерсону.

После краткого отдыха вечером 7 мая Потомакская армия двинулась прочь из Глуши, но не на север, а на юг. Теперь ближайшей целью Гранта была маленькая деревушка Спотсилвейни в несколько домов, превратившаяся благодаря соседству с перекрестком дорог в стратегически важный объект. Заняв ее, Грант мог стать со своей армией непреодолимой стеной между Северовиргинской армией и Ричмондом. Ли вскоре разгадал маневр противника и также заспешил к Спотсилвейни. Дороги, которыми располагали северяне, были более короткими, но слишком узкими, и к тому же проходили по незнакомой для них местности. Как следствие, ночной марш походных колонн Потомакской армии сопровождался неизбежными блужданиями и потерями ориентировки. Марш, который пришлось проделать южанам, также не был оздоровительной пешей прогулкой, а дороги, которыми они воспользовались, тоже оставляли желать лучшего, но отличаясь большей выносливостью и хорошо знакомые с местностью, они сумели обогнать врага. Когда ранним утром 8 мая федеральный корпус генерала Говернера Уоррена вышел к холму Лорел у Спотсилвейни, он наткнулся там на спешенную кавалерию генерала Фицхью Ли, за которой уже разворачивались части 1-го корпуса Северовиргинской армии. Грант проиграл гонку к Спотсилвейни, и его обходной маневр снова не удался.

Ли всерьез настроился дать у Спотсилвейни оборонительное сражение. Он прибыл в эту деревушку уже в 5 часов вечера 8 мая вместе со 2-м корпусом Ричарда Юэлла, а вскоре к нему присоединился и 3-й корпус Эмброуза Хилла. Вместе они без труда отразили все попытки передовых федеральных частей отбросить их от важного перекрестка, а с наступлением темноты приступили к работе. Всю ночь с конфедеративных позиций доносился непрерывный стук топоров, удары лопат и кирок, и на рассвете перед глазами удивленных федералов предстала непрерывная шестимильная линия окопов. Теперь это были уже не прежние стрелковые ячейки, соединенные перемычкой и защищенные обычным земляным бруствером, а настоящие долговременные укрепления, способные выдержать как атаки пехоты, так и артиллерийский огонь. Траншеи были углублены так, чтобы даже высокий человек мог скрыться в них с головой, и усилены изнутри бревнами. Поверх земляного бруствера южане также положили бревна в качестве дополнительной защиты против винтовочного огня. Под бревнами были сделаны узкие щели амбразур, через которые засевшие в окопах пехотинцы могли вести огонь, не подставляя себя под выстрелы неприятеля. Подступы к этой весьма внушительной линии прикрывались засеками, устроенными в нескольких сотнях ярдов впереди. Но очертания траншей получились неровными, с большим количеством выступов и углов. Самый крупный из них, обращенный острием к северянам, был образован в центре позиции и сверху напоминал огромную дугу, за что конфедераты назвали его Подковой мула.

День 9 мая прошел относительно спокойно. Лишь иногда раздавались одиночные выстрелы снайперов, а чаще – простых пехотинцев, стремившихся хоть так разнообразить скучный день. Одним из таких случайных выстрелов был убит командующий 6-м корпусом северян Джон Седжвик, и его сменил генерал Горацио Райт.

Чтобы нащупать уязвимые места в линии траншей Северовиргинской армии, Грант решил 10 мая предпринять несколько пробных атак, естественно, сопряженных с большими жертвами.

Первым разведку боем было поручено провести генералу Хэнкоку и его солдатам. Еще вечером 9 мая он с тремя дивизиями своего корпуса двинулся на крайнюю правую оконечность линии северян, собираясь попытать счастья на левом крыле противника. В 11 часов утра 10 мая три его дивизии бросились в атаку на левый фланг конфедератов, где их ждала всего одна дивизия. Но меткость стрельбы южан и сила их укреплений были таковы, что и ее одной оказалось достаточно для отражения натиска втрое превосходящих сил врага. После короткого боя они ретировались, не добившись успеха и оставив на подступах к траншеям несколько сот убитых и раненых.

Новая атака, предпринятая чуть позже, около 3 часов пополудни, также оказалась безрезультатной. Северяне, атаковавшие на этот раз левое крыло 1-го корпуса ближе центру, преуспели только в том, что доставили своим врагам дополнительное снаряжение и оружие. После того, как атакующие части в замешательстве отступили, конфедераты вылезли из своих укреплений и подобрали винтовки и патронные сумки убитых янки.

И только третья попытка найти критическую точку в позиции южан увенчалась частичным успехом. В тот день северяне почти одержали победу благодаря талантам пехотного полковника по имени Эмори Аптон. Молодой командир предлагал ударить слабому участку неприятельских траншей, по той самой Подкове мула, с запада, и, овладев частью линии окопов, двинуть затем в атаку дивизии с соседних участков, чтобы довершить прорыв.

План мог бы сработать лишь при четком взаимодействии и быстроте передвижений атакующих войск. Последнее условие было особенно важным, и Аптон, когда согласие командования на осуществление его плана было получено, категорически запретил своим солдатам останавливаться и отвечать на огонь противника.

Наконец, около 6 часов вечера 10 мая, когда все приготовления были закончены и офицеры получили подробнейшие инструкции, а местность, где должны были развернуться основные события, еще раз детально изучена, запланированная Аптоном атака началась. Используя густой лес как прикрытие, северяне образовали боевые линии и с молниеносной быстротой бросились в атаку. Ускоренным шагом, почти переходящим в бег, они поднялись по пологому склону небольшой высоты, на вершине которой, спрятавшись в своих траншеях, их уже ждали вражеские пехотинцы. Схватившись за винтовки, конфедераты открыли беглый огонь, и десятки солдат-северян кубарем скатились к подножию холма.

Однако люди Аптона тоже были опытными пехотинцами и не растерялись под ружейным огнем. Действуя с четкостью и слаженностью часового механизма, они выполнили все инструкции своего командира: полки второй и третьей линий, сблизившись с противником на прицельный выстрел, открыли огонь, в то время как три полка первой линии под их прикрытием бросились в штыки.

Южане также приготовились к рукопашной и ожидали северян с заряженными винтовками и примкнутыми штыками. Когда же самые отчаянные из федералов перемахнули через засеки и подбежали к брустверу, они дали залп, а затем выпрыгнули из окопа и перекололи тех, кто остался от передней шеренги, штыками. Но на смену павшим уже спешили задние ряды, а у южан не осталось заряженных стволов, чтобы достойно их поприветствовать. Воспользовавшись этим, северяне подошли к самому краю траншей и выпалили в столпившихся там врагов практически в упор. Затем, схватив свои винтовки, как гарпуны, они принялись наносить удары сверху вниз. Окоп мгновенно наполнился убитыми и ранеными.

Оборона южан была сломлена тогда, когда вторая, третья и четвертая линии подошли на помощь первой и ударили с флангов. Огромное численное превосходство северян (им пытались противостоять всего три полка конфедератов) наконец сделало свое дело, и, потеряв половину своих бойцов, южане отошли к траншеям второй очереди.

Итак, самая главная часть плана Аптона была выполнена — его людям удалось захватить довольно обширный участок обороны противника, и, чтобы превратить этот частный успех в решительную победу, северянам оставалось только бросить на помощь прорвавшимся полкам свежие дивизии. Однако здесь неожиданно начались проблемы. Отважный полковник обнаружил, что к нему на помощь никто не придёт. Не в силах выдержать тройной напор конфедератов, не желавших мириться с инородным телом в свой обороне, Аптону пришлось дать приказ об отступлении. Сохраняя порядок, его полки ушли из заваленных телами траншей и вернулись на исходные позиции, приведя с собой около 350 пленных.

Следующий день вновь был спокойным: обе армии отдали слишком много сил. Но на 12 мая Грант вновь назначил атаку, в которой Хэнкок должен был нанести удар по подошве Подковы, после чего его поддержали бы другие части. Атака началась в половине пятого утра, и корпус Хэнкока, сконцентрированный на узком участке прорыва, мгновенно смел одну из дивизий Юэлла. Успех атаки обеспечила не только ее стремительность, но и то, что южане, ожидая удара в другом месте, перебросили туда почти все орудия, оголив остальные участки обороны. Однако быстрый успех, как это порой бывает, обернулся против победителей. Когда вслед за частями Хэнкока в прорванную узкую брешь ринулись другие подразделения, из-за тесноты произошла свалка. Ли немедленно бросил туда дивизию Джона Гордона, которая умело использовала возникшую у северян суматоху. Хотя у Гордона было значительно меньше людей, чем у только что наступавшего Хэнкока (о других частях северян речь не шла: они прочно застряли сзади), конфедераты сумели оттеснить северян назад, к их прежним позициям. Наблюдавший за контратакой Ли бросил на развитие успеха части Андерсона и Джубала Эрли.

В полутемном лесу, поливаемые неожиданно качавшимся ливнем и окутанные одновременно возникшим туманом, солдаты дрались врукопашную, часто натыкаясь на своих же и проскакивая мимо противника. Южане упорно защищали свой мощный бруствер, сымпровизированный из деревьев и земли. Порой северяне подбирались к нему почти вплотную, и тогда они пытались в упор выстрелить по оборонявшимся. Но в этих случаях конфедератам иногда удавалось ловко схватить смельчака за руку и втащить к себе. С наступлением темноты Ли отвел войска на новый рубеж, прямо позади Подковы. Неожиданно, как будто по взаимному уговору, отошли и северяне.

Из пяти задуманных Грантом ударов только два более или менее сносно осуществлялись – его собственный и Шермана. Что же касается операций, порученных «генералам-политикам» Батлеру, Зигелю и Бэнксу, то первые два, едва встретившись с мятежниками, поспешно отступили на исходные позиции, а третий… вообще не начал операции, в последний момент заявив, что его армия «пока не готова» и наступление он начнет «попозже».

Противники разошлись ненадолго. Через десять дней они потрепали друг друга на берегах реки Норт-Анна, а 3 июня произошло самых коротких и самых кровопролитных сражений Гражданской войны – сражение при Колд-Харбор.

Вопреки своему названию, Колд-Харбор - местечко на берегу реки Чикахомини - не имело никакого отношения к морю. Оно получило своё название в честь гостиницы, расположенной там и предлагавшей постояльцам тихую гавань и холодные закуски. Колд-Харбор вообще был ничем не примечательным местом. Он представлял собой пыльную голую равнину, полого поднимавшуюся на северо-запад, где она ограничивалась цепью невысоких холмов. Но в ходе кампании 1864 года именно этой печальной равнине предстояло стать ареной одного из самых коротких и самых кровопролитных сражений войны, и произошедшие здесь события были столь ужасны, что Колд-Харбор оказался единственным полем боя, которое впоследствии совершенно не посещалось ветеранами обеих армий.

Стратегическая важность Колд-Харбора была, однако, несомненна. Она обуславливалась тем, что на этой равнине, словно спицы у ступицы колеса, сходилось несколько важных дорог, по которым северяне могли выйти прямо к воротам Ричмонда. Продолжение фланговых маневров Гранта и искусных контрманевров Ли должно было неизбежно привести к очередному столкновению, на сей раз у Колд-Харбора.

Хронологию сражения начинают отсчитывать с 31 мая 1864 года – дня, когда федеральная кавалерия Филиппа Шеридана заняла стратегически важный перекрёсток Олд Колд-Харбор в 10 милях от столицы Конфедерации города Ричмонд. Отправивший её туда генерал Грант надеялся, что присутствие федералов у ворот мятежной столицы окажет деморализующее воздействие на армию генерала Ли.

Для устранения федералов под Ричмондом было достаточно нескольких пехотных бригад, и генерал Ричард Андерсон выделил для этой цели дивизию генерала Джозефа Кершоу. Кершоу поручил столь ответственное задание южнокаролинской бригаде, той самой, с которой во время Геттисбергского сражения он захватил Персиковый сад. Теперь этой бригадой командовал неопытный полковник, бывший конгрессмен, Лоренс Кейтт. Именно отсутствие боевого опыта у командира сыграло злую шутку с южнокаролинцами. Пройдя с ними сквозь густой лес, подступавший к самым позициям Шеридана (остальные полки бригады следовали чуть позади), Кейтт безрассудно бросился прямо на спешенных федеральных кавалеристов.

В силу своей некомпетентности Кейтт не знал силы полевых укреплений и многозарядного нарезного оружия и, как в старые добрые времена, лично повел полк в атаку верхом на коне, со шпагой в руке. Зеленые новички, имевшие о том, что их ждет впереди, еще более смутное представление, последовали за ним в плотной колонне в роту шириной и в десять шеренг глубиной.

В 1864 году подобные ошибки были уже совершенно непростительны, и Кейтт вместе со своими солдатами был мгновенно наказан за свою некомпетентность. Подпустив противника поближе, федералы открыли огонь, и вся их линия словно взорвалась чередой непрерывных винтовочных выстрелов. Эффект от пальбы тысячи магазинных карабинов был ошеломляющим, и Кейтт, молодцевато гарцевавший на своем жеребце во главе полка, был убит первым же залпом. Увидев, как в командира угодил сразу добрый десяток пуль, необстрелянные новобранцы с молниеносной быстротой совершили поворот кругом и во все лопатки бросились наутек.

На протяжении последующих двух суток противники оттягивали свои силы с позиций на реке Норт-Анна и занимали их в Колд-Харбор. Федералы получили значительное подкрепление – в Колд-Харбор собралось 105 тысяч человек, что почти в два раза превосходило силы, выставленные генералом Ли. Но подкрепление Гранта в основном состояло из необстрелянных новобранцев и тяжёлой артиллерии, отведённой с позиций под Вашингтоном, в то время как Северовиргинская армия сумела собрать бойцов, не однажды прошедших горнило братоубийственных сражений и имевших большой опыт в сооружении земляных укреплений, чем они и начинали заниматься, как только прибывали на место.

Грант не придал значения силе укреплений, сооружённых конфедератами, и приказал возглавить их штурм Джорджу Миду, который решил атаковать позиции противника без предварительной разведки. Федеральные солдаты оказались более сообразительными, чем их командование и отлично понимали, что их ведут, в прямом смысле слова, на убой. Рассказывают, что многие федералы писали свои имена на листочках бумаги и пришпиливали их к себе на спину, чтобы можно было легко идентифицировать солдатские трупы.

Первоначально штурм был назначен на 1 июня, но традиционные медлительность перемещений и разгильдяйство штаба Потомакской армии задержали его на двое суток.

В самый последний момент Ли сумел перебросить к месту боев до 15 тысяч подкреплений, забрав их из траншей у Бермуда-Хандрид и из долины Шенандоа, где ни Батлер, ни Зигель по-прежнему не беспокоили конфедератов, чем в итоге и помогли им, а не ожидавшему их поддержки Гранту.

Ранним утром 3 июня три корпуса под командованием генералов Уинфилда Хэнкока, Горацио Райта и Уильяма «Плешивого» Смита пошли в атаку. Сидящие в окопах конфедераты о лучших мишенях не могли и мечтать. Все участники этой безрассудной атаки в один голос говорят об одной и той же особенности: в ходе всего боя никому из них не удалось даже увидеть неприятельских солдат. Как только северяне предпринимали попытку выдвинуться вперёд, их накрывала волна мушкетного и артиллеристского огня. Плотность огня была такой, что у парней в синем не было никакой возможности отступить, и они просто падали на землю, пытаясь хотя бы так спасти свои жизни. За 90 минут федералы оставили на подступах к конфедеративным траншеям 7 тысяч человек, в то время как потери противника не насчитывали и полутора тысяч. В полдень генерал Грант прекратил атаку.

Противоборствующие армии простояли у Колд-Харбора ещё девять дней, ограничиваясь незначительными стычками. 4 и 5 июня между Грантом и Ли было заключено перемирие, чтобы собрать раненых и похоронить убитых. По обычаю Гражданской войны это перемирие было использовано солдатами и офицерами для традиционного братания, обмена новостями и бартерной торговли. Однако когда срок соглашения истек, они вернулись в свои глубокие траншеи и снова взялись за винтовки.

Отчаянное сопротивление Ли у Колд-Харбора вынудило Гранта отказаться от наступления на Ричмонд — все дороги к столице Конфедерации были по-прежнему перекрыты Северовиргинской армией — и выбрать для своего маневра другую цель. 12 июня Потомакская армия развернулась на юго-восток и выдвинулась в сторону Питерсберга. Виргинская кампания генерала Гранта закончилась.

Позже в своих мемуарах Грант сознался, что Колд-Харбор был его ошибкой: «Я всегда жалел, что последняя атака при Колд-Харборе вообще была предпринята... — писал он. — При Колд-Харборе не удалось добиться никаких преимуществ, чтобы компенсировать наши тяжелые потери. В действительности все преимущества, кроме соотношения потерь, принадлежали конфедератам».

Карты:

Сражение при Спотсилвейни

Сражение при Колд-Харбор