Налицо были и главные соперники: генерал Ирвин Мак-Дауэлл, назначенный 27 мая командующим войсками северян на северо-востоке Виргинии (подразумевалось, что вслед за крохотными плацдармами войска Союза займут там и более существенные территории), и генерал-южанин Пьер Борегар, уже прославившийся при захвате форта Самтер. Мак-Дауэлл возглавлял 35-тысячную армию, а в распоряжении Борегара было 23 тысяч человек, сконцентрированных близ речки Булл-Ран, в районе железнодорожных станций Манассас и Сентервилль, всего в 25 милях к югу от Вашингтона. Но в долине реки Шенандоа немного севернее города Винчестер, стояло 15-тысячное войско генерала Джозефа Джонстона, который мог по железной дороге быстро прибыть на соединение с Борегаром.

Зная это обстоятельство, Мак-Дауэлл не спешил атаковать южан у Булл-Рана. Зато торопилось правительство: 24 июня командование утвердило план наступления на район Манассаса и приказало начать операцию 8 июля. Однако Мак-Дауэлл, сославшись на возможность соединения Джонстона и Борегара, заявил, что не намерен рисковать жизнями солдат, пока те не будут достаточно хорошо подготовлены. Линкольн убеждал генерала, что Джонстона «надежно сдерживает» 22-тысячное войско новобранцев во главе с престарелым генералом Робертом Паттерсоном. Наконец Мак-Дауэлл сдался: 16 июля его армия выступила в поход, взяв курс на Манассас.

К тому времени вездесущие репортеры опубликовали в газетах Союза обширную информацию о «плане разгрома южан», причем говорилось не только о намерении северян ударить именно по Борегару, но и публиковалась карта, точно обозначавшая маршрут движения Мак-Дауэлла. 15 июля Роза Гринхоу, будущая знаменитая шпионка Юга, отправила Борегару шифрованную записку, указав в ней, что Мак-Дауэлл выступит вечером следующего дня. Немедленно выдвинув свои части на передовые позиции, генерал утром 17 июля (северяне в то время неторопливо шагали к Манассасу) послал телеграмму в Ричмонд, настаивая на срочной присылке армии Джонстона. Так конфедераты спасли себя от разгрома. А Гринхоу вскоре была арестована и в конце июля 1862 г. выслана властями Союза на Юг, где ее встретили с почестями.

Из Ричмонда Джонстону была направлена телеграмма с приказом немедленно двигаться на соединение с Борегаром, оставив «должные» заслоны против Паттерсона. Хитрый Джонстон оставил на месте скрытно покинутой стоянки Джеба Стюарта. Этот «Мюрат южной армии» со своми кавалеристами несколько дней успешно дурачил Паттерсона, дерзкими наскоками убеждая его, что вся армия Джонстона стоит на прежнем месте.

Мак-Дауэлл же вел себя крайне нерешительно. После того как его авангард наткнулся 18 июля на дозоры Борегара (последние немедленно отступили), генерал еще три дня простоял на северном берегу Булл-Рана. За это время разведка Борегара довольно точно установила численность войск северян и – по расположению частей – примерный план их действий.

С 20-го числа к Борегару стали прибывать части Джонстона, и теперь ничего не подозревавшего Мак-Дауэлла готовились встретить уже не 20 тыс. человек, как он предполагал, а более 32 тыс. По приказу Борегара южане блокировали все броды через Булл-Ран, а основные силы расположились южнее Сентервилля, с тем, чтобы в ходе боя ударить по этому городку и отрезать северянам пути отхода к Вашингтону.

Вечером 20 июля около 65 тыс. американцев, разделенных на две враждебные армии, стояли у речушки Булл-Ран, готовые начать первое в этой войне братоубийственное сражение в столь неслыханных масштабах. Оно получило имя от маленькой речки, на берегах которой развернулось. В ходе сражения получили настоящее боевое крещение многие будущие полководцы - Томас Джексон и Уильям Шерман, Джеймс Лонгстрит и Эмброуз Бернсайд, Ричард Юэлл и Сэмюель Хейнцельмен, Уэйд Хэмптон и Оливер Ховард.

В 2 часа ночи 21 июля солдат ударной группы разбудили и отправили в обходный 12-мильный марш, который вывел бы их в тыл Борегара. Одновременно Мак-Дауэлл планировал прямой удар двумя другими группами по каменному мосту через Булл-Ран, а также к югу от Сентервилля, где по мнению генерала, противник ожидал главного удара. С рассветом обходная группа из двух дивизий во главе с Мак-Дауэллом, миновав незащищенный противником брод Садли-Спрингс, перешла речку и вскоре оказалась в тылу левого фланга южан. Но «марш-бросок» занял больше времени, чем предполагалось: новобранцы быстро устали и шли все медленнее, к тому же в дороге многие съели свои пайки и время от времени разбредались по окрестным полям и лесам в поисках ягод и грибов.

Воскресный день 21 июля выдался солнечным. С утра весь вашингтонский «цвет» устремился к Сентервиллю, чтобы посмотреть, как отважный Мак-Дауэлл задаст трепку трусливому Борегару. Дамы надели нарядные платья, мужчины захватили с собой съестное и виски – намечался забавный пикник с бесплатным представлением.

Федеральную атаку удалось начать только около 10 часов утра. Тем не менее, она оказалась успешной: не ожидавшие от северян такой прыти, джонни дрогнули и стали отступать почти сразу же. Не столь удачно развивалась атака через каменный мост, но и там северяне теснили противника. Счастливый Мак-Дауэлл, несколько опережая события, приказал отправить в Вашингтон телеграмму о «победе».

А Борегар из-за отдаленности левого фланга не сразу узнал об атаке на него. Лишь когда оборона Эванса и Бэртоу уже трещала по всем швам, он распорядился атаковать левый фланг северян и ворваться в Сентервилль. Но из-за нерасторопности штаба (это как бич преследовало в ходе войны обе стороны – штабы работали из рук вон плохо) приказ Борегара был передан командиру соответствующей дивизии с опозданием, когда ситуация осложнилась для южан еще больше. Их подвергшийся удару левый фланг был смят и едва ли не полностью перемешался с центром! Прискакавший к месту надвигавшейся катастрофы Борегар бросил наперерез наступлению северян резервную бригаду Томаса Джексона, которой удалось остановить мощный натиск. Это помогло обрести уверенность и другим частям мятежников, впавшим было в панику. Генерал Бернард Би скакал, преграждая дорогу беглецам, и кричал: «Стойте! Стойте! Посмотрите на бригаду Джексона! Она стоит здесь, как каменная стена». (Эти слова стали единственным вкладом Би в историю – через несколько минут он был убит.)

Бегущие стали останавливаться, возвращаться назад, а северяне бросали в бой все новые силы. В атаку была брошена бригада полковника Уильяма Шермана. Но в целом к тому времени, примерно к 2 часам дня, наступление уже выдыхалось. Многие солдаты находились на ногах по 12 часов, они устали во время обходного марша, от отчаянного боя, да и патроны были на исходе. То здесь, то там солдаты стояли группами, «отдыхая» от боя, а некоторые даже ложились на траву. Другие занялись откровенным мародерством: снимали с убитых южан в качестве «сувениров» ремни, кокарды, вытаскивали из их карманов деньги и разные безделушки. Постепенно сила натиска северян иссякла окончательно, а южане сопротивлялись все ожесточеннее и, переходя в контратаки, отвоевывали одну позицию за другой. Обозначился явный перелом.

Бригада Эдмонда Кирби-Смита, получив еще накануне приказ Джонстона немедленно прибыть к Манассасу примерно в 3 часа дня выгрузилась на этой железнодорожной станции и сразу же ринулась в бой. Затем бригада Джубала Эрли нанесла выбивавшимся из последних сил северянам еще один удар. Этого новобранцы Ирвина Мак-Дауэлла уже не смогли выдержать.

Началось повальное бегство, особенно на центральном участке сражения. Зрители, еще пару часов назад радостно приветствовавшие атаковавших северян и уже предвкушавшие немедленный марш на Ричмонд, бежали к Вашингтону, обгоняя солдат. Дорога от Сентервилля до столицы была забита колясками аристократов, орудийными повозками, бегущими солдатами, кое-как ковылявшими ранеными, обезумевшими лошадьми. Вдруг в толпе раздались крики ужаса: неподалеку лошади втаскивали несколько орудий на невысокий холм. Толпа как по команде с трусцы перешла на рысь, и в это время рядом с ней разорвался первый (и единственный) снаряд, попавший в фургон, обломки которого загородили узкую дорогу. Началась давка, все кричали о приближавшейся кавалерии (ее там и в помине не было), затем фургон оттащили, и бегство продолжилось. А на холме от души хохотали конфедеративные артиллеристы - они не собирались стрелять по толпе, просто решили попугать ее. Батарею же они установили, чтобы держать под прицелом дорогу на случай, если северяне вдруг попытаются контратаковать.

Разгром армии Мак-Дауэлла мог бы быть полным (ей угрожало и массовое пленение), если бы не стойкость и мужество пехотного батальона Джорджа Сайкса и кавалерии лейтенанта Палмера. Именно они ненадолго задержали натиск южан и дали возможность отступавшим относительно безболезненно покинуть поле боя.

Немало сражений было впереди, и число павших в них заставляет американцев содрогаться и сейчас. На этом фоне потери сторон в битве у Булл-Рана почти не воспринимаются, и сама она кажется чуть ли не бескровной. Но тогда, в июле 1861 года,сообщения об этих потерях потрясли всю страну.

По заверению Джонстона, северяне бросили около 5 тыс. винтовок, 500 тысяч патронов и 28 орудий, которые стали хорошим подспорьем в снабжении конфедератов. Позднее Борегар, Джонстон и президент Девис обвиняли друг друга в том, что результаты их блестящей победы не были реализованы и Вашингтон не был взят. Но тому есть и объективные причины: южане были дезорганизованы своей победой, не меньше чем северяне своим поражением, и им тоже потребовалось время, чтобы привести войска в порядок.

Схема сражения