Майор, не обладая достаточным опытом ведения расследований, конечно, не умел сходу распознавать ложь. При проведении допроса он руководствовался здравым смыслом и логикой, а сейчас здравый смысл говорил, что признаваться Элмару ни с какой стороны не выгодно. Даже если он отверг мольбу о помощи своего хорошего знакомого. Поэтому Майлз решил пока не давить на подследственного – вдруг расскажет всё сам?

- Ваш знакомый совершил убийство и сейчас находится в бегах, - спокойно ответил майор, разглядывая, впрочем, не арестанта, а свои руки. - Вы – один из последних, кто видел его в Остине, так что, если вы расскажите, о чём беседовали с ним, то окажете следствию неоценимую помощь. К тому же для вас это лишний способ доказать свою преданность Федерации. Вы ведь верны Союзу, мистер Сайбер? – спросил Майлз и, наконец-то, посмотрел на Элмара.

Конечно, майору было глубоко безразлично, как Сайбер относится к вышеупомянутой Федерации – при проведении расследования он не стремился любой ценой вытащить из-за решетки янки и засадить туда конфедерата, но слова Эла насчет продолжающейся войны его слегка насторожили. «Если сейчас, по-твоему, война, то же на чьей же ты стороне, мистер Элмар Сайбер?» - подумал Майлз, спокойно ожидая ответа на свой вопрос. Он не издевался над южанином – просто хотел знать.

- Я верен Техасу, сэр, - без смущения сказал он. - Что до разговора с мистером Пеппером - подробностей я не помню. - Он развёл руками, искренне улыбаясь. - Сами посудите, много времени прошло. А разговор был самый обычный. Вроде как Нэду нужны были деньги, но сейчас деньги - это общая проблема. Не думаю, что это существенно поможет следствию. - Элмар достал из кармана платок, аккуратно сложил, чтобы получился узкий кончик, и принялся вытирать уголок глаза. То ли ресница попала, то ли волос от слишком отросшей чёлки. Не отрываясь от этого занятия, он спросил: - Нэд убил кого-то важного?

Мистер Сайбер прекрасно понимал, что майор найдёт в его ответах и поведении больше поводов для подозрений, чем если бы он просто сидел и скромно помалкивал. Но были моменты в жизни, когда исследовательский и отчаянный характер Элмара брал верх над благоразумием. Пока он был маленьким, родители опасались оставлять его надолго без присмотра, потому что Элмар так торопился познакомиться с внешним миром, что ни предупреждения, ни даже наказания на него не действовали. Он прекрасно всё понимал, каялся в своих опрометчивых поступках, но сталкивался с чем-то интересным - и устремлялся навстречу, позабыв о последствиях. Приходилось крепко пороть его, чтобы хоть на какое-то время он не забывал, что его ждёт, если он сунется, куда не следует.

Сейчас некому было пригрозить Элмару поркой, да к тому же он перестал бояться подобной угрозы лет в двенадцать-тринадцать. Хотелось поиздеваться над этим янки и посмотреть, кто из них двоих быстрее выйдет из себя. Зная теперь, в чём его потенциально могут обвинить, Элмар не собирался сидеть сложа руки, и если бы на него накинулись и отлупили - использовал бы избиение как аргумент в свою пользу: он ведь не обвиняемый пока ещё, а только свидетель. Поэтому, не дожидаясь ответа майора, Эл тут же присовокупил:

- Майор, а вы уверены, что мистер Пеппер действительно кого-то убил? Он что, сам в этом сознался?

По мнению майора, Сайбер принялся валять дурака. Начальник полиции же чистым английским языком сказал, что Пеппер в бегах. То обстоятельство, что время позднее и арестант может от усталости путаться, Майлз в расчет не брал – он знал, что Элмар – рейнджер, значит, далеко не слабак. Тем более не подлипала. Майор рассуждал просто – ренегат принялся бы заверять следователя, что он-де преданный сторонник Союза и готов оказать всяческую помощь. Задержанный ограничился только лишь туманным признанием в верности Техасу, что говорило о том, что он, выражаясь словами лейтенанта Стенли, принадлежит к числу «недобитых конфедератов». Это мало влияло на мнение Майлза об Элмаре, но показывало, что он мог помочь своему приятелю, невзирая на службу у губернатора.

- И вы дали своему приятелю просимое? – спокойно ответил майор, не сочтя нужным отвечать на вопросы арестанта. – Сколько , кстати, денег ему было нужно?

Элмар валял дурака только самую малость. Ему действительно хотелось знать, видел ли кто Пеппера в момент убийства. Сам Нэд точно за это поручиться не мог. Знал только, что его точно видели до и после, и могли сопоставить его присутствие в том месте, где оказался убит генерал, с тем, что он потенциально мог это сделать. Но задавать прямые вопросы Майлзу Элмар не мог, потому что пришлось бы сознаться в том, что Нэд рассказал ему о своём преступлении. Оставалось лишь пытаться вынудить следователя на откровенность. Это было рискованно, но Эл не привык отступать.

- Послушайте, майор! - Эл сунул платок в карман и придвинулся к краю стула, чтобы удобнее было заглядывать в лицо следователю. - Я не то, чтобы хорошо знаю мистера Пеппера, но всё-таки он - бывший рейнджер. Он не стал бы без нужды кого-то убивать. Вы действительно уверены, что это сделал он, или вам просто нужно подвести кого-то под виселицу, а кандидатура южанина самая подходящая?

Если Элмар думал, что оскорбление следователя – это верный путь к его откровенности, то он глубоко заблуждался.

- Я обязан вам отчетом, мистер Сайбер? – спокойно осведомился майор в ответ и посмотрел на арестанта довольно строго.

У Томаса Майлза был принцип, которого он придерживался неукоснительно и который неизвестно откуда у него взялся (явно не из горького опыта) – он никогда не разглашал следственную информацию без крайней нужды. И хотя в данном случае ничего особенно секретного в деле и не было, докладывать задержанному подробности убийства генерала Харварда начальник полиции не собирался. Тем более докладывать просто так, не получая в обмен никаких ценных сведений.

Не дожидаясь ответа на свой предыдущий вопрос, майор тут же продолжил:

- Вы сказали, что мистер Пеппер всегда возвращает долги. Он сказал вам, когда вернет данную сумму и где? И вообще зачем она ему нужна?

- Откуда я знаю, сэр, - сообщил он, улыбаясь, хотя смотрел на майора совершенно серьёзным взглядом, даже слегка прищурившись. - Если бы у вас кто-то из знакомых одалживал деньги, вы бы попросили с него письменный отчёт, на что он их потратит? Сейчас всем нужны деньги. И никто не спрашивает, когда и где именно должник сможет их вернуть.

То, что майор не отвечал на его вопросы, Элмара не удивляло. Майлз был крепким орешком и пытаться ему противостоять - всё-таки излишне рискованно. Тем более, что командовал сейчас он. Но мистер Сайбер не остановился.

- То, что я сделал, не является преступлением. В личные дела Нэда Пеппера или кого-то ещё я не вмешиваюсь. - Это была наглая ложь, но что поделаешь. - Это сейчас опасно. Гораздо полезнее для себя - не знать о том, о чём не следует знать. Поэтому мы сейчас вопросов не задаём и чужими планами не интересуемся. По-вашему, это нелогично? - предложил он, чуть склонив голову набок и разглядывая следователя. Видел бы его сейчас кто-нибудь из старших Сайберов - голову бы оторвали, или шкуру спустили. Элмар вёл себя невоспитанно и очень нагло, будто вообще забыл, кто он и что такое фамильная честь. - Сэр! Почему бы вам просто не отпустить меня?

«А рожа у тебя не треснет?», - мысленно ехидно осведомился майор у собеседника, но вслух этого не сказал. Он мистеру Сайберу не нянька, чтобы учить его хорошим манерам. Пусть нагличает, если охота. Став начальником полиции, Майлз стал терпимее относится к задержанным – хотя бы потому, что не обязан был лично ими заниматься. Допросив Элмара, он намеревался отдать его какому-нибудь из своих следователей, а к грубому или мягкому зависело от самого Сайбера. Сейчас майору было важно другое. Внимательно выслушав задержанного, начальник полиции чуть скривил губы, размышляя, а потом добавил:

- Да, времена сейчас тяжелые, деньги всем нужны, - согласился он покладисто, - вы, южане, восстанавливаете свои фермы и ранчо, платите налоги…. Вы ведь из небогатой семьи, мистер Сайбер? – уточнил майор и, не дожидаясь ответа, продолжил свою мысль. - И тем более странно, что вы так легко и просто одалживаете сотню долларов какому-то приятелю, не спросив ни срока, на который он берет эту довольно немаленькую сумму, не взяв с него ни расписки, не уточнив целей, на которые он собирается эти деньги употребить…

Майор развел руками, показывая свое недоумение.

- С учетом сказанного вами следует вывод, что вы либо организовали благотворительное общество и раздаете всем, кто у вас попросит, деньги, либо ваши отношения с мистером Пеппером намного теплее просто приятельских. Более того, они дружеские. А, значит, давая деньги, вы знали, что помогаете мятежнику, убийце скрываться от правосудия. Так что я не могу отпустить вас, мистер Сайбер. Вы – пособник.

- А как вы себе это представляете, сэр? По-вашему выходит, я должен был перед тем, как дать человеку взаймы, устроить ему допрос? - Эл теперь снова придвинулся к майору, и во всей его фигуре было что-то настолько устремлённое, что он в любой момент мог вскочить и двинуться на Майлза.

Слова майора задели Элмара за живое и совершенно спонтанно лишили равновесия. Всё сказанное этим янки он посчитал оскорблением. Не только для себя, для южан вообще. Элмар вырос в доверии к тем людям, которые его окружали. Он привык верить рейнджерам, с которыми служил, и своим товарищам-разведчикам, которыми командовал во время войны. Обмануть того, кто помогает тебе в трудную минуту, для Элмара Сайбера означало расписаться в том, что ты хам и бесчестный человек. И вот перед ним сидела этакая "сволочь с Севера" и пыталась доказать, что южане - это последнее дерьмо, бесчестные мерзавцы, которые не доверяют друг другу и каждый раз выспрашивают, с какой именно целью такой же техасец, рейнджер, знакомый человек просит денег взаймы! Элмар только что говорил майору Майлзу о том, что не стал бы требовать с Нэда отчёта. Майор тем не менее снова возвращается к разговору о "целях". Понятно же, что делает это специально, чтобы задеть.

Настоящего хладнокровия Элмару Сайберу пока ещё не хватало. К тому же, его никто никогда не допрашивал и он первый раз в жизни оказался под арестом. В теории он представлял себе, что его ждёт, но на практике совершенно неожиданно вышел из себя там, где не следовало этого делать. Сейчас Эл держался, как его дед, Этан МакКабер, гордый и самонадеянный.

- Впрочем, вы - северянин, для вас честное слово, может быть, значит гораздо меньше, - сказал он, сдержав свой гнев, так что голос прозвучал сухо, почти вкрадчиво. - Но у нас принято доверять человеку, когда он даёт слово. Если вам этого не понять - мне вас жаль.

Только договорив, Эл наконец осознал, что ведёт себя совершенно недопустимо. Тот самый дед спустил бы с него всю шкуру, до какой дотянулся, и приговаривал при этом: "Оскорблять хама - самому становиться хамом! Опускаться до мерзавца - позорить себя и свой род!" Ну что ещё ожидать от майора Майлза, янки из военной полиции, как не оскорблений? Эл почувствовал, что попался на удочку, как глупый щенок. Проглотив стыд, он заставил себя успокоиться, выпрямился и выжидающе посмотрел на Майлза.

В ответ на выпад задержанного майор лишь слегка улыбнулся. Элмар Сайбер был далеко не первым южанином, кто пытался задеть Майлза напоминанием о якобы практичности и испорченности янки. Некоторые даже плевали в своего следователя, показывая свое отвращение (очень может быть и заслуженно). Так что у майора был большой опыт по части проявления выдержки, и его решительно не волновало сейчас какого мнения сейчас о нем самом и о его вопросах придерживается этот конфедерат. Главным было другое – Элмар не отрицал своих дружеских связей с Пеппером, а, напротив, с каждым словом словно подтверждал их наличие. Если бы у рейнджера хватило хладнокровия, и он спокойно отрекся от близких отношений с убийцей, майору пришлось бы сложнее. Но так…

- Правильно, мистер Сайбер, - кивнул Майлз все так же покладисто, но в его взгляде появился легкий и едва заметный хищный огонек, - честное слово достойного человека, а не какого-то «грязного янки» стоит дорого. А разве может достойный человек не сказать другу, что он убил человека и находится в розыске? Что он подводит и его, и его семью под опасность петли?

Майор отрицательно покачал головой. Его прямая натура, чуждая милосердия, требовала немедленно, не скрывая жестокости в голосе, заявить мистеру Сайберу, что если тот немедленно не признается, то может проститься с жизнью, а так же с честью (так как смерть от веревки героической назвать сложно). Но усилием своей железной воли, Майлз сдержался, повторив про себя, что это не к спеху. К тому же южанин был гордым, это было заметно. Такой не станет пугаться одной тени веревки, как ее испугался бы какой-нибудь грязный техасский бандит или трусливый приказчик какой-нибудь лавки. Так что тут нужно было действовать тоньше.

Поэтому, совладав со своим невольным порывом, начальник полиции уточнил абсолютно хладнокровно:

- Выходит, что ваш друг – полный мерзавец? И его слово стоит не дороже песка?

- Сэр! Если бы я убил вашего генерала, и мне нужно бы было взять взаймы сто долларов - я бы ничего не сказал мистеру Пепперу. - Он снова улыбнулся, просто потому что улыбаться вообще Элмару было свойственно. - Посудите сами! - Он живо придвинулся к краю стола, облокотился на него, как примерный школьник, и постучал для убедительности пальцем в столешницу. - Если я расскажу мистеру Пепперу о том, что кого-то убил, попрошу денег, и он их даст - я поставлю его в ранг своего соучастника. Получится, что он помог преступнику. А если он не будет знать, что я сделал и зачем мне нужны деньги - он просто одолжит сто долларов старому знакомому - и всё. Если я не хочу подводить под петлю своих знакомых или семью, я ни в коем случае не стану ничего им говорить. Вы не находите, что это вполне логично?

Мистер Сайбер откинулся обратно на спинку стула и теперь щурился и улыбался, как довольный старый лис, который сумел замести следы и отряхивает хвост от пыли.

Если Элмар имел в настоящий момент сходство с лисицей, то майор Майлз напоминал гончую, которая подняла вверх морду, взяв верный и безошибочный след. У начальника полиции было что возразить на доводы Сайбера, но в этом не было необходимости. Арестант проболтался.

- Логично, мистер Сайбер, - сказал майор спокойно, тщательно скрывая в голосе охвативший его азарт, - но я не говорил, что мистер Пеппер убил именно генерала. Откуда вы это знаете?

Майлз внимательно посмотрел на Сайбера, чувствуя неимоверное облегчение – как это всегда бывало, когда он убеждался в том, что подозреваемый виновен. И было неважно, есть у следствия улики или нет – для майора была в сто раз важнее собственная убежденность. Именно она придавала ему сил для совершения поступков, которых, наверное, более порядочный человек устыдился бы. Но майор был не столь щепетилен. Он продолжил, не дожидаясь ответа:

- Это вам сказал сам мистер Пеппер, когда брал деньги в долг, не иначе. А, учитывая вашу ложь на следствии, - Майлз пожал плечами, - как вы думаете, что я с вами сделаю?

- Майор! Вы в любом случае можете сделать со мной что угодно. Тем не менее, я отвечу вам на ваш предыдущий вопрос: я всего лишь попытался поймать вас, и мне это удалось. Я не знал, что именно сделал Нэд, но я слышал об убийстве генерала. Учитывая, что сам начальник военной полиции сидит тут со мной посреди ночи и самолично ведёт допрос, я сразу предположил, что случилось что-то чрезвычайное. Логично предположить, что Нэд убил именно этого вашего генерала. Но вы не захотели мне прямо об этом сказать. Пришлось пойти на хитрость, чтобы вынудить вас на ответ. Понимаю, это не очень красиво с моей стороны. - Элмар слегка развёл руками, но тут же вернул их в первоначальное положение. - Теперь можете делать со мной, что хотите. Справедливости я не жду.

Он перестал улыбаться и сидел теперь с серьёзным видом, хотя направленный на майора взгляд был едва ли не торжествующим. Нет, это вовсе не значит, что Элмар был хорошим артистом и сейчас разыгрывал представление. Просто он был готов ко всему и, как перед боем, испытывал азарт, заставляющий кровь быстрее бежать по жилам.

В ответ на наглые речи арестанта майор снова улыбнулся. Эту его улыбку можно было бы счесть даже нежной, если бы в глубине зеленых глаз Майлза не притаился жестокий холодок.

- Тогда вы – дурак, мистер Сайбер, - сказал он прямо, - раз ради пустого любопытства подводите себя под подозрение. Хотя для меня и военного трибунала вы и так сказали достаточно, спасибо.

Майор поднялся и подошел к окну. Он приоткрыл его, чтобы прохладный январский воздух чуть проветрил тесный кабинет, а потом встал рядом с окном и, внимательно посмотрев на арестанта, серьезно спросил:

- Почему бы вам просто не рассказать, куда направился ваш друг, рейнджер? Тогда вы будете свободны, более того, я как доверенное лицо губернатора, доложу о вашей безукоризненной гражданской позиции и это, безусловно, поможет вашей карьере. Вы ведь так красиво говорили о том, что войну надо прекращать. Почему бы не начать первым и с пользой для себя?

- Вы предлагаете мне сознаться в том, что я намеренно помог человеку, совершившему убийство? - Он откинул со лба свои русые, неравномерно выгоревшие волосы, и в раздумье задержал на несколько секунд руку у лба. Но потом тихо засмеялся и опустил руку. - Это прелестно! Посудите сами: если я не знал, что мистер Пеппер совершил преступление и всего лишь дал ему денег взаймы, откуда я могу знать, куда он направился и где он сейчас? А если я помог ему специально, знаю, куда он направился, и скажу об этом вам - то вы доложите губернатору о моей безупречной гражданской позиции. - Элмар снова подался вперёд, в сторону майора. - Кто из нас больший дурак, сэр? - спросил он ласково, но тут же добавил, спокойно и жёстко, перестав улыбаться: - Говорю вам: я ничего не знал о том, что Нэд Пеппер кого-то убил. Я не спрашивал, зачем ему понадобились деньги. Я не интересовался, куда он поедет, и что будет делать дальше. Это всё, что я могу вам сказать.

И Элмар откинулся на спинку стула, выпрямившись и даже как-то свысока глядя в сторону Майлза.

На майора высокомерие Сайбера не произвело ровным счетом никакого впечатления. Он вздохнул и стал объяснять то, что ему самому казалось понятным.

- Вы рассуждаете нелогично, - сказал он спокойно, - когда задержанный помогает следствию, это облегчает его вину или даже снимает ее. Другое дело, когда он намеренно мешает это сделать. Молчит, запутывает, - Майлз пристально посмотрел на Элмара, - лжет. Хотя, выбор, конечно, ваш, - майор пожал плечами, - мне показалось из вашей биографии, что вы более склонны к сотрудничеству с властями.

Начальник полиции всё еще стоял у окна, хотя там уже стало довольно прохладно. Он, конечно, понимал арестанта – даже если бы хотел, ему было страшно сознаваться. Вдруг Майлз воспользуется признанием и совсем утопит подозреваемого. Но до Элмара, видимо, не доходило, что он уже утонул и единственное, что может его вытащить – это сотрудничество со следствием. Но как это объяснить? Обещаниям майора южанин точно не поверит.

- Вам так хочется умереть, мистер Сайбер? – сказал он, чуть наклонив голову. – Хочется, чтобы все, с кем вы общались последние две недели, попали в допросную камеру? Чтобы на вашей семье было клеймо мятежников и при малейшем похожем на бунт преступлении на ваше ранчо приходили солдаты с обыском?

Майор задавал вопросы, но не ждал на них ответа, говоря всё с большим нажимом.

- Вы готовы отдать свою жизнь за свободу своего друга, это похвально. А покой вашей семьи, мистер Сайбер? Для вас он ничего не стоит? Или вы легкомысленно полагаете, что с вашей позорной смертью их беды закончатся?

- Я не знаю, о чём вы говорите, сэр, - проговорил Элмар усталым тоном, слегка обмякая на стуле. - Я уже ответил вам, что мне неизвестно, где сейчас мистер Пеппер. Я не знал, что он кого-то убил. Я не знаю ничего такого, что могло бы помочь вам.

Элмар наконец-то ушёл в глухую оборону. Рано или поздно он должен был остановиться.

Майор это понял, но отступать не стал. Подобно ястребу, который приноравливается, куда бы клюнуть черепаху, так некстати забравшуюся под панцирь, Майлз некоторое время молча рассматривал арестанта.

Разумеется, приводить свою угрозу в действие, начальник полиции не собирался. У него и без провокаций бунтов было много работы, не говоря уже о том, что он был слишком умен для таких грубых и малоэффективных действий. Но он хотел вывести оппонента из равновесия. Когда человек злится – он перестает себя контролировать (увы, вот это майор знал по себе).

Придя к выводу, что комната проветрилась достаточно, Майлз закрыл окно и снова посмотрел на Сайбера холодным и тяжелым взглядом.

- Так вы думаете, что у меня не хватит силы духа превратить жизнь ваших близких в ад? – тихо, но абсолютно серьезно спросил он.

Раньше Элмару не приходилось задумываться о безопасности родителей и родственников. Для него дом Сайберов был надёжным тылом, который всегда за твоей спиной и который будет стоять незыблемо, независимо от того, жив ты, или погиб от рук индейцев, бандитов, или янки. Те, кто уходил из дома, к примеру, на войну - подвергались опасности и могли погибнуть, но дом стоял, как крепость, и те, кто оставался за его стенами, пребывали в полной безопасности. Так до сих пор считал Эл. Но вот, здесь, в кабинете майора Майлза, в его голову пришла страшная мысль: его семья точно так же уязвима, даже если остаётся в своём каменном "замке"! Нет, Элмар не хотел верить, что майор посмеет осуществить свою угрозу и напасть на семью подследственного. По логике такого быть не могло. Но разве жизнь всегда подчиняется логике?

В семнадцать лет Элмар Сайбер пожелал посвятить себя защите соотечественников. Он ушёл из дома, прекрасно зная, что может вернуться в любой момент, и ему помогут залечить раны, восстановить силы. Семья справлялась сама и сама могла себя защитить. А он, Элмар, защищал всех остальных, потому что мало у кого была такая семья, способная справиться с любыми проблемами. Но кто сказал, что он не должен защищать и свою семью тоже? Его первейшая обязанность защищать именно их. Героически сражаться с нарушителями закона где-то далеко от родного дома - это хорошо, но сейчас Элмару приходилось думать о том, чтобы не навредить близким людям, загородить их собой от этого майора-янки. И сделать это можно было одним единственным способом...

- Я не знаю, где сейчас Нэд Пеппер, - повторил Элмар в очередной раз, словно все остальные слова перестали для него существовать.

Сколько ещё он продержится и не наделает глупостей - Эл не знал.

Того, что Элмар накинется на него, майор не боялся совершенно. Если бы боялся – не позволил бы снять с арестанта наручники. Но Майлз не был кабинетной крысой, он был военным, причем боевым, так что мнил себя в состоянии дать отпор, если арестанту вздумается засовывать голову в петлю, нападая на представителя власти при исполнении.

- Значит, не верите, - сказал он спокойно, но тоном, который не предвещал ничего хорошего, - весьма напрасно. У начальника полиции много возможностей. Тем более сейчас, когда убили генерала Харварда. Или вы думаете, что люди, которые сидят сейчас в начальственные креслах безумно рады убийству своего коллеги и не испытывают понятного ужаса от мысли, что могли оказаться на его месте?

Майлз покачал головой в знак отрицания.

- Север жаждет крови, - сказал он прямо, - и, скорее всего, он ее получит. Вопрос только чьей будет эта кровь…

Начальник полиции слегка вздохнул – при всей его жесткости, мысль о том, что может достаться и невиновным, вызывала у него лишь отвращение. Майор не был карьеристом и действовал привычно, по-военному. Он не хотел бросать львам правосудия кого попало, только чтобы оправдаться перед начальством о принятых мерах. Поэтому так ретиво искал настоящего убийцу.

- Зачем вам жертвовать собой, мистер Сайбер? – спросил Майлз просто, более не угрожая. – Вносить свою семью в списки неблагонадежных, вынуждать ужесточать в Остине военный режим? Ведь я не прошу вас предать Родину или совершить клятвоотступничество. Насколько я знаю, убийство – преступление даже в Техасе. Так что дурного в том, чтобы покарать убийцу? Всем будет лучше, тем более что ваш друг знал, на что шел. Почему из-за него должны страдать все?

Эл вздохнул и выпрямился, поправив край своего порыжевшего от времени пальто. Нет, он не может опускаться до откровенного хамства, слышит его кто-то из Сайберов, или нет. Конечно, не может. Это неприемлемо. Здесь ему и так легко могут помочь расстаться с человеческим обликом, но только он сам может потерять своё собственное лицо.

Посмотрев на Майлза, Элмар спросил, едва заметно усмехаясь:

- Майор! Вы никогда не устаёте от звуков собственного голоса? Отдохните. Ничего нового я вам не скажу.

И всё равно получилось по-хамски. Но иначе Элмар не смог.