|
|
Элмор Леонард |
|
Великий фильм 1957 года режиссера Делмера Дэвиса с Ван Хефлином и Гленном Фордом был снят именно по этому рассказу Элмора Леонарда. Одноименная глянцевая поделка 2007 года с Расселом Кроу рассмотрения, как и внимания, не заслуживает вообще. Three-Ten To Yuma by Elmore Leonard, Dime Western Magazine, March 1953 http://tiomkin.livejournal.com/753685.html Поезд на Юму Элмор Леонард Из Форта Хуачака заключенного он забрал около полуночи. К Контеншену они подъехали, когда по-над землей стелился утренний туман. Всадники ехали шагом, один за другим. Когда они направили лошадей на Стокман-стрит, Пол Скэллен обернулся и глянул на лежавшую позади прерию, укутанную одеялом росной дымки. Он с облечением подумал, что долгий ночной путь из Форта Хуачака остался позади - по крайней мере, осталась самая малость. Развернувшись, он машинально положил руку на обрез дробовика и уставился в спину второму всаднику. Он не спускал с него взгляд до тех пор, пока они не доехали до конца второго квартала, напротив бокового входа в гостиницу «Рипаблик». Почти шепотом - хотя второй его слышал отчетливо - он сказал: - Приехали. Человек развернулся в седле и посмотрел на Скэллена с любопытством: - Тюрьма же за углом, на Коммершел. - Мне хочется, чтобы тебе было удобно. Скэллен спешился, вытащил Винчестер из седельной кобуры, и подошел к дверям гостиницы. В утренних сумерках за проволочным экраном был виден силуэт. Скэллен поднялся по ступенькам, дверь открылась. - Вы - маршал? - Так точно, - в голосе Скэллена не было никаких эмоций. - Помощник маршала, из Бисби. - Мы вас ждали. Комната 207. Угловая, окно выходит на Коммершел, - в голосе звучала гордость тем, какую комнату он им приготовил. - Вы - мистер Тимпи? Человек в дверях удивленно вскинул брови: - Да, из Уэллс Фарго. А вы кого ожидали увидеть? - Вы могли бы найти нам и другую комнату, мистер Тимпи. Без окон, - он направил дробовик на второго человека, все еще сидевшего в седле. - Слезай, Джим. Только спокойно. Молодой человек, которому было чуть-чуть более двадцати лет, на несколько лет меньше чем Скэллену, одну руку держал на седельном роге. Он уперся в него и соскочил на землю. Когда он опустил руки, стало ясно, что они накоротко скованы кандалами, в цепи было три звена. Скэллен жестом показал ему, чтобы он поднимался в гостиницу. - В холле кто-нибудь есть? - Только портье, - ответил Тимпи, - ну еще и человек в кресле, напротив главного входа. - Кто такой? - Я не знаю. Он спит… шляпа надвинута на глаза. - Вы кого-нибудь заметили на Коммершел? - Нет… я туда не выходил, - поначалу Тимпи просто нервничал, сейчас же он был раздраженным. Попытка хмуриться придавала его лицу какое-то детское выражение. - Мистер Тимпи, - сказал Скэллен мягко, - этот человек грабил дилижансы на вашей линии. Вы хотите, чтобы он доехал до Юмы, или я ошибаюсь? - Ну да, конечно, - он перевел взгляд на бандита, Джима Кидда, затем опять на Скэллена. - Но к чему такая скрытность. Он же арестован - ему даже приговор вынесли? - Но пока-то он не в тюрьме. До тех пор пока он не переступит ее порог в Юме… - ответил Скэллен. - Мистер Тимпи, у меня нет помощников, я один - и я должен его туда доставить. - Чорт побери… ну я-то не законник. Почему вы с собой никого не взяли? Я получил телеграмму из Бисби, приготовить комнату в гостинице и встретить вас утром, 3 ноября. Я не получал никаких указаний стать помощником маршала. Это ваша работа, в конце концов. - Я знаю, мистер Тимпи, - сказал Скэллен с улыбкой, хотя это потребовало от него некоторых усилий. - Я просто хочу быть уверенным, что никто не узнает, что Джим Кидд находится в городе - по крайней мере до вечера, когда придет поезд. Джим Кидд все это время веселой ухмылкой смотрел на беседующих. Наконец он встрял: - Он имеет в виду, что он опасается налета и моего освобождения. - Он улыбнулся Скэллену: - Похоже этот маршал тебя нагрузил по самое не могу. - О чем это он? - удивился Тимпи. Кидд ответил раньше, чем вмешался Скээллен: - Они держали меня в тюряге Хуачака, потому как знали, что там-то меня никто не достанет… ну и маршал Бисби придумал наконец. Прошлым вечером он с кучей помощников сел на поезд в Бенсоне и отправился в Юму - и с ними какой-то армейский дезертир в роли меня. - Кидд рассмеялся, очевидно, считая этот план дурацким. - Это правда? - спросил Тимпи. Скэллен кивнул: - Так и есть. - Тогда он-то откуда об этом знает? - У него есть уши и достаточно ума, чтобы сложить два и два. - Не нравится мне это. Почему вы один? - Потому что каждый помощник маршала отсюда и до Бисби занят тем, что гоняется за бандой. Джим был единственным кого мы смогли взять, - Скэллен помолчал и довавил, - живым. Тимпи метнул взгляд на бандита: - Это он убил Дика Мунса? - Один из пассажиров клянется, что видел это… но на суде он Кидда не признал. Тимпи покачал головой: - Дик работал на нас очень долго. Знаете, что его брат живет здесь, в Контеншене? Когда он услышал об этом, чуть с ума не сошел. - Он заколебался. - Мне это очень не нравится. Скэллен почувствовал, что его терпение иссякает, но старался не повышать голос: - Я, положим, тоже не в восторге… но то что вам нравится или мне - не имеет никакого значения. Маршал уже миновал Таксон. Мистер Тимпи, вы можете сколько угодно бурчать и злиться - до тех пор пока вы делаете это про себя. У Джима есть приятели… и поскольку мне предстоит тащиться с ним через всю территорию, я бы предпочел, чтобы никто об этом не знал. Тимпи занервничал: - Я не понимаю, почему я должен во всем этом участвовать. Моя работа не имеет никакого отношения к арестам… - У вас есть ключи от комнаты? - Они в дверях. Я вообще отвечаю только за перегон отсюда до Таксона… Скэллен протянул ему Винчестер: - Если вы присмотрите за этим и за лошадьми до моего возвращения - я буду вам крайне обязан… ну и кроме того, вам не надо напоминать, чтобы держали язык за зубами. Он повел стволом дробовика, приглашая Джима пройти в дверь. Скэллен пошел за Киддом, держа обрез у ноги: - Направо, наверх по лестнице. Кидд начал подниматься; Скэллен остановился, чтобы глянуть на человека в кресле. Он сидел низко, руки сложены на животе, а шляпа, как и сказал Тимпи, была надвинута на лицо. Скэллен видел тысячи таких спящих в фойе и ранее, так что помедлив секунду, он пошел вслед за Киддом. Он не мог себе позволить стоять и размышлять, что это за спящий. Единственное окно узкой, с высоким потолком, комнаты 207 выходило на Коммершел-стрит. У окна, вдоль правой стены стояла железная кровать. У стены напротив располагался шкаф, а рядом с ним - туалетный столик с умывальным тазом и кувшином для воды. Оставшееся пространство было занято грубым некрашеным столом и двумя простыми стульями. - Приляг, если хочешь, - сказал Скэллен. - Почему бы тебе не поспать? - спросил Кидд. - Я подержу дробовик, так и быть. Помощник маршала передвинул один из стульев к двери, а второй поставил у стола, подальше от кровати. Затем он уселся и положил дробовик на стол, так чтобы ствол смотрел на Джима, устроившегося на кровати у окна. Джим рассеяно глянул за окно. За деревянными крышами был виден кусочек неба, однако он сидел недостаточно близко к окну, чтобы видеть, что происходит на улице. - Похоже, будет дождь, - задумчиво сказал он. После недолгого молчания Скэллен ответил: - Джим, я лично против тебя ничего не имею… мне просто платят за это. Но я хочу сразу тебе сказать: если ты попытаешься сократить эти семь футов между нами, то я спущу оба курка одновременно - без предупреждения. Ясно? Кидд глянул на Скэллена и опять уставился за окно: - Холодно, к тому же. - Он потер руки, цепь кандалов зазвенела. - Там щель, мне дует. Я закрою? Скэллен плотнее обхватил рукоятку обреза и поднял стволы повыше: - Если дотянешься со своего места, не вставая. Кидд посмотрел на подоконник и покачал головой: - Слишком далеко. - Ладно, - сказал Скэллен, поднимаясь. - Ложись на кровать. - Он повернул свой пояс с кобурой так, чтобы Кольт оказался на левом бедре. Кидд медленно устроился на постели, ухмыльнувшись: - Не хочешь рисковать, да? Где же твой азарт? - Остался в Бисби, вместе с женой и тремя детьми, - ответил Скэллен без улыбки, обогнув стол. На фрамуге не было рукояток. Держась другой стороны окна и не спуская глаз с лежащего, Скэллен уперся основанием ладони в раму и резко толкнул ее вниз. Окно с грохотом закрылось, и в ту же секунду он увидел, как Джим Кидд в прыжке взлетает с кровати, без помощи рук. На мгновение Скэллен заколебался, чувствуя как палец ложится на спусковой крючок. Кидд уже был на полу, его тело напряглось, он наклонил голову, собираясь протаранить Скэллена. Скэллен отступил на шаг и резко двинул коленом в голову Кидда. Бандит отлетел назад на кровать, ударившись затылком о стену. Он не двигался, глаза внимательно смотрели на Скэллена. - Ну, как, Джим, лучше стало? Кидд ощупал нижнюю челюсть скованными руками: - Ну, я же должен был попробовать тебя на излом, - ответил он. - Я знал, что ты не выстрелишь. - Но в следующий раз уж точно. Какое-то время Кидд не шевелился. Затем он заворочался и сказал: - Я хочу сесть. Скэллен, оставаясь с другой стороны стола, кивнул: - Располагайся. Кидд опять уставился за окно. - Маршал, а сколько ты получаешь? - неожиданно спросил он. - Думаю, что это не твое дело. - Ну а все-таки? Какая разница-то? Скэллен поколебался: - Сто пятьдесят в месяц, - сказал он наконец. - Плюс расходы и по доллару за каждый арест в пределах Бисби. Кидд кивнул с неподдельной симпатией: - И у тебя жена и трое детей? - Все равно это больше, чем получает ковбой. - Но ты-то не ковбой. - Я достаточно гонял коров. - Сороковник в месяц плюс доля? - рассмеялся Кидд. - Так точно, сорок в месяц, - ответил Скэллен. Он почувствовал себя глупо. - А у тебя сколько выходит? Кидд осклабился. Когда он улыбался, он выглядел сущим юнцом, и двадцати не дашь: - Смотря какой месяц. Все зависит от. - Но награбил ты прилично? - Достаточно, чтобы купить все, что я захочу. - Ну и что ты будешь хотеть в следующие пять лет? - Ты как-то очень уж уверен, что мы попадем в Юму. - А ты, как я вижу, шибко уверен, что мы туда не доедем, - ответил Скэллен. - У меня два билета и дробовик, которые говорят в мою пользу. У тебя что? - Увидишь, - улыбнулся Джим. Неожиданно он сменил тему: - Что заставило тебя стать законником? - Деньги, - ответил Скэллен машинально, и почувствовал себя еще глупее. Тем не менее он продолжил разговор: - Я работал на ранчо у Пантано-Уош, когда Старый Нана вырвался из резервации и устроил сущий ад в долине Санта Роза. Армия слишком долго раскачивалась, так что маршал округа Пима собрал отряд добровольцев, и мы всю весну гонялись за апачами. У меня с ним сложились добрые отношения, ну, он и предложил мне должность помощника. - Он хотел было добавить, что начинал с семидесяти пяти долларов и постепенно дошел до ста пятидесяти, но воздержался. - И когда-нибудь ты станешь маршалом и будешь получать двести? - Может быть. - И затем, какой-нибудь пьяный ковбой, которого ты никогда не видел будет разносить чей-нибудь салун, ты пойдешь его забирать и он влепит тебе пулю прежде чем ты успеешь достать свой ствол. - Я так понимаю, ты хочешь мне сказать, что я чокнутый. - Как будто ты сам этого не знаешь. Скэллен снял руку с дробовика, вытащил из кармана кисет и бумагу и начал сворачивать сигарету: - Ты уже посчитал, сколько я стою? На мгновение Кидд смутился, но моментально взял себя в руки и опять осклабился: - Не, еще нет. Может быть, ты стоишь больше, чем я думаю. Скэллен чиркнул спичкой о стол, прикурил сигарету и кинул ее на пол, между сапог Джима: - У тебя столько денег не наберется, Кидд. Кидд пожал плечами и потянулся за сигаретой: - ТЫ ко мне хорошо относился. Я просто хотел облегчить тебе жизнь. Через некоторое время в комнату вошло солнце. Поначалу бледным и холодным слабым светом. Постепенно он становился ярче и вот уже между кроватью и столом блестел яркий прямоугольник. Утро тянулось медленно, поскольку делать было нечего. Двое мужчин сидели в напряжении, думая каждый о своем - правда каждый свое напряжение держал внутри, ничем не выдавая. Иногда помощник маршала скручивал сигареты для себя и для конвоируемого. Большую часть времени они молчали. Один раз Кидд спросил, когда отбывает поезд. Скэллен ответил, что вскоре после трех, Кидд промолчал. Скэллен подошел к окну и глянул на узкую изрытую колеями дорогу, носившую название Коммершел-стрит. Достав из жилетного карманы часы, он уточнил сколько времени. Было почти полдень, однако на улице почти никого не было. Интересно, подумал он, на Коммершел-стрит в воскресный полдень всегда так тихо…или это нервы? Скэллен принялся внимательно изучать мужчину, стоявшего под деревянным навесом на другой стороне улицы. Незнакомец лениво опирался на столб, засунув пальцы за пояс, его широкополая шляпа была сдвинута на затылок. Что-то знакомое крылось в нем, что-то очень знакомое. Каждый раз, когда Скэллен подходил к окну - он видел, что парень все стоял у столба. Скэллен глянул на лежащего Джима, потом еще раз посмотрел в окно. К стоявшему подошел какой-то человек, Около минуты они стояли вместе, видимо разговаривая, затем второй отвязал лошадь от коновязи, вскочил в седло и направился вниз по улице. Стоявший у столба поглядел ему вслед и надвинул шляпу на глаза, от ярких лучей. И тут Скэллен вспомнил. Он уже видел эту низко надвинутую шляпу этим утром. Незнакомец, спавший в фойе гостиницы… спавший ли? Скэллен припомнил свою жену и троих детей. Он зримо почувствовал, как младшая сидит у него на руках и целует его на прощанье. Он пообещал привезти им из Таксона подарки. Он понятия не имел, почему он так неожиданно вспомнил о семье. Но поскольку думать об этом было не время и не место, он прогнал мысли и неожиданно почувствовал жжение внутри, как будто проглотил кусок, вставший комом на полпути к желудку. Его сердце учащенно забилось. Джим Кидд наблюдал за ним с улыбкой: - Кто-нибудь, кого я знаю? - Не думал, что это так заметно. - Ну да, как восход солнца. Скэллен еще раз глянул на человека на той стороне улицы и повернулся к Кидду: - Подойди сюда. - Он показал на окно. - Скажи-ка, кто там из твоих приятелей? Кидд привстал и глянул в окно, затем опять опустился на кровать: - Чарли Принс. - Кто-то еще поскакал за помощью. - Чарли не нуждается в помощи. - Откуда ты знал, что мы приедем в Контеншен? - Ты же сказал тому типу из Уэллс-Фарго, что у меня есть друзья… и о том, что по холмам шарится погоня. Вот сам и прикидывай. Мы могли бы быть в Бенсоне - ты бы увидел ровно то же самое. - Только они тебе все равно не помогут. - Я не знаю ни одного человека, кто бы согласился умереть за сто пятьдесят долларов, - Кидд помолчал. - Особенно человека, у которого есть жена и трое детей… Примерно через час в город въехали всадники. Скэллен услышал топот копыт на Коммершел и подошел к окну. Шесть верховых выстроились перед гостиницей в линию посреди улицы. За ними все так же, прислонившись к столбу, стоял Чарли Принс. Затем он лениво отлепился от столба, прошел между лошадей и встал прямо перед окном. Сложив руки рупором, он крикнул: - Джим! На тихой улице крик прозвучал словно выстрел. Скэллен глянул на Кидда. На лице у того блуждала безмятежная улыбка, а в глазах застыло спокойствие. Уверенность - вот что читалось в Джиме. Даже со скованными кандалами руками, можно было поверить, что именно Кидд держит дробовик. - Что ему ответить? - спросил Кидд. - Скажи, что будешь ему писать каждый день. Кидд расхохотался, подошел к окну и с усилием поднял створку на несколько дюймов. Поддев приоткрытое окно руками, он задвинул его до конца. - Чарли, иди купи парням выпить. Мы скоро спустимся. - С тобой все в порядке? - Конечно в порядке. Чарли Принс помялся: - А если ты не спустишься? Он тебя убьет, а потом скажет, что ты хотел сбежать… Джим, скажи ему, что случится, если мы услышим выстрел. - Он знает, - ответил Кидд и закрыл окно. Он посмотрел на неподвижно стоящего с ружьем Скэллена: - Твоя очередь, маршал. - Что ты хочешь чтоб я сказал? - Что-нибудь разумное. Ты же сказал мне утром, что против меня ничего не имеешь - это твоя работа. Ну, я полагаю, ты понял, что на ней тебя запросто могут убить. Все, что тебе нужно - это положить дробовик с револьвером на пол и дать мне уйти. А потом можешь возвращаться в Бисби и арестовать там всех пьянчуг до единого. И никто тебя не упрекнет - семь против одного, не те шансы. Твоя жена уж точно не будет возражать… - Тебе в адвокаты бы податься, Джим… С лица бандита сползла улыбка: - Да ладно, ты что всерьез задумал… В дверь торопливо постучали три раза. В комнате мгновенно стало тихо. Двое мужчин посмотрели друг на друга. Кидд более не улыбался. Скэллен на цыпочках подошел к двери и махнул стволом в сторону кровати. Кидд сел. - Кто там? За дверью молчали. Затем он услышал: - Тимпи. Скэллен быстро взглянул на Кидда. Тот внимательно наблюдал за помощником маршала. - Что вам надо? - Я принес вам кофе. Скэллен покачал головой: - Вы один? - Конечно один. Да поскорее же, кофейник горячий. Скэллен достал ключ, устроил обрез на локте, одной рукой вставил ключ и второй повернул ручку. Дверь распахнулась, отбросив его к рукомойнику. Потерявший равновесие Скэллен стукнулся о шкаф, упав на четвереньки. Обрез отлетел к окну. Скэллен увидел, как руки Джима тянутся к дробовику… - Стоять! В проеме стоял высокий плотный человек, у его выступавшего вперед брюха в руке покачивался Кольт. - Оставь там, где лежит. - Рядом с человеком с кофейником в руках стоял Тимпи. Весь перед его костюма был залит кофе, равно как и дверь и порог. Одной рукой он пытался отряхнуться, глядя то на Скэллена, то на человека с револьвером. - Маршал, я ничего не мог поделать, он меня заставил. Он угрожал мне, если я не сделаю это. - Кто он такой? - Боб Мунс…ну, брат Дика, я говорил вам… Здоровяк огрызнулся на Тимпи: - Хватит ныть, чорт тебя подери! - Он перевел взгляд на Джима: - Ты знаешь кто я такой, так ведь? Кидд зевнул со скукой: - Не припоминаю, чтобы мы были знакомы. - Ты не знал Дика, но ты его убил! - Да не убивал я его… Скэллен наконец поднялся на ноги, смотря на Тимпи: - Чорт возьми, что с вами случилось? - Я ничего не мог поделать. Он меня заставил. - Как он узнал, что мы здесь? - Он приехал утром, и все время говорил о Дике. Мне захотелось его приободрить, вот я и сказал, что Джима Кидда осудили и везут в Юму, и что он сейчас здесь… по пути в тюрьму. Боб ничего не сказал и ушел…а потом вернулся, уже с оружием. - Идиот, - Скэллен устало покачал головой. - Хватит трепаться, - Мунс держал Кидда на прицеле. - Я бы все равно обнаружил, рано или поздно. А так я сэкономлю всем билеты на поезд. - Ты нажмешь на спусковой крючок, - сказал Скэллен, - и тебя повесят за убийство. - А что ж его-то не вздернули за Дика? - Жюри сказало, что он Дика не убивал, - Скэллен шагнул к здоровяку. - И чорта с два я позволю тебе вынести свой приговор. - Стой, где стоишь или я вынесу приговор тебе! Скэллен сделал еще один шаг: - Боб, отдай мен пистолет. - Я предупреждаю - прочь с дороги и дай мне довершить начатое! - Боб, отдай мне пистолет! Иначе, Богом клянусь, я тобой стену прошибу! Скэллен напрягся, чтобы сделать еще один шаг, еще один маленький шажок. Он заметил, что глаза Боба все время мечутся между ним и Киддом. В эту секунду он понял, что сейчас у него единственный шанс. Скэллен качнулся в сторону, одним движением отбросил рукой полу плаща и выхватил из кобуры Кольт. Рука описала плавный круг, и тяжелый ствол револьвера опустился на лоб Боба Мунса. Здоровяк отшатнулся к стене и тяжело осел, его шляпа покатилась по полу. Скэллен резко развернулся к окну, взводя курок. Однако Джим все также сидел на кровати, у его ног валялся обрез. Помощник маршала выдохнул и аккуратно спустил взведенный курок: - В этот раз у тебя могло бы получиться. Кидд покачал головой: - Я бы и с кровати встать не успел. - В его голосе сквозило удивление: - А ты однако, чертовски хорош… Два пятнадцать. Скэллен глянул на часы, встал, держа обрез подмышкой. Меньше чем через час они покинут гостиницу, пройдут по Коммершел до Стокман, а оттуда - к станции. Три квартала. Он хотел протий весь путь. Он хотел сесть с Джимом на поезд…и тем не менее он боялся. Он боялся того, что может случиться, когда они окажутся на улице. Он старался успокоиться, дыша медленно и размеренно, но раз за разом спрашивал себя - а стоит оно того? У окон и за дверями будут таиться люди и смотреть, как он ведет Кидда. Что они будут думать, что чувствовать, глядя на него? Человек на пустой улице лишается своей сущности, своей природы. Это все равно что стоять на сцене. Улица - это иной мир. Тимпи сидел на стуле у дверей. Рядом с ним, на корточках, привалившись к стене расположился Боб Мунс. Разряженный револьвер Мунса Скэллен сунул в кувшин у туалетного столика. Кидд лежал на кровати. В основном он разглядывал Скэллена. Иногда он ворочался на кровати, поворачивал голову, как бы стараясь рассмотреть помощника маршала под другим углом. На его лице была написана загадка, временами Кидд хмурился, пытаясь понять в чем дело. Скэллен подошел к окну. Под навесом стоял Чарли Принс с кем-то из всадников. Других поблизости не наблюдалось. - Ты не передумал? - спросил Кидд серьезно. Скэллен покачал головой. - Не понимаю. Ты рисковал головой, чтобы спасти мою жизнь. Сейчас ты готов рискнуть еще раз, чтобы доставить меня в тюрьму. Скэллен глянул на Джима, внезапно почувствовав, что бандит ему как-то ближе, чем все остальные в этой комнате. - Не спрашивай меня, Джим, - ответил он, усаживаясь на стул. После этого воцарилось молчание. Каждые несколько минут он смотрел на часы. Без пяти три Скэллен подошел к двери, отстранил Тимпи и открыл ее. - Пошли, Джим. - Когда Кидд поравнялся с ним, Скэллен повернулся к Мунсу и ткнул его стволом: - Марш на кровать. И вот что, мистер - если я увижу тебя на улице до того, как тронется поезд, я пришью тебе покушение на убийство. Они спустились в фойе и направились к главному входу, Скэллен на шаг позади Кидда, обрезанные стволы почти упирались бандиту в спину. Когда они вышли за порог, Скэллен негромко сказал: - Повернись налево к Стокман-стрит и шагай. И продолжай шагать, что бы ты там ни услышал. Выйдя на Коммершел, Скэллен первым делом глянул туда, где все это время торчал Чарли Принс. Под рамадой у салуна уже никого не было. На углу, под яркой вывеской «ЕДА», стояли привязанными две лошади. Вывески висели и далее, отчего улица казалась уже. Но ни под ними, ни под навесами не было ни души. Заблудившийся в навесах ветер что-то негромко шептал, вздымая пыль. От безжизненного шороха песчинок по настилам становилось зябко. Где-то далеко хлопнула дверь. Они прошли мимо ресторанчика и свернули на Стокман. На ней не было ни души, в конце улицы проступали очертания станции - длинного одноэтажного приземистого строения. У платформы уже стоял поезд, локомотив и большая часть вагонов была скрыта вокзалом. Над крышей, истаиваясь в солнечных лучах, поднимался белый пар. Они почти дошли до платформы, когда вдруг Кидд сказал через плечо: - Беги со всех ног, пока еще есть возможность. - Где они? Кидд ухмыльнулся. Он знал, что Скэллену страшно: - Я откуда знаю. - Скажи, чтобы они вышли из укрытия. - Сам и скажи. - Чорт тебя подери, Кидд подался чуть-чуть вперед, отстранившись от стволов и неожиданно крикнул: - Чарли! По улице прокатилось эхо; ответа не последовало. Кидд быстро оглядел затененную платформу: - Дьявол, Чарли, не стреляй! Скэллен подтолкнул Кидда к ступенькам и внезапно понял, что стрелки где-то совсем рядом: - Скажи им еще раз. - Чарли, не стреляй! - завопил Кидд во всю глотку. С другой стороны платформы послышался голос диспетчера: - …Джила Бенд. Сентинел. Юма! Когда они вступили в тень, раздался оглушающий свисток паровоза. Они вышли на залитый солнцем край, Скэллен прищурился от яркого солнца, глянул в сторону билетной кассы, но диспетчера не увидел. Как не было видно и членов банды. - Почтовый вагон, - сказал он Кидду. - Предпоследний. - Машинист выпустил пар, другой конец платформы заволокло белым облаком. - Пошевеливайся, - резко бросил он, толкнув Кидда вперед. Сзади послышался торопливый стук шагов по настилу: - Стой, где стоишь! Шатуны локомотива подались назад, как будто ноги гигантского кузнечика, колеса сдвинулись с места. По поезду прошла волна, послышалось лязганье сцепок. - Брось пушку, приятель! На углу у вокзала стоял Чарли Принс с револьвером в каждой руке. Он аккуратно шагнул так чтобы встать между поездом и двумя мужчинами: - Бросай ствол подальше и сними свой пояс. - Делай, что он говорит, - посоветовал Кидд. - Ты в кольце. За спиной Чарли было еще шестеро. Угрюмые лица, нечесаные бороды, низко надвинутые шляпы. Ближайший к Принсу стрелок лениво сплюнул табачную жвачку. Скэллен знал, что такое страх, но сейчас ему было страшно как никогда в жизни. Тем не менее он не собирался убирать упиравшийся в позвоночник Кидда обрез. - Джим, - сказал он ему едва слышно, - я тебя располовиню. Скэллен чувствовал напряжение Кидда, плечи бандита словно окаменели. - Погоди секунду… - сказал Джим. Он вытянул руки в сторону Чарли Принса, намереваясь что-то добавить ему. Неожиданно Принс рявкнул: - Падай! Тишина длилась долю секунды, хотя Скэллену она показалась вечностью. Кидд замялся. Скэллен не отрывал глаз от Принса, глядя через плечо Кидда. Тот рухнул, покатившись по настилу, и сразу загремели выстрелы. И Скэллен спустил оба курка одновременно. Чарли Принс оседал, прижав руки к груди. Скэллен отбросил дробовик и выхватил Кольт, открыв огонь с разворота. "Жди мишени!" - припомнил он наставления. Он увидел, как трое из бандитов прыгнули в сторону кассы, двое дернулись к нему, один присел, поднимая свой револьвер. "Вот он, его первого", - Скэллен нажал на спусковой крючок и увидел, как бандит рухнул. Чарли Принс лежал ничком на платформе. Кидд лихорадочно отползал, пытаясь скрыться, и почти встал на ноги, когда его схватил Скэллен. Помощник маршала грубо дернул бандита за воротник, ткнул его стволом в спину и рявкнул: - Беги, чорт тебя возьми! Они, задыхаясь, бежали, из-под навеса грохотали выстрелы, пули с тупым стуком шлепались в стенки вагонов. Поезд тронулся, постепенно набирая скорость. Прямо перед ними пуля выбила стекло почтового вагона. Кто-то крикнул: - Не стреляйте, попадем в Джима! - Раздался еще выстрел, но было уже поздно. Скэллен и Кидд запрыгнули на платформу вагона и заползли в почтовый, в тот момент когда поезд оставил станцию позади. Кидд лежал на полу, растянувшись у мешков с почтой. Он повел плечами и уставился на Скэллена, стоявшего у стены, напротив открытой двери. Пару минут Кидд внимательно смотрел на помощника маршала. Наконец он сказал: - Знаешь, а ты и впрямь честно отработал свои сто пятьдесят. За грохотом колес, своим тяжелым дыханием и бешеным стуком сердца в висках, Скэллен его все-таки услышал. Он ощущал себя вконец обессиленным, но не мог не улыбнуться в ответ. Он думал точно так же. |